Солнышко, я обещаю

— Это так странно, — сказала Гермиона, обращаясь к похудевшей почти до прежнего состояния Кире, с той лишь разницей, что теперь у нее были шире бедра и щеки чаще становились по-здоровому розовыми, — отмечать свадьбу в такое время, да? Кира пожала плечами, поправляя на бедре почти годовалую Шарли, волосы которой вились такими же безумными кудрями, как у Блэк, но были ярко-рыжими, как у Фреда, только на пару тонов темнее. Шарли теребила в руках витиеватую металлическую погремушку. Ее мало беспокоило то, что ее дядя со своей невестой на четверть вейлой планировали свадьбу посреди магической войны. — Я всегда за то, что жизни спасает продолжать жить настолько нормальной жизнью, насколько это возможно, -- неуверенно ответила Кира. Гермиона хмыкнула и потянулась посюсюкать с малышкой Шарли. Кира, наряженная в черное короткое обтягивающее платье, обнажающее и плечи, и ноги, выставив бедро, на котором сидела рыженькая Шарли в желтом платье и с огромным бантом на голове, грозно смотрела на Фреда, который показывал фокусы кузинам-вейлам. К Кире, которая осталась одна, когда Гермиона удалилась танцевать с Крамом, подошла Джинни. — Я разведусь с ним, — вспылила Кира, чем удивила Джинни, — разведусь и пойдет он нахрен со своими приколами и магазином, будет трахать сук, пока его дочь пьет сок. Ошарашенная словами невестки, Джинни потеряла дар речи. — Я, — прокашлялась Джинни, — впервые вижу, чтобы ты ругалась или злилась, — она смотрела огромными глазами на Киру и нервно на Фреда. — Я могу понять и принять всё, — громче сказала Кира, — кроме неверности! На ее вскрик обернулись вейлы и злобно ей ухмыльнулись. Джордж локтем ударил Фреда в бок, пока тот показывал очередные фокусы и Фред обернулся на него. Джордж кивнул в сторону красной от злобы Киры, и та быстро отвела взгляд, сунула Шарли Джинни в руки и буркнув что-то о том, что ей нужно освежиться, быстро ушла. — Фред, — взревела шипящим шепотом Джинни, — ты полный засранец! — Джинни стремительно подошла и ударила брата свободной рукой, стараясь не пугать ребенка, — боже, как ты так можешь? С лиц вейл ушла улыбка. — Что? — непонимающе Фред посмотрел на сестру. Так гневно покачала головой. — Она простила тебе безалаберность, доверила свою жизнь и жизнь ребенка, которого родила тебе, бросив школу, а ты, едва началась вечеринка оставил ее и пошел по девкам, — Джинни залилась красным, — ты не изменился, твоя бравада тебе важнее. Джинни в ярости ушла, отдав Шарли удивленной Молли, которая строго посмотрела на сына и бросилась веселить малышку, когда Джинни побежала в другую сторону, вслед за Кирой. — Так у тебя есть жена, — ухмыльнулась одна из кузин. — Какая-то она неуверенная в себе, — фыркнула другая и потянулась к руке Фреда. Фред отдернул руку и посмотрел на Джорджа. — Я просто хотел… — начал Фред, но Джордж прервал его. — Я знаю, но это не мне тебе надо говорить. Фред посмотрел на мать, которая уже хотела что-то скормить со стола маленькой Шарли, и думая о том, что Кире это не понравится, быстро забрал дочь и поспешил за женой. Кира злобно стучала по стене под шепот Джинни. Фред, в отличие от других, знал, что она умеет злиться, и его это расстраивало больше, чем пугало, в отличие от тех случаев, когда на него злилась его мать. — Джинни, — Фред позвал сестру и протянул ей Шарли, — не уходи далеко, мы заберем ее скоро. Фред посмотрел на разъяренную Киру, и не раздумывая о ее реакции на этот поступок, притянул за талию к себе и сильно впился губами в губы своей жены, и хотя сначала она ударила его рукой в грудь, позже девушка поддалась и мягко ответила на поцелуй. Фред крепко, почти напряженными губами, сжал губы Киры в настойчивом поцелуе, потом немного смягчился и уже более мягко несколько раз сжал своими губами ее. Он слегка отстранился от жены, напоследок целомудренно поцеловав ее в слегка раскрасневшиеся губы, еще более крепко схватил ее за талию, прежде, чем она соберется вырваться и посмотрел в глаза. — Давай уточним, — бодро сказал он, — я просто пошел пообщаться со своими новыми родственниками. Я не знаю, как общаться на празднике иначе, чем сделать то, что я умею — развеселить их. Я так же не знал, что у тебя возникнут проблемы с тем, что я пошел общаться с молодыми родственниками. Если бы я знал, то веселил бы исключительно тех, кому больше сорока. Кира покраснела и отвела взгляд. — Я такая дура, — она прижалась лбом к груди Фреда, — я подумала, что ты потерял ко мне интерес и теперь предаешь меня. Я так злилась. — Я знаю, — Фред прижал ее к себе ближе, — но можем ли мы обсуждать такие вещи до того, как ты чуть со мной не развелась, ладно? — Я думаю, что мы просто не очень понимаем, как строить такие отношения, которые у нас сейчас, — Кира быстро шептала, — нам нужно этому обязательно учиться и как можно больше говорить, чтобы мы смогли сохранить нашу любовь. — Конечно, солнышко, — Фред поцеловал макушку жены, — мы научимся, обязательно, вот теперь я знаю, что мне стоит избегать существ женского пола младше сорока, — пошутил Фред и Кира тоже рассмеялась. Кира оторвалась от Фреда и посмотрела ему в глаза: — Это просто очень сложно, держать грань между тем, что мне семнадцать лет и это как раз тот возраст, когда тебе хочется ревновать ко всему, что движется, а что не движется, двигать и ревновать, и закатывать скандалы, чтобы потом мириться в слезах, и хлопать дверьми, и тем, что мы просто не можем себе этого позволить, потому что мы женаты и у нас растет дочь, которая не может расти в таких условиях. Фред внимательно посмотрел на свою жену и ему вспомнились те слова, что говорил Джордж о том, что Фред ответственен за двух детей, и только сейчас он начал понимать, что это один из аспектов: он рос с младшим братом и сестрой, и вынужден был помогать с ними, постоянно присматривал за маленькой Джинни, рано осознал, что они слишком бедны, чтобы у них были какие-то перспективы, если они не начнут зарабатывать. Кира же росла в изоляции от общественных проблем с очень дёрганным и переживающим дядей, и когда появился отец, то он начал компенсировать все упущенные годы и она стала окружена заботой и баловством настолько, насколько он мог. С разницей всего полтора года, Фред морально был куда взрослее, чем Кира, в то время, как она была с собственными взглядами на мир, добрая и на первый взгляд наивная, он зацепился в ней как раз за ее мягкую детскость и свет, которые сам же перекрыл в ней тем, что ей пришлось стать матерью так рано, и это вызвало в ней диссонанс, с которым она боролась, но ничего не говорила Фреду, потому что будучи по-юному светлой, она не была омерзительно инфантильной, какими бывают такие люди. Она хотела справиться с этим самостоятельно, взять на себя как можно больше, чтобы Фреду было легче. Фред смотрел на Киру, которая ковыряла его костюм и в нем расцветало всё больше ответственности, чтобы Кира могла остаться собой настолько, насколько позволяли обстоятельства. Она на удивление отлично, по его мнению, справлялась с материнством и Фред понял, что кажется, не понимает чудо этой девушки, как она держит это всё в себе одновременно. — Ты будешь отличной матерью, — мягко сказал Фред, — ты уже она. Но не нужно притворяться не самой собой только потому, что ты ответственна за ребенка и семью. Будь настоящей, оставайся собой, меняйся в комфортном тебе темпе, как изменилась из тихой девочки в бравую и выразительную за то время, что я тебя знаю. Я люблю тебя, люблю эти перемены, но прошу, сохрани это добро в глазах. Его я люблю особенно. Кира слегка покраснела, будто бы Фред не был рядом, когда рождалась их дочь, не видел, как она ее кормит и не помогал восстановлению после рождения ребенка, что значит, что они уже были до невозможности близкими. — Ты тоже отличный отец, и я рада, что ты смешишь людей, — она обвила его талию руками и зарылась в шею. Сзади них послышался шум и Джордж вбежал в кухню, на ходу торопливо хватая Шарли из рук Джинни. — Прислали патронуса, — быстро сказал он, — министерство пало, пожиратели идут сюда, нам нужно уходить, сейчас же! — Джордж побежал к заднему выходу из дома, — кто-то останется отвлекать пожирателей, чтобы могли сбежать мы с Шарли и Гарри, так что быстрее. Кира схватила со стола свой клатч, который по комплектации похож на тот, что у Гермионы, потому что та на этом настояла и побежала за Джорджем. Джинни начала метаться и Фред схватил ее и с силой потащил за ними. — Мы можем трансгрессировать? — спросила Джинни на бегу. — Слишком опасно для малышки Шарли, ее может расщепить, — на бегу ответил Джордж, — нас в лесу ждет мотоцикл Сириуса, Фред полетит с Кирой и Шарли, а мы полетим на моей метле. — Куда? — удивилась Джинни. — О, милая, доверься мне, — прошептал Джордж, прижимая Шарли ближе к себе. Сзади слышна была битва, и Джордж, наконец-то доведя всех до мотоцикла, остановился. — Надо наложить чары сокрытия, пока не утихнет. Фред и Джордж занялись заклинаниями защиты, а Кира решила уложить дочь спать, чтобы она не начала капризничать и не выдала их. — Мы не будем засыпать, будем начеку, не убирайте палочки, — проинструктировал Джордж, и Кира впервые видела, чтобы он вел себя, как лидер, — если будет совсем плохо, Кира, одеялом крепко пеленай Шарли, особенно прижимая конечности, в тугой кокон, Фред, — он посмотрел на брата, — хватай их и трансгрессируйте. Фред хотел поспорить, но потом посмотрел на дочь и уверенно кивнул. Битва затихла через несколько часов и по небу пронеслись пожиратели. Джордж быстро собрал всех. — Надо выдвигаться, следуйте за мной, — Джордж сел на метлу и Джинни крепко обхватила его руками. Джордж планировал, что они будут сбегать вчетвером, и не рассчитал дополнительный транспорт. Фред помог Кире забраться в люльку мотоцикла и пристегнул ее вместе с малышкой Шарли. — Держись крепче, — ободряюще улыбнулся он, и хотя он не догадывался, что задумал его брат, он слишком ему доверял. — Наложите заклинание невидимости, мы полетим над магглами, — сообщил Джордж, и Фред вопросительно изогнул бровь, но послушал брата. Через несколько часов полета они оказались в небольшом маггловском городе, местоположение которого Кира не знала даже приблизительно. Джордж приземлил их в темном переулке, они оставили мотоцикл и последовали за младшим близнецом. — Я снял эту квартиру, когда всё это началось, в моих планах было спрятать здесь Фреда, Киру и Шарли, но кажется, нам теперь придется быть здесь впятером. Но в тесноте, да не в обиде, — сообщил он, подводя их ко входу в многоквартирный дом. Они поднялись на несколько пролетов, и Джордж распахнул перед ними дверь в крошечную квартиру без комнат, где была детская кроватка, двуспальная постель, немного мебели и скарба, а справа после выхода из маленького коридора был небольшой кухонный закуток. — Ты… — Фред посмотрел на брата, — планировал это? — неуверенно уточнил он. — Нам нужно было вас где-то спрятать. Гермиона помогла мне с маггловскими деньгами и выбрать место, и еще оставила целый самостоятельно ей написанный том, как замаскироваться под магглов. Кира, у которой до этого малышку забрала Джинни, чтобы у Киры немного отдохнула спина, бросилась на шею к Джорджу и крепко его обняла. — Я не мог оставить без защиты свою племянницу, — шепнул он на ухо Кире и та в голос заплакала. Фред замер в молчании и лицо его посерело. — Почему ты не подумал об остальных? — агрессивно спросил он, — мы могли таким способом спрятать всех. И куда ты собирался смыться?! — он подошел к брату, которого защитила развернувшаяся лицом к мужу Кира, за исключением того, что близнецы запросто смотрели поверх нее. — Потому что если бы в маггловском городе появилась группа рыжей безумной семейки, с нашими-то родителями, об этом бы сразу все прознали и это подвергло бы опасности несчастных магглов, которых бы перебили пожиратели и рассекретили бы нас всех, — дерзко ответил Джордж. Фред сжал кулаки и придвинулся ближе к брату, но Кира положила ему руки на грудь и подняла на него синие глаза. — Фредди, — ласково прошептала она. Фред опустил вниз глаза, его злой взгляд встретился с нежным сожалеющим взглядом девушки и он отшатнулся в раздражении, но выдохнул и немного расслабился. — Ты прав, — процедил он Джорджу и подошел к Джинни, чтобы забрать уже проснувшуюся Шарли, прижал ее крепко к груди и начал беспрерывно, почти как автоматически целовать ей макушку, расхаживая по комнате. — Его это успокаивает, — шепнула Кира Джорджу и тот подумав, кивнул. *** Жизнь в новой квартире кипела. Джинни нервно грызла ногти, и дергалась на каждое письмо и новости, и Кира крутилась вокруг нее, отпаивая чаем и изо всех сил пытаясь успокоить. Джинни не спала ночами, тряслась днем и выглядела серой и безжизненной. Кира прижималась к Фреду, целуя его ключицы под футболкой, думая о том, что если бы она оказалась на месте Джинни, то сошла бы с ума. Она поддерживала своих друзей и гордилась ими, но часть ее, та трусливая простая человеческая часть просто хотела, чтобы это закончилось без участия ее мужа. Они с Джинни спали на кровати, а Джордж с Фредом располагались на полу. Все чаще, после того, как Кира укладывала спать Шарли, а потом нервную Джинни, она сползала на пол к Фреду и жалась к его теплому боку. Фред, вымотанный всеобщими переживаниями и тем, что им с Джорджем приходилось рассылать почтой защитную амуницию для волшебников, и при этом ее мастерить целыми дня, спал мало, но крепко. Лишь спустя время, он начал иногда просыпаться, когда напуганная Кира плакала особенно громко, и из последних сил ее успокаивал. Кроме этих моментов, Кира оставалась самой невозмутимой. Она следила, чтобы Фред и Джордж ели и заставляла их насильно отдыхать. Джинни, из громкой и сильной, стала картонной копией человека и Кира изо всех сил старалась вернуть ее. Шарли росла, как обычный ребенок, и каждый по очереди возился с ней, хотя конечно, больше всего, Кира. Шарли стала антистрессом для каждого, и все старались держать лицо при ней, когда она маленькая и любопытная, кажется, постепенно начала понимать, что что-то плохое происходит вокруг, и Кира как можно старательнее развлекала ее и концентрировалась на том, чтобы быть матерью. В один из вечеров, когда Кира в очередной раз пыталась собрать всех к столу и провести общий ужин, Джинни взорвалась. Она бросилась на Киру, держа в руках маггловский венчик и закричала: — Как ты меня достала со своим этим притворством, — Джинни кинула Кире венчик прямо в лицо и та прикрылась локтями, неловко вжав голову в плечи. Джинни бросилась к ней и отняла ее руки от лица, схватила за запястья и начала кричать: — Не притворяйся, что ничего не происходит! — визжала Джинни, — они могут быть уже мертвы! Гарри может быть мертв! Мои родители тоже! Мы сидим в этой тупой маггловской квартире, вместо того, чтобы помогать сейчас нашим близким на войне, потому что ты не смогла со своей блядской Блэковской натурой не залететь! Кира пыталась аккуратно вырвать руки из хватки Джинни, и глаза ее наполнялись слезами, начиная предательски гореть. Кира сжалась под криками Джинни и больно уперлась в бедром в столешницу, отступая от сильной спортивной девушки. — Джинни! — рявкнул Фред, когда отошел от шока от поведения сестры, поднялся с пола, пробрался через изобретения и бросился к сестре. Шарли, напуганная тем, что на маму кричат, громко заплакала и Джордж поспешил к ней, схватил на руки и ушел в ванную, чтобы ребенок не слышал воплей. Фред рывком отодвинул Джинни и встал перед сестрой, а потом посмотрел ей в глаза, закрывая собой свою жену, но не прикасаясь к сестре ни в каком-либо грубом жесте. — Это мой ребенок, — прохрипел он Джинни, смотря ей прямо в глаза, — никогда не разговаривай так при моей дочери и никогда не смей так говорить Кире. Она тоже семья. Джинни была красная до корней волос. — Ты бы перетрахал всех вейл на свадьбе, если бы я не подошла, — кинула она ему, смотря в его глаза с вызовом, все еще разъяренная и не отдававшая себе отчета. Кира сзади Фреда громко всхлипнула, но закусила пальцы на руках, стараясь не подавать никаких лишних звуков. — Джинни, хватит, — Фред сжал зубы, — ты не можешь так говорить. Джордж вышел из ванной и протиснулся с Шарли на руках к Кире, потащил ее за руку и сунул ей дочь в руки. — Иди, она без мамы не успокоится, — он твердой рукой отправил ее в ванную, потом посмотрел на Фреда, — иди с ними. Фред покачал головой из стороны в сторону. — Мне надо поговорить со своей сестрой, — твердо сказал Фред. Джордж подошел к нему ближе и твердо взял за плечо. — Тебе надо быть рядом с твоей женой, — он строго посмотрел на брата, отлично осознавая его растерянность и то, что он разрывается между тем, чтобы пойти успокоить жену или поговорить с сестрой, поэтому он добавил, — у Джинни здесь два брата, а у Шарли отец один. Фред посмотрел на тяжело дышащую Джинни, кивнул брату и пошел в ванную. Он медленно открыл дверь и увидел на полу заплаканную Киру, которая силилась улыбаться Шарли. — Солнышки, — выдохнул он и медленно сел на пол к жене и дочери. — Что я сделала не так? — Кира посмотрела на него измученными глазами. Фред обнял ее одной рукой и Кира уронила голову на его плечо. — Ничего, — прошептал Фред в макушку жене, — ты ничего не сделала не так. Все сейчас просто на взводе. Кира хотела взорваться и начать визжать от переполнявших ее эмоций. От нападения на нее Джинни ей стало тошно, и на нее обвалились эмоции, которые она так старательно отодвигала на задний план. Залегшие под глазами мешки у Фреда, осунувшийся Джордж и вечно нервная Джинни. Постоянные риски, когда они просто выходят в магазин, попытки найти способ обменять волшебные деньги на маггловские, отсутствие писем и новостей, даже радио Ли Джордана не ловило в этих краях, хотя Кира изо всех сил пыталась его поймать. Ли Джордан присылал ей расшифровки всех своих программ, со списками погибших и всеми новостями, и Кира жадно читала их, проверяя наличие знакомых ей имен. Кира держала себя, чтобы не сорваться в волшебный мир проверить отца, держала Джинни от того, чтобы в панике искать Гарри Поттера, держала близнецов от того, чтобы узнать, куда трансгрессировали родители и другие родственники. Она посмотрела на Фреда снова и тот замер, когда встретился с ее голубыми глазами. — Я стал совсем плох, да? — пошутил Фред, — я думал, что я буду шутить даже на смертном одре, а тут вот оно как, — неуверенно сказал он. — Ты можешь вернуть себе себя, — Кира дотронулась рукой до щеки Фреда, — просто отпусти то, что запрещает тебе шутить. Это звучит трудно, но я знаю настоящего Фреда, который сидит внутри, задавленный чужими эмоциями и навязанными правилами. Посмотри на нас, — она указала на Шарли, которая уже играла с упаковкой зубной пасты, забывшая о переживаниях, — мы вообще против всех правил, — улыбнулась Кира. Фред задумчиво посмотрел на Киру. — Чью сторону я должен был занять в этой ситуации? — Фред потер глаза, — твою или моей сестры? Кира нежно и понимающе ему улыбнулась. — Я думаю, что мне было бы неправильно говорить тебе решение этой ситуации, — мягко сказала она, — есть выражение «кровь завета гуще, чем вода в утробе матери» и по сути оно обозначает, что отношения, которые вы выбираете важнее, чем те, в которых вы родились, — она закусила губу, — но я бы чувствовала себя последней мразью, если бы пыталась вложить эту мысль в твою рыжую голову, потому что имеет значение только то, что ты сам решаешь для себя. — Получается, что я выбираю постоянно между вами и всем миром, — задумчиво сказал Фред. — Ты всегда выбираешь между чем-то, — тихо заметила Кира, — между добром и злом, между отношениями и свободой, между друзьями и правдой и подобное… и тут нет правильного решения, верно? Просто мне кажется, что ты смотришь немного категорично — мы все одна семья, и ты не будешь лучше или хуже, если в тот или иной момент не выберешь, но займешь ту или иную сторону, если тебе это сейчас нужно, и не станешь плохим, если не выберешь вообще. Выбрать сторону не всегда означает поругаться с другой, ну кроме, знаешь… — она вздохнула, — с пожирателями дружить нельзя, — слегка фыркнула Кира. Фред задумчиво смотрел на Киру, а потом его губы изогнулись в нежной улыбке. — Когда ты у меня такая мудрая стала, солнышко, — прошептал он. Кира пожала плечами: — Беременность и материнство заставляют тебя становиться мудрее в несколько раз быстрее, чем в обычной жизни. Фред погладил ее по голове и поцеловал в висок. Кира подняла на него любящий взгляд, ласково положила руку на его щеку и притянула, нежно прикасаясь своими губами к губам мужа. Она медленно двигалась и Фред, голодный до поцелуев, прижался к ней ближе, щекоча Киру теплым дыханием. Она отстранилась, напоследок осторожное поцеловала его сомкнутые губы, и вернулась к тому, чтобы играть с маленькой Шарли. На кухне Джинни, которая винила себя за вспыльчивость, плакала в голос на груди у старшего брата: — Я не хотела. — Малышка, я знаю, — Джордж погладил по волосам сестру. Фред вошел на кухню и прижался плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди. — Кира могла бы сейчас говорить, что я должен занять ее сторону, но она этого не сказала, к твоему сведению, — Фред посмотрел строго на Джинни, потом вздохнул, подошел к кухонному гарнитуру и начал доделывать ужин. — Фред, мне жаль, — Джинни всхлипнула. — Я знаю, — он кивнул тарелке, — но это не отменяет того, что я зол на тебя сейчас. Ты сорвалась на того человека, кто наиболее безответный из всех людей, зная, что она ничего тебе не скажет и не сделает, а я не буду с тобой ругаться, потому что слишком люблю тебя. Никто из нас не абсолютно на ее стороне, а она не может за себя постоять, и ты этим воспользовалась. Джинни громко втянула воздух и слезы ее полились с большей силой. Джордж посмотрел на брата с некоторой долей раздраженности и усталости, было видно, что он не совсем согласен с его словами. Одной рукой он нежно успокаивал Джинни, проводя кругами по ее спине, но слегка подумав, все-таки, достаточно строго заговорил. — Ты должен быть полностью на стороне Киры, Фред, — твердо сказал он, прижимая к себе Джинни немного ближе, — если ты не будешь, то никто никогда не будет. Даже Сириус, кажется, больше любит Гарри, не хотел подумать об этом? -- слегка грубо уточнил Джордж, которому жалко было Джинни, и, конечно, Кира не была лучшим вариантом для его близнеца, в его глазах, но он верил в то, что считал правильным, а в это точно не входило то, чтобы судить Фреда за его ошибки или его выбор. Джордж был тем, кто всегда и до последнего был на стороне своего близнеца, они так часто заходили далеко в тех или иных поступках, но никто и никогда из них друг от друга не отступался. Вся эта ситуация, когда забеременела Кира, стала первой, когда Джордж перестал транслировать Фреду все свои мысли и сомнения, а твердо встал на стороне того, что было лучше и правильнее, а это было определенно не настраивать Фреда против Киры, а поддерживать его, и, наоборот помогать создать крепкую семью. В другой ситуации, Джордж, возможно, вел бы себя иначе -- но любовь к племяннице, не просто к племяннице, а дочери его близнеца, пересиливала в нем большее количество других чувств. Джордж зарекся себе никогда не говорить Фреду своего истинного мнения, но позже в его голове даже зародилась призрачная мысль о том, что наверное, это не так уж и плохо, что он немного холодно относится к Кире. Ее появление стало первым, что начало их немного разделять между собой, и хотя Джордж переживал это остро -- он впервые почувствовал себя одиноким -- позже он начал понимать, что это рано или поздно должно было случиться, и возможно, причина его неприязни больше в том, что они с Фредом стали отдаляться. Они так привыкли делиться всем на свете, и хотя Джордж всегда понимал, что им не должны нравиться одни и те же девушки, он почему-то думал, когда они были младше, что его отношение к будущей жене его близнеца, у него должно быть обязательно восторженное, и он непременно высоко оценит выбор брата. Джордж в прошлом почему-то решил для себя, что они должны стать лучшими друзьями, а Кира у него восторга не вызывала. Осознание, что и жить они вечно вместе не будут, а жить с ней и строить семью Фреду, пришло ему уже гораздо позже, когда он и сам начал задумываться о том, что серьезные отношения уже не так уж и далеко. Тогда он немного раскаялся в своих мыслях, но это случилось позже. Размышления Джорджа о том, как ему будет правильнее всего поступить в это ситуации, и как остаться на стороне Фреда и Джинни одновременно, и что вообще в этой ситуации сторона Фреда, прервал голос его близнеца. — И что, мне сейчас надо бросаться на Джинни и орать? — изогнул бровь Фред, раскладывая еду по тарелкам и борясь с электрической плитой, на которой уже начала подгорать в кастрюле картошка. — Не знаю, я не женат, — буркнул Джордж, уставший от своих размышлений. — Фред не должен занимать чью-то сторону, — из ванной появилась Кира, ведущая за руку маленькую Шарли. — Ты слишком благородная, — фыркнул саркастично Джордж, раздраженный Кириной мягкостью даже в такой ситуации. Кира посмотрела на него спокойно и пожала плечами. — Я просто не хочу никого ссорить, — Кира пустила Шарли пройти несколько шагов к Фреду, а сама подошла к Джинни. — Эй, малышка, — она положила руку ей на плечо, — ты просто устала, ладно? Давай поужинаем и посмотрим те маггловские глупые передачи, хочешь? Джинни, залившаяся краской до ушей, покачала головой куда-то Джорджу в грудь. Тот посмотрел на Фреда, который поджал губы, пытаясь договориться с Шарли, чтобы она посидела поиграла самостоятельно в маленькой потрепанной детской кроватке. Кира кивнула сама себе и не продолжая разговор, пошла помогать Фреду. Джордж видел, что она сдерживается, чтобы не сорваться и не высказать то, что она думает на самом деле, и он бы, наверное, не осудил ее, если бы она хотя бы для разнообразия была искренней и показала настоящие эмоции. Фред повернулся к брату, и, кажется, разделил его мысль, с той лишь разницей, что он поражался и восхищался сдержанностью Киры, а не считал это притворством, как Джордж. Джордж, более мягкий, знал о сдержанности больше эмоционального Фреда, и для него иногда сдержаться не было такой проблемой и, тем более, достижением, каким казалось Фреду. Кира уравновешивала в нем это, и Джордж со временем начинал это осознавать, и тогда его раздражение от чрезмерной сдержанности Киры, немного отступало. Джордж не всегда мог остановить брата, и никогда не думал, что кто-то сможет, но у Киры получалось, и Джордж отдавал ей за это должное. Кира, поджав губы, с откровенным раздражением, начала раскладывать подгоревшую картошку, и Фред, который сжался от ее вида, неловко вился вокруг нее. Кира остановила его суетливость мягкой рукой и заглянула в его голубые глаза. Они молча разговаривали вгзлядами, и Фред в один момент расслабился, мягко обняв ее, как ни обнимал практически никогда с момента приезда в маггловскую квартиру, и Кира жадно начала вдыхать его запах. Джинни смотрела на своего брата, узнавая его тепло и заботу, и совесть ее начала ныть. Джордж заметил этот ее взгляд, и разрывающийся между любовью к брату и к сестре, ободряюще сжал ее руку, но в нем было некоторое осуждение. Кира вдруг показалась ему до боли похожей на них с Фредом: она получила свою очередную порцию осуждения за то, что пыталась сделать жизнь всех вокруг нормальной. Джордж знал это чувство — это то, что они с Фредом ощущали всю свою жизнь, когда шутили практически в любой момент и в любой ситуации. Он посмотрел на невысокую фигуру Киры, которая казалась еще меньше около Фреда и сердце его еще больше прониклось к своей невестке. Он постепенно замечал и осознавал на протяжении последних месяцев, почему Фред влюбился в нее, и сейчас почувствовал себя виноватым за свой некоторый холод раньше. Кира это, конечно знала — он никогда не обидит ее и защитит Шарли ценой своей собственной жизни, но в его глазах она всегда читала некоторое замешательство и прохладу. Кира, через плечо Фреда, бросила на него быстрый взгляд и мягко улыбнулась. Джордж кивнул, давая ей понять, что он теплеет и та хихикнула. Фред оторвался и закрутил головой, обернувшись на брата. Он заметил его изменившийся взгляд и немного выдохнул. Он слишком хорошо знал брата, чтобы не осознавать раньше, что он хоть и поддерживал их с Кирой отношения, но до конца в восторге не был. Часть души Фреда была этому даже немного рада — у него еще с младших курсов внутри сидел небольшой страх того, что девушка, которая будет ему нравиться, уйдет к его более нежному и мягкому брату. Фред никогда бы не отказался от самого себя ради перспективы отношений, но это не мешало ему каждый раз вступая в какие-либо отношения, до встречи с Кирой, слегка переживать об этом. Он даже волновался иногда, что раз Кира ходила на бал с Джорджем, он ей больше нравится, ведь сам Фред не позвал ее, и что она позже согласилась на свидания с ним, потому что они близнецы. Когда он признался в этом Кире уже спустя время, она звонко рассмеялась и покачала головой, убедив его, что Джордж никогда не нравился ей в таком смысле, и они с ним оба ведомые, а это заведомо провальный союз в ее понимании. Она несколько раз упоминала ему, что приглашение Джорджа было актом доброты к Гарри, а не выражением симпатии к ней. Фред немного радовался, что Джорджу не совсем нравится Кира, поскольку ее эмоции распознать было бы сложно, и если бы он не знал, как она выглядит наедине, когда влюблена, то, вероятно, никогда бы не догадался, кто ей нравится на самом деле. Но он знал и видел ее по-другому, и часть его радовалась, что у него было что-то свое — только он знал ее на самом деле, видел ее гнев и храбрость, ее разочарование или томные глаза. Он мог бы объяснить Джорджу, чтобы тот проникся, какая Кира в его глазах на самом деле, и что она скрывает от других, но зачем кому-то знать ее такой, какая она для него? Фред снова прервал подготовку ужина и зарылся в Кирины уложенные той самой расческой кудри. Она хихикнула и шутливо его отпихнула, бурча что-то о том, что ей еще нужно готовить сок. Они сели все вместе за стол, и Кира взяла на руки Шарли и кормила ее параллельно с самой собой, и пожалевший в ее попытках ухитриться поесть самой и накормить активную маленькую Шарли, Джордж поспешил закончить ужин и забрал у нее свою племянницу, чтобы Кира могла немного выдохнуть. После этого дня в их быту что-то переменилось. Появилось больше смеха, Фред и Джордж снова стали шутить, начали даже из свободных составляющих делать привычные вредилки и бесконечно веселить этим маленькую Шарли. Фред начал больше возиться с дочерью, наблюдая ее радость от вредилок, и у Киры появилось свободное время, чтобы договариваться о посылках с поставщиками близнецов, чтобы ей высылали ингредиенты для разработки различных лекарств. Фред молча смотрел, как Кира до ночи смешивает ингредиенты, и хотя иногда Джордж или Джинни недоумевающе сводили брови к переносице в непонимании, зачем она так старательно занимается разработками лекарств, когда нужно думать о борьбе и защите, но Фред быстро понял, что ей движет: кроме борьбы существуют еще последствия войны и необходимость восстанавливать физические и эмоциональные силы тех, кто боролся. Его Кира не умела бороться, но она умела выхаживать, заживлять и заботиться. Иногда Фред смотрел на нее задумчиво, когда она собирала волосы в высокий пучок и высунув немного язык, и задумывался, как так получилось, что с его характером борьбы, когда он, будучи волшебником, буквально с младших курсов кидался на обидчиков в рукопашную, движимый базовыми инстинктами, но со временем понял, что каждого бойца с войны должны встречать дома, а если на то пошло, то без медиков на любой войне, маггловской или волшебной, противники, независимо какие они, добрые или злые, перебили бы друг друга до смерти и полного истребления. И он не был бессмертным или неуязвимым, как и его близкие, и слишком много было силы и борьбы во Фреде Уизли, чтобы ему нужен был кто-то, кто мог бы добавлять этой воинственности в его жизнь, но нужен был тот, кто будет всю его жизнь латать раны его вечной драки с миром, будь то то бизнес или магическая война. Фред Уизли смотрел на свою яркоглазую жену, на медноволосую спящую дочь и был уверен: если есть на свете сила, которая способна спасти его жизнь в эти темные времена, то только эти солнышки, всегда греющие его спину.