Чудеса в декабре

      После Асулбурга верными спутниками Кирка стали постоянное ощущение озноба, вечно ледяные руки и ноги и сведенные спазмом мышцы. Не помогали ни теплая одежда, ни включенный на полную мощность обогреватель, ни даже плюс тридцать по Цельсию на улице — мороз, казалось, навечно поселился под кожей.              Кирк подул на холодные, потерявшие почти чувствительность пальцы, сунул руки под мышки и, сгорбившись, пошел в кухню. Может, чашка горячего чая или какао смогут хотя бы немного его согреть.              Он выпил две. Без толку…              Вернулся в гостиную, закутался в плед и устроился в кресле у камина. Камин сейчас не горел, но даже если бы и да, от него не было бы особого толку, уже не раз проверено. Кирк покосился в сторону двери в кабинет, плотно прикрытой сейчас, выдохнул рвано.              Мёрдок… Мёрдок, что сейчас сидел заперевшись в этом самом кабинете, мог бы спасти Кирка от постоянного холода, мог бы растопить поселившийся внутри лед. Мог бы, Кирк в этом был уверен на все сто процентов. Но увы, после Асулбурга, после избавления от проклятия, Мёрдок не то что не приблизился к Кирку, он еще больше от него отдалялся.              Да, конечно, они жили вместе, перебравшись по поддельным документам в Канаду, строили одно на двоих будущее, насколько в их случае это могло быть возможно, разговаривали, проводили вместе время, но… Кирк нет-нет, но видел, как кривится Мёрдок, когда видит его сидящим в общей гостиной или кухне, как уходит даже от ни к чему не обязывающего прикосновения. Как плотно закрывает за собой двери. Замечал, как день за днем все больше сокращаются их часы вместе — Мёрдок придумывал себе занятия отдельно от Кирка, часто уходил из дома без причины, скрывался в спальне или кабинете. Как и сейчас.              А его не хватало. И не только его порой жесткой или грубой ласки, что он раньше редко, но все же дарил Кирку. И даже не секса, который Кирк не отказался бы, конечно, вернуть, но пережил бы — переживает же вполне — его отсутствие. А просто Мёрдока рядом. Его скупых слов похвалы, его мимолетных внимательных взглядов, под которыми Кирк расслаблялся раньше, забывая о проблемах, его легких прикосновений. Его самого. Отчаянно не хватало!              Кирк еще больше ушел в плед, почти с головой, чтобы сохранить крупицы тепла, оставшегося после чая, замер. Задремал. И не сразу понял, что тихий голос Мёрдока не снится ему — слишком ласковым он был, слишком теплое что-то говорил:              — Кирк… Я так перед тобой виноват, ты так настрадался из-за меня. Как мне теперь все это искупить? Только деться куда-нибудь от тебя, чтобы ты смог построить нормальную жизнь! А я такой трус, что не могу отпустить тебя, хотя должен. Пытаюсь, но не выходит…              Что? О чем он? Оставить его? Отпустить? Кирк боялся сделать глубокий вдох, чтобы не показать, что уже не спит, чтобы не спугнуть Мёрдока. Мёрдока, что вышел на откровенность первый раз за… За все время, что Кирк его знает. Пусть и так, тайком.              — Тебе же плохо тут, я вижу. Плохо со мной…              Горячая рука почти невесомо коснулась макушки Кирка, погладила, потом устроилась на плече, через плед она почти не ощущалась, но от того места, где она лежала, по телу Кирка потекло ровное, приятное тепло. Он непроизвольно подался к руке, дернувшись — рука тут же исчезла.              — Мёрдок! — скрываться не было смысла, Мёрдок и так, наверное, уже понял, что Кирк не спит, Кирк открыл глаза, поймал на излете руку Мёрдока за запястье, потянул к себе. — Не убегай…              Мёрдок замер, склонившись к Кирку, смотрел на их руки. Кирк погладил его запястье, там, где сейчас часто-часто бился пульс, большим пальцем:       — Не убегай, пожалуйста. Посиди со мной…              Бесполезно было предлагать поговорить или еще что-то — Мёрдок избегал серьезных разговоров и вот этого всего. А просто посидеть рядом он мог и согласиться, в их же случае этого было не так и мало — хотя бы маленький шанс навстречу.              — Если ты хочешь, — Мёрдок повел плечами, двинулся к другому креслу, но Кирк дернул его за запястье:       — Нет, тут. Со мной…              В кресле и одному было места не то чтобы много, куда уж двоим, тем более с габаритами Мёрдока, и он устроился на самом краешке, с прямой спиной. Смотрел, не моргая, на темный камин, будто там было что-то очень интересное.              — Садись нормально, — Кирк сдвинулся еще больше, давая ему больше места, а потом, когда Мёрдок почти провалился в мягкость кресла, скользнул ему на колени. Прямо как был — в пледе, прижался щекой к горячему плечу, уткнулся носом в шею. Ну не скинет же Мёрдок его на пол!              Мёрдок робко обнял его за талию, а потом, рвано выдохнув, стиснул сильнее и прижал к себе, провел рукой по лопаткам, сжал шею.              — Мне не с тобой плохо, — прошептал Кирк его плечу, отвечая на недавнюю реплику. — Мне плохо без тебя. Очень! Мне тебя не хватает.              — Правда?              В голосе Мёрдока Кирк распознал не только неверие, но еще и дрожащую надежду. Кивнул:       — Правда. Пусто. И ужасно холодно…              Мёрдок потянул с него плед, потом вновь им укрыл, но уже их обоих, пряча Кирка у себя на груди. Погладил по плечам, по спине, разгоняя холод, потом робко, едва ощутимо поцеловал в макушку.              — Постараюсь тебя отогреть… — прошептал почти беззвучно. Кирк закрыл глаза, почувствовал, как расслабляются руки, плечи, лопатки, согревается тело. И душа…