Блюститель

Вечером, после ужина Дэнетор подозвал к себе младшего сына. — Ты снова общался с Волшебником. — Простите, отец. Но я часто сижу в Библиотеке и никак не могу знать, когда он снова появится. — Тем не менее, когда он появился, ты не ушел. — Я хотел это сделать. — И что же тебе помешало? Фарамир молчал. — Если бы ты хотя бы попробовал узнать, что он пытается отыскать, — в голосе отца проскользнула легкая досада. — Я… постараюсь. — То есть, ты собираешься и дальше там торчать? Я надеялся, что ты все-таки всё понял. — Дэнетор собрался уходить. — Отец!.. Блюститель остановился. — Вы же говорили, что Митрандир майа. — Скорее всего. Но что это меняет? Про Саурона доподлинно известно, что он майа. Сама по себе принадлежность к айнур не делает существо замечательным. — Митрандир говорит, что Высшие силы помнят о нас… Дэнетор усмехнулся. — И?.. Если все и дальше пойдет, как идет сейчас, то конец Гондора скор и неминуем. — Может быть, они помогут, когда мы сделаем всё от нас зависящее? — А мы разве не делаем? Мне хотелось бы, чтобы Гондор не доходил до края пропасти. — Отец… Но есть же еще невидимая брань. Не все решается на поле боя, и… — Фарамир понизил голос, — вы прекрасно это знаете. Дэнетор помолчал, вспоминая муки, которые испытывал при встречах с хозяином Барад-Дура. — Что ж… Если ты не можешь удержаться от общения с Волшебником, все же попробуй выяснить, что же он так ищет, и сообщи мне. Следующие дни Фарамир чувствовал себя неуютно. Выполняя приказ, он следил за Митрандиром, пока тот был в Библиотеке, боялся, что Волшебник об этом догадается, да и в целом, ему было неприятно шпионить. По-видимому, Гэндальф о чем-то все же подозревал. — Как я погляжу, у тебя почти нет обязанностей, раз ты не покидаешь Библиотеку, — как-то хмыкнул он. — Обязанности у меня, конечно, есть. Но обычно я провожу здесь почти каждую свободную минуту. К тому же… я понял, что был неправ, и хотел бы еще позаниматься квэниа… — Нужно было заниматься, пока у меня было настроение, — фыркнул Гэндальф. Фарамир вздохнул, но не ушел. — Скажи, чтобы принесли вина и закуски, — спустя несколько часов велел Волшебник. “Он явно хочет меня отослать…” — Конечно. — Фарамир поднялся и направился к выходу. Юноша открыл дверь, хлопнул ей, но остался внутри. Пользуясь своим умением бесшумно передвигаться, он вернулся к стеллажам, хранившим документы начала Третьей эпохи, и начал наблюдать за Гэндальфом. Тот с явным интересом, если не сказать больше, читал какой-то свиток. Фарамир прищурился, пытаясь запомнить, что это за документ, а потом все же отошел и велел слугам принести вина и закусок. Когда он в открытую вернулся с подносом, по взбудораженному виду Волшебника он понял, что, вероятно, тот все-таки нашел, что искал. — Вы… прочли что-то интересное? — осторожно спросил Фарамир. — Можно сказать и так, — небрежно ответил Митрандир. “Хоть бы он не переложил этот свиток… или не спрятал”, — подумал Фарамир. — У вас не появилось настроение дать мне урок квэниа? — попробовал улыбнуться он, подошел к полке и взял свиток, который видел в руках Волшебника. — Этот ты не прочтешь. — С вашей помощью. — В другой раз. Вино не изменило настроение Гэндальфа в лучшую сторону. — Ты до ночи будешь здесь сидеть? — спустя какое-то время поинтересовался он. — По-моему, недавно прозвонил колокол к ужину. — Я не голоден, ведь я перекусил вместе с вами, — ответил Фарамир. “Вот ведь вредный мальчишка, не отстает”. — Ладно, давай позанимаемся. Фарамир снова взял свиток и вернулся к Гэндальфу. — Я же сказал, что этот будет слишком сложным. — Глаза Волшебника пронзили юношу. — Зато он из ранней истории Гондора. И, как вы сказали, сам я его прочесть не смогу. Мне хотелось бы использовать возможность с ним познакомится, раз уж вы здесь. — Он развернул было свиток. Однако в этот момент у него за спиной раздался голос Боромира. — Ты здесь поселился? По-моему, ты проводишь в Библиотеке больше времени, чем ее хранитель. Фарамир обернулся и выразительно взглянул на брата, но в зале царил полумрак, и потому Боромир не заметил знака. — О, господин Митрандир, — слегка поклонился Наследник, а потом взглянул на Фарамира. — Уже начинается ужин. — Извинись за меня перед отцом. Я скоро приду, — пообещал Фарамир. — Извиняйся сам. Идем. Юноша нехотя положил свиток на полку. — А, господин Митрандир, мы будем рады, если вы присоединитесь к нам, — спохватился Боромир. — Учитывая, сколько приходится вашему отцу работать, думаю, ему хочется провести вечер в кругу самых близких людей, — ответил Волшебник. Братья поклонились и вышли из Библиотеки. — Было неудобно его не пригласить, но я рад, что он отказался, — сказал Боромир. Раздосадованный Фарамир не ответил. — У тебя совесть есть? — продолжил старший брат. — Ты забросил свои обязанности, не помогаешь отцу, снова с утра до ночи сидишь в Библиотеке с этим Митрандиром. Я, конечно, понимаю твое увлечение древностями, но не появиться еще и на ужине… — Ты мне все испортил, — тихо ответил младший. Они пришли в покои Дэнетора. Блюститель не начинал трапезу и ждал сыновей. — Вот, привел, — хмыкнул Боромир. Дэнетор кивнул и, не говоря ни слова, поднялся и повернулся к западу. За ужином отец почти не разговаривал, молчал и Фарамир. Тишину время от времени нарушали лишь шутки Наследника. После трапезы Боромир простился с отцом и ушел, Фарамир остался. Дэнетор посмотрел на младшего сына. — Похоже, я понял, что он искал. — Правда? — взгляд отца немного оживился. — И что же это? — Я успел увидеть не так много, но похоже, это свиток, написанный рукой Исилдура. — Там может быть что-то важное. Ты сможешь его найти и принести мне? — Постараюсь. Надеюсь, Митрандир не переложил его… — Иди. Как назло, Волшебник просидел в Библиотеке допоздна и ушел оттуда незадолго до полуночи. — Милорд? — увидев юношу, ужасно удивился Хранитель. — Мне нужно взять один документ. — Конечно. Фарамир подошел к стеллажу и начал искать свиток. Вероятно Гэндальф все же учел его интерес, и у юноши ушло не менее часа, прежде чем он все же отыскал его. Он с облегчением хотел спрятать свиток за пазуху, но Хранитель остановил его. — Простите, но настолько старинные и ценные документы не могут покидать этих стен. — Я делаю это по распоряжению моего отца, лорда Дэнетора. — Я весьма сожалею, но эти правила распространяются даже на гондорских правителей, милорд. Я сочту за честь, если государь завтра посетит библиотеку. — Хранитель явно хотел уйти отдыхать. “Вот ведь!..” — А я могу сделать копию? — неожиданно спросил Фарамир. — Конечно, милорд. На копии эти ограничения не распространяются. — Тогда будьте любезны, принесите бумагу и чернильницу. — Вы хотите сделать это прямо сейчас? — Да. Хранитель заметно огорчился, но перечить не посмел. Фарамир сел за стол, и вскоре список был готов. Юноша дождался, чтобы чернила подсохли, поблагодарил Хранителя и поспешил к отцу. Тот еще не спал. — Это копия, — на удивленный взгляд Дэнетора ответил Фарамир. — Хранитель сказал, что не может позволить мне вынести из Библиотеки подлинник. — Ты все точно переписал? — Надеюсь, что моего квэниа достаточно. Блюститель взял бумагу и начал читать. “Я, Исилдур, сын Элэндила, государь Арнора и Гондора в лето…” — Принеси словарь, — велел он, — и сделай лампу поярче — к ночи я хуже вижу. — Хорошо, отец. “... Отныне Великое Кольцо станет наследственной реликвией Северного Королевства, — продолжил Дэнетор, — но запись об этом должна остаться и в Гондоре, где также обитают наследники Элендила, дабы память о сих великих событиях не померкла со временем… Когда я впервые коснулся его, оно было горячим, горячим, словно…” — Что это?.. — Дэнетор взял словарь и начал его листать. “...Горячим, словно уголь, — продолжил он, — и обожгло мне руку. Я не знаю, оставит ли меня когда-нибудь эта боль. Даже сейчас, когда я пишу о нем, оно еще остывает и сжимается, не теряя ни своей красоты, ни формы. Надпись на нем, что ясно горела, точно алое пламя, тускнеет и теперь едва различима. Она сделана письменами эльфов Эрегиона, ибо в Мордоре нет букв для такой тонкой работы, но язык мне не известен. Думаю, это язык Черной Земли, поскольку он грубый и неотесанный. Мне неведомо, какое зло скрывается за этими словами, но я сделал их копию, дабы они не исчезли без следа… Вероятно, Кольцо утратило жар Сауроновой длани, что была черна, но обжигала, словно пламя, и так уничтожила Гил-Гэлада. Возможно, если золото раскалить, письмена проявятся вновь. Но я не посмею это сделать, дабы не испортить его. Ибо из всех творений Саурона лишь оно прекрасно. Оно бесценно для меня, хоть и досталось болью”. — Получается, Исилдур забрал себе вещь Саурона… — тихо произнес Фарамир. — Но почему это так важно для Митрандира?.. — Юноша взглянул на отца. — Не знаю. — Я бы никогда не посмел взять то, что принадлежало и, более того, было сотворено Сауроном. Уверен, всё, чего он касался, потом несло гибель. — Скорее всего, так и есть, — согласился Дэнетор. — Спасибо, что разузнал, за чем охотился Волшебник. Фарамир кивнул. — Иди спать, уже очень поздно, — устало сказал отец. На следующий день Гэндальф простился с семейством Блюстителя и покинул гондорскую столицу. Зима и даже весна в 3018 году выдались относительно спокойными, но Дэнетор не обольщался, понимая, что Враг может напасть в любой момент, и, скорее всего, нынешнее затишье — всего лишь затишье перед большой бурей. — Думаете, он скоро нападет? — спросил у отца Боромир. — Не сомневаюсь. Он собирается с силами. — Чтобы на нас сейчас напасть, много сил не нужно, — проворчал Фарамир. — Боюсь, это нападение может стать уже фатальным. Братья уставились на отца. — Я не сказал, что оно таковым станет. Но то, что в этот раз он попытается захватить и западный берег, — почти уверен. Это сражение будет за выживание Гондора. И потому мы должны очень хорошо к нему подготовиться. — Пересечь Андуин непросто. Мы не станем на это смотреть сложа руки. — Боромир сжал руку в кулак. — Никто и не говорит, что легко. Ты хороший генерал, мой мальчик, но оцениваешь ситуацию, исходя из своих принципов. Ты двадцать раз подумаешь, прежде чем бросать солдат форсировать широкую полноводную реку, а следом — укрепленный берег. Слишком большие жертвы. Ему же орков совершенно не жаль. Даже если для прохода основных сил ему потребуется заполнить их телами весь Андуин, он сделает это. Не сомневайтесь. В том числе поэтому он прекратил стычки в Итилиене. Чтобы трупов хватило наверняка. — И все же мне кажется, они попытаются прорваться через мост в Осгилиате, — покачал головой Боромир. — Они будут использовать все возможности, хотя мост — в первую очередь. — Значит, нужно будет установить заграждения. — Любые заграждения можно снести. Мы должны иметь возможность в одночасье его разрушить, — заметил Дэнетор. — Но как?! — воскликнул Боромир. — Насколько я помню, в позднем Нуменоре было какое-то вещество, обладавшее большой разрушительной силой… — задумчиво произнес Фарамир. — Именно. Попытайся разыскать в Библиотеке все записи о нем. Нам необходимо его изготовить. Когда сыновья ушли, Дэнетор тяжело вздохнул. Он был совсем юным воином, когда в первые годы правления Эктелиона, его отца, гондорцам удалось полностью вернуть Осгилиат и заново построить мост. Тогда это воспринималось как большая победа. И теперь он уже как Блюститель должен думать о том, как его уничтожить. Через несколько дней Фарамир сообщил отцу, что записи о взрывчатом веществе обнаружены, и мастерам Столицы дано поручение отыскать необходимые составляющие, чтобы воссоздать его. Еще спустя месяц взрывчатка была готова и в присутствии сыновей Блюстителя испытана в малолюдном месте Анориэна. Грохот многократным эхом разнесся по предгорьям, а старый, заброшенный каменный дом разлетелся на куски. — Вот это мощь… — заметил Боромир. — Нужно будет рассчитать, сколько нужно, чтобы уничтожить опоры моста, — произнес Фарамир. — И мне бы очень хотелось надеяться, что у Саурона нет ничего подобного… Иначе даже стены Минас-Тирит не простоят долго. — Если бы у него была взрывчатка, он бы давно ее использовал, — фыркнул Боромир. — Он терпелив. Кто знает, какие сюрпризы он нам готовит. Домой юноша вернулся в скверном расположении духа, и даже сон не принес ему отдохновения. Правда, теперь ему приснилась не черная волна, но затянутое темными тучами небо. Лишь далеко на западе еще виднелась полоса света, и когда он взглянул на нее, прозвучал голос: В Имладрисе отыщешь Ты сломанный клинок. Решенья там найдет Совет, Чар моргульских сильней. Там знак явится, что для всех, Час близок роковой. Исильдура вернулась Смерть, Но хафлинг пойдет вперед. Яркая молния озарила черное небо, и Фарамир проснулся. “В Имладрисе отыщешь… — прошептал он. — Исилдура вернулась Смерть…” Какое-то время он еще лежал без сна, а потом вскочил, зажег лампу и записал услышанное. Едва рассвело, юноша оделся и побежал к отцу. — Что случилось? — спросил удивленный Дэнетор. — Мне приснился сон… — Если дурной, не думай о нем и забудь. — Мне кажется… это вещий сон. — Вещий? Расскажи. Дэнетор внимательно выслушал сына. — Что это может значить? Где находится этот Имладрис? — На этот вопрос я могу ответить. Так на языке эльфов называется долина на Севере, в западных предгорьях Туманных гор. Обитель Элронда-полуэльфа. — Думаете… он и сейчас там живет?.. — Наверняка я не могу знать, но скорее всего, да. — “Исилдура вернулась Смерть…” Разве Исилдур погиб не от стрелы орков? — Так говорят наши предания, но мы ничего не можем знать наверняка. — Мне кажется… К нам обращаются Высшие силы. Валар или даже сам Создатель… — Возможно. — Тогда… я должен поехать в Имладрис. “Решенья там найдет Совет, чар моргульских сильней”. Дэнетор тяжело вздохнул. — Отец… Вы же говорили, что в наши дни Гондор может спасти лишь чудо. Что если сон именно об этом? Без помощи Свыше нам не выстоять. (C) 2024 murzwin