des problèmes qui n'ont pas de solution

Регулус ненавидел себя. Не знал что делать без Джеймса. Не знал как исправить все, что он наделал. И он не понимал как сложится его жизнь дальше. — Ты ведь знаешь, мне намного легче признаться тебе, чем себе… Ему легче сказать правду Джеймсу, чем себе. Ему всегда так было легче. Ведь если он признается себе, то возненавидит себя в тысячу раз сильнее. — Признаться в чем, Регулус? Он замолчал. Как ему об этом сказать? Как объяснить это Джеймсу? Это все просто слишком сложно. Регулус думал об этом. Он думал, как это может отразиться на них. Он знал, что ему лучше не говорить об этом. Лучше замолчать и сказать, что он не любит Джеймса, что он больше не хочет иметь с ним ничего общего, что им нужно забыть все то, что было между ними. Нужно забыть. Соблазн огромен, а Регулус просто трус. Он проиграл. Он так ничтожно проиграл. — Я люблю тебя, Джеймс… но это нужно прекратить. Парень нахмурился, и Регулус увидел слезы в его глазах. Блэк отравляет все, к чему прикасается. Все, что находится рядом с ним, разрушается стоит ему лишь сделать неверный шаг. Ему больно, страх душит его, он не хочет взрослеть, он не хочет брать ответственность. Ему так страшно, и никто не может его спасти. Он бы себя не спас. Он не нужен самому себе. Кому же он тогда вообще сдался? — Что прекратить, Регулус? Регулус пытался. Пытался наладить свою жизнь, пытался взять себя в руки. Пытался сделать все, что было в его силах. Он он — разрушение. Он будет ненавидеть каждого, кто увидит в нем что-то плохое. Потому что сам себя он просто презирает. И в самом конце он — Блэк. — Прости. И он ушел. Он трус, он сбежал. Он потерял тот лучик света. И не было ему прощения. Так думал Регулус. Но не Джеймс. Никогда Джеймс. *** Они сидели рядом с котлами. Регулус крутил пергамент и никак не мог успокоится. Рядом сидела Пандора и смешивала ингредиенты. — Давай же, — тихо приговаривала она. Регулус не слушал. Он витал в своих облаках. Он думал и думал о своих чувствах и о чувствах Джеймса. Как все зашло так далеко? Изначально Джеймс был просто проблемой. Проблема и заноза, которую невозможно вытащить. Так когда они так сильно облажались? Вскоре Пандора заметила грустный настрой друга. — Эй, — мягко сказала она, прислоняясь рукой к его плечу, — ну чего ты? Не выспался? Парень лишь покачал головой. Закрыл глаза, и тут же перед ним возник образ Джеймса. Такой четкий и правильный. Он в панике открыл глаза. Ему это снилось? Что за хрень происходит? Он принюхался и поднял глаза на подругу. — Пандора… Что ты делаешь? — Ох, — она вздрогнула, почесала затылок и гордо улыбнулась, — амортенцию. — И сколько тебе осталось еще ее делать? — спросил Регулус, горько усмехаясь. Он уже знает, что почувствует. — Пару минут, — сказала Пандора, размешивая зелье. Прошло еще десять минут после этого разговора. Пандора каждые несколько минут говорила, что не уверена в том, что амортенция вообще сработает. А Регулус умалчивал, что она уже сработала. Вскоре девушка окончательно была готова. И это был тот самый момент. Тот вдох этой жидкости, которую сделала эта девочка. Это был провал. Это был полный провал, потому что как только Регулус вдохнул запах полностью готового зелья, он почувствовал запах Джеймса. Он тут же почувствовал его руки, его взгляд, его волосы на шее, в которые Регулус так любил зарываться. Он попытался принюхаться чуть лучше, но все попытки выдавали один и тот же результат. Он уже понял это. — Ну что?! — воскликнула Пандора, — что чувствуешь? — Джеймса, — горестно проговорил Регулус, и глаза начало щипать. — О! Так это просто… Она не договорила. Одинокая слеза скатилась со щеки парня. — Прекрасно… — закончила предложение Пандора. — Рег… что случилось? — Я облажался, булочка, я все испоганил, как всегда, — хрипло сказал Регулус, — я не умею строить отношения, это сложно. Но… Наверно я люблю его? Я не знаю… — он немного помолчал. Взгляд устремился на руки. — Пан… ты ведь не считаешь меня плохим человеком? Пандора рвано выдохнула. Она сразу же мягко обняла друга, и ее глаза стали такими же мокрыми. Регулус был рад, что рядом с ним такая девочка. Он был рад ей еще тогда давно, еще на первом курсе. Когда она говорила про зелья, которые мечтает приготовить. Одно такое она уже приготовила. — Рег, Мерлин, нет, конечно нет. Ты один из самых смелых и умных людей, которых я вообще знаю. Она взяла его щеки в свои ладони и посмотрела ему прямо в глаза. — Не смей ненавидеть себя, Регулус. Ты прекрасный и замечательный, и я уверена, что Джеймс это знает. Что произошло? — Я… не знаю… — Рег, ответь. — Я… принял метку. *** Лили сидела в своей комнате и читала книгу по зельеварению. Но ее покой был нарушен стуком в дверь. — Да? — Лили. Лили, помоги. В комнату ввалился обессиленный на вид Джеймс, и он плакал. Лили впервые видела, как Джеймс плачет. Ей вдруг стало страшно. — О господи! Боже, что… Что случилось? — она побыстрее убрала книгу и расчистила место для Джеймса. Тот тихонько сел. На самом деле он плакал очень тихо. Он будто бы не дышал. Лили очень заволновалась, когда поняла этот факт. Она положила свои руки ему на плечи и начала вдыхать и выдыхать. — Со мной, давай. Вдох… Джеймс рвано вдохнул и также выдохнул. Но вскоре его дыхание выровнялось. Он смог вдохнуть полной грудью и спокойно выдохнуть. Слезы в уголках глаз застыли. — Прости… Я не знал к кому прийти. Все на ужине уже, а ты всегда сидишь здесь. Лили мягко кивнула. Она почти всегда пропускала ужин. Если конечно Мэри или Марлин не возьмут ее под руки и насильно не заставят пойти в большой зал. Но сегодня был не такой день. — Так, — начала Лили, — а теперь по порядку. — Регулус… он… я не знаю что случилось, я не понимаю, но он просто ушел, он не стал даже разговаривать со мной. — Вы расстались? — Я не знаю. Я все еще не понимаю что произошло, но он так ушел, что я не посмел идти за ним. Я не знаю что делать... Лили не знала что сказать. Она не особо лезла в их отношения с Регулусом. Сам Джеймс постоянно что-то рассказывал ей, но она не вслушивалась. Теперь ей стало совестно и стыдно. Она должна помочь Джеймсу, просто обязана. Он всегда вытаскивал ее из самого дна, он всегда был рядом. Теперь ее черед. — Так, рассказывай по порядку что произошло. *** — Что за чертовщина, Регулус? — кричала Доркас, расхаживая по спальне мальчиков. На одной кровати сидели Эван, Барти и Пандора. Ну другой же сам Регулус. А Доркас не смогла сидеть. Услышав новости она вскочила, начала шагать по комнате, размахивать руками и громко кричать. — Дор... давай немного поспокойнее, — попросила Пандора, протягивая к подруге свою руку. Как бы приглашение сесть на и того тесную кровать. — Нет! — громко сказала девушка, — мы... Мерлин, мы должны что-нибудь придумать. Хотя бы что-то! Мы же... мы придумали тот идиотский план примирения Блэков, мы сводим Пандору и Эванс, мы хороши в придумывании планов, и сейчас мы тоже сможем... — Нет, — холодно сказал Регулус. — Рег, — так же холодно вклинился Эван, — не смей. не смей отдаляться от нас сейчас. Эван знал, как сильно Блэк любит это делать. Иногда Розье казалось, что он знает его намного лучше, чем Регулус знает сам себя. В какие-то моменты это помогало, а в какие-то это просто сводило с ума. Как например сейчас. Но они как будто бы уже знали, что подобное произойдет. Просто не знали, что так рано. Это было слишком рано. Это резало сердце. Это убивало изнутри. Это было просто ужасно. Они все были бессильны. — Вы же знаете, — тихо начал Регулус, — вы знаете какие они, вы знаете, что я не могу ей перечить. — Что бы сказал Сириус на это, — пролепетала Доркас. Регулус вздрогнул. Все это заметили. — Доркас Мэдоуз, — грубо прорычал Барти, — это уже слишком. Девушка поглядела на друга, а потом опустила голову. Она поняла, что сказала лишнее. Она поняла, что задела Регулуса. Она поняла, что между братьями всё еще не так гладко. — Прости, — прошептала она и села на кровать рядом с Блэком, — но, может, ты с ним поговоришь? Он же тоже Блэк, он тоже... — Да насрать мне на Сириуса! — грубо крикнул Регулус. — На всех них насрать! Нахуй их всех. И Дамблдора туда же. Чем он вообще занимается? Чем они все занимаются? Это разве поможет? Разве стоит пытаться исправить хоть что-то? Я уже просто не верю ни во что хорошее. Регулус был не в себе. Он тяжело дышал, глаза были красными и мокрыми. В ту секунду он не совсем был Регулусом. Он точно не был Блэком, но и не до конца Регулусом. Он был маленьким мальчиком. Тем, кто привык к пыткам, тем, кого с детства недолюбливали. Тем, кого Эван ужасно любит и тот, кому он хочет помочь. — Мы что нибудь придумаем, — наконец сказал Эван, вставая с кровати. — Ты, — он указал на Регулуса, — ложись спать. Мы разберемся. Регулус хотел было возразить и что-то сказать, но к нему подбежала Пандора и прошептала что-то на ухо. Эван не услышал, но ему стало ужасно интересно, потому что после этого Регулус лишь кивнул и задвинул занавески вокруг своей кровати. Остальные же вышли в гостиную. Они заняли маленький столик вдалеке от всех, зажгли несколько свечек и немного помолчали. Им это нужно было. Для Эвана самым ужасным было то, что он тоже помнит детство Регулуса. Он был там, он несколько раз спасал его. Регулус его лучший друг... — Мы должны помочь ему, — наконец прервал молчание Эван. Все одновременно кивнули. — Может мы пойдем к Дамблдору? — спросила Пандора. — Мы же еще дети. Он ребенок. Барти лишь усмехнулся, за что получил подзатыльник от Доркас. Пандора стала очень грустной. — Что? Булочка, — он осторожно положил свою руку девушке на плечо, — Рег прав, этот старый придурок не поможет. Он не пойдет на такое. Особенно ради Блэка. — А ради второго? — вдруг спросила Доркас. Ее лицо выглядело очень задумчивым. — Да ты будто зациклена на Сириусе, — выдохнул Барти, массируя переносицу. Но Эван начал кое-что вспоминать. Директор и правда помог Сириусу. Эван не очень хорошо помнит тот год, но Дамблдор забрал Сириуса из дома Блэков и передал одной женщине в Хогсмид. Та история закончилась очень плохо, но главное, что Сириусу помогли. Может и для Регулуса сделают исключение? — Дор, — начал Эван, глядя в середину стола и все еще размышляя. Шестеренки крутились, он усердно думал. — Как думаешь, сможешь разузнать про прошлый год о Сириусе? Как такое же можно устроить с Регулусом? — Да, — быстро выпалила девушка, — я разберусь с этим. — Так погодите, вы про что, — вмешался Барти. — На прошлое Рождество, — начала объяснять Пандора, — Сириус должен был поехать домой, но пробыл там он всего день, а потом сбежал и жил еще два дня в каком-то переулке. Дамблдор нашел его, и подселил к какой-то женщине в Хогсмид. Все каникулы он жил там. Они его... спрятали. Не стали оставлять в Хогвартсе. Наверно подумали... — девушка вдруг замолчала. Она замерла и уставилась в одну точку. Она будто перестала дышать. — Булочка? Все в порядке? — обеспокоенно спросил Эван. Он потянулся к ней, хотел взять ее за руку, но Пандора вдруг дернулась. Глаза ее стали на секунду стеклянными, рот открылся, а руки начали дрожать. Выглядело это настолько жутко, насколько вообще было возможно. Но после она просто упала на пол и перестала дышать. Эван в тот момент перепугался не на шутку. Они все были в ужасе. Для Эвана тот день был худшим в его жизни. Он мало чего запомнил из того, что они делали после этого. В его памяти все осталось какими-то размытыми и нечеткими вырезками. Вот он держал ее на руках и бежал к больничному крылу, а она все еще не дышала. Потом он помнит, что просидел рядом с ее кроватью в крыле всю ночь и вылил столько слез, сколько не выливал ни разу. Все, что он делал, это держал ее за руку и плакал. Она была жива. Мадам Помфри объясняла им очень замысловатую историю того, как волшебники могут видеть будущее и иногда, когда они не готовы увидеть его, случается то, что случилось с Пандорой. Но она заверила всех, что все будет хорошо. Их булочка будет в порядке. Она смогла заверить всех, кроме Эвана. Парень не поверил ей. Он вообще перестал верить практически всем после того дня.