Чудеса в декабре

      Осень в этом году выдалась омерзительной: серая, сырая, с пронизывающими все и вся ветрами с залива. Тяжелые, кинговски-жуткие туманы окутывали город по утрам, пробирались под одежду и еще глубже, в самое нутро. Сережа отчаянно мерз и отчаянно отчаивался.              Неужели и зима будет такой же? Конечно, питерские зимы — почти всегда одно название: вечные оттепели, снегодожди и вот это все, но все же бывали и снежные, и морозные, и солнечные дни. Эта же зима, похоже, будет самой что ни на есть омерзительной. Если вообще будет: конец ноября, до календарной зимы оставалось несколько дней, а царящие на улице плюс восемь не обнадеживали ничуть. Как и прогноз на ближайшие четырнадцать дней: тепло и дожди.              Сережа вздохнул, прислонился лбом к холодному стеклу. За окном простиралась серая хмарь: серое небо, серый плещущийся почти у самого подножья башни, где располагался кабинет Сережи, залив. Серые люди в серых куртках, серые автомобили. Яркое — только эмблема «Вместе», отблески синего на стеклах здания, асфальте. Да и те мертвецкие какие-то. Вспомнились слова какого-то классика, а может, и не классика, Сережа не помнил, но разве же это важно: «В такую погоду хорошо повеситься». Правда, классик, а может, не классик, говорили о жаре, но это тоже не так уж и существенно. Сережа вновь вздохнул, от его дыхания на стекле образовался мутный кружок, похожий на букву «о». Сережа нарисовал в ней сердечко, отошел к столу.              Конечно, можно было уехать. В Москву, например: там уже две недели как была настоящая зима: со снегом и морозцем. А еще открылась пара интересных выставок в Третьяковке и ГМИИ. Или махнуть куда-нибудь в тепло: в Италию, например, и там вообще забыть о том, что бывают на свете зимы. Но нет, никуда он не поедет. Потому что — Сережа кинул взгляд на окно: буква «о» с сердечком медленно растворялись в небытии, — он ждет Олега. Олега, что пообещал вернуться с первым снегом, но все не возвращался. Ни со снегом, ни так. Сережа вздохнул вновь, сделал глоток холодного кофе из забытой на краю стола чашки. Олежек, где же ты?..              Зазвонил телефон, и Сережа, кинувшись к нему, чуть не снес все со стола: ноутбук, камеру, бумаги. Даже сам интерактивный стол чуть не снес, повезло, что тот был намертво приделан к полу. Но зато Сережа со всей дури ударился о край бедром, теперь будет синяк. Плевать, впрочем!              — Да! — он схватил сотовый и нажал на «ответ» уже в последнюю секунду. — Привет, Вадик!              — Привет, рыжик! — собеседник на том конце провода выдохнул мягко, наверное, выпустил сигаретный дым. — Как твои дела?              Сережа без сил, утомленный этим забегом по кабинету, плюхнулся в кресло, потер загудевший висок:              — Нор… Нормально. А ты? — У Вадика, боевого товарища Олега, было что-то с позвоночником, и он торчал в городе на постоперационной реабилитации, отчего жутко страдал. Или делал вид, кто его знает, своих истинных чувств, по словам Олега, он даже близким товарищам не выдавал. — Получше?              — Ползаю, — Вадик опять окутал невидимым дымом, драконья морда, пышет и пышет все, хорошо, что огнем не плюется, хотя как знать, может и да. — Я что звоню-то…              Сережа стиснул телефон судорожно, сжал край столешницы. Говори же, говори скорее! Не тяни, даже если это самое жуткое. Сердце замерло, а потом понеслось вскачь, Сережа прижал ладонь к груди:              — Что?.. — выдавил еле слышно. Ну!              Вадик у них с Олегом был назначен связным. На сей раз Олег уехал куда-то в такие дебри, где связи не было ни сотовой, ни спутниковой, ни даже голубями, и лишь по каким-то военным зашифрованным каналам отправлял «жив и цел». Получал эти сообщения Вадим, который потом передавал их Сереже. Раз в месяц, так мало. А этих месяцев прошло уже… сто семнадцать с половиной дней, значит, почти четыре.              Поначалу Сережа терпеливо ждал звонка Вадима, с которым познакомился перед самым отъездом Олега, они навестили Вадима в госпитале, приперли ему тогда кучу книг по троянской войне, сетку апельсинов и пачку презервативов. Что с ними мог делать Вадим, почти прикованный к больничной койке, Сережа не хотел даже и знать.              Потом, когда он получил лишь одно скупое сообщение, что Олег с отрядом на месте и работают, начал набирать Вадиму сам. Ну вдруг Вадик получил сообщение и забыл перезвонить, или не захотел, или еще что. Вадим первые разы посылал Сережу почем зря, а потом как-то смягчился, и они даже болтали весьма дружески на всякие общие темы вроде погоды, природы и истории. Вадик, оказывается, закончил что-то историческое и в гуманитарных науках вполне себе сек. Сейчас Сережа мог назвать Вадима не другом, но приятелем, пожалуй, да.              — Сообщение пришло утром. Сказал, что все нормально. Жив, цел и орел. Передавал привет.              Сережа выдохнул и по тому, как яростно забился в ушах пульс, осознал, что все это время не дышал:              — Это… хорошо, — выдавил из себя, потер лоб. — А он не сказал?..              — Нет, рыжик, — Вадику не нужно было слушать вопрос до конца, он и так понимал, что волнует Сережу. — Не сказал. Только, что с ним все в порядке.              Сережа погладил полировку стола, в углу мигала фотография Олега, которую он никогда не закрывал, даже когда работал, выдохнул:              — Ладно. — Помедлил и добавил: — Спасибо, Вадь.              — Ага, пожалуйста, — Вадим теперь улыбался, Сережа научился считывать его настроение по интонациям. — Не переживай, рыжик! Обещал явиться со снегом — явится. Это же Олег, он никогда не обманывает.              Сережа угукнул, так-то оно так, но все же:              — Да, обещал. А снега все нет и нет. И Олега… — утаить всхлип не удалось. Впрочем, чего ему перед Вадимом было держать лицо?              — Будет! — Вадим произнес это так категорично, что Сережа тут же ему поверил. Улыбнулся осторожно:              — Да. Ладно, спасибо, что позвонил. Мне пора, у меня совещание. Набери вечером, если захочешь поболтать, хорошо?              Вадик пообещал связаться после процедур и отключился. Сережа кинул взгляд на окно: буква уже совсем исчезла, а на улице был все тот же дождь, и пошел на совещание. Но уже с куда более легким сердцем: раз Олег пообещал, а Вадик подтвердил, Олег вернется. Иначе и быть не могло!       

***

      — Привет, рыжик! — прошло две недели, за это время Сережа с Вадимом созванивались пару раз, но Вадику было нечего сообщить, кроме того, что его самого все же выписали, а Сережа был слишком загружен работой, чтобы болтать, потому они ограничивались банальным «привет-пока». — Ты в офисе?              — Да, — сейчас времени трепаться тоже особо не было: в отсутствие Олега Сережа нагружал себя по полной программе, чтобы занять голову чем-то, кроме переживаний, и пытался в этот самый момент запустить обновление для чатов, что никак не хотело по неизвестной причине вставать нормально. — Что-то от Олега? Или ты просто так звонишь? Если так, то я… — он плечом держал телефон, пытаясь быстро вбить код в строку. Опять ошибка. Черт!              — А ты занят, что ли? — Вадим всегда отвечал вопросом на вопрос, чем ужасно бесил Сережу.              — Ну… — Сережа нажал кнопку ввода и затаил дыхание: поможет, нет, — есть немного. Давай, говори, чего хотел или потом поболтаем.              — Да я тут, — на заднем плане гуднула машина, и Сережа понял, что Вадим за рулем, — рядом с тобой. Мне от Олега маленький подарок передали для тебя. Спустись, забери.              Подарок. От Олега. Сережа тут же бросил и код, и сотрудника, что помогал запустить программу, забыл обо всем. Лучше бы, конечно, во сто крат лучше получить самого Олега, но если он не смог, то хотя бы подарок. Да хоть что от него, любую весточку, пусть мусор, Сережа будет хранить его как сокровище!              — Сейчас. Минутку… — почти бегом он пересек коридор до лифта. Один как всегда был выключен, второй — занят. Черт возьми! Сережа почти сломал кнопку вызова, вдавливая ее с силой. От идеи спускаться по лестнице останавливало, что этаж был двадцать второй, пока он доберется до низа, Олег уже сам приедет.              Наконец, лифт объявился на Сережином этаже, Сережа ввинтился в него, даже толком не дав сотрудникам выйти, нажал на кнопку парковки. Вадик уже отключился, и Сережа нервно тискал телефон, благо, тот был в титановом корпусе, и почти подпрыгивал на месте. Сердце билось, как дикое.              — Вадик! — парковка была вся забита, Сережа несся мимо рядов наполированных иномарок. Заехал уже Вадим вовнутрь или еще нет? А может, остановился на улице?              Во дворе было скользко, Сережа проехал пару метров по льду, чуть не упал на попавшейся на пути кочке и…              Рядом с машиной Вадика — ну кто мог еще выбрать такой огромный джип, из которого во всю глотку орала сейчас Леди Гага? — стояли двое. Вадим — его Сережа сразу опознал, несмотря на десяток разделяющих их метров по красному свитеру и светлому ежику волос — и…              — Олег?.. — шагать было невероятно трудно: к ногам будто бы привязали гири, Сережа переставлял их с усилием. Все плыло, будто он оказался под водой. Щекам стало холодно отчего-то. Трудно дышать. И в висках стучит, так стучит! — Олежа! — От крика Сережи даже вездесущие и ко всему, кроме еды, равнодушные голуби сорвались с места в небо, Сережа почти врезался в одного, отмахнулся.              — Серый! — Олег схватил его, прижал к себе. Крепко-крепко. Сережа уткнулся носом в ворот куртки, в шею, туда, в тепло, откуда пахло Олегом, выдохнул рвано. Всего затрясло отчего-то… — Ну все, все, мой родной! Я вернулся. Хороший тебе Вадик подарок привез?              Олег говорил что-то, но Сережа почти не разбирал слов, слышал только любимый голос, мягкие интонации, легкую хрипотцу. Вдыхал глубоко запах Олега, напитывался его теплом, щупал его, чтобы убедиться, что это не морок, не видение, не фантазия или желание. Что Олег настоящий, живой, вот тут!              — Сереженька…              Потихоньку он пришел в себя, отстранился немного, но объятий не разорвал, да и вряд ли кто сейчас мог оторвать его пальцы от куртки Олега, в которую он вцепился намертво.              — Олег… — с груди будто осыпалась какая-то ледяная корка. Стало легче дышать, на губах сама по себе оттаивала улыбка. — Я так тебя ждал!              — Знаю, родной, — Олег ласково, уверенно провел по его волосам. — Я тоже. Очень. Идем, ты простудишься.              Отрываться от Олега не хотелось, будто хоть на мгновение разорвешь объятия, и все, Олег исчезнет. Сережа крепче стиснул куртку, вжался в Олега.              — Идем, Сережа, снег же, — Олег все же мягко отстранил его от себя, посмотрел в глаза, провел рукой по щеке. Сережа ощутил мокрое, потом понял: правда, снег. Снежинки медленно падали на землю, им на плечи, а он ведь выскочил в одной тонкой футболке, на машину…              — Да, Серег, идем. Ты обещал мне показать свои скульптуры, помнишь. И жрать у тебя явно что-то есть, а то я оголодал, пока его ждал в аэропорту. Мы потом еще в пробке стояли почти час, — Вадик нырнул в авто, музыка тут же заглохла, потом поравнялся с Сережей и Олегом. Сережа подхватил Олега под одну руку, Вадима, чуть помедлив, под другую, повел их обоих внутрь, в башню.              Питер накрывало первым в году снегом.