***
Сукуна не обманул — Кендзяку и правда знал, что они придут. Как и знал он, что они всё знают. Иначе бы дверь не была призывно приоткрыта, приглашая войти, а на кухне не стояли бы две чашки с чаем — тот же самый вкус винограда и жасмина. Иронично. Мегуми прислушался, обводя кухню взглядом — внизу было какое-то копошение. Сукуна тоже это заметил, кивая в сторону двери, которая, как понял Мегуми, вела в подвал. Сукуна пошёл первым. Он аккуратно открыл дверь, за ней находилась ещё одна дверь, более прочная, железная. И вот она была закрыта, в отличие от входной. Мегуми посмотрел на Сукуну, который на это лишь закатил глаза. Надавив рукой на поверхность, он отодвинул дверь, так будто она была открыта, использовав при этом минимум силы. Спускались по лестнице они бесшумно. Дышали через раз. Хоть и в этом не было смысла — Кендзяку и Махито знают, что они пришли. Спустившись, они осмотрелись — от точки, где они стояли, шло два коридора. Мегуми сконцентрировался, пытаясь уловить, где могут те прятаться. Ничего. Взяв контроль над тенями, он прошерстил помещения в ближайшем радиусе, но тоже было тщетно. Мегуми это не понравилось. Теней было мало, свет включили во всех комнатах, будто Кендзяку знает о структуре дара. Сукуна, заметив на лице Мегуми обеспокоенность, коснулся его плеча, указывая на левый проход. Сам двинулся к правому. Стоило ему лишь пропасть из виду, как Мегуми перестал его ощущать. На это оставалось лишь вздохнуть, снять с плеча катану, перехватывая поудобнее в руке, и двинуться влево. Проход освещался, но из-за его длины не было видно, что ждёт в конце. Это напрягало больше всего. В первый раз придя к Кендзяку, Мегуми подумал о том, что его дом маленький, пусть и содержащий всё самое важное. Сейчас же становилось понятно почему: Кендзяку, в первую очередь, — химик и учёный, а значит у него должна быть и лаборатория. И судя по всему это она. Насколько об этом известно Сукуне? Если именно он держит Кендзяку в живых, то значит и он должен был его куда-то поселить и, тем более, проследить, в каком доме он будет жить. Как получилось так, что он не может предположить, где и что находится. Хотя, подумалось Мегуми, это скорее работа Урауме. С тем, как Сукуна относится к своему же бизнесу, можно легко понять, как он относится к остальным делам, что не касаются его напрямую. С одной стороны безответственно, а с другой — Сукуна считается сильнейшим… Наверное, поэтому Кендзяку и пошёл путём создания дампира. Он знает, что Сукуна питает к ним интерес, что он ими очаровывается. Единственное, что тогда начинает волновать — как именно у него получилось создать дампира; Джихей Махито — человек, был им по крайней мере. Получается дампир он лишь искусственный, а, насколько понимал Мегуми, такие всегда имеют сильное отклонение от подлинника. Осталось лишь выяснить, чем именно он несовершенен. Коридор будто не заканчивался. Мегуми казалось, что идёт он уже минут десять, но ни к чему так и не может прийти. Он резко остановился, прислушиваясь, включая инстинкты на максимум. К своему удивлению, Мегуми не почувствовал никакого потока воздуха, никакого звука, кроме своего же биения сердца, что начинало учащаться от страха. Это ненормально. Он всё-таки находится на нижнем этаже, в подвале, под землёй — здесь не должно быть так тихо, будто… Всё это ненастоящее. На одних только рефлексах, Мегуми обернулся, выставляя перед собой катану. Лязг металла о металл — Махито стоял перед ним с безумной улыбкой. В руках его был кинжал, что сейчас упирался лезвием в лезвие катаны. Скрежет от соприкосновения стоял в ушах. Мегуми с ужасом понял, что прямо сейчас проигрывает в силе. Отступив на шаг назад, он резко отпрыгнул, уходя от точного удара Махито — не успей Мегуми увернуться, ему рассекло бы пол-лица. Не так страшно, всё бы тут же зажило, но учитывая, кто создал этого дампира, Мегуми рисковать не хотел. Пусть кинжал Махито и казался серебряным, всё могло быть совершенно по-другому. Как и пространство, где он оказался заперт. Инстинкты завопили, рефлексы забрали контроль над телом — Мегуми сам не понял, как успел обернуться, парируя удар Махито. Он оказался за спиной, пусть и стоял только что перед ним — то была не скорость. Мегуми бы заметил. Это была как телепортация. Очередная атака пришлась на левую сторону — Мегуми опоздал, и лезвие вонзилось в плечо. Тихий стон боли сорвался с губ, но не успел он прийти в себя, как с правой стороны кулак заехал ему в скулу. Во рту скопилась кровь. Махито вновь стоял перед Мегуми. На его лице оставалась безумная ухмылка. Он не телепортируется, как и не поднимает скорость. Мегуми его просто не видит. Точно так же как не слышит и не чувствует тут ничего. Пространство вокруг — иллюзия. И стоило Мегуми об этом лишь подумать, как спина упёрлась в стену позади. Длина коридора уменьшилась. Сплюнув кровь на пол, Мегуми заметил, как от красного пятна в следующую секунду не осталось ничего. Двинув плечом, он почувствовал, как острая боль прошлась по левой стороне тела — его регенерация не работала. Сердце быстрее забилось в груди. Не к добру это. Мегуми облизал пересохшие губы, пытаясь понять, что ему делать дальше. Пытаясь понять, что может сделать дальше Махито. Рана не затягивалась и спасало лишь то, что повреждена именно левая рука, неведущая. Но легче от этого становилось с натяжкой. Инстинкты вопили сильнее, переключившись с угрозы в виде Махито на угрозу травмированного организма. В голове Мегуми быстро проносились предположения, как именно получилось отключить его регенерацию — как жаль, что химиком он не был; и видно это станет первым, что он начнёт изучать в своей долгой жизни. Лишь чудом получилось заблокировать выпад Махито — но Мегуми оказался прижатым к стене с одной стороны и более сильным телом с другой. Лезвия опять сошлись. Если так продолжится и дальше — ему просто отсекут голову. И безразлично, что от этого Мегуми не умрёт, он понимает, что будет боль. И скорее всего ужасающая. Да и вопрос, как именно голова вернётся на место — отрастёт ли новая или тело сможет функционировать и так. Как вообще это должно выглядеть? Мегуми часто задышал. Паника начала окутывать тело. Слишком много вопросов без ответов, которые давили на нервную систему, подчиняя страху. Руки задрожали, потяжелели, и как бы не пытался Мегуми продолжать бороться, продолжать сдерживать кинжал Махито, но руки опускались — не было просто сил продолжать держать их. Катана упала на пол с громким звоном. В следующую секунду Мегуми почувствовал, как разрывается его плоть, а в сердце входит лезвие. Крик сорвался с губ, боль прошлась по каждой клеточке тела. Мегуми приложил руку к груди, чувствуя, как по пальцем бежит кровь. В следующую свет померк, обращаясь во тьму. И лишь для того, чтобы загореться вновь. Перед взором Мегуми предстали прутья решётки. Боли больше не было. Он опустил взгляд, разглядывая место, куда впилось лезвие пару секунд назад — не было ни раны, ни крови. Мегуми прощупал кожу — всё было в порядке, как его тело, так и его футболка были целы. Плечо тоже, к удивлению, не болело. — Не волнуйся, — голос Кендзяку раздался сбоку. — Ты цел и невредим. Ну… — он усмехнулся. — Физически так точно. Мегуми резко обернулся в его сторону, нахмурившись. Кендзяку стоял справа, за прутьями, как теперь стало понятно, клетки. Он внимательно наблюдал за действиями — Мегуми, будто он был невиданным животным в зоопарке. Кендзяку и правда было интересно, как всё сложится, что будет делать дампир, оказавшись в такой ловушке. — Ты правда, — Мегуми убрал руку с груди, выпрямляясь, — думаешь, что меня остановит эта клетка? Он усмехнулся, сделав два шага к прутьям, ближе к Кендзяку, и сейчас стоял почти вплотную. Вот только на его уверенность ответили лишь закатыванием глаз. Мегуми растерялся. — Ну попробуй, — усмехнулся Кендзяку, взмахивая рукой, указывая на прутья. Мегуми тут же вцепился в них, но не успел даже надавить, как ужасающая боль прошлась по рукам — он вскрикнул. Отпустив прутья и отойдя назад по инерции, поднял взгляд на Кендзяку, тут же переводя на свои руки. Они были обгорелыми из-за электричества, что прошлось по телу — то не страшно, кожа уже начала затягиваться. Но та боль, что почувствовал Мегуми… — Тебе не страшно получать урон, но вся проблема заключается именно в том, что ты не можешь вытерпеть боль. То, что ты дампир, не делает твой болевой порог выше — ты чувствуешь всё то же, что чувствует человек, — усмехнулся Кендзяку. — Ты можешь пытаться сломать решётку, но поверь, ты не вытерпишь всей боли. Стоит тебе лишь прикоснуться, как твои инстинкты потянут тебя назад. — Но и надолго всё равно меня не задержишь, — прошипел Мегуми, поддаваясь ближе, но теперь неосознанно избегая контакта с прутьями. — Я всё равно смогу выбраться, пусть и не сразу. — Конечно, сможешь, — кивнул Кендзяку. — Я не идиот и знаю, что это не поможет мне запереть тебя навечно. Однако, это выиграет мне время. Мегуми прищурил глаза, всматриваясь в его лицо — на нём отражалось полное спокойствие и принятие ситуации. И если Мегуми не главная цель, то тогда… Глаза в ужасе расширились. Всё произошедшее было лишь отвлекающим манёвром. Мегуми ведь с самого начала не был целью Кендзяку. Когда появился Махито в качестве дампира, о нём ещё не было известно. — Сукуна… — вздох сорвался с губ Мегуми вместе с именем. — Бинго! — Кендзяку щёлкнул пальцами. — Долго же ты думал. Сейчас в клетке Мегуми лишь потому, что неудобен — неудобное, неизвестное в уравнении, что рушит всё. Кендзяку понятия не имел, что существует настоящий дампир, которого Сукуна привлечёт к этому делу. Именно поэтому Мегуми на какое-то время оказался, можно сказать, недееспособен. Чтобы не мешал. — Как ты смог всё это провернуть? — спросил Мегуми, склоняя голову. Кроме как признать своё поражение, ничего не остаётся. — Ты имеешь в виду, как я запер тебя здесь? — хмыкнул Кендзяку, и, увидев кивок, пояснил. — Всё просто: ты попал в иллюзию, и пока боролся в ней, я переместил тебя сюда. — Получается, — Мегуми нахмурился, — я просто уснул? — Не столько уснул, сколько попал в транс — в своей голове ты что-то делал, думая, что происходит это в реальности, но на самом деле, просто стоял. — Как мило, — прошипел он. — Это дар Махито? Кендзяку странно на него посмотрел, напрягшись. Но стоило ему понять, что Мегуми не шутит, как смешок сорвался с его губ, а после перерос в полноценный смех. Кендзяку, схватившись за живот, продолжал смеяться — мысль Мегуми о даре Махито позабавила слишком сильно. — Вы ведь уже знаете, — начал он, выпрямляясь, — что он искусственно созданный дампир. Кендзяку стёр, выступившую слезу, впиваясь взглядом в растерянного Мегуми. Тому оставалось лишь кивнуть. — У него не может быть дара, — пояснил. — Дар у дампира переходит от отца или матери, кто вампиром является, чаще всего, чем слабее дар родителя, тем сильнее дар ребёнка. Махито просто не может иметь дара — и это, к моему сожалению, не решаемая проблема. Я смог изменить всё в теле Махито, кроме этого. — Тогда как? — прошипел Мегуми. — Как ты ввёл меня в транс?! — Чай, — пожал плечами Кендзяку. — Второй раз на те же грабли. Вот лишь только грабли получше стали. Мегуми на это нахмурился, понимая, к чему он ведёт. В прошлый раз он выпил этот чай, в этот — хватило запаха. И теперь даже понятно, почему сработало. У Кендзяку есть дампир, на котором можно ставить опыты. Лишь только… — В первый раз меня вырубило, — произнёс Мегуми. — В этот раз ввело в транс и лишь из-за запаха… Это разные препараты? Если и правда разные — то дело плохо. Кендзяку кивнул. — А на вампиров оно действует? — Мегуми нахмурился. В прошлый раз Сукуна пил этот чай, но ничего с ним не произошло, а значит можно предположить, что и в этот раз всё может обойтись. — Действует, — кивнул Кендзяку, расплываясь в улыбке. — Все мои препараты действуют и на дампиров, и на вампиров — между вами не такая уж и большая разница. Мегуми замер. Шумный вздох сорвался с его губ — Май. Вот почему Кендзяку не брался за её дело, он не хотел раскрывать своих же карт Сукуне, тот ведь сразу бы понял, кто стоит за этим делом. Но и это ведь не всё… — Ты, — протянул Мегуми, с его губ сорвался истерический смешок. — Тебе мало было сотворить яд, которым можно дурачить как вампиров, так и дампиров. Тебе нужно было понять, как каждого из них убить. И если с обычным вампиром всё просто — можно лишь добавить серебро, но что делать с дефектным вампиром? Кендзяку ухмыльнулся, складывая руки на груди. — Да, я убил ту вампиршу, — хмыкнул он. — На деле даже не думал, что сработает, но когда Махито рассказал, что она умерла тут же… — А на обычного вампира сработает эта сыворотка? — спросил Мегуми, перебивая. — Должна, — пожал плечами Кендзяку, — но честно, смысла в этом не так и много, когда можно просто отравить вампира серебром. — Я не про это, — всплеснул руками тот. — На Сукуну сработает то, чем ты меня траванул? Он нахмурился, не понимая, к чему ведёт Мегуми. А после расплылся в улыбке, но лицо его было полным шока, Кендзяку рассмеялся перед тем как ответить: — В этом нет смысла, — покачал головой он. — Сукуну просто невозможно отравить. Ничем. Мегуми нахмурился. — Что? — скривил он губы. — Даже серебром? — Даже им, — щёлкнул пальцами Кендзяку. — Можно его зарезать серебряным клинком или выпустить серебряную пулю, но как яд… — он покачал головой. Мегуми отвёл взгляд, обдумывая услышанное. Такого просто не могло быть. Но… Сукуна ведь тоже не был «обычным», всё это может быть связано с его долгожительством… — Тогда, — хрипло начал Мегуми, поднимая на Кендзяку взгляд, — что ты собираешься делать? Кендзяку отошёл от клетки, падая на табуретку у стола в дальнем углу комнаты. С Мегуми он так и не сводил взгляд, наблюдая — изучая. Несложно было понять, что сейчас для Кендзяку это очередной эксперимент. Он взглядом обвёл клетку, остановился на фигуре Мегуми, хмыкнул и всё же ответил: — Если вообще — убить Рёмена Сукуну, а если конкретно — то ничего. Махито всё сделает за меня. — Ты издеваешься? — усмехнулся Мегуми. — Да каждый знает, что Сукуна знаток по части убийства дампиров. — Обычных, — выделил Кендзяку, — дампиров. Он не сможет провернуть тот же фокус с Махито, потому что он не знает, что может за этим последовать. А если и убьёт — тут же сдохнет. Мегуми приоткрыл рот, желая задавать вопрос, но как его построить, так и не смог понять. Кендзяку говорил так, будто Мегуми должен уже знать какую-то информацию, какие-то факты, но проблема в том, что он ничего не знал. Тема о других дампирах поднималась лишь раз — и то в качестве лишь сравнения Мегуми с ними. Кендзяку уловил неуверенность Мегуми, глаза его расширились от удивления, и он вновь рассмеялся. — Ты не знаешь…. — протянул он, хлопнув в ладоши. — Так ты ничем от них не отличаешься. Я всё думал, что Сукуна в тебе нашёл что-то… А ты ничем не отличаешься от других. — Кендзяку усмехнулся. — Может ты успеешь спросить о его долголетии. А если нет — это уйдёт с ним в могилу. На это он получил яростный рык — Мегуми вновь поддался к прутьям, хватаясь за них руки, желая разломать железые балки. Но раздался лишь его вой, когда электричество прошло по рукам, проникая под кожу, острыми иглами впиваясь. Мегуми отпрянул к стене моментально, больно ударяясь о поверхность. — Мне даже нравится это, — усмехнулся Кендзяку. — То, как ты страдаешь, ничего не можешь сделать… Как же все вампиры боятся тебя, а ты такой жалкий… — Бесишь, — прошипел Мегуми. Он хотел бы ещё раз попытать удачу и попробовать пересилить себя, сломать эту ненавистную уже решётку, лишь только его инстинкты прибили его к земле, запрещая двигаться в эту сторону. Его тело не хотело новой порции боли, а потому лишь сильнее било тревогу, кода Мегуми стоило даже подумать о новой попытке. Как же это раздражало. — Не боишься, — Мегуми шумно сглотнул, впиваясь взглядом в прутья, хотя и обращался он к Кендзяку, — рассказывать мне свои злобные планы? Тот на это лишь покачал головой, поворачиваясь к нему спиной. Он подхватил лежащий на столе планшет — Мегуми вытянул голову, улавливая зрением лишь небольшую деталь на экране — пару букв и цифр. Этого хватило, чтобы понять, чем занят Кендзяку — он смотрел запись с камеры наблюдения, внимательно следя, скорее всего, за Сукуной. — Отвечать не собираешься? Кендзяку обернулся, поднимая одну бровь вверх в немом вопросе. Пожал плечами и снова перевёл взгляд на планшет. — Есть два возможных конца: Махито убьёт Сукуну и Сукуна убёт Махито. При первом варианте твоя смерть не будет отложена надолго, а значит нет никаких проблем в том, что я тебе что-то рассказал. При втором — я умру сразу после, а то, что я тебе рассказал, можно узнать из бумаг и диктофонов, что валяются тут, а значит Сукуна всё равно всё узнает. — А уничтожить? — нахмурился Мегуми. — Сохранишь свою тайну… — Я учёный, — хмыкнул Кендзяку, внимательно наблюдая за происходящем на экране. — Я хочу, чтобы общество узнало о моих открытиях. Даже если после моей смерти. Больше он ничего не говорил.***
Мегуми не сводил с Кендзяку взгляд всё то время, что оказался расположен сам себе, более тому неинтересен. С резко приобретённой тишиной пришло и осознание собственной беспомощности. Он сел на пол, кинув взгляд на решётку — Кендзяку был прав: так легко и просто Мегуми не сможет это сломать, пока он хоть чуть-чуть привыкнет к боли от электричества, пока сможет успокоить вопящие инстинкты… Слишком много времени потребуется для этого. Не нравилось лишь одно — Кендзяку верит в победу Махито, но почему? Сукуна единственный, кто знает, как убить дампира, он единственный, кто знает, что из себя дампир составляет в принципе, что такого должно быть в Махито, чтобы Сукуна не смог с ним справиться, что не сможет использовать «тот план»? Тем более, когда у того нет даже дара. Всё упиралось в нехватку информации. Мегуми ведь сам до сих пор не знает, как именно Сукуне удавалось убивать дампиров, да ещё и оставляя их трупы. Могли ли все врать всё это время? Могут ли быть дампиры не столь всемогущи, как их описывают? Никто ведь кроме Сукуны никогда с ними не был близок, никто не пытался их убить — и только лишь потому, что дампиры действовали быстрее? — даже Мегуми за свои двадцать лет до сих пор не знал всех возможностей своей сущности. И, если бы не Сукуна, так и оставался в неведении. Нужно было выбираться. Мегуми резко поднялся на ноги, оглядывая комнату, в которую попал. Главное — следить параллельно за Кендзяку. Он не должен ничего заподозрить. Действовать нужно тихо и аккуратно. Насколько Мегуми понял, оказался он в какой-то небольшой лаборатории — вокруг клетки были столы, на которых находились различные склянки, валялись бумаги и ещё куча медицинской фигни, названия которых Мегуми не знал. А учитывая, что тут стоит клетка… Хотелось бы думать, что именно здесь Кендзяку проводил свои эксперименты над Махито, но всё было проще — тут держали корм. Скорее всего Кендзяку брал у них различные анализы и тому подобное, чтобы выявить, насколько люди пригодны для продажи. Иронично получилось, если учесть, что Мегуми познакомился с Сукуной, потому что его привезли как корм. Пройти сквозь решётки или сломать их — слишком много времени. Можно было бы попытаться переместиться по теням, но Мегуми не был уверен в свой концентрации — не очень-то получалось игнорировать инстинкты во время разговора с Кендзяку, переключаясь на диалог, но сейчас… Хотелось просто вырвать себе глотку, лишь бы перестать чувствовать вновь нарастающую панику. Сукуна же предупреждал. Мегуми набрал в грудь побольше воздуха — нужно научиться уже насильно себя успокаивать и затыкать свои инстинкты. Всё ведь дело в простой неуверенности?.. Смелость и наглость. Стоит хотя бы попробовать. В тот раз же получилось… Хотя рядом был Сукуна и осознание того, что он точно не даст Мегуми в обиду, как-то да спасало положение, но в этот раз — не то что его не было рядом, так он и с самого начала высказался по поводу присутствия Мегуми здесь. Это раздражало. Это бесило. Мегуми и так прекрасно известно о своей слабости, но когда в неё тыкают носом — это начинает разъедать изнутри. Кинув взгляд на всё ещё ничего не подозревающего Кендзяку, набрав в грудь побольше воздуха… Если ничего не получится, придётся либо импровизировать, либо просто ждать, когда придёт Сукуна — если вообще придёт. Он ясно дал понять, что не будет спасать Мегуми, как принцессу из башни, что даст ему умереть, что не будет рисковать своей жизнью ради него. И это казалось такой правильной реальностью, что в груди болезненно потянуло. Живя все свои двадцать лет под покровительством Сатору, Мегуми даже и не думал о том, что ему нужно самому справляться с проблемами — его жизнь зависит только от него самого. Мегуми прикрыл глаза, концентрируясь. Он пытался уловить тени в углах, найти какую-нибудь побольше и погуще, чтобы легче было выбраться. Света в этой комнате было не так много, от чего было легче ими управлять, контролировать их. Глубоко вдохнув, Мегуми начал делать шаги назад, пока не упёрся спиной в стену. Открыв глаза и плавно выдохнув, нарисовав в голове образ места, где он должен оказаться, Мегуми растворился в тени.***
Идти долго не пришлось — уже через пару минут перед Сукуной предстал Махито. Было даже немного интересно, что за всем этим последует — не настолько же он придурок, чтобы нападать лоб в лоб, тем более после прошлого раза. Если бы не Мегуми, от него не осталось бы и пепла. Но сейчас Махито стоял перед ним на двух ногах — Сукуна усмехнулся. Интересно, насколько долгое и болезненное было восстановление ноги? Скорее всего неприятно, когда отрастает заново конечность. Хотя Махито не был полноценным, настоящим дампиром, у него регенерация могла идти совершенно по иному. Но он всё-таки оказался идиотом, раз решил напасть лоб в лоб. Махито бросился на Сукуну, в его руке был серебряный кинжал — но не успел он и приблизиться на расстояние меньше метра, как Сукуна взмахнул рукой и прямой разрез прошелся по воздуху. Сотряслись стены, разрушаясь. Из горла Махито хлынула кровь. Он остановился, удивлённо глядя на рассечённую шею. Удивился не столько дару Сукуны, сколько тому, что его голову просто напрасно не отрубили. — Ты не хочешь сражаться в полную силу? — обижено спросил он. — А тебе разве так не лучше? — хмыкнул Сукуна, засовывая руки в задние карманы джинс. — Твоя ведь главная задача — меня убить. — Ну так-то да… — протянул Махито, перекидывая кинжал из руки в руку, — но мне так понравилась наша прошлая битва, прям… такое блаженство. Сукуна на это лишь закатил глаза. И резко провел взглядом по воздуху, рисуя диагональ — ещё более слабый разрез сотряс воздух, распарывая нити на одном из шрамов Махито. Оттуда просочилась кровь. Точно такая же, как и на горле, что почти уже затянулась. Показалось ли, или у Махито регенерация проходила быстрее, чем у Мегуми? Тот впрочем не стал ждать или уповать на боль, а вновь кинулся на Сукуну. Пришлось избежать выпада, отклоняясь — серебро всё ещё было не самой приятной вещью. Первостепенно нужно выбить у него из рук оружие. Попадание серебра в кровь неприятно, но не смертельно, намного будет хуже, воткни Махито ему лезвие в грудь или голову — мозг и сердце, что у людей, что у вампиров, всё ещё были самой уязвимой точкой. Сукуна взмахнул пальцами, отрубая Махито руку. Та шмякнулась на пол, оставляя под собой кровавую лужу. Но тот отреагировал слишком… просто? Он просто замер на секунду и в следующую выпрямился, с жалостью глядя на свою конечность. Кинжал валялся рядом. Сукуна не продолжал нападать — всё же Кендзяку смог зародить в нём интерес, и теперь стало любопытно, насколько же Махито, что был человеком всего год назад, сейчас силён. — Да ладно, — глаза Сукуны расширились, а на лице появилась довольная улыбка. Из плеча Махито тут же выросла новая рука. С момента, как её отрезали, прошло не больше десяти секунд, но уже сейчас Махито спокойно стоял, разминая новую конечность. Настолько быстрой регенерации не было даже у Сукуны. Хищная ухмылка расползлась на его лице. Вот теперь можно не сдерживаться. Он тут же оказался рядом с ним, замахивая руку для удара — кулак прошёлся по линии подбородка, но задел лишь слегка. Махито сумел увернуться. Сейчас кроме наступления и попытки поймать паршивца, нужно было думать о том, как не подпустить к валяющемуся рядом кинжалу — до тех пор пока Махито безоружен, Сукуна не видит смысла использовать свой дар. Он снова напал, ударяя — кулак вошёл в стену, раскалывая её. Это всё мелочи по сравнению с полным ужаса лицом Махито. Как же Сукуне нравилось это. Он снова начал наступление, которое в этот раз Махито заблокировал, а не решил вновь увернуться. Движимый благородством или всё же самоуверенностью, он попытался вернуть удар — лишь только Сукуна перехватил его руку, ломая запястье, но когда не последовало никакой реакции, просто отделил ладонь от предплечья, откидывая за себя. И вот тогда только Махито отступил — в этот раз Сукуна насчитал восемь секунд. Ровно восемь секунд до того, как тело полностью восстановится. Оставалось проверить, может ли Махито отрастить за то же время другую часть тела. И если с ногой всё может быть точно так же, то вот, что будет с головой?.. *** Выйдя из тени в углу позади Кендзяку, Мегуми задержал дыхание — будто будучи человеком, тот мог почувствовать небольшой фокус. Но он не отрывался от экрана планшета. Слух Мегуми уловил раздражённый цык — что-то видно шло не по плану. Кендзяку откинул от себя планшет резким движением, рывком поднимаясь стула. Мегуми среагировал тут же. Он кинулся на Кендзяку, обхватывая его шею предплечьем, другой рукой фиксируя жёсткую хватку. Тот даже заметить не успел, как оказался скован, а доступ к кислороду был перекрыт. Он начал брыкаться, пытаясь скинуть с себя Мегуми, но его человеческая сила и близко не была равна силе дампира. Кендзяку что-то хрипел, дёргал руками, а воздух всё заканчивался — он уже чувствовал как мир вокруг начинает кружиться и чернеть, а каждое его движение лишь тратило остатки сил. Инстинкты Мегуми завопили — его резко откинуло назад на расстояние чуть меньше метра. Кендзяку же поддался вперёд, падая, опираясь, руками на стол. Одна из них была сжата в кулак, в котором Мегуми смог заметить торчащую иглу шприца. Уже два раза попавшись на яды от Кендзяку, он стал опасливее относиться ко всему этому — быть может в шприце что-то и безвредное, но рисковать более не хотелось. Замерев и ожидая дальнейших действий, Мегуми замер на месте, лишь внимательно наблюдая за тем, как Кендзяку дрожит, глотая воздух, пытаясь восстановить дыхание. — Т-ты, — прошипел он, резко оборачиваясь. Мегуми даже не дрогнул. — Рукопашка? — хмыкнул он, вставая в стойку. Кендзяку на это лишь качнул головой — и бросился к двери, пытаясь сбежать. Он понимал, что в этой схватке проиграет, а единственный козырь, который у него был — не сработал, да и не сработает больше. Мегуми прекрасно был осведомлён после двух раз, как действует Кендзяку, и теперь он будет избегать всех его выпадов. Это не помешает ему убить в одно движение. Человек всё же более хрупкое существо, чем дампир. Мегуми бросился за ним. Не успел Кендзяку даже обернуться, как чужая рука вцепилась ему в шею — одно движение и он лишится головы, а после наступит конец. Как долго он пытался этого избежать, играл, хитрил, обманывал, лебезил перед людьми и вампирами, лишь бы только выбить себе место получше да пожить как можно дольше. Даже Сукуна слушался его, потакал изредка. А сейчас он всё же умрёт. Но Мегуми его удивил — резким движением прижал тушу Кендзяку, всё ещё держа за шею. Тот даже не пытался сопротивляться. Он уже знает, что умрёт. Прикрыл глаза дожидаясь этого тягуче приторного вкуса смерти, которой так долго пытался спровадить от себя… Он создал дампира, он прислуживал вампирам. Ничто из этого не стоило момента, происходящего сейчас. Кедзяку не хотел умирать, но был готов сложить голову ещё с того дня, когда первый раз пришёл к Камо, когда познакомился с Сукуной, когда обводил его вокруг пальца, занимаясь созданием Махито… — Что такого произошло между Сукуной и дампирами? — прошипел Мегуми, приближаясь к лицу Кендзяку. Тот резко разомкнул веки, впиваясь взглядом в зелёные глаза напротив. На его лице расплылась едкая улыбка. — Какой резон мне отвечать? — прохрипел он. — Ты всё равно меня убьёшь. Мегуми на это лишь фыркнул и, не ослабляя хватку на горле, потянулся к руке Кендзяку. Его крик разрезал тишину, эхом отражаясь от стен. Мегуми откинул за спину оторванный палец. Он перевёл на полное ужаса и боли лицо Кендзяку, его рот открылся, будто он продолжал кричать, но звука не было. Его грудь быстро вздымалась, а сам он весь напрягся. — Ты, как и я, боишься боли, — усмехнулся Мегуми, потянувшись ко второму пальцу. — И если всё расскажешь — умрёшь быстро и безболезненно, а если нет… — он обхватил палец, сжимая в жёсткой хватке и потянул на себя, отрывая. Кендзяку вновь заорал, начав брыкаться, пытаясь уйти от нового прикосновения Мегуми. — Я расскажу! Расскажу! — затараторил он. Мегуми перевёл на него взгляд, перехватывая запястье Кендзяку — как угроза не более, чтобы не расслаблялся. — Я внимательно слушаю.***
Сукуна резко взмахнул рукой — длинный разрез прошёлся по воздуху. К удивлению и сожалению, Махито увернулся. Пусть его ноги и оказались валяться на полу. Восемь секунд. И он вновь стоял целым и невредимым. Это было неприятно. Даже больше — противно. Потому что Сукуна понимал слишком ясно — Махито не искусственно созданный дампир, он — просто человек с усиленным телом. Когда же он сделал выпад, намереваясь зацепить пальцами шею Сукуны, тот просто перевёл резко взгляд из одного конца в другой — чужие пальцы рассыпались по полу. Сукуна не смог отказать себе в удовольствии раздавить их ногой. Если же он не дампир, то умрёт ли он, если ему вырвать сердце? А если оторвать голову? Получится ли его убить таким способом, или же всё же нужно полностью уничтожить каждую частицу его тела? Сукуна нашёл способ убийства дампиров когда-то, но сейчас он не казался удачным — кто знает, как отреагирует тело и организм Махито, если его обратить. Став вампиром, его организм может как усилиться, так и ослабиться. Рисковать не хотелось. Сукуна взмахнул рукой — два параллельных разреза рассекли пространство, оставляя глубокие впадины на стенах. Махито, к удивлению, смог увернуться и от этого. Сукуна цыкнул. Это начинало уже раздражать — его явно начали опасаться, а значит на нормальный бой можно уже и не рассчитывать. Ко всему прочему коридор, в котором они стояли, был узким, и битву с размахом не устроишь, иначе кто знает, что может обвалиться. Выбраться бы на улицу, на открытую площадь… И не успел Махито среагировать, как Сукуна оказался рядом, ударом в живот заставляя отлететь на несколько метров. Послышался треск, с потолка посыпались белые крошки. Махито не твёрдо стоял на ногах, руки его дрожали. Восемь секунд. Он снова стоял в полном спокойствии перед Сукуной. На это оставалось лишь закатить глаза, взмахнуть пальцами и разрез образовался ровной диагональной линией вдоль груди, рядом с сердцем. Восемь секунд. Но Сукуна был быстрее — он схватил Махито за шкирку, выталкивая из коридора в пространство у лестницы, ведущей в дом. Оторвав руку, Сукуна швырнул его — Махито с характерным хрустом врезался в железную дверь, отлетая. Восемь секунд. Про это время нужно помнить на постоянной основе, отсчитывать и думать лишь о том, как долго регенерация Махито будет продолжаться, нужно ли ему что-то для поддержания самолечения, может ли его организм выдохнуться и истратить все силы. На момент Сукуна расстроился, рядом не было Кендзяку — к нему было слишком много вопросов, ответы на которые хотелось знать прямо сейчас. Чистое любопытство. После он с радостью отыграется на нём за всё и вытянет всю информацию, которая только ему доступна. Тут же оказавшись рядом, Сукуна вновь разрезал воздух, намереваясь отрезать голову Махито, но тот оказался всё же проворнее — перекатившись со спины на живот, он смог избежать атаки. Это начинало раздражать, Сукуна уже было хотел перестать целиться и просто рассечь пространство вокруг, но это было опасно — хотя бы для того же Мегуми. Которого почему-то не получалось почувствовать. Сукуна кинул взгляд на лестницу, ведущую в подвал, обдумывая, стоит ли ему пойти искать Мегуми, или же… Костяшка кулака Махито коснулась кожи, но удар не прошёл — Сукуна легко увернулся. Но тот, не удержав равновесия, грохнулся на пол. На это получил лишь закатывание глаз и очередной разрез, что оставил широкое углубление в полу. Махито бросился на выход, пытаясь скрыться на улице — когда он пропал из виду, Сукуна перестал его чувствовать. Кинув последний взгляд на железную дверь, он бросился за ним вслед. Мегуми был предупреждён ещё в самом начале. На улице было прохладно. Махито не удавалось почувствовать. Да ещё и светало — сквозь верхушки деревьев Сукуна увидел постепенно светлеющее небо. Это уже плохо. Под лучами солнца любой вампир станет ослабевать, и если за силу ударов или свой дар Сукуна не переживал, то вот его ослабленная регенерация может сыграть злую шутку. Он и так уступал Махито в этом, а при солнечном свете преимущество будет на его стороне. Сукуна медленно осматривал деревья, пытаясь понять, на какой из веток мог спрятать Махито, учуять след его побега — да хоть что-то уже. Отпускать его так просто нельзя. Но, где он находится, понять не получалось.***
Махито приземлился на ветку, оглядываясь назад. Он был в километре от дома Кендзяку. Дышал тяжело. Его регенерация справлялась, но не поспевала за постоянными выпаданиями Сукуны. А это, понимал Махито, даже не максимум его силы. Уперевшись рукой о ствол дерева, Махито пытался перевести дыхание. Всё, что нужно было — бежать, и как можно дальше. Если Сукуна его найдёт, то тут же убьёт, а не для этого он тогда согласился на эксперимент Кендзяку. Не для этого тренировался весь год. Его задачей, которую ему поставили — целью, условием его жизни — было убить Рёмен Сукуну, но Кендзяку был видно слишком отбитым. Его невозможно убить — к нему невозможно подступиться. И самое обидное было то, что в тот раз у Махито почти получилось. Пуля попала в грудь, серебро должно было сжечь сердце, но тот сраный дампир… Махито ударил кулаком о ствол дерева, раскалывая его часть на мелкие щепки — как же он раздражал. Фушигуро Мегуми бесил одним фактом своего существования. Махито пришлось терпеть ужасающую боль, постоянные перестройки тела, очередные эксперименты над ним сывороток Кендзяку, а Мегуми получил всю эту силу лишь потому, что его отец не умел держать свой член в штанах. Он не заслуживает той мощи, что скрыта в его теле — Мегуми ничего не сделал для неё! Очередной удар пришёлся по стволу, оставляя гораздо более глубокую впадину. Нужно успокоиться. Если потерять контроль из-за злости, можно и раскрыть своё присутствие, а Махито это было не нужно. Нужно лишь бежать — далеко и надолго. Можно покинуть страну, спрятаться в большом городе, на другой части планеты, зарабатывать будучи наёмником. И постоянно путешествовать из страны в страну — даже у Сукуны нет таких средств, чтобы на каждом клочке земли расставить своих людей следить за ним. А когда он по наводке прибудет туда, где якобы Махито видели, он будет уже в другом месте. Извечная погоня лучше, чем смерть. Выпрямившись, Махито перевёл дыхание, хотел было уже продолжить путь, как не смог пошевелиться. У него не было тех инстинктов, как у вампиров или дампиров. Это был ещё один промах Кендзяку по его созданию, почти такой же губительный как дар. Но сейчас и человеческих чувств и реакций хватило, чтобы понять — секунда и он умрёт. Противный хруст отдался эхом в ушах. Махито шумно сглотнул, опуская взгляд вниз. Хоть у него не было дара, не было инстинктов, но в благодарность Кендзяку избавил его от ощущения боли полностью, пытаясь таким образом хоть как-то «извиниться». Из его груди торчала чужая окровавленная рука, сжимающая его сердце. Следом, сжав руку в кулак, его раздавили. Махито поддался вперёд, чтобы рука исчезла из его тела. Прижавшись к стволу дерева, почти обняв его, он обернулся. Мегуми стоял перед ним с всё той же вытянутой вперёд рукой, что сейчас была по локоть в крови, сжимающем остатки сердца. Он стряхнул руку, скидывая получившуюся жижу вниз — и при этом у него такое лицо было, будто он дерьмо держал только что в руках. Махито оскалился. Восемь секунд. Дыра в груди заросла. Сердце образовалось новое, начав биться как ни в чём не бывало. Мегуми усмехнулся. — Сукуна! Сердце Махито ушло в пятки.***
Крик Мегуми только достиг ушей, как Сукуна тут же бросился к нему. Преодолев расстояние меньше чем за две секунды, он приземлился позади Мегуми, оглядывая картину, представшую его взору: Махито стоял в полной панике, его взгляд перемещался от Мегуми к Сукуне и обратно. Прижавшись к дереву он судорожно пытался придумать, как ему спастись, но, когда они одновременно сделали шаг вперёд, стало понятно, что убежать он больше не сможет. Остаётся лишь принять бой. В котором он заведомо проигравший. Махито с грозным рыком кинулся на Мегуми — в прошлый раз Сукуна отвлёкся на него, беспокоясь за безопасность. Нужно вновь сыграть на этом. Но Махито никак не ожидал, что, как только его пальцы коснутся кожи чужой шеи, Мегуми будто растает, чёрной лужицей исчезая, растворяясь в тени. За спиной тут же оказался Сукуна — каким-то чудом у Махито получилось так быстро отреагировать, отойдя в бок, разворачиваясь и перехватывая чужую руку. Лишь только это не спасло — за спиной вновь возник Мегуми. И теперь Махито понял. Что в этот, что в первый раз — Мегуми прятался в его тени. Стон отчаяния сорвался с губ Махито, когда Сукуна взмахнул другой рукой — отвлёкшсь на Мегуми, он и забыл о том, кто стоит перед ним. Верхняя часть тела Махито отделились от нижней. От неожиданности он отпустил руку Сукуны, падая на ветку дерева. Над ним с другой стороны возвышался Мегуми. Оттолкнувшись руками, используя все силы, которые остались, Махито слетел с ветки, падая вниз. Восемь секунд. Ноги отросли, и, быстро встав, чуть не запутавшихся в своих же ногах, Махито побежал куда глаза глядят — лишь бы подальше от тех двоих. Уже без разницы как, главное — выжить. Любой ценой. Мегуми проследил за ним взглядом, в удивлении поднимая брови. — Охуеть, — выдохнул он. Сукуна на это лишь хмыкнул и повёл плечом. Эта регенерация его уже раздражала. — Я тоже так могу? — спросил Мегуми, поворачивая голову к нему. К удивлению, в его словах чувствовалась напряжённость и скованность. Но время было не для вопросов, поэтому Сукуна лишь кивнул, отвечая: — Можешь. Но не так быстро. Если отрубить тебе ноги, они скорее всего отрастать будут около двух-трёх дней. — Окей, — покачал головой Мегуми. А после фыркнул, возвращая внимание в то место, где скрылся Махито, спросил, — Как тогда ты собираешься его убить? Сукуна всё ещё чувствовал местоположение Махито. От страха он видно не смог контролировать ощущение собственного присутствия, совершенно забыв, что его можно выследить так. Вопрос Мегуми был хорошим. Рисковать с обращением всё ещё не хотелось, кто знает во что эта тварь может превратиться, но всё же… делать что-то нужно было. И никогда бы Сукуна не подумал, что дойдёт в своей жизни до такой банальщины. — Разрубить на мелкие кусочки, — пожал он плечами. — А после сжечь его. Нужно уничтожить каждую клетку его тела. На это Мегуми почему-то усмехнулся, кривя губы. Такая резкая перемена его настроения нервировала Сукуну. Слишком странно. Почему-то Мегуми сейчас даже дистанцию между ними пытается соблюдать. Что-то произошло, пока они разделились — но что оставалось загадкой. Это действовало на нервы. — Наш план конкретно? — жёстко отрубил Мегуми. — Надо поторопиться, а-то вдруг он поймёт, что не скрывается. Тогда мы его потеряем и всё пропало. По крайне мере он был сосредоточен на битве. А остальное Сукуна узнает после. — Спрячься в моей тени, — спокойно ответил он, переведя на него взгляд. — Иначе заденет. Я сам измельчу его. А вот сжечь…покажу тебе один фокус. Главное не вылезай. Мегуми настороженно на него посмотрел, нахмурившись, но всё же кивнул. — Давай только как подойдём к нему ближе, — ответил он. — Иначе у меня просто энергии не хватит — сейчас для меня каждая секунда на счету. Это всё ещё очень сложно. — Сколько ты сможешь пробыть в тени? — Ставлю на секунд тридцать максимум, после — меня вытолкнет наружу. Сукуна на это лишь хмыкнул. И, схватив Мегуми за запястье, притянул к себе ближе, обнимая поперёк живота. И, оттолкнувшись от ветки, взмыл в верх. В следующую секунду оказался на поляне, ровно пред Махито, что бежал, нервно оборачиваясь назад. Но стоило ему лишь повернуть голову, увидеть Мегуми и Сукуну перед собой, как его дыхание спёрло. Он резко остановился, чтобы не врезаться, в итоге упав перед ними на задницу. Мегуми чутка замутило — такую скорость он ещё никогда не ощущал. Сукуна убрал от него руки, и, шумно сглотнув, Мегуми взглянул на него перед тем, как скрыться в тени под его ногами. Оставшись один на один с Махито, Сукуна усмехнулся. Он поднял руки, складывая пальцами странную форму. — Я ненавижу это использовать, — вздохнул он. — Сжирает много сил, но… В следующую секунду в радиусе десяти метров без перебоя на пространство обрушилось множество разрезов. Они разрубали траву, землю, деревья, что были рядом. И самого Махито. Он закричал, но звук быстро оборвался, когда его тело рзрубило на мелкие кусочки, больше делая похожим на фарш. Под ним образовалась лужа крови, растекаясь по земле, что впитывала её. Раз Расцепив руки, Сукуна сложил их ладонь к ладони. Два Загорелась искра — раскрыв ладони, между ними образовался огненный шар. Три Пальцами будто схватив тетиву, Сукуна оттянул руку — огонь последовал за ним, превращаясь в стрелу. Четыре Он шумно выдохнул, прицеливаясь в сгусток фарша, что уже начинал приобретать потихоньку форму человеческого тела. Пять Сукуна выпустил стрелу. Она со свистом преодолела небольшое расстояние, врезаясь и поджигая мясо. Запахло палёным. Из тени вынырнул Мегуми. Он слабо стоял на ногах, заваливаясь в бок — и упал бы, если бы Сукуна не успел его подхватить, прижимая ближе к себе. Мегуми поднял взгляд на горящий костёр. Противный запах заставил прокашляться. Руки Сукуны притянули к себе ближе, обнимая. Нос прошёлся по виску, вдыхая приятный аромат, перебивая мерзость горящей плоти, голова его чуть наклонилась, будто хотела дотянутся до шеи. Одно лишь осознание этого пробило от ужаса. Мегуми тут же от Сукуны отпрянул, его ранее напряжённый взгляд сменился на яростный. Такую резкую перемену настроения Сукуна не понял, нахмурившись. Но резкая мысль, пришедшая в голову, заставила опешить. — А где Кендзяку? — спросил он, делая шаг ближе к Мегуми. Тот лишь поджал губы, отводя взгляд. — Я его убил, — прошептал он. И больше не сказал ни слова — лишь развернулся и, высоко подпрыгнув, скрылся. Всё закончилось. Но слишком сумбурно, оставляя после себя множество вопросов. Впрочем, Сукуна не будет бегать за истеричным Мегуми. Он сам придёт, когда захочет. И тогда уже… Сукуна гадко усмехнулся, провожая всё быстрее и быстрее удаляющуюся фигуру Мегуми.***
Мегуми был у себя в комнате, когда раздались три быстрых стука в дверь, и она отворилась. Зашёл Сатору. Он осмотрел пространство вокруг, замечая лёгкий беспорядок на столе, валяющиеся вещи, грязные, на полу. И Мегуми абсолютно бессильного, лежащего на кровати и тупо пялившего в потолок. После того, что произошло, Сатору не был удивлён такому поведению своего ребёнка. На пороге показался и Сугуру. Он обеспокоено посмотрел на Мегуми, переводя взгляд на Сатору. Тот поймал его, поджав губы. — Ме-егуми, — аккуратно протянул он. На него даже не посмотрели. Сатору подошёл ближе, присаживаясь на кровать с левой стороны. Сугуру последовал за ним, но присел с правой. Они оба посмотрели друг на друга, а после перевели взгляд на Мегуми. Он продолжал смотреть в потолок и молчать. Но спустя минуту напряжённой тишины и впившихся в него взглядов, не выдержал. — Либо вы что-то говорите уже, либо сваливаете, — проворчал он, прикрывая глаза. Сил не было, но раздражение — да. И если его милые родители хотят о нём позаботиться — пожалуйста, лишь бы вот так над душой не стояли. — Ах, ты, — возмутился Сатору. И полез руками к Мегуми, начав его тормошить. На это тот лишь фыркнул, уворачиваясь и перекатываясь на другую сторону кровати ближе к Сугуру, ложась на бок. Он на это лишь вздохнул. Сатору тотчас успокоился, внимательным взглядом проходясь по телу Мегуми. — Ты как вообще? — спросил он. Мегуми промычал что-то нечленораздельное, вновь ложась на спину. Он прикрыл глаза, набирая в грудь побольше воздуха. Слишком сильно устал за сегодня. — Нормально, — всё же ответил он на выдохе. — Дампир тот мёртв. Беспокоиться больше не о чем. Сатору поджал губы, переводя взгляд на Сугуру. Тот поймал его, но мигом вернул на Мегуми. — Как вообще Кендзяку его создал? — спросил Сатору, нахмурившись. — Уму непостижимо — сделать из человека дампира. Мегуми на это только пожал плечами. Неудивительно, что он уже обо всём знал — Сукуне пришлось отчитаться кланам о проделанной работе. — Без понятия. Эта информация ушла вместе с Кендзяку на тот свет. — Но разве он не оставил какие-нибудь бумаги… — вступил Сугуру. — Он же учёный, он по-любому вёл какой-нибудь дневник. Мегуми тяжело вздохнул, открывая глаза. — Не думаю, что Сукуне есть дело до бумажек Кендзяку, — ответил он. — Скорее всего уничтожил всё сразу. Сатору на это лишь кивнул. Мегуми прав — кланы начнут враждовать меж собой, если данные о создании дампира протекут, каждый захочет себе такую машину для убийств. Так не далеко до новой войны. Впервые Сатору был благодарен Сукуне за что-то — сжечь всё было правым делом. И даже нет беспокойства, что тот мог сохранить что-то для себя — Сукуна ненавидит такие подделки. Да и зачем, когда рядом есть Мегуми, подлинный дампир. Не то, чтобы это было хорошо, но не поблагодарить Сукуну за любовь к дампирам сейчас нельзя. Любовь… Тварь.***
Поговорить всё же нужно было. Лишь спустя неделю Мегуми смог набраться сил, чтобы прийти к Сукуне. Он зашёл в ту большую залу, в которой они впервые встретились. Символично так. Сукуна общался с Урауме и ещё некоторыми подчинёнными, держа в руках бумаги — насколько Мегуми было известно, он до сих пор разбирался с последствиями всего того, что натворил Кендзяку; после тщательной проверки документов многие его тёмные делишки вскрылись. Но стоило Сукуне лишь увидеть на пороге Мегуми, как он, сощурив взгляд, кивнул своим подчинённым на выход. Те тут же поднялись, спеша покинуть залу. Лишь Урауме позволила себе кинуть ледяной взгляд на Мегуми. Она задержалась на нём, прикусила губу и, кивнув самой себе, тоже скрылась. Мегуми подошёл ближе к Сукуне, упавшему в своё кресло-трон. На языке вертелась куча вопросов, первым из которых он не знал какой задать. Слишком многое нужно было им обсудить. — А я всё думал, — усмехнулся Сукуна, — когда же ты придёшь. Мегуми стоял прямо, ответил раздражённо: — Что же ты сам ко мне не пришёл? — Не у меня же к тебе вопросы, — пожал плечами тот. — Задавай. Хоть все сразу, хоть по порядку. Я всё равно не знаю на что дам тебе ответ, а на что — нет. Скривив губы, Мегуми подошёл ближе, впиваясь взглядом в алые глаза. Их колени почти соприкасались. Сложив руки на груди, он задал самый интересующий его вопрос: — Ты напоил меня своей кровью для этого? — тихо произнёс он. — Чтобы вырвать мне сердце и сожрать его? Сердце в груди Мегуми болезненно стукнулось о рёбра, когда Сукуна лишь усмехнулся. Он даже не стал отрицать подлинность знаний Мегуми. — Как я и думал, — хмыкнул Сукуна. — Кендзяку всё же проболтался. И что будешь делать? Попытаешься меня убить? Отомстить за собратьев? Или просто из страха за свою жизнь лишишь меня моей? Ах, да, — он развёл руки в стороны, — ты не сможешь. Потому что слаб. И теперь ты стоишь тут, пытаясь выбить из меня ответы, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться и не думать о том, что у меня есть мотив убить тебя. Мегуми опустил руки, моментально теряясь — хотел было сделать шаг назад, подальше от Сукуны, но он перехватил его поперёк талии, притягивая к себе ближе. Запутавшись в ногах, Мегуми рухнул на него, но Сукуна не растерялся, приподнимая его, усаживая к себе на колени. Мегуми хотел было выбраться, но Сукуна держал слишком крепко, и всё, что получилось, — вцепиться ногтями в чужую руку. — А ещё, кстати, из-за дампирских сердец я и могу пользоваться огнём, — пояснил он, наклоняясь ближе, чтобы последнюю фразу прошептать Мегуми на ухо. — К тому же, именно поэтому тебя так ко мне тянет. Дрожь прошла по телу. И Сукуна это уловил, отодвинулся, заглядывая в полные растерянности глаза напротив. Мегуми совершил ещё одну попытку выбраться, но Сукуна обхватил его и второй рукой, крепко удерживая у себя на коленях. Сердце в груди Мегуми бешено забилось. С самого начала он хотел просто прийти узнать ответ на этот вопрос и навсегда покинуть обитель Сукуны, никогда с ним более не пересекаться, но в итоге… Весь его план рухнул. Об этом говорил Сукуна, произнося «тянет»? Что весь Мегуми с ним становится податливее?.. — Не пугайся ты так, — закатил глаза тот — Это не какой-то приворот или типо того. Ты просто неосозанно тянешься ко мне, как к источнику, скажем так, безопасности… — Безопасности? — прошипел Мегуми. — Я боюсь тебя. С первой нашей встречи и по сей день. — Это не страх. Точнее страх, но не направленный на меня. Он направлен на твои чувства. Ты не смог за столько лет почувствовать безопасность рядом с Годжо, а сейчас начинаешь ощущать её ко мне. И ты начинаешь бояться сам себя. Мегуми рыкнул, попытавшись вырваться опять. Это игра, Сукуной устроенная, начинала раздражать. Почему же Мегуми было так сложно ему противиться. Каждый. Чёртов. Раз. Безопасность, приворот, что-то ещё — без разницы, но то, что Мегуми не может ему нормально противиться, если раньше не было заметно, то сейчас бесило, надоедало. Не хотелось Сукуне проигрывать, не хотелось подчиняться. Но ничего с собой Мегуми поделать не мог. На Сукуна просто закатил глаза, сильнее сжимая руку на талии, оставляя синяки. — А про то, что я напоил тебя своей кровью… — он склонил голову в бок, цепляясь взглядом за белую шею Мегуми. — Я правда пытался тебя спасти. Но, — он перевёл взор на его глаза, — в первую очередь это был удачный шанс привязать тебя к себе. Вкупе с поглощёнными сердцами моя кровь, уже действует на тебя посильнее. Ты ведь заметил, как стал ко мне ближе после того случая? Ну и психология, конечно. Ты ведь всё равно воспитывался больше как человек. А такое привязывает… Мегуми застыл в его руках. Задрожал всем телом. Его просто… сковали цепью, конец которой был у Сукуны. Он с самого начала планировал это. Ещё до нападения на него. С того самого вечера, когда узнал в Мегуми дампира. Когда захотел его себе. Паника захлестнула с головой. Вцепившись в руки Сукуны сильнее, оставляя кровавые ранки, он попытался оторвать его от себя. На это Сукуна рыкнул. — Если сейчас же не успокоишься, я снова сломаю тебе запястья, — пригрозил он. Мегуми тут же замер, убирая руки от него. Страх то был или «привязанность»… в груди стало больно. — Но ты явно прельстился «бессмертием». В чём тогда проблема меня всё же убить?.. — Мегуми попытался соскочить с той темы. Он не готов обсуждать всё это. — Нет никакой проблемы, — закатил Сукуна глаза. — Мне плевать, проживу ли я дополнительно ещё сотню лет или нет. В первую очередь я убивал дампиров, потому что они хотели убить меня. — О, — грубо усмехнулся Мегуми, — я тоже сейчас очень сильно хочу тебя убить. — Можешь попробовать, — хмыкнул Сукуна. — Но как я уже сказал — плодов это не принесёт. Мегуми отвёл взгляд. Это была правда. Он и так понимал, что ни за что победить в схватке с Сукуной не сможет, а сейчас, когда известны и такие факты… Всё казалось ещё более бессмысленным. — Я не для этого тебе всё рассказал, — рука Сукуны прошлось по коже шеи, переходя на щёку, лёгкими движением оглаживая. — Не для того, чтобы ты боялся. А чтобы просто знал, на что я способен. Всё это не отменяет моей в тебе заинтересованности. И наоборот. Я не смогу тебе приказывать и ты волшебным образом не начнёшь меня слушаться. Ты можешь спокойно уйти, и я держать тебя не буду… — его глаза сверкнули, — Вопрос лишь в том, сможешь ли ты не вернуться? Мегуми перевёл на него взгляд, обдумывая в голове слишком много мыслей, скопившихся за такой малый срок. — Но это всё ещё не любовь, — прошептал он. — Ни с твоей стороны. Ни с моей. Сукуна покачал головой. — Я всё ещё любовь презираю. И всё ещё не приму её ни в каком виде. Но это не мешает мне тебя хотеть — твою душу, твоё тело. Даже твоё сердце. Пусть планов на него у меня никаких нет. — И где гарантии? — спросил Мегуми. — Где гарантии, что сейчас, поддавшись тебе, я всё же не умру? Я могу перешагнуть через свою гордость и забрать всё то, что хочешь мне дать. Как смогу и подать тебе. Я не идиот, Сукуна, и, как ты сказал, сам не уверен, что я «не вернусь». Но я могу придумать причины, чтобы быть рядом. Вот только это не страхует мою жизнь. — Почему бы не поверить мне на слово? — пожал плечами Сукуна. — В ответ могу спросить тебя о том же: где гарантии, что ты не оторвёшь мне голову, затуманив разум похотью? Это сейчас я бдителен с тобой, но через пару десятков лет? Я тоже живое существо, я тоже падок на нежность, я тоже падок на удовольствие и комфорт. Ты можешь меня обмануть и я это не скрываю, как и не отрицаю, что могу обмануться. Так что — никаких гарантий. Ни тебе. Ни мне. И это был честный ответ — честное противостояние. — Если будешь меня бесить, — прошипел Мегуми, — я заберу у Сугуру всё серебро и надену на себя. Тогда и поговорим. На это Сукуна лишь рассмеялся. Рука с талии переместилась на бедро, нежно поглаживая. Мегуми напрягся, но не стал уходить от прикосновения, принимая его. — И у меня будет условие, — твёрдо произнёс он. Сукуна замер, серьёзно посмотрел на Мегуми, готовый выслушать. — Я позволяю тебе прикасаться к моему телу, я не против быть с тобой сколько ты захочешь, — продолжил он. — Но в ответ ты научишь меня всему, что знаешь о дампирах и их силе. Научишь пользоваться ей. — Идёт, — рыкнул Сукуна. И в следующий момент приник к губам Мегуми в кусачем поцелуе. Он сразу же ответил, обвивая шею Сукуны руками, поддаваясь вперёд. Было мокро. Жарко. Язык Сукуны иследовал рот Мегуми, заставляя того открывать рот шире. Клыками он захватил язык, потягивая на себя, посасывая. Мегуми издал задушенный стон. И приник лишь ближе, отвечая со всем старанием. И Сукуне это явно нравилось. Он чуть сбавил напор, передавая инициативу Мегуми. Тот сразу же впился с остервенением, пытаясь повторить всё то, что делал с ним Сукуна. Руки с плеч переместились на предплечья, хватая, прижимая к себе ближе. В порыве страсти Мегуми прикусил губу Сукуны, чувствуя во рту вкус его крови. Прошёл языком по ранке, под тихий смешок того. Это не противно, в какой-то степени даже желанно. Их связь построена на условиях, без каких-либо гарантий и реальных чувств. Быть может истинные они проявятся позже, но сейчас, единственное, что движет ими — жажда. Крови. Тела. Всего их естества. Плевать. Мегуми согласен и на меньшее. Он оторвался от губ Сукуны, лишь для того, чтобы примкнуть к его шее, пронзая клыками, начиная глотать кровь. Как и в прошлый раз она была ужасно сладкая, приятная на вкус — так и хотелось её пить как воду при жажде. Но чужие руки, схватив его за волосы оттащили от себя. — Достаточно. Мне ещё нужна твоя жизнь, — усмехнулся Сукуна, слизывая с губ Мегуми свою же кровь. Он чуть наклонился, утыкаясь носом в его шею, вдыхая этот прекрасный аромат. В груди разгоралось тепло, когда осознание, что теперь так будет ближайшие века. Дампир теперь принадлежит ему — и это больше того, о чём он мечтал последние пять столетий.