***
Воинских училищ в Бревейте было несколько, но именно эта многовековая крепость из тёмно-оранжевого камня считалась самой лучшей в стране. Сюда отправляли всех желающих обучиться мастерству боя и углубиться в знания о Хтони. Пускай на фоне остальных воинских училищ из других, более воинствующих стран, крепость и не была наделена невероятными историями о сражениях против Хтонической мрази, о забастовках среди солдат или обороне при сдерживании врага, всё же она хранила в себе достаточно тайн и секретов. Меланхилия была чуть ли не окрылена от любопытства. Ей хотелось тут же изучить каждый выступающий камушек, спуститься к рову с водой или же поискать некие зацепки к событиям прошлого, а может и вовсе отыскать тайные ходы! И когда от массивных деревянных ворот оставалось всего ничего, девушка ощутила мощный толчок в грудь от Мастера, его рука в перчатке материализовалась из воздуха, и сразу же исчезла.« Меланхилия, слушай меня внимательно. Внутри находится Хтонь, один из покровителей. Он не представляет никакой угрозы, но будь предельно осторожна. »
Радостное настроение мечницы сбилось столь неожиданным предупреждением. Она засомневалась, стоит ли ей идти к крепости, но ноги сами несли её вперёд, не давая и шанса свернуть и уйти от встречи с Хтонью. Её голову посетила пара откровенно слабых и хилых мыслей о том, что было бы логичнее избежать встречи, пусть и ценой потери новой информации о Воине Гордыни. Но весь остальной разум Меланхилии кричал о желании ворваться внутрь, разобраться во всём самостоятельно, опросить каждого и составить новый взгляд на героя её юности, к тому же, девушке было крайне любопытно разузнать — что же это за Хтонический предводитель, что не враждует с людьми? Хтоническим предводителем является та Хтонь, что состоит в главенствующей роли над себе подобными и способна создавать новых последователей. Та же Артерианна, покровительница вампиров, создаёт кровопийц из своей крови, глубоко разрезая вены и вылепливая новый облик прекрасного бессмертного существа своими руками. Лиорсиагейл Знаменуяс Тайнанэльский заключает контракты с уже живущими существами, даруя им силу и знания, которые он бережно хранит для достойных овладеть такой силой. Кихутхотот Глубинный способен не только дать людям то, чего они хотят, взамен отобрав у них самое важное, но и является покровителем чудесных сирен, которые по подобию своего создателя манят к себе наивных существ, обещая им небывалые чудеса и наслаждение. Любой из Хтони, и мир пока не знал исключения, враждебно настроен к мирно живущим существам, внушая им низменные потребности, провоцируя на преступления и нарушения морали. Они сделают всё возможное, лишь бы и дальше питаться с помощью последствий скверных поступков. Часовой на стене крепости заметил приближающуюся девушку и окликнул её, приказав не двигаться. Они не видели в ней угрозы, потому никто не поднял арбалетов, они лишь спросили, чем могут ей помочь. Меланхилия без особых подробностей рассказала им о том, что она одна из героев пророчества, как и Воин Гордыни, волей судьбы они временно разлучились, и ей нужен ночлег и еда, после чего, с первыми лучами солнца, она отправится в город, на встречу Армиделу. Солдаты были ещё совсем юны и бесправны, потому позвали своего командира и уже он разрешил впустить мечницу внутрь. Это был пожилой мужчина, всё его лицо в пигментных пятнах, борода густа и седа столь сильно, что он скорее напоминал чародея из доброй сказки, чем военного с огромным опытом за плечами. И всё же, даже дрожа частями тела из-за старости и помогая себе тростью, он держался молодцом, внушая своему окружению беспрекословное уважение и преклонение. Командир Зорин — пример неугасающей человеческой воли, стремления к жизни и вечному самосовершенствованию, так что даже на расстоянии Меланхилия почувствовала, насколько же он силён, и поняла, почему же с мнением столь дряхлого старика всё ещё хоть кто-то считается. Десятки глаз глядели на неё с неподдельным интересом. Отвлекаясь от работы и тренировок, молодые ребята частенько роняли вещи из рук или не поспевали за своими делами, чуть ли не сворачивая шею вслед Меланхилии. Слухи мгновенно расползлись по всей крепости, каждый из солдат был рад иной раз обсудить их пример подражания. Они знали, что Армидел удостоился чести стать одним из героев пророчества, вести о лучшем воине с Хтонью разлетались весьма быстро. Молодые ребята и не сомневались в том, что Воин Гордыни в полном порядке и заслуживает быть учеником самого Мастера! Разумеется, если не он, то кто? Один командир был весьма холоден и трезво мыслил, он привёл гостью в обеденный зал и попросил одного из поваров приготовить ей что-нибудь, а сам сел рядом, сложив неустанно дрожащие ладони на деревянную трость с искусно вырезанной мордой дракона. По началу разговор напоминал светскую беседу и даже был скучен, мечнице приходилось изрядно напрягать свои уши, лишь бы услышать вопросы старика, но ещё больше ей приходилось повышать голос, чтобы он что-то расслышал. Но после, когда девушка закончила с трапезой, которая включала в себя кашу с кусочками мяса, молоко и хлеб, старец всё же заговорил более откровенно: — Жаль, что Армидела здесь нет. Он вырос на моих глазах, вместе с братом прибыл сюда ещё совсем мальчонкой. Помню как сейчас его большие запуганные глаза, как он пялился в одно и то же место, что-то бормоча про Хтонь Войны. — старик немного отпил тёплого молока из своего стакана, его лицо не выражало никаких особых эмоций, Меланхилия на миг даже усомнилась в том, что он её вообще видит. — Я многих выучил, разных людей повидал, но таких упрямых сорванцов ни разу. Всего пару дней прошло, как от того зашуганного мальчугана ничего не осталось, моргнуть не успел, а он уже герой пророчества. Я всегда знал, что он далеко пойдёт. — командир ненадолго погрузился в добрые воспоминания и от того слегка показал свою почти беззубую улыбку. — Да, он был очень рад этому. — Меланхилия заметно расстроилась, даже не доев еду, она отодвинула тарелку в сторону и с тоской взглянула в глаза её мудрого собеседника. Должно быть, он прожил невероятно долгую жизнь, особенно по сравнению с средней человеческой. В его глазах она искала ответ на то, как пережить потерю, преодолеть скорбь и жить дальше, но, к своему ужасу, обнаружила, что командир Зорин и сам не знал ответа. — Я вижу, что ты обеспокоена чем-то. С Армиделом всё-таки что-то произошло? — поинтересовался старик, и мечница чуть не дёрнулась от удивления. Он тяжело вздохнул и недолго потёр свои почти ослепшие глаза. — Не говори. Я знаю, что он ненавидит, когда о нём беспокоятся. Как встретишь его, то передай, чтобы заглядывал к нам хоть иногда. Мы все скучаем. — Разумеется, я обязательно передам! — Меланхилия поспешила по-доброму улыбнуться, лишь бы не заставлять волноваться пожилого командира лишний раз. — Славно. А сейчас прости, но вынужден идти. Юнцы без меня всю крепость разнесут. — командир Зорин уже поднялся с деревянной лавки и медленно направился к выходу, его трость то и дело громким стуком обозначала его новые шаги. — А ты доешь, еде нельзя пропадать. Как доешь — выходи, тебе здесь всё покажут. Не желая перечить командиру, девушка народа хэмэ всё же доела приготовленную для неё порцию, мечтательно размышляя о том, какова же крепость изнутри. Ей нравилась воображать систему комнат и коридоров, основываясь на том, каким она видела здание снаружи. Порой, в своих мечтах, ожиданиях и стремлении познать нечто новое, Меланхилия забывала о реальном мире, о его опасностях и преградах. Потому весьма весело и беззаботно она поспешила выйти с обеденного зала, пробегая мимо длинных деревянных столов с такими же по длине лавками по двум сторонам. Солнце дотягивалось своими лучами в помещение через огромные окна, и мечница, позволила себе расслабиться, по пути к выходу она кружилась в небольшом подобии танца, словно пылинки на свету. Стоило отворить высокую дверь из тёмного дуба, как девушка народа хэмэ заметила смиренно поджидающего её человека. Дверь слегка приоткрылась, и их взгляды встретились. Меланхилия ещё не переступила порога, но даже так она обомлела в немом удивлении, в свою очередь копия Армидела смотрел на незнакомку с любопытством. Он был похож на Воина Гордыни невероятно сильно, такой же по телосложению атлетичный мужчина с серо-голубыми глазами, полными надежд на великое будущее, и даже ямочки на щеках от улыбки были идентичны. Разве что у его брата-близнеца не было ужасающих шрамов от сражений и огня, и к тому же, его прекрасные рыжие огненные волосы были чуть ниже плеч, непослушные и длинные. Меланхилия в шоке всё же наконец вышла в коридор, откровенно пялясь на огневолосого красавца, пока тот так же с неподдельным интересом и удивлением смотрел на неё. — Если бы не отсутствие шрамов, то я приняла бы тебя за Воина Гордыни. — пролепетала Меланхилия, неловко потирая затылок. — О, ты знаешь моего брата? Он обо мне не рассказывал? — выражение лица парня сменилось, он засиял столь ярко и радостно, будто в костёр подкинули несколько дров, и тот мгновенно вспыхнул с новой силой. — Вот эгоист, а я о нём постоянно каждому встречному рассказываю! Я знаю, что Армидел стал одним из героев пророчества, это невероятно! — Да. Но я правда не помню, чтобы он о тебе говорил. — хмыкнула Меланхилия, порой амнезия всё ещё давала о себе знать и затмевала былые воспоминания, правда в этом случае Воин Гордыни и в самом деле особо не делился чем-то столь личным. — Вот как.. — слегка поник молодой преподаватель воинского училища, после чего пожал плечами и улыбнулся. — Да и ладно, значит были на то причины! Меня зовут Эрфирий! Пойдём, командир Зорин попросил меня показать тебе всё, а ты по пути расскажешь мне про брата, я его не видел с того самого дня, как мы закончили своё обучение! Эрфирий выглядел безупречно, его броня была полной противоположностью латам Воина Гордыни, чуть менее шипастая, белоснежная и начищена до блеска. Он не стремился к тому, чтобы выглядеть агрессивно и опасно, чего всегда добивался Армидел, напротив, облик Эрфирия был благороден, весь направлен на то, чтобы люди доверяли ему и чувствовали себя в безопасности. Шлема в обычной жизни он не носил, лишь во время битв или торжественных церемоний. Эрфирий перестал быть копией брата-близнеца ещё очень давно, прошло уже десять лет с их последней встречи, и пока один из них прославлял своё имя подвигами, младший же упорно тренировал юных солдат и совершенствовался в наставничестве. Эрфирия рекомендовали как отличного учителя или тренера, несмотря на его относительно молодой возраст. Даже сам король Бревейта присвоил ему звание рыцаря при дворце, пусть это и был просто уважаемый титул, без обязательств в виде защиты самого дворца. Эрфирий стал примером для своих учеников, идеалом, к которому стоит стремиться. Живой легендой, пусть и известной более в узких кругах, чем Воин Гордыни. К тому же, брат Воина Гордыни отличался от него своим лёгким и весёлым характером, в чём убедилась сама Меланхилия! Экскурсия по крепости прошла невероятно интересно и весело, они побывали в каждой комнате, Эрфирий подробно рассказывал о любом закоулке, снабжая информацию не только сухими фактами, но и личными историями. Все тренировочные площадки были заняты, молодые солдаты упорно и старательно выполняли поставленные им задачи: дрались между собой, стреляли из лука по подвижным мишеням, которые были прикреплены к разным верёвкам, и наставник нарочно дёргал за них, смотрели на правильное ведение боя, который уже другой учитель демонстрировал ученикам в обучающей борьбе с одним из солдатиков, а ещё совсем юные мальчишки впервые учились метать ножи. Эрфирий ненадолго отвлекался от своих рассказов, то и дело поддерживая небольшую беседу с каждым из наставников или громко подбадривая юных солдат, после чего вёл Меланхилию дальше. Здесь не было людей, что приходили бы в крепость на краткое обучение о опасности Хтони, которое должен пройти каждый житель Бревейта. Все деревни поблизости имели при себе хотя бы одного старого солдата, что проводил уроки самостоятельно, после чего люди могли спокойно продолжать заниматься своими делами, не отвлекая при этом преподавателей воинского училища и не покидая свой дом. Девушек здесь тоже не было, все воинские училища разделены по половому признаку. Эрфирий с Меланхилией тихонько заглянули в небольшие кабинеты для обучения, некоторые из только прибывших парней внимательно слушали лекции о Хтони, читали что-то самостоятельно или делились своими историями о встрече с Хтонью. Некоторые из них пугались даже обыкновенных собэлей, но рассказывали об этом столь эмоционально, что Меланхилия не могла сдержать смеха и тихонько хихикала вместе с Эрфирием над впечатлительностью молодых и зелёных. Также на улице была совсем небольшая палатка с кузнецом, который порой принимал к себе в ученики особо выдающихся и обучал их своему мастерству. Как ни странно, помощником грозного кузнеца был не менее ужасающий огр, который, по словам Эрфирия, на самом деле крайне чувствительный и милый. И лишь одно не давало покоя Меланхилии, то и дело она замечала странную небольшую башню в дворе крепости, в противоположной стороне от тренировочного полигона. Мечница смотрела на необычное строение по пути в разные части двора или крепости, замечала башню выглядывая из окошек или слышала отдалённые разговоры солдат о проведении там празднества сегодня ночью. Эрфирий и Меланхилия потратили целый день на экскурсию: понаблюдали за юнцами, что занимались плановой уборкой в крепости, посмотрели на их условия проживания в спальных комнатах, которые на деле были весьма уютными казармами, поглядели на суетливую работу поваров во время обеда и ужина, заглянули в небольшое подобие тюрьмы для нарушивших дисциплину, а завершили вечер в библиотеке, в хранилище знаний о Хтони. Там они расположились на одном из диванчиков и устроили друг другу викторину, в результате которой, разумеется, победила Меланхилия, но и Эрфирий был не промах. За окном алый чудесный закат, а мечница уже совсем забыла о предупреждении Мастера, растворившись в веселье дня. — О, что-то мы засиделись. Наверное, меня уже ищут. — обратил внимание на заход солнца Эрфирий, после чего поднялся с сидения и потянулся в разные стороны разминаясь. — Я провёл тебя везде, но не показал самого интересного! — Ты про ту небольшую башню во дворе? — смекнула Меланхилия и получила в ответ одобрительный кивок. — Что там? Мы можем туда пойти? — Хм.. На деле празднество сегодня скрыто от посторонних глаз, но раз ты одна из героев пророчества, то я думаю Дифрейусэль Ярчайший сделает для тебя исключение. — задумался Эрфирий, а мечница вскинула бровь от незнакомого имени. — Пойдём, я уверен, что ты будешь удивлена!***
Эрфирий оказался прав, до этого дня Меланхилия ни разу не видела ничего подобного. Строение из белого камня было столь же высоким, как и само воинское училище. Оно имело прямоугольную длинную форму, по бокам расположены, будто чутка выдвигающиеся из основного здания, высокие комнатушки с серыми изящно изогнутыми крышами. В середине расположена высокая башня с большими окнами без стёкол, за которыми отлично видно огромный золотой колокол. Крыша башеньки была необыкновенной куполообразной формы, на верхушке которой расположилась скульптура солнца. Каждый лучик был чутка закручен и заострённым, ранее мечница подобного изображения нигде не встречала. Порой настоящее солнце пряталось за облаками, но стоило его лучам вновь протянуться к куполу, то от столь чудного золотистого зрелища было невозможно отвести глаз. Вход в здание был оформлен полукруглым массивным отступом, над дверью из светлого дерева расположилось симпатичное витражное окошко, изображающее восход солнца. Испытывая сильные сомнения и недоверие, Меланхилия с недоумением смотрела на счастливого Эрфирия, который уже потянул свои руки к массивной двери и отворил её. Внутри для девушки народа хэмэ всё стало ещё страннее. Огромный светлый зал, освещённый бесчисленным количеством свечей разной длины и толщины, они были расположены на специальных золотистых подставках с блюдцами, куда капал воск. Зачастую блюдца были декорированы под вид символа солнца, который был на куполообразной крыше и частенько встречался в интерьере внутри. Хоть помещение и было большим и просторным, всё же оно было заставлено расставленными в ряд простенькими деревянными скамейками с спинками, их явно делали своими руками ученики воинского училища. Невероятно красивые и прекрасные витражи, стеклянная мозаика из ярких цветов изображала разные сюжеты, в центре которых всегда фигурировало солнце. Один из них, расположенный прямо напротив входа, самый огромный и привлекающий к себе внимание, слегка ужаснул мечницу, ведь витраж демонстрировал взрыв светила. Снизу же была изображена смерть всего живого: умирала природа, не сумели найти спасения безвинные животные, а агонизирующие люди сгорали заживо, и их кожа плавилась, обнажая скелет. Должно быть, все эти витражи и мозаики были особенно чудесны при свете солнца, но и мерцающие огоньки свечей справлялись с своей задачей освещения, придавая атмосфере зала особой таинственности и волшебности. В конце зала, спустя десятка рядов скамеек, стояла невысокая подставка для книги, по правую сторону, примкнувшись к стене, расположен орган, за которым сидел музыкант и о чём-то общался с целой толпой людей. Все присутствующие были одеты в белоснежные одежды, одинаковые платья с золотым поясом, у которого вместо бляшки было изображение всё той же фигуры солнца с острыми и закрученными лучами. У некоторых из толпы были золотистые капелеты или же медали. Внешне же люди были очень разными, что неудивительно, ведь в Бревейте крайне много беженцев с самых разных стран мира. Они пили белое вино из золотых бокалов, спокойно и радостно обсуждая приближающееся празднество. Большинство скамеек было занято, да и всё помещение почти полностью забито весёлыми людьми, без конца тихонько разговаривающими друг с другом. Скрип двери привлёк их внимание, и все с радостью на лице захлопали, стоило им увидеть Эрфирия. Тот улыбался в ответ и махал рукой, то и дело приветствуя тех, кто попадался ему на пути. Меланхилия шла рядом, с беспокойством осматриваясь вокруг и изучая обстановку. Она сразу же почувствовала чудесный запах благовоний, успокаивающий и нежный в своей ненавязчивости. По счастливым людям было ясно, что празднество, о котором мечница то и дело слышала от солдат в течение дня, для всех присутствующих явно считается важным мероприятием. Наконец, Меланхилия и Эрфирий подошли к самому концу здания, к невысокой сцене с кафедрой для книги, около которой стояли самые важные участники вечера. Прекрасная девушка привлекала к себе внимание своей возвышенной и чарующей красотой. Жрица была ровесницей Эрфирия, пусть и выглядела моложе. Белоснежная, чуть ли не фарфоровая, кожа, грушеобразная форма тела, которую прекрасно подчёркивало белое платье из тонкого материала, многослойное и лёгкое. Подол платья был прямым и устремился за ней сзади подобно плащу, красиво переливаясь градиентом от белоснежного к золотистому, то и дело поблёскивая из-за драгоценных камней, ярких деталей и блёсток. Вверх платья ромбовидной формы был завязан позади шеи на небольшой бант, спина обнажена, пусть и скрыта за длинными тёмными волосами. Её изящные плечи оголены, но чуть ниже были воздушные рукава из белой полупрозрачной ткани. Девушка застыла в удивлении, слегка приоткрыв свои красные пухлые губы и прижимая к себе необыкновенный шлем Эрфирия. И самым интересным было то, что её глаза скрыты за белой тонкой тканью с узорами, Меланхилия не понимала, видит ли она хоть что-то или нет. Но позади жрицы стоял тот, чьё присутствие было невозможно проигнорировать. Высокое нечто, оживший скелет, чьи кости словно сделаны из светящегося золота. Одет в необычные одежды: белое платье в пол с вышивкой и узорами солнца, конец рукавов и подола был украшен толстой золотистой линией, а поверх наряда накинуто подобие плаща ярко-жёлтого цвета с бесчисленными рисунками светила. В глазницах черепа виднелся белоснежный белок без глаз, столь яркий, что был способен пробиться через любую тьму, завораживая своим строгим и таинственным взглядом. Прямиком из черепа, на привычном месте ушей, прорастали необыкновенные рога, которые объединились и закольцевались, тем самым образуя огромный круг над головой существа. Он был украшен золотистыми кристаллами и драгоценностями с редким вкраплением белых камней, вся эта блистательная красота крайне тесно произросла друг к другу и была невероятно остра. На лбу ожившего скелета находилась цепочка с светлыми круглыми камушками, которая держалась за небольшую диадему, выглядящую точно так же, как и золотые кристаллы из рогов. А на груди висело ожерелье с изображением солнца, точно таким же, как и на верхушке башни. — Прошу простить за ожидание, Дифрейусэль Ярчайший. — Эрфирий сел на одно колено и поцеловал протянутую ладонь скелета, после чего отошёл к жрице и приобнял её. И только сейчас, стоя около сцены с ожившим скелетом, женщиной и братом Воина Гордыни, Меланхилия заметила ещё одного человека. Семилетнего ребёнка, что прятался позади кафедры с массивной книгой, едва выглядывая своими любопытными чёрными глазами. Он был тоже одет в белые одежды, оттого его бледная кожа казалась ещё светлее, а лицо с небольшими мешками под глазами ещё болезненнее. Яркие огненные и непослушные волосы, мальчик сильно напоминал Эрфирия. Ребёнок с опаской и интересом смотрел на чёрный меч девушки, от чего та немного смутилась, не в силах спрятать оружие от детских глаз. — Фрэй, чего ты спрятался! Выходи, поздоровайся с нашей гостьей. — задорным голосом произнёс Эрфирий, и ребёнок крайне неуверенно прильнул к отцу, взявшись за его руку. — Это моя семья: жена и сын. Дифрейусэль Ярчайший, это Меланхилия, одна из героев пророчества. Прошу, Меланхилия, чувствуй себя как дома в нашей церкви. — Церкви? Что это значит? — поинтересовалась девушка народа хэмэ, всё ещё оглядываясь по сторонам и замечая, что все люди потихоньку начали рассаживаться по своим местам с блаженными улыбками. — Это значит дом Бога. — ответил бархатный голос Дифрейусэля Ярчайшего. Его лицо не было способно отобразить эмоций, ведь оно является золотым черепом, без мяса и кожи. Потому он идеально овладел интонациями, донося ими до своих собеседников то, что ему нужно. Мужчина неспеша подошёл поближе к Меланхилии, медленно протягивая руку вперёд и собираясь дотронуться до неё. — Скажи мне, грешница, ты ли стала сосудом?« Это та самая Хтонь, о которой я говорил тебе. Не дай себе обмануться его дружелюбием. »
Меланхилия внезапно ощутила, как позади неё материализовался Мастер. Он схватился руками за свой тёмно-красный плащ и потянул его вперёд, укрывая тканью мечницу, и тем самым прижимая её ближе к себе. Девушка подняла свою голову вверх и увидела, как учитель злобно оскалился и не сводил своего взгляда с ожившего скелета в золотистых одеяниях. Дифрейусэль Ярчайший опустил свою руку с костлявыми пальцами, но не отстранился. — Здравствуй, давно не виделись, предатель. — последнее слово Дифрейусэль Ярчайший произнёс особенно тихо, чтобы остальные люди в церкви не услышали подробностей их разговора. — Не беспокойся, ты не тронешь моих — я не трону твоих. — Чего ты хочешь? — спросил Мастер, медленно отпуская Меланхилию из своих объятий, но будучи всё ещё напряжённым. — Даровать твоей ученице истину, которую ты не в силах ей дать. — скелет поправил ожерелье с солнцем у себя на груди, после чего слегка приподнял свою голову и снисходительным тоном продолжил разговор. — Твоё присутствие нежелательно, но раз уж сам Мастер желает открыть глаза и присоединиться к нам, то я не смею мешать. Меланхилии совершенно не нравилась нынешняя ситуация, она морально уже настроилась на битву и даже выставила меч впереди себя, но вдруг заметила, как сын Эрфирия испуганно прижался к матери, после чего в сомнениях убрала лезвие клинка обратно. — Прошу, грешница, конфликт не стоит того, особенно в доме Его. — сказал скелет, после чего отступил и прервал назревающий конфликт. — Ты удостоена чести посетить тайное празднество. Внимательно наблюдай, но не вмешивайся, если не хочешь вызвать гнева Его. Мы напоим тебя вином, дадим хлеба, проведём тебя к Богу. Прошу, присаживайся, узри чудо глазами своими. Мечница с недоверием на лице вновь обернулась на своего учителя, ожидая от него одобрения или приказа немедленно уйти. Раздражённый Мастер тяжело выдохнул и кивнул, после чего растворился в воздухе, оставив после себя лишь чёрную дымку, которая исчезла через пару секунд. Брат Воина Гордыни забрал шлем у своей жены и надел его. Угловатый, с небольшим выступом, белоснежный под стать броне, с прямоугольными прорезями для глаз и небольшой пластиной, которая закрывает собой нос. Шлем был совершенно обычным для солдат Бревейта, но было и одно заметное отличие. Огромные крылья по бокам, отлитые из сверкающего металлического материала, пышные и светлые, и столь детальные, что можно было с лёгкостью различить разные перья. Крылья не были закольцованы, но тянулись друг к другу в попытке создать круг, как рога самого Дифрейусэля Ярчайшего. Меланхилию усадили на скамью в первом ряду, компанию ей составил Эрфирий, что посадил Фрэя себе на колени, а также рядом с ними села жрица. Разговоры людей потихоньку начали смолкать, Дифрейусэль Ярчайший поднялся на сцену и встал за кафедру, после чего весь зал заполнился бурными аплодисментами и фразами о величии Светила. Оживший скелет поднял свои руки высоко вверх, рукава с бахромой спали вниз, обнажив костлявые руки, он помахал своими ладонями приветствуя гостей, затем начал свою проникновенную речь: — Други! Я счастлив видеть вас на новом празднестве и рад, что из года в год последователей Светила становится всё больше. — его слова сопровождались тихой и размеренной мелодией органа. — Вы все знаете, для чего мы здесь сегодня собрались. Мои приближённые, жрица Мириэла и воин Эрфирий, желают направить на путь истинный своего ребёнка — Фрэя. Потому сегодня ему откроется та благодать, которую может дать Светило, служение и смиренная вера, во имя спасения. Однако, среди нас сегодня находятся и те, ко не приобщён к церкви. Так будьте же дружелюбны к ним и даруйте возможность спастись! Толпа вновь зарукоплескала, каждый из присутствующих в белых одеждах был невероятно счастлив и расслаблен, ожидая некое чудо. Меланхилия медленно тоже начала поддаваться чудесной и дружелюбной атмосфере, ей уже передали бокал с белым вином, приятный вечер удачно скрашивался вкусным напитком. Возле органа стояло около десятка людей, они одновременно начали завывание песни, которое вскоре перетекло в великолепное хоровое исполнение, невероятно высокой и чарующей песни на неизвестном языке. Мечнице то и дело казалось, что она разбирает слова, но никак не могла понять смысл спетого. В сопровождении людей в белых одеждах, на сцену поднялся изувеченный солдат. Меланхилии потребовалась вся оставшаяся трезвость, чтобы не внешне не выражать никаких эмоций, впрочем, у неё всё равно этого не удалось. Сильно поджав губы в неловкости и округлив глаза от удивления, та стыдливо узнала того самого отчаянного смельчака, что недавно возглавлял нападение на шабаш ведьм. То зелье, которое у девушки народа хэмэ вышло разъедающим ядом, всё ещё страшными последствиями оставалось на коже юноши. До ужаса неприятные и мерзкие язвы, загноившиеся дурно пахнущей жёлтой жижей и не прекращающие кровоточить. Меланхилия отвела взгляд в сторону, стараясь сделать вид, что она здесь ни при чём, но столкнулась с недоумевающим взглядом Эрфирия. — Други! Этот солдат, храбро защищающий наш покой и сон, готовый умереть за нашу мирную жизнь, стал игрушкой для проклятых ведьм! Им мало пожирать наших детей и портить посевы, теперь они смеха ради уродуют наших юных солдат, наше будущее, наших детей! — зал переполнился возмущением, волнением и сочувствием к обезображенному юноше, Меланхилия же потупила взгляд в пол, болтая вино в бокале. — Я, как Божество, как посланник Бога Единого Великого Светила, освобожу невинную душу от страданий. Хор стал значительно громче, игра на органе энергичнее и завораживающе. Дифрейусэль Ярчайший повёл бедолагу вперёд кафедры, после чего поднял руки высоко вверх и начал кругообразно водить ладонями. Постепенно образовался большой и до безумия яркий золотистый шар. Оживший скелет разделил его на две половинки и прижал ладони с ними к щекам солдата. Золотой и белый свет озарил всю церковь, люди были ослеплены, но всё равно продолжали упрямо смотреть на сцену, желая узреть чудо своими глазами. Хор брал самые высокие ноты, а затем, когда свечение начало сходить на нет, мелодия их песнопения успокаивалась и замедлялась, пока не пришла в привычную норму. Юный солдат был исцелён, прихожане радостно зарукоплескали, благодаря Дифрейусэля Ярчайшего. Они искренне верили в его Божественную сущность, в то, что он является посланником Единого Бога Светило, который спустился на землю с небес с целью уберечь людей и показать им путь в чудесный мир после смерти. Меланхилия же сильно удивилась, пусть это зелье и было рукотворно её руками, всё же полное исцеление, а к тому же ещё и за один раз, могло быть под силу далеко не всем. Даже самые опытные ведьмы, как Кильма, провели бы за лечением не меньше недели, а волшебникам и колдунам послабее и вовсе могли бы понадобиться месяцы. Несмотря на напряжённые отношения между Дифрейусэлем Ярчайшим и Мастером, Меланхилия всё же заинтересовалась этим «божеством», пусть и была предупреждена, что на деле это Хтоническая сущность. Юный солдат занял одно из мест на скамейке, а костлявое существо вернулось за кафедру. На ней лежала внушительная размером книга в твёрдом кожаном переплёте, разумеется, с символом солнца. Дифрейусэль Ярчайший не открывая книги громко читал текст с её страниц, столь извилистый и загадочный, что Меланхилии приходилось напрягаться, лишь бы понять суть сказанного. Если начиналось всё более-менее понятно, то вскоре каждое новое слово ожившего скелета сливалось в предыдущее, образуя новый, совершенно ни на что непохожий язык, такой же, на каком пел хор. Подобно плавной речке, он порой резко прерывался, будто ударяясь об скалы и обтекая их, мечница заметила, как в такие моменты Эрфирий вместе с женой, да и все остальные прихожане, чуть ли не дёргались, а после испытывали невероятное расслабление и наслаждение, до нового внезапного выпада. Игра на органе всё это время не прекращалась, но стала намного тише и однообразнее, а хор перестал петь песни, завывая раз за разом одни и те же мелодии без слов. Наконец, спустя пять минут, что казались Меланхилии вечностью и та еле сдерживалась от зевка, Дифрейусэль Ярчайший приказал своим послушникам действовать. Эрфирий и жрица встали с скамьи, Фрэй находился между родителями и взял их за руки, чтобы повести к сцене. Таинственным образом огоньки свечек потускнели и стали меньше, зал заполнялся ненавязчивым белоснежным свечением, которое то и дело градиентном переливалось в золотистый цвет. Оно исходило из закрытой книги на кафедре, плавным полётом заполняя собой всё вокруг и распространяя запах благовоний, от которых тела всех присутствующих сами собой расслаблялись. Расплываясь в удовольствии и наслаждением момента, люди возносились к чему-то великому, к чему-то большему, чем они сами и окружающие их, к чему-то недостижимому и великому, к чему-то, к чему их способен провести только сам Дифрейусэль Ярчайший. Затаив дыхание, те с улыбками на лицах наблюдали за ритуалом. Сперва жрица обернулась на своего ребёнка, наощупь разыскивая его, нежно прикасаясь материнскими руками к щекам мальчика. Она была слепа, и природа её слепоты никому неизвестна, кроме её Хтонического предводителя. Из-под глазной повязки потекли слёзы, женщина тут же смахнула их большим пальцем левой руки и прижала его к лбу сына, после чего начала шептать: — Отныне ты обязан следовать учению Дифрейусэля Ярчайшего и верить в спасителя Светило. Тогда сумеешь ты вознестись на небеса в чудный мир. Заслужи это и оберегай веру свою. Девушка народа хэмэ с удивлением заметила, что слёзы жрицы были золотого цвета, и на лбу Фрэя остался жёлтый кружок, который его мать аккуратно своим указательным пальцем растянула в разные стороны. Тем самым она нарисовала изображение, которое сильно напоминало солнце с верхушки башни и с ожерелья Хтони. Женщина вернулась на прежнее место, а мальчишка повернулся к своему отцу. Эрфирий достал из ножн свой белый меч с золотой рукояткой, вытянул его пред собой и легонько прикоснулся лезвием к плечам и макушке сына по нескольку раз. — Отныне ты обязан защищать учение Дифрейусэля Ярчайшего и спасителя Светило ценой всего и своей жизни, а те, кто поглумится над верой твоей, должен распрощаться с жизнью и прийти к кругу перерождения. Тогда ты сумеешь вознестись на небеса в чудный мир. Заслужи это и защищай веру свою. Эрфирий вернулся на прежнее место, а Фрэй поднялся на сцену. Божество протянуло вперёд свою костлявую руку, ребёнок сел на одно колено и поцеловал ладонь, тем самым знаменуя окончание ритуала. Дифрейусэль Ярчайший взял за руку мальчика и встал вместе с ним перед кафедрой, после чего бурные овации заполонили собой церковь. Неописуемая радость заполонила сердца людей, многие из них лично знали родителей мальчика, солдаты приобщились к церкви благодаря Эрфирию, а иные верующие в Светило были связаны с Мириэлой. Потому они и радовались за Фрэя как за своего ребёнка, ведь теперь он вместе с остальными идёт по верному пути. Одна Меланхилия хмурилась не понимая, как такие обязанности можно возлагать на плечи ещё совсем маленького мальчика. Она наблюдала столь пристально и внимательно, что даже один раз пересеклась взглядами с Фрэем. Ребёнок был ещё слишком мал и немного напуган, он не был способен в полной мере осознать происходящее, впрочем, как и сама Меланхилия. Подобный обряд выглядел странной смесью рыцарских правил и титулования, с соответствующими им клятвами, использования оружия и с обрядами уверовавших последователей Божеств. Как та же Ниннайн, которая стала послушницей Вечной мерзлоты и молилась ей, в том числе воздавая своему Божеству ледяные скульптуры. На деле, если отринуть эмоции и трезво взглянуть на Хтонь и Божества, то между ними может найтись некоторая связь. Как никак, у тех и у тех есть свои последователи, обряды и подношения. Наконец празднество закончилось, Дифрейусэль Ярчайший неспеша подошёл к гостье, жрица и Эрфирий встали рядом по бокам. Остальные люди либо образовали свои небольшие компании и разговаривали друг с другом, либо толпились возле костлявого Божества, желая и дальше внимательно слушать каждое его слово. — Тебе посчастливилось попасть на наше таинство, грешница, и наш Бог так благосклонен к ещё не узревшим истину, что позволяет тебе присутствовать здесь. И быть может, ты тоже пожелаешь ступить на путь истинный. — голос ожившего скелета успокаивал своей заботливой строгостью, его слова тягучестью доносились из глубин, обволакивая попутно не только свои же кости, но и тех, кому он читал проповеди. — Фрэй, друг мой, сегодня я благословил тебя, ты стал почитателем Светила. Однако, теперь я напомню тебе обо всём, что ты обязан знать наизусть, и расскажу об этом впервые нашей гостье. Просим, внемли словам моим, ибо только они праведны и приведут тебя к истинному миру в будущем.***
Меланхилия нервно поёрзала, пусть Дифрейусэль Ярчайший и казался дружелюбной Хтонью, хоть и странной, она всё никак не могла почувствовать себя в безопасности. Фрэй, на днях достигший семилетнего возраста, будто разделял все опасения мечницы. Он выглядел таким же отрешённым от происходящего в церкви, и ум его явно был занят не новым статусом верующего в Светило, а чем-то далёким от великих клятв и обязательств. Совершенно обычный ребёнок, что до, что после празднества выглядел весьма сонным, ведь алый закат уже давно сменился ночью, и даже солдаты воинского училища готовились к сну. Все волшебные свечения исчезли, растворившись в воздухе или же вернувшись в книгу, свечи как и раньше освещали церковь. — Ты наслышана о том, как же жесток и опасен наш мир. Войны, болезни, голод, Хтонь. Но даже это не самое страшное. Наше солнце, то, на что опираемся мы и наши предки, вознося его свет в нечто прекрасное и единственное надёжное в нашем мире. Рано или поздно, но оно тоже исчезнет. Взорвётся, разлетевшись на миллионы осколков, и уничтожив всё живое! — на последних словах Дифрейусэль Ярчайший резко поднял руки высоко ввысь, из-за его широкие рукава с бахромой слегка закатались и обнажили костлявые руки. Люди рядом с печалью и страхом на лице думают о неминуемом конце, перешёптываются друг с другом, делятся опасениями и мыслями. Меланхилия прибывает в молчании скептицизма, она с недоверием, но интересом слушает речи Хтони, попутно внимательно поглядывая на его последователей. Это крайне необычно, ведь обычно Хтонь сама создаёт своих подданных, под стать себе, либо заключает контракты, а не вербует иных существ для неясных целей. Однако, Дифрейусэль Ярчайший так убедительно произносит свои красноречивые речи, что даже мечница начинает беспокоиться, впервые в жизни слыша о конце света. — Но есть спасение! Я прибыл с неизвестных ранее никому земель. Их нет на карте, их нет на нашей земле вовсе, они находятся далеко в небе, на мерцающих звёздах. Ты дева народа хэмэ, я знаю, что вы верите в то, что звёзды — это души погибших, и вы были недалеко от истины. На деле, это прекрасный мир, чудесный и добрый, безопасный и прелестный, на который никогда не обрушится солнце. Там вечная благодать, там исполняются все мечты, там нет места голоду, войнам, болезням и Хтони! — продолжает свою речь оживший скелет, и Эрфирий вместе с женой расплывается в блаженной улыбке, мечтая о чудном мире. — Но если звёзды это не души умерших, то что это?.. — Меланхилия слегка жмётся в смущении, от чего-то ей неловко за своё незнание. — На деле звёзды образуются от праведных людей, что жили по правилам Его, следуя воле Его и правилам. Если они всё делали в соответствии с верным путём, то их душа настолько полнится благодати, спокойствия и счастья, что сможет создать чудесное место для остальных душ. — Но.. Ведь звезды существовали и раньше, до того, как вы начали про это рассказывать. — мечница нахмурилась, наткнувшись на несостыковку. — Абсолютно верно, но то были особые случаи. Наш Бог, наше Светило, он снисходил до общения с каждым из достойных, лично провожая их на небо. И к остальным великим добродетелям приходил Он, и каждый из них поклялся в верности. Доказательством тому служат многочисленные символы Светила, найденные у них в гробницах или домах. — И как же туда попасть?.. — многие из толпы умилялись незнанию мечницы, видимо вспоминая себя в недалёком прошлом. Кто-то из женщин услужливо пополнил почти опустевший бокал Меланхилии белым вином, мило и заботливо ей улыбаясь. — Каждому воздастся настолько, насколько праведную жизнь он вёл. Иначе, тебя ждёт вечное перерождение, пока ты не придёшь к нашей религии и не познаешь истины. А если этого не произойдёт ни в одной из жизней, то погибнешь, вместе с взрывом солнца. — говорил Дифрейусэль Ярчайший, и жрица одобрительно кивнула, будто отмерла от своих размышлений. — Получается.. Пока не станешь вашим послушником, то не попадёшь в это хорошее место? — проявляла свою ярчайшую черту характера Меланхилия, а именно любопытство. — Абсолютно верно. — И не важно, насколько ты был хорошим при жизни? — Абсолютно верно. Ведь каждый достойный и по-настоящему добрый человек рано или поздно придёт к нам, почувствовав ту благодать и узрев ту истину, которую даровал мне Светило, и которую я, как Божество, дарую уже вам. — люди в очередной раз с восхищением на лицах тихонько похлопали Дифрейусэлю Ярчайшему, где-то в толпе раздался звон бокалов, и верующие вместе в радости пили вино. — Но почему теперь всё не так? Почему Светило перестало приходить само, зачем понадобились вы? — с каждым новым словом Дифрейусэля Ярчайшего у Меланхилии появлялось всё больше вопросов. — Мир сильно изменился. Ты, грешница, должно быть наслышана о изменениях в мире. О враждебной Хтони, о Монстре, о том, что солнце взорвётся, и тогда всё живое погибнет.. Поэтому, чтобы выжило как можно больше людей и примкнуло к нам, Бог благословил нас на помощь заблудшим. На создание религии. Первой и единственно верной. — девушка народа хэмэ никогда ранее не слышала этого слова, от чего её лицо исказилось в непонимании. Едва заметно, но она всё же услышала в его голосе возникшее раздражение. — Но.. что делать, если ты жил до того, как появилась ваша религия? Эти люди не заслуживают попасть в хорошее место? — Их ждёт вечный цикл перерождений, пока они не придут к истине. И как только они примкнут к нам, станут следовать правилам Его, то у них вырастут крылья или иные Светлые Крылатые Умы вознесут их на небо! — торжественно произнёс Дифрейусэль Ярчайший вновь подняв свои костлявые руки ввысь. Завороженная толпа с трепетом в сердце мечтало о том где, когда они вознесутся на небо, прямиком к звёздам, в лучший из миром. Даже Фрэй, сонный маленький мальчик, мечтательно смотрел на «Божество», представляя себя с крыльями. — И они будут вынуждены страдать ещё больше?! Где справедливость?! — однако магия обещанного замечательного места не подействовала на Меланхилию, она воскликнула свои слова даже слишком громко, от чего те волной эхо прошлись по всей церкви. Верующие, даже те, кто стоял вдали от Дифрейусэля Ярчайшего, обернулись на источник шума с неодобрительными взглядами. — Таковы условия для лучшего мира. Лишь проявив высшее послушание и придя к вере, можно спастись от взрыва солнца и цикла перерождений — спокойно ответил мужчина, глядя на собеседницу сверху вниз. — Но моя сестра Ниннайн.. Её жених Армидел, все мои друзья, они никогда не слышали об этом. Они и так настрадались, разве они заслуживают покоя сразу же?.. — Меланхилия не сумела очароваться религией Светила, какие бы чудеса не обещал оживший скелет, в её сердце всё ещё ныла глубокая рана от смерти её близких. Переживая невероятно сильное возмущение и ярость, мечница никак не могла справиться с нахлынувшими эмоциями, не собираясь мириться с подобной жестокостью, казалось бы, от столь доброго и справедливого Бога.« Немедленно замолкни и уходи. Сейчас же. Пока я не покарал тебя за твой длинный язык. »
Грубый голос Мастера ещё сильнее опечалил и напугал Меланхилию, та поспешила встать на ноги, но в нарастающей панике не сумела пройти сквозь толпу. Оживший скелет сумел схватить её за руку, после чего сразу же потянул её на себя. Они смотрели в глаза друг друга, всё это длилось не больше нескольких секунд, однако для Меланхилии это мгновенье показалось вечностью. В бесконечно глубоком взгляде Дифрейусэля Ярчайшего, мечница не видела того спокойствия и благодати, о котором говорили верующие, нет, для неё его взор был пробирающим до дрожи. Он с угрозой и любопытством вглядывался в её чёрные глаза, разыскивая в них нечто, что и сама Меланхилия была пока не в силах понять. Зажмурившись, та желала оттолкнуть от себя ожившего скелета, однако, он был довольно силён и не позволил ей выбраться. — Не понимаю, как вы можете поклоняться Хтони?! — выкрикнула девушка народа хэмэ, ввергнув своими словами всех верующих в неподдельный шок. И всё же, это возымело нужный эффект, Дифрейусэль Ярчайший отпустил мечницу, и вырвалась из его цепкой хватки. — Как ты смеешь! Хтони?! Это Божество солнца! — подала голос жрица, после чего мигом подошла к девушке народа хэмэ, каждый её агрессивный шаг сопровождался цоканьем каблуков, после чего дала ей звонкую пощёчину. — Выбирай выражения, грешница! Верно говорил Дифрейусэль Ярчайший, все герои пророчества на деле не спасут мир, солнце всё равно взорвётся, и Светило, наш Бог, только он способен нас спасти! Меланхилия впервые была столь оскорблена и зла, она почувствовала, как внутри неё бурлят невероятной силы чувства, как гнев и гордость кричат ей о том, что нужно срочно что-нибудь предпринять, ответить с особой злобой: огрызнуться или даже напасть. Они кричали наперебой, перебивая друг друга, предлагая варианты с разной степени жестокости, а где-то там, ещё глубже в душе, уныние с сочувствием и прощением желало просто уйти. Глаз мечницы дёргался, и уже почти решившись на агрессивный ответ, она в очередной раз заострила своё внимание на Фрэе. Маленький мальчик не моргая смотрел своими огромными чёрными глазами на происходящее, и опять же, не желая творить зла на глазах ребёнка, Меланхилия медленно выдохнула и постаралась успокоиться. Эрфирий был в ужасе, он не злился на Меланхилию, уважая её как героя пророчества и подругу его брата, лишь смотрел на неё с сожалением, ведь та не смогла примкнуть к тому, что он считал верным путём, дарующем истину. Остальные верующие были шокированы и обеспокоены конфликтом в доме Бога, но не смели ничего предпринимать без приказа Дифрейусэля Ярчайшего. А он в это время о чём-то крепко задумался, то и дело вглядываясь за спину мечницы или переводя взгляд на её меч. Будучи неспособным на проявление эмоций, любые его мысли были недостижимы и непонятны окружающим, и всё же чувствовалось, что ему открылось новое знание. Нечто странное и интересное. — Пока вы поклоняетесь Хтони и верите в сказки, Воин Гордыни храбро сражался! Он защищал вас, свою любимую и всё, что ему дорого своими действиями! Эрфирий, тебе бы.. Взять с него пример. Не получив ничего в ответ, Меланхилия вышла из церкви, громко хлопнув дверью. Она была вся вне себя от злости и обиды из-за своего бессилия, ей бы никак не получилось переубедить последователей Дифрейусэля Ярчайшего, да у неё и не было на то времени и сил. Оживший скелет проводил её своим взглядом, после чего недовольно хмыкнул и обернулся к своим самыми верным послушникам. Жрица улыбалась от каждой секунды внимания от него, будучи полной уверенной во лжи о том, что Дифрейусэль Ярчайший является не Хтонью, а Божеством. Эрфирий же выглядел менее счастливым, он всегда был по-настоящему добродушным и приятным человеком, который не любил конфликты и всем желал лишь добра. Фрэй же всё ещё взглядом провожал Меланхилию, тот был явно шокирован подобным непослушанием и противостоянию Дифрейусэлю Ярчайшему. Как и у Хтони, у Божеств тоже есть свои последователи, но их отношения менее понятны и крепки. Хтонь покровительствует тем, кого сама и создала или же заключает контракты с живыми существами, даруя что-то взамен, ибо нуждается в скверных поступках, ведь питается ими и так становится сильнее. Потому они столь многочисленны. Божества же менее ясны и материальны. Порой вера в них кажется слепой и безосновательной, те намного реже проявляют себя и идут на контакт с живыми, однако всё объясняется тем, что им оно и ни к чему. Божества не требуют что-либо взамен, безвозмездно отдавая своё благословение каждому, кто в нём нуждается и искренне верит в них. Разумеется, бывают и исключения, но зачастую Божества лишь питаются добрыми поступками своих последователей, оберегая их и наставляя на путь, который считают истинным. И быть может, Светило на самом деле существует как Божество, или же сам Дифрейусэль Ярчайший является таковым. Однако, опытный Мастер, что знает о мире всё, чувствует Хтонь и с лёгкостью распознает её, не давая себя обмануть.***
Пребывая всё ещё в сильном раздражении, Меланхилия пинает камушек впереди себя, недовольно бормоча что-то под нос. Полная луна освещала тренировочный полигон, в крепости воинского училища уже погасли огни, и солдаты собирались спать, чтобы с новым днём продолжить своё усердное обучение. Очередной удар, и маленький камень попадает прямо по ноге командира Зорина, что сидел у огромных деревянных ворот и спокойно курил. Из его трубки из красного дерева выходили кольца дыма, стремясь к облакам, но те расплывались, так и не достигнув своей цели. Меланхилия тут же сжала зубы в неловкости момента и начала активно извиняться пред стариком. Услышав шум, часовые глянули на ситуацию, и убедившись, что всё в порядке, вернулись к патрулированию территории. — Ничего страшного. Присядь, отдохни. Куришь? — спросил старик, протягивая курительную трубку. — Нет, спасибо. Извините ещё раз, что попала по вам камнем. — голова Меланхилии гудела от спора церкви и от расплывчатых воспоминаний о том, как необузданный гнев может привести ненароком к подобным нелепым и стыдным ситуациям. Казалось бы, ничего страшного не произошло, от мечнице было невероятно стыдно. — И правильно. Нечего девушке курить, тебе ещё детей рожать. — он вновь затянулся, а девушка народа хэмэ решила тактично промолчать, не вступая в спор с представителем старшего поколения. — Ты из церкви, да? Меня все считают слепым, а сами позволили себе разместить эту проклятую башню у себя под носом. — произнёс командир Зорин с особым недовольством и смачно выплюнул слюну на землю. — Или они тебе понравились? — Нет, не понравились. Я думаю, что и Армиделу не понравились бы.. Но Эрфирия всё устраивает. — печально выдохнула мечница и села недалеко от старика, обнимая свои колени единственной рукой и положив на них голову. — Если честно, я так и не поняла. Что такое церковь? — Это как храм, но не для Божества, а для Бога. Они говорят, что Бог един и управляет всеми. Я один всеми юнцами управлять не в силах, а этот с неба управляет всем. Эх.. — уходил в пространные размышления командир Зорин. — Я не знаю как выглядит главный там, но говорят, что как скелет. Он настолько тощий? — Нет, он буквально скелет. — Меланхилия глухо похихикала. — Сказал, что он Божество солнца и прибыл с тех мест, где обитает сам Светило, их Бог. Я знаю, что Божества могут выглядеть как угодно, те же дворфы молятся Священной Руде, но этот. Я уверена, что он Хтонь. — реакции старика не последовало, тот лишь хмыкнул, продолжая неспешно курить. — И.. Как они умудрились построить здесь церковь. — Ты же не из Бревейта? Их церкви уже повсюду, по всей стране. Этот скелет уже даже милость короля получил, уверовавших становится всё больше и больше, да так много, что и у нас башеньку построили. Уже в любой глухой деревне хотя бы краем уха слышали об этом Ярчайшем. — рассказывал старик, а мечница внимательно слушала в удивлении. — Многие солдаты Бревейта начали носить медальоны с солнцем, которые как бы должны сил и удачи дать. Так каждый раз, когда им везёт, то они всё на эти золотистые побрякушки сваливают и на Светило, тьфу-ты. — Я не понимаю, не понимаю, почему в это верят. — Меланхилия совсем приуныла и начала водить пальцем по земле, вырисовывая незамысловатые каракули и порой ненароком получалось солнце. Она его тут же закрашивала, всё ещё не опустив ситуацию, да и щека всё ещё побаливала от пощёчины. — Потому что хотят спасения. Никто не хочет умирать: простые люди, короли и даже мои солдаты, все они рады верить в то, что после смерти их ждёт чудо. Я совру, если скажу, что и сам этого не хочу. Это успокаивает, особенно нас, людей, что вечно воюют с Хтонью и в любой день могут умереть. — старик продолжал курить и они посидели в молчании около трёх минут, наслаждаясь прохладой ночи и яркими звёздами на небе. — Пойдём, я провожу тебя до свободной комнаты, переночуешь. — Вы очень добры, но нет, не стоит. Мне нужно идти. — Меланхилия встала с холодной земли и улыбнулась старику. — Я предпочитаю что-то делать, а не надеяться, что меня спасёт какое-то крылатое нечто. — Хех, хорошо, дело твоё. — командир Зорин явно был удовлетворён ответом девушки. — Надеюсь, что среди моих солдат будет побольше таких, как ты.***
Ночь была светлой, бескрайние золотистые поля как и прежде шелестели от ветра, дорогу освещала почти полная луна и мириады звёзд, которые изредка прятались за облаками. Идя в полном молчании и в своих мыслях, девушка народа хэмэ то и дело прокручивала у себя в голове разговор с Дифрейусэлем Ярчайшим и, пусть боль уже прошла, время от времени тёрла щёку с едва видневшимся красным отпечатком. Хоть уставшая и полная впечатлений, мечнице не хотелось ночевать в воинском училище, после разговора с Хтонью крепость начала казаться ей не величественным домом Воина Гордыни, а неуютным нечто, сдавливающим и обязывающим к чему-то странному, непонятному, чужому и неестественному. — Мастер. Почему вы молчите? — тихонько спросила Меланхилия и никак не отреагировала на то, что мужчина тут же материализовался рядом. — Что я должен тебе рассказать? — спросил он, внимательно глядя на поникшую девушку. — Вы злитесь на меня? — Нет, но тебе следует быть аккуратнее с тем, что ты говоришь и кому ты говоришь. — золотистые глаза Мастера сверкнули в темноте, и Меланхилия узнала своего прежнего учителя. Хладнокровного, жестокого и отстранённого. — Как так вышло, что я ничего не знала о религии? Не могло же оно всё появиться всего за пять лет, пока мы учились у вас. Оно распространяется с огромной скоростью, раз даже воинское училище и брат Воина Гордыни.. Во всё это верят. — Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя. Ты же знаешь, Меланхилия, Хтонь хитра и опасна, у них много власти, если они знают, как ей пользоваться. — Да, но. Меня расстроили его слова о том, что только примкнувшие к ним заслуживают того чудесного места. Мне обидно за Деву Уныния, за Воина Гордыни, за Бойца Гнева и остальных героев, которых я ещё даже не упокоила. — девушка шмыгнула носом и вытерла приступившиеся слёзы. — Они заслуживают там быть, они погибли, защищая мир от Монстра. Разве их Бог этого не понимает? Мы не можем запретить людям верить в то, что они верят, быть может, на деле Дифрейусэль Ярчайший знает даже больше, чем мы, может он на самом деле прав! Но всё равно, это жестоко. — Мастер приобнял свою ученицу, и та склонила голову к его плечу. — И.. Что он имел, называя вас предателем? — Мы можем разобраться со всем этим, когда упокоим героев и сразим Монстра. Клянусь, Меланхилия, я не оставлю это просто так. — он нежно поцеловал её в макушку, после чего отстранился. — А пока не думай об этом. Сосредоточься на своей цели. Иди. Мастер растворился в воздухе, оставив Меланхилию одну в полном одиночестве, с покрасневшим лицом из-за слёз и смущения. Желая отринуть от себя все плохие мысли и освободиться от тяжёлого дня, Меланхилия расправила руки и чутка подняла голову вверх, после чего со всех сил побежала вперёд. Пред глазами мелькали колосья, в движении звёзды смазывались и стали нечёткими, и будучи весёлой в своём безрассудстве, мечнице даже показалось, что сама луна бежит от неё, принимая участие в догонялках. Бег отлично помогал не только избавиться от ненужных мыслей, не только устать, но и вернуть к себе прежнюю свободу! Наслаждаясь холодными порывами ветра, Меланхилия громко смеялась, она вернулась к своему безумному приключению, и теперь как можно скорее стремилась к Адмиралше Жадности, самой весёлой и смелой из всех героев пророчества!