***
С Сугуру и Сатору Мегуми так и не поговорил. Игнорировать проблему было легче чем решать. Учитывая, что он сам в себе не разобрался. Ни в своём отношении к крови, ни в произошедшем, ни к Сукуне. Винить его не получалось — как бы не хотелось. Но и видеть тоже. Одна радость — пока продвижений в расследовании не было, а значит и Мегуми не нужен был. Накидывая на тело лёгкую рубашку, застёгивая пуговицы, он всё ещё думал, что идти на вечеринку — глупая идея. Но ещё глупее — ослушаться Маки. По-настоящему Мегуми никогда её не боялся, но лишь знание о том, что она необычайно сильна физически — даже сильнее главы клана Зенин, — и серебро ей не страшно, заставляло опасаться. Дефектный вампир. Её боятся свои, а потому делают изгоем. Хотя, наверное, боятся Маки нужно как раз за то, что она смогла выжить в таком окружении. — Прекращай уже подкрадываться — закатил глаза Мегуми, поворачиваясь в сторону двери. Облокотившись на косяк, Сатору стоял, сложив руки на груди. Он усмехнулся, оглядывая Мегуми с ног до головы. — Идёшь веселиться? — спросил Сатору, заходя внутрь комнаты. Мегуми отошёл от зеркала, подхватывая с кровати куртку. Он накинул её на плечи, забрал со стола телефон. И всё под внимательный взгляд Сатору. Проверив время, Мегуми написал в общий чат, что скоро будет. Время было без половины двенадцать. — У тебя всё хорошо? — не выдержал первым Сатору. — Что-то ведь произошло. Мегуми тяжело вздохнул. — Всё в порядке, — ответил он. — Мегуми, — протянул Сатору, подходя к нему ближе. — Давай так. Не говори, что произошло, если не хочешь. Но ответь честно: всё в порядке? Мегуми поджал губы. Он никогда не любил вываливать на Сатору свои проблемы. Не хотел заставлять кого-то волноваться. Но всегда получалось наоборот. Жить в страхе перед самим собой было тяжело. Но Мегуми не мог ничего с собой поделать. Он боялся своих реакций, боялся своих инстинктов и своей силы. Казалось будет проще, окажись он просто человеком — или просто вампиром. Не было бы косых взглядов. Не было бы чужой, прикрытой, ненависти. Мегуми ведь всё понимает — каждый молчит лишь потому, что он находится под опекой Сатору. Будь всё по-другому, Мегуми был бы либо мёртв, либо затравлен. Думать о варианте, где он становится натасканным Зенинами убийцей, не хотелось. — Я разберусь, — ответил Мегуми, смотря в глаза Сатору. — Сам. — Конечно, — улыбнулся тот. — Ты сильный. И самостоятельный. И… — брови Сатору изломились, а он сам слишком резко оборвался. — Мегуми, я знаю, что ты взрослый, но твои двадцать в сравнении с моими шестьюстами… Я не перестану видеть в тебе ребёнка даже когда тебе исполнится сто лет. Или двести. — Я знаю, — усмехнулся Мегуми. — Но тебе придётся привыкнуть к тому, что мои двадцать лет что-то да значат.***
Когда Мегуми приезжает по указанному адресу, из коттеджа доносится громкая музыка, шум толпы на заднем дворе и крики из дома. На это оставалось лишь вздохнуть. За рефлексы Мегуми всё равно не волновался — одной бутылки хватит, чтобы заглушить острый слух. Стоило ему только подойди к двери, как она распахнулась и перед Мегуми предстала Маки. Она держала в руке стаканчик с — как показалось Мегуми — коньяком, улыбалась, показывая клыки и это всё, что могло выдать её весёлое состояние. Ещё один дефект Маки — возможность опьянеть. И она ей с радостью пользовалась, когда всё раздражало. И Мегуми её прекрасно понимал. Когда обладаешь такого вида регенерацией, как у них, напиться до потери сознания приятно — всё равно никаких последствий. Маки схватила его за руку, затаскивая в дом, почти забитый людьми. Пока она тащила его в гостиную, Мегуми успел заметить несколько компаний, распределившихся по первому этажу — кто-то был на кухне, кто-то в открытых комнатах сидел группами, что-то обсуждая или просто напиваясь. На заднем дворе люди веселились у бассейна, распивали алкоголь и намеревались затащить своих друзей в воду. Поймав контроль, он прислушался к звукам — и был не удивлён, когда со второго этажа до него донеслись стоны. Мегуми встряхнул головой, избавляясь от звука в голове — узнать расположения веселья нужно было сразу. Большую часть людей, он был уверен, Маки даже не знала. Она довела его до своей компании, где Мегуми заметил Нобару и Юджи — кивнул им в знак приветствия. Остальных он видел несколько раз, большую часть которых даже по имени не знал. Но точно помнил, что хмурого на вид паренька, сидевшего рядом с Юджи, звали Оккоцу Юта. На другом диване сидели, припомнил Мегуми, знакомые Маки из какого-то крутого университета, в котором сейчас училась её сестра. — Оу, — талию сзади обвила тонкая рука, притягивая к себе ближе. — Милашка-Мегуми тоже пришёл. Он повернул голову встречаясь с кокетливым взглядом Май. Вспомни солнце — вот и лучик. Она держала в руке бокал с вином, медленно покручивая его, как перемешивая. Мегуми аккуратно отцепил её руку от себя, отходя на шаг вбок, ближе к Юджи и Нобаре. — И тебе привет, Май, — поздоровался он. Если за Маки стояла шумиха, то за Май всегда стоял выбор и количество алкоголя. Эти двое умели веселиться. И развернувшись сел на подлокотник дивана рядом с Нобарой. Она кинула на него задумчивый взгляд, но ничего не сказала — просто взяла со стоящего рядом столика стакан с пуншем, протягивая его Мегуми. Он принял напиток, осушая стакан в несколько глотков. — А ты буквально воспринял фразу «напьёмся и расслабимся», да, — усмехнулась Маки. Она взяла уже другой стакан — с коньяком — и протянула его Мегуми. Тот без возражений принял его и осушил так же быстро. Жаль, что это пока ещё не помогало избавиться от тревоги — Мегуми почувствовал на себе острые взгляды однокурсников Май. Чрезмерно накаченный парень следил за его действиями, ухмыляясь. Мегуми его проигнорировал, уже сам хватая первый попавшийся стакан — как выяснилось с водкой — и выпивая его залпом. — Вот это настрой, — усмехнулся Юджи, медленно потягивая пиво. — Вот бы и мне так. — Заткнись, — закатил глаза Мегуми, поднимая с пола стоящую у дивана в коробке банку пива. От него же он отпил пару глотков. Прикрыл на мгновения глаза, пытаясь состредоточиться — получалось с трудом, а звуков за пределами комнаты он не слышал. Алкоголь сделал своё дело, замедлив реакцию. Вздохнув, он открыл глаза, встречаясь с насмешливым взглядом Маки. — Познакомьтесь, — огласила она. — Фушигуро Мегуми. Юджи и Нобара со смешком начали ленивые аплодисменты. Их подхватил и Юта, усмехнувшись. К удивлению Мегуми, хлопать начал и тот парень, который до сих пор не сводил с него взгляд. — Фушигуро Мегуми, да-а-а… — протянул он. — Я Тодо. И у меня к тебе будет вопрос. Мегуми не ответил, лишь приподнял бровь, готовясь к подвоху. — Какие девушки тебе нравятся? — усмехнулся Тодо. По гостинной прошёлся протяжный звук «о-о-о» и усмешки. Как понял Мегуми, чуть ли не каждый прошёл через этот вопрос. Но подвоха всё ещё не было видно. Поэтому Мегуми решил ускорить это дело. — Я гей, — спокойно ответил он, отпивая пиво. — Без разницы, — отмахнулся тот. — Девушки, мужики. Выкладывай. — Зачем тебе? — нахмурился Мегуми. — Я тебя в первый раз увидел, почему я должен о таком тебе рассказывать? — Я оцениваю тебя, — честно признался Тодо. — Твои предпочтения в партнёре могут всё о тебе рассказать. Мегуми задумался, хоть виду и не подал. У него было несколько партнёров на одну ночь — и чаще всего как раз на вечеринках Маки, но про отношения он никогда не думал. Не было такого человека — или вампира, — который ему мог бы приглянуться для дальнейших отношений. Когда понимаешь, что жизнь твоя буквально только началась — поиск партнёра ощущается бессмысленным. И как только Сатору может строить с Сугуру отношения, понимая, что тот когда-нибудь умрёт? Но всё же если задумываться… Мегуми никогда не ловил себя на мыслях, что ему нравится какая-то отдельная черта внешности или в поведении других людей. Ему в принципе это было неважно. — Мне без разницы, — честно ответил Мегуми. Маки прыснула в кулак. Она не была удивлена таким ответом от Мегуми. А Тодо же с сожаление вздохнул, протянув грустно «Скучный». Мегуми так ничего и не понял. — Чем скучнее у человека фетиши, тем скучнее он сам, — пояснила Май, обводя фигуру Мегуми взглядом. — Но ничего, у тебя будет ещё время понять, что тебе нравится. Маки ткнула её локтём в бок, от чего та чуть не пролила на себя вино, кидая злой взгляд на сестру. Но Маки головой указала на компанию Тодо, одним взглядом заставляя заткнуться. На это Май лишь закатила глаза. Все посмотрели на них, недоумевая. Юджи кинул на Мегуми быстрый взгляд, но получив в ответ безразличное покачивание головой. — А чем ты занимаешься, Мегуми? — разрядить обстановку решилась девушка с голубыми волосами. — Мы вот на втором курсе дизайнерского… Ой, — она приложила ко рту ладонь. — Я Мива Касуми, приятно познакомиться. Мегуми моргнул, кинув секундный взгляд на Тодо, не веря, что такой человек может учиться на дизайнера. Отпил пива. Резкий звук со двора заставил поморщиться. Маки тут же развернулась к выходу, хмурясь. Хотела уже уйти, как Май, положив ей на плечо руку, остановила, сама уходя к бассейну. — Ничем, — ответил Мегуми, проследив за тем, как уходит Май. — Я решил пока не поступать. — Везёт, — протянула Мива, и, поймав на себе вопросительный взгляд, пояснила. — Если можешь позволить себе никуда не поступать — значит есть деньги жить просто так. У меня вот два младших брата и долги матери. Учусь и работаю. — Да ладно тебе, — протянула светловолосая девчонка. — Нишимия Момо, — представилась она, когда Мегуми перевёл на неё взгляд. — Постоянно про бедность свою. Всё равно ты живёшь лучше, чем Май. На этих словах Мегуми поджал губы. О положении Маки и Май известно почти всей общественности — слух о дефектных вампирах быстро разлетелся ещё столетие назад. Сейчас же люди продолжают упоминать их, когда разговор заходит о Зенин. — Прекращай, — вступилась Нобара. — Как ты можешь сравнивать человеческие проблемы и вампирские, ты что резко стала вампиром? Когда она пьянела — всегда хотела начать драку. Это знали и Мегуми, и Юджи, и Маки, которая тут же подошла к своей девушке, за руку потянув на себя, чтобы поднять с дивана. И только ради того, чтобы самой упасть на освободившееся место, утянув себе на колени Нобару. — Не надо драки, — усмехнулась Маки. — Пусть Момо думает, как хочет. Узнает всё, когда Май соизволит её обратить. Атмосфера накалилась. Мегуми в два глотка допил пиво, доставая новую бутылку. Судя по неудивлённым лицам, одногруппники Май знали, что Нишимия хочет обращения. Хотя, думалось, Мегуми, она не столько хочет стать вампиром, сколько быть просто рядом с той, кого полюбила. Мегуми это знакомо. Точно также на Сугуру смотрел Сатору. — Странно в принципе судить о том, кому хуже, — вступил Юта. — Думаю, у каждого из нас найдутся те проблемы, которые мы считаем слишком… — Хуёвыми, — любезно подсказала Нобара, откидываясь на Маки. Юта на это лишь усмехнулся и кивнул, отпивая из стаканчика. Одногруппники Май на это лишь хмыкнули. Мегуми внимательно проследил за ними взглядом, открывая бутылку пива. Кинул взгляд на Маки, на Нобару, Юджи и Юту. — А если мы сравним наше «хуёвое», — на лице Тодо расплылась хищная ухмылка. — Тодо! — шикнула на него Нишимия. — Не думаешь, что это может быть слишком личным? Маки прыснула. — А фетиши не личное? — протянула она. — Тодо в принципе плевать на «личное». — А может просто сыграем в «правду или действие»? Все обернулись. Май, легко улыбаясь, в одной руке держа всё тот же бокал, но уже пустой, другой обхватила под локоть нового гостя. При виде него Маки фыркнула, а Мегуми нахмурился. Вот его он с радостью бы не видел ещё лет сто. Открытого конфликта между ним и Камо Норитоши не было, но нескольких разговоров и встреч с ним — особенно последняя — окончательно породила отвращение к нему. — Камо! — улыбнулась Мива. — Ты же не хотел приходить. В ответ он ей улыбнулся, подходя ближе к диванчику. Нишимия, закатив глаза подвинулась, уступая место ему. Тодо кинул на Норитоши быстрый взгляд, что-то пробубнил себе под нос и откинулся на спинку, прикрывая глаза. Насколько понял Мегуми — они его знали и терпели через силу. Маки тоже Норитоши не шибко любила, чаще всего просто подтрунивала или издевалась, когда им приходилось общаться. А вот Май обожала его всей душой — и скорее всего потому, что, когда в клане всё было плохо, она сбегала к Камо в поиске спасения и покоя. Маки же стойко терпела все ужасы и унижения, которые преподносила ей семья. Даже после сближения с Сатору из-за Мегуми, всё равно не пряталась у него, хотя и могла. За четырнадцать лет она сильно сблизилась с кланом Годжо. Вот только именно она, а не сам клан Зенин. Поэтому они, наверное, отстали от Май — благодаря её дружбе с Норитоши улучшились и отношения с Камо. Ходили даже слухи о возможном браке, чтобы объединить кланы и следовательно усилить. Маки была рада, что от сестры отстали, и сама не была против получать в двойном объёме — главное, что Май в безопасности. — Да тут, — усмехнулась та, — пришёл кое-кто. Мегуми кинул на неё хмурый взгляд, прикладываясь губами к бутылке. В несколько глотков осушил половину. — Ты бы был поосторожней, — плавный голос Норитоши раздражал, — Фушигуро. Желание уйти появилось слишком резко. Но Мегуми был уже слишком расслаблен и готов провести весело вечер, что решил просто игнорировать его. Последняя их встреча всё ещё плавала в море воспоминаний, и на душе становилось гадко. — Так что, — Маки кинула взгляд на Май, — мы будем играть? Кто-то кивнул, кто-то пожал плечами — но полностью никто не был против. Мегуми не прельщала идея играть в «правду или действие», но как повод узнать каждого получше — решение хорошее. Да и скорее всего все уйдут в действие, пытаясь скрыть нечто личное от чужого порицания. Ну или всё сведётся к пошлости и сексу.***
Время было почти четыре утра. Большая часть гостей под злобными взглядами Маки разъехались по домам — в основном потому, что успели что-то сломать, что-то заблевать или подраться. Вторая же, более спокойная часть уехала сама, понимая, что слишком пьяны и дальнейшее веселье приведёт их к всё тому же злобному взгляду Маки. Остались в коттедже же, сидя у бассейна, Юджи, Нобара, Мегуми и остальная часть компашки, в которую они собрались ночью. Нишимия тихонько спала на шезлонге, заботливо укутанная Май пледом из гостиной. Юта о чём-то серьёзно разговаривал с Тодо, сидя на другой стороне бассейна. Мегуми продолжал потягивать остатки пива в последней бутылке — все остальные, пустые, валялись по всему дому, и чуется, что заставят убираться именно оставшихся; хотя с бюджетом Маки и Май, они скорее всего просто вызовут клининг, — У него на ляжке валялся Юджи, переписывался в телефоне с кем-то, кто мог не спать в четыре часа утра, не обращая внимания на остальных. Мива, Нобара и Маки болтали, сидя на соседних шезлонгах, о чём-то бурно споря, но всё ещё тихо — хоть Май предупредила их, что пьяная Момо спит как убитая и её невозможно разбудить. Камо сидел один, с другой стороны бассейна. И не сводил взгляд с Мегуми. И если он думал, что его не замечают, то зря. Потому что Мегуми надоело уже чувствовать разъедающий взгляд уже полчаса как. Хоть он и выпил сегодня больше, чем все они вместе взятые, и его реакции и рефлексы притупились, но всё равно работали. И такой долгий и прожигающий взгляд невозможно было игнорировать. Но Мегуми продолжал делать вид, что ничего не замечает. План не обращать на Норитоши внимание весь вечер исполнялся просто прекрасно. Мегуми не отвечал на его вопросы, не откликался и полностью делал вид, что того просто не существует — за что получал недоумённые взгляды со стороны и хмурый взгляд от Маки. Мегуми до сих пор не рассказал ей о том, что произошло в последнюю встречу с Норитоши, да и не собирался. Из дома вышла Май. В её руке была бутылка, а в другой она держала два бокала — видно последние чистые. Мегуми тут же повернул к ней голову, допивая в один глоток остатки пива. Юджи, почувствовав телодвижения, оторвался от телефона, привстав, чтобы рассмотреть Май. Норитоши тоже посмотрел на неё, переводя, наконец-то взгляд, с Мегуми. Нобара, Мива и Маки тоже посмотрели на неё, провожая взглядом. Май подошла к спящей Момо, проверяя в порядке ли она, а когда убедилась, что всё хорошо, села к девочкам на шезлонг. Юта и Тодо кинули на них взгляд, но всё равно вернулись к разговору. — Я нашла последний алкоголь, — с гордостью заявила Май, ставя бокалы на землю, возле шезлонга. В другой руке, кроме бутылки, она держала и штопор. И сразу же начала открывать вино. — А тебе не хватит ли? — усмехнулась Маки, облокачиваясь на руку, которой упёрлась себе в коленку. — К сожалению, — вздохнула Май, продолжая крутить пробку, — нет. Кое-кто, — она кинула многозначительный взгляд на Мегуми, — выдул почти всё в одиночку. Тот в ответ лишь поднял пустую бутылку пива. Снизу послышался смешок Юджи. Мегуми закатил на это глаза. Его главной задачей сегодня было напиться до невменяемости и расслабиться. Есть лишь две проблемы: напиться он чисто физически не может, а расслабиться не даёт один вампир, что вновь начал прожигать его взглядом. Мегуми кинул на Норитоши взгляд, скривил губы, и вновь посмотрел на Май. Тот в ответ усмехнулся, радостный, что на него обратили внимание — впервые за весь вечер. — Кто-то ещё будет? — спросила Май, открыв вино. Она подняла один бокал, наклонившись, а между ног зажав бутылку, готовая захватить и второй, но никто не высказал желания, чтобы и им налили. А потому Май, пожав плечами, выпрямилась, наполняя бокал красной жидкостью. Мегуми, как назло, вспоминал Сукуну и Сатору, что хранили кровь в таких же бутылках из-под вина. К сожалению, вместе с воспоминанием о Сукуне пришло и воспоминание о произошедшем — весь вечер ушёл на то, чтобы забыть, но оно всё равно всплыло. Наблюдая за тем, как Май делает несколько глотков вина, Мегуми облизал губы, вспоминая, какова была на вкус та кровь. Он задышал прерывисто, пытаясь отогнать от себя фантомный вкус и запах. Качнул головой. Зажмурился. Его состояние не ушло от внимания Юджи, что уже почти полноценно поднялся и сидел. Он положил руку на плечо Мегуми, но тот дёрнулся, уходя от прикосновения. Остальные тоже заметили перемены в настроение Мегуми, переводя на него взгляд. И заметил, к сожалению, и Норитоши, что в тот же момент оказался рядом, нависая. — Ты в порядке? — спросил он, присаживаясь на корточки перед Мегуми, чуть ли не отталкивая Юджи. Но не успел Мегуми ответить, как звон разбитого стекла отвлёк всех. Норитоши обернулся, открывая пространство для поля зрения Мегуми. Юджи вскинул голову. Последнее, что услышал Мегуми, перед тем, как раздался крик Маки — звук от падения. Май валялась у шезлонга. Рядом с ней рассыпались осколки и разлилось вино. Она лицом упала на несколько из них, разрезая кожу. Брызнула тёмная кровь. Мегуми в то же мгновение задохнулся, как Маки бросилась к сестре. Она схватила её за плечи, приподнимая, начала осматривать. Нобара и Мива, замерли в шоке. Юта и Тодо, заметив странности, поднялись, подходя ближе к ним. Норитоши, бросил взгляд на Мегуми, убегая к Маки и Май. Юджи открывал и закрывал рот — то ли глотая воздух, шокированный, то ли пытаясь что-то сказать. Мегуми не хотел разбираться, медленно поднимаясь, зажимая нос рукой. Кровь вампира не была такой же как и людская, но пахнуть не очень приятно не переставала. К ней хотя бы быстро привыкаешь. Оказавшись рядом, Мегуми задушено вздохнул. Брови его изломились, а руки задрожали. Он оторвал руку от лица, и те повисли вдоль тела. Маки тормошила тело Май, пытаясь привести её в чувства, пытаясь разбудить. Но она не просыпалась. Она не дышала. И, напрягшись, Мегуми не услышал стука её сердца. Первые секунды он надеялся, что ему кажется, что он может уловить и так тихое и медленное сердцебиение вампира. Но нет — он ничего не слышал. Маки посмотрела на него, совершенно потерянная. В глазах её начала скапливаться влага, что медленно стекала по щекам. Она качнула головой, пытаясь доказать, что это ошибка, что это неправда и сейчас Май откроет глаза, усмехнётся и скажет о том, что всё это глупая шутка. Норитоши сделал шаг назад, не веря в произошедшее. Рядом оказались Юта и Тодо, застыв на месте, не сводя взгляда с Май. Нобара поддалась ближе к Маки, кладя руку ей на плечо, а Мива осталась сидеть, сжав пальцы одной руки другой, до боли, будто пытаясь разбудить себя от страшного сна. Мегуми прикрыл глаза, поджимая губы. — Я позвоню Сатору, — сказал он, отходя. Под полный отчаяния крик Маки, Мегуми набрал номер. Когда же в трубке раздалось обеспокоенное «Алло», всё о чём получалось думать — впервые в своей жизни он увидел, как плачет вампир. Сатору позвал его по имени, когда в ответ ему пришла тишина. Но Мегуми так и не смог выдавить из себя и слова. В ушах всё ещё стоял лишь крик Маки, её всхлипы, скулёж и полное боли имя Май, доносившееся из уст. Мегуми задушенно вздохнул. — Май умерла, — хрипло произнёс он. И с этими словами пришло и осознание. Рука дрогнула, телефон упал на пол. Послышался треск защитного стекла. По щеке скатилась слеза.***
Мегуми стоял в объятиях Сатору, скрывающих от реальности. Там, за его спиной, стояли главы кланов. Норитоши рассказывал своему отцу, что произошло. Маки, всё ещё рыдающая, но уже не над трупом сестры — её грубо отвели в сторону, приказывая не мешаться, — сидела на одном из шезлонгов, а рядом с ней был Сугуру, мягко успокаивающий, позволяющий её слезам мочить свою футболку. Мегуми по-началу хотел отправить к ней Сатору, но когда из его машины выбежал Сугуру, позволил ему позаботиться о Маки. Он со смертью часто сталкивается, как и горем родственников. Работа в больнице учит сопереживанию и помогает найти правильные слова. А Маки сейчас нужны эти правильные слова. Она с сестрой всегда ходила рука об руку, и даже, повзрослев, прожив полвека, они хоть и отдалялись друг от друга, ссорились и ненавидели, всё равно оставались вместе. Как целое, будучи двумя неполными. Мегуми и представить не может, что она чувствует. Он представить не может и что сам чувствует. Со смертью не сталкивался ни разу. С полноценной смертью — не простым упоминанием, а так, чтобы видеть, как кто-то умирает на глазах; видеть, как последний вздох жизни покидает уставшее тело, закрывая его глаза навсегда. А сейчас увидел. И пусть он с Май не был близок, пусть и пересекался с ней на таких же вечеринках, чаще всего напиваясь и от реальности отключаясь. Но так часто он о ней слышал из уст Маки — полные радости или возмущения, поддержки и обиды слова, — то казалось, что сам всё это переживал вместе с ними. И боль, и радости, и обиды. И ненависть. Её он с ними разделял всегда. Послышался шум машины. Вампиры обернулись на звук, последовав их примеру обернулись и люди. Юджи и Нобара с Ютой стояли недалеко от шезлонга, где сидела Маки, готовые помочь ей хотя бы объятиями, раз не словом. Тодо и Мива успокаивали ревущую от известия Нишимию. Первой из машины вышла Урауме. Следом за ней с водительского сидения встал и Сукуна. Он хлопнул дверью, закрывая машину. Кинул сначала взгляд на Мегуми, усмехнулся, а после перевёл на столпившихся у тела Май глав кланов. А после — последний взгляд — кинул на людишек. И снова посмотрел на Мегуми. И это от этого взгляда до костей пробрало. Сукуна подошёл ближе, вставая сбоку от него и Сатору. Тот тут же кинул грозный взгляд на него, прижимая к себе Мегуми ближе. Сукуна на это лишь закатил глаза. — Что произошло? — спросил он, скосив взгляд в стоящих в общей куче, нервно на них подглядывающих глав кланов и Норитоши. Мегуми сглотнул. Оторвался от Сатору, выпутываясь из объятий. Неуверенно посмотрел на Сукуну, медленно переводя взгляд на глав кланов, что пристально смотрели на них, прожигая взглядом. Это вызвало слабую, измученную улыбку — они злы, они в ярости, а всё потому, что Сукуна обратил внимание на него, а не на них; от него он потребовал ответа. И это ставило Мегуми, дампира, выше остальных чистокровных. Не то, чтобы он желал такого к себе отношения. Хотя им всем и так ясно отчего Мегуми так зацепил Сукуну — очередной дампир, которым он очаровался. Стоят, полные грубости и презрения, и только и ждут, как Мегуми через пару лет найдут мёртвым телом. Сатору такого не простит. Возможно начнётся новая война, но это дела будущего. Всё равно никто Сукуну остановить не сможет. — Май нашла вино, — начал Мегуми, выдавливая из себя слова. Говорить об этом было тяжело. Прокручивать события, произошедшие ещё даже не час назад, выискивать тайные знаки и предпосылки. Искать мотивы, думая об убийце, или может о нелепости ситуации, несчастливой случайности. Всё это слишком тяжело. Но Сукуна не об этом спрашивает. — Она, — продолжил Мегуми, но голос, как назло, дрогнул. — Она открыла его, выпила. И через пару секунд упала. Мёртвая. Сукуна прикрыл глаза, вздыхая. Кивнул в сторону глав кланов, где лежала всё на том же месте Май, и Урауме последовала к ним, чтобы осмотреть тело. — Не говори мне, что ты ничего не слышал, не видел и не чувствовал, — рыкнул Сукуна, открывая глаза. Мегуми замялся. Шаг ближе к Сатору сделал — инстинктивно, будто Сукуна сейчас кинется, и только он сможет защитить. — Проехали, — вздохнул он, кидая взгляд на Урауме, склонившуюся над трупом. — Получается, отравление? Урауме кивнула, поднимаясь в полный рост. Подошла ближе, кинув едкий взгляд на Мегуми и произнесла: — Отравление. Предполагаю, что в вино добавили серебро. — Нет! — со стороны прозвучал крик Маки. Она поднялась с места, в несколько широких шагов оказываясь рядом. Глаза её были красными, опухшими от слёз, Мегуми заметил, что руки её всё ещё дрожали, несмотря на то, что она сжимала их в кулаки, пытаясь как и всегда выглядеть твёрдой и сильной. Но весь её внешний вид, её растрёпанные волосы, тяжёлое дыхание и полная потерянность во взгляде ломали её образ. Она вызывала жалость, сама это знала и понимала, но не хотела признавать. А потому продолжила твёрдо, выпрямляя спину. — Серебро на нас не действует. Даже если в вино подмешали серебро — мы к нему невосприимчивы. Сукуна нахмурился. Кинул взгляд на Наобито, задержавшись на его полном нерешительности и страха лице, где глаза бегали, пытаясь уйти от пристального взора Сукуны. Тот прикинул пару фактов в голове и усмехнулся. — Серьёзно? — оскал озарил его лицо. — Бля, серьёзно?! Наобито, не расскажешь какого хуя? Сукуна развернулся полностью к нему, наступая. С каждым его новым шагом вперёд, глава Зенин делал мелкий шаг назад. Он понимал, что убегать нет смысла, что так лишь сильнее он разозлит Сукуну, но страх двигал им, подавляя разумность. Когда же он оказался рядом, нависая грозно, Наобито по сравнению с ним показался маленьким и беспомощным, хотя его внешний вид всегда казался грозным и суровым. Сукуна вдавил костяшкой ему в лоб, постукивая пару раз, прорычал в лицо: — В вашем сраном клане происходит вообще что-то нормальное? Лишь недавно я узнал, что из вашего клана произошёл дампир, чей отец — выродок, которому не было страшно серебро, — он усмехнулся, в последний раз ударяя костяшкой по лбу — послышался хруст. Сукуна пробил ему череп. — А теперь то, что у вас есть ещё две, ой, простите, — он кинул издевательский взгляд на Маки, — одна теперь, вампирша — такой же выродок. Не хочешь расплыться в извинениях и оправданиях о том, что скрывал это от меня? Наобито не ответил. Сукуне ответ и не нужен был. — Урауме, свяжись с Кендзяку, отдай ему образец, — пробасил он, разворачиваясь, — пусть разбирается в том, что там намешано. Остановился у машины, открывая дверь водительского сидения. Посмотрел на Мегуми, задумчиво обводя его фигуру взглядом. Прикрыл на секунду глаза, вздыхая, принимая решение. И садясь за руль, пробасил: — Мегуми, за мной. Тот стушевался. Перевёл взгляд на Сатору, открыл рот, чтобы высказать отказ, но зацепился взглядом за разбитую Маки. Закрыл рот, поджимая губы. И не ответив ничего, последовал за Сукуной, садясь в машину.***
Они ехали долго. Около часа. Мегуми сидел на сидении рядом, изредка кидая взгляды на Сукуну. Тот же в ответ не посмотрел ни разу. Поездка сопровождалась тишиной, тяжёлыми вздохами и абсолютным непониманием, что происходит. Точка кипения, которую они так ждали, в надежде, что кто-то откроет рот первым, заговорит, не являлась. Никто из них не мог набраться той злости, чтобы начать спор, чтобы начать обвинения и оправдания. Мегуми, слишком утомлённый произошедшим, бессильный от бессонной ночи и количества выпитого алкоголя, хотел лишь закрыть глаза, окунуться в сон, но неувереннось и тревога перед Сукуной каждый раз, стоило ему начать засыпать, возвращали в реальность. Успокоить свои проснувшиеся рефлексы и инстинкты невозможно. Замученный страхом, болью, усталостью и раздражением, Мегуми тихо рыкнул, поёрзав на сидении, и выдавил из себя тусклое: — Куда мы едем? Сукуна вывернул руль, разворачиваясь, и поехал в обратном направлении. — Никуда, — ответил он. — Катаемся просто. Мегуми моргнул пару раз, осознавая сказанное, брови его в секундном замешательстве поползли вверх, но маска усталости и раздражённости тут же появилась на его лице. — Всё ждал, когда ты окстишься, и будешь готов поговорить, — спокойно произнёс Сукуна. — О чём? — прошипел Мегуми, складывая на груди руки. — О том, что моя, можно сказать, сестра умерла? Или о том, что ты напоил меня кровью? Или, может быть, о том, что из-за тебя меня накачали какой-то хуйнёй? Сукуна на это лишь закатил глаза, делая поворот, съезжая с шоссе на одинокую дорогу, по краями окутанную деревьями. Они давно уже выехали за черты города, но лишь сейчас оказались на дороге совершенно одни. Инстинкты забили тревогу, но Мегуми заткнул их, обращая гневный взгляд на Сукуну. — Во-первых, — начал он, — я тебя не поил, ты сам решил её выпить… — Из-за того, что твой химик что-то мне подмешал! — перебил Мегуми, выкрикивая. — Заткнись, — грубо оборвал его Сукуна. — И не перебивай. Ты выпил эту кровь — сам, добровольно. Да, не отдавая себе отчёт в том, что делаешь, но поверь — твоё тело, твои инстинкты знали, что так нужно, иначе бы не забрали контроль у разума. Ты мог умереть, потому что твоя регенерация просто не сработала бы, — он вздохнул, нажимая на тормоз. — Во-вторых, я не буду извиняться за Кендзяку. Одна из причин, почему я привёл тебя к нему — показать, с чем ты можешь столкнуться. Машина остановилась у обочины. Сукуна опустил руки с руля. — В-третьих, — он смотрел прямо, наблюдая, как светлеет небо в стекле, — ты пил не людскую кровь. Мегуми как водой окатило. Он нахмурился, покачал головой, откидывая её назад. С губ сорвался истерический смешок. — Что? — выдавил он из себя. Что-то внутри Мегуми только что сломалось. — Кровь, что из первого стакана, что из второго — принадлежала мне. Я пою ей Урауме, для поддержки её жизни. Мегуми почувствовал будто падает. Пусть он и сидел всё так же на сидении, лишь схватился рукой за ручку на двери, пытаясь успокоить себя, зафиксировать в одном положении. Но мир перед глазами всё равно качался, штормил. Кое-как найдя ручку, Мегуми тут же открыл дверь, чуть ли не падая с сидения машины. Нужен свежий воздух. Оказавшись на улице, легче не стало. Вокруг всё ещё плыл мир, отказываясь возвращать Мегуми в разумность. К горлу подступил ком. В следующую секунду он упал на землю, упираясь руками. Его тошнило. Сам факт, что это кровь, что он с упоением поглащал принадлежит Сукуне — выворачивал наизнанку, ломая. Тот тут же оказался рядом, подхватывая тело Мегуми, когда он почти упал, чуть не завалившись в свою же рвоту. — Отпусти меня! — закричал Мегуми, начиная вертеться в его руках, пытаясь уйти от прикосновения. Но Сукуна лишь прижал к себе сильнее. Перехватывая его руки. Но Мегуми вырвал их из хватки, двигая пальцами. Пришлось оторвать одну руку от него, сдерживая лишь одной — за спиной заплясали тени, шипами нападая на Сукуну. Он взмахнул сложенными указательным и средним пальцами, разрезая и ломая форму, заставляя лужицей упасть на пол, возвращая своё привычное состояние просто тени под светом. Мегуми только это не остановило. Он вновь продолжал нападать, пытаясь задеть Сукуну, но тот продолжал резать тени, уходя от атак, всё ещё прижимая к себе одной рукой тело Мегуми. Вот только он не хотел никак успокоиться, уже уставший от постоянного применения дара, складывать тени в формы, приказывать им, направлять — всё это требовало слишком много сил. В момент Сукуна не выдержал. Позволив тёмному шипу впиться себе в плечо, он перехватил рукой запястье Мегуми, сдавливая и резко нажимая на него. Мегуми закричал от боли — острой, пронзающей всю руку разом. Сукуна сломал ему запястье. И пока Мегуми, отвлёкся на боль, скованный паникой, Сукуна потянулся ко второй его руке, ломая запястье и её. Перехватив Мегуми двумя руками, всё ещё брыкающегося, пытающегося от хватки Сукуны уйти, он силой затолкнул его на переднее пассажирское сидение, захлопывая дверь перед потерявшимся в пространстве Мегуми. В тот же миг, обходя машину, садясь на водительское сидение, Сукуна заблокировал двери. — А теперь слушай меня. Он кинул взгляд на свернувшегося калачиком Мегуми, что дрожал, прижимая к себе сломанные запястья. Боль уже должна была сойти на нет, а организм начать заращивать перелом. Он всхлипывал, пряча от Сукуны слёзы, уткнувшись лицом в обивку сидения. — Мегуми! — рыкнул Сукуна. Тот вздрогнул от громкого голоса, тут же замирая, застывая, замолкая. Хоть и не мог заставить себя прекратить дрожать. Мегуми боялся, откровенно сейчас боялся Сукуну, боялся того, что тот сделал, боялся той крови, что выпил. Хотелось кричать, рыдать навзрыд. Хотелось убежать, спрятаться за спиной Сатору. Почувствовать безопасность. — Успокойся, — более мягко произнёс Сукуна. — Прошёл день. И насколько я понимаю, никаких изменений не было. Рядом раздался тихий всхлип — Мегуми всё же не выдержал. На это оставалось лишь вздохнуть. — Дампиров очень сложно обратить, — продолжал он. — И со сколькими я был дампирами знаком — они все пили мою кровь. Ровно столько, сколько выпил ты. И всё с ними было в порядке. Они не становились вампирами. Мегуми разрыдался окончательно. То ли от облегчения, то ли от усиливающегося страха. Сукуна мягко положил руку ему на волосы, взъёрошив пряди. — Я тебе обещаю. Ты не станешь вампиром. Мегуми дёрнул головой, уходя от прикосновения. Отодвинулся от Сукуны, дрожащими руками упираясь в сидение — судя по всему запястья начали заживать. Он поднял пустой взгляд, впиваясь им в Сукуну, вздохнул задушено. По щекам Мегуми всё ещё катились слёзы, которые он судорожно начал вытирать, пытаясь скрыть свою слабость. — Обещаешь? — хрипло, надрывно произнёс он. Новая порция слёз брызнула из глаз. Сукуна поджал губы, протянул руку, стирая влагу на щеке. Мегуми, на удивление, от касания не отпрянул, принимая его. — Обещаю, — выдохнул Сукуна. А после, слабо усмехнувшись, добавил. — Ты же знаешь, я слишком люблю дампиров, и рисковать этим не хочу. Мегуми всё же ушёл от прикосновения, садясь на сидении нормально. Откидываясь на спинку, он глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться насильно. Вытер пальцами лицо, зажмурился, резко открывая глаза. — Изменений не было, — пустым голосом произнёс он. — Твоей крови и правда не хватило, чтобы обратить меня. Мегуми шумно сглотнул, облизывая сухие губы. Во рту была мерзкая горечь после рвоты, заметив это Сукуна протянул ему бутылку с водой, разблокировав двери. Но следил внимательно — смысл только, Мегуми и так уже понял, что не сможет убежать. А если попробует — Сукуна ему не только запястье переломает, а все кости. Он открыв дверь, прополоскал рот, сплёвывая на землю. Когда вернулся на место, осушив всю бутылку с водой, Сукуна продолжил их разговор. — Моя кровь ушла на твою регенерацию. Тебе оно нужно было, — ответил он, заводя машину. — Я знаю о твоей непереносимости людской крови, и не хотел проверять насколько она физическая, а насколько психологическая. Кто знает, что могло бы произойти. — А твоя кровь прям панацея, — усмехнулся Мегуми. Сукуна ничего не ответил. — Если, что почувствуешь — говори сразу, — кивнул он. — И, Мегуми… Тот взглянул на него, взглядом впиваясь в алый окрас глаз. Беспокойство и кусочек вины, который Мегуми будто уловил, тут же сменились жестокостью и беспощадностью. — Расскажешь об этом Годжо — и я сверну шею Гето Сугуру.***
Мегуми сидел на диване в обители Сукуны, прижав к себе одну ногу, а вторую свесив. Глазами бегал по уже почти наизусть выученному тексту документов на кланы Зенин, Камо и Годжо, пытаясь найти что-то новое, пропущенное, что могло бы объяснить произошедшее. Отвлечься на это было хорошим решением, вопросы, на которые не получалось найти ответ, отгоняли мысли о произошедшем и Сукуне. Запястья не показывали, что всего пару часов назад были сломаны. А в голове не вертелась на постоянке угроза Сукуны по поводу Сугуру. Как и размышления о том, что Мегуми испил кровь чистокровного и шанс обратиться в вампира всё ещё существовал. Он просто об этом не думал, закопавшись в работу. — Ничего не понимаю, — пробубнил Мегуми, протирая глаза, оторвавшись от текста. — Ничего, что могло бы указывать на то, что они связаны хоть с одним пропавшим. — К сожалению, у нас есть только данные последних пятидесяти лет, — хмыкнул Сукуна, отрываясь от телефона. Разочарованно цыкнув, он откинул телефон от себя. — Ты чего? — нахмурился Мегуми, проследив за чужими движениями. — Кендзяку отказался от работы, — фыркнул Сукуна. — И ты не можешь на него надавить? — скривил губы Мегуми, качая головой. — Ему не страшна смерть и он не зависит от материальных благ, — пояснил тот. — Если он не хочет что-то делать — не будет. — А ты не можешь его убить, потому что основную работу он выполняет беспрекословно, — не спросил, а утвердил Мегуми. — Слушай… Он нахмурился. Эта мысль крутилась в голове, но казалась слишком странной, чтобы произносить её вслух. Но что-то не срасталось. Не получалось и выявить закономерность — не ту, о которой думали верхушки кланов. — Я думаю, что… что в смерти Май, — произносить это всё ещё было странно и больно, голос предавал, выдавая дрожь, — виноват тот же дампир, который напал на тебя. — Я тоже так считаю, — кивнул Сукуна. — Вот только доказать это сложно: на меня, сильнейшего, он напал в лоб, а на слабую девчонку — исподтишка. Мегуми отвёл взгляд, обдумывая. Вот поэтому и не срасталось. Насколько понял Мегуми по недолгому разговору с Сатору — главы Зенин и Камо считали, что убийство Май произошло из-за какого-нибудь безумца, что ненавидел вампиров — иногда такие письма приходили и Сатору, что уж говорить о Зенин или Камо, хоть последние и редко появлялись на публике. Легко угрожать слабой вампирше, зная, что она не может ничего им сделать из-за мирного договора. Не страшно и не опасно. — Ты не почувствовал дампира? — на вопрос он вскинул голову, нахмурившись. — Даже появись он на пару минут — чтобы оставить бутылку, и судя по тому, что она была единственная оставшаяся, поэтому и попала в руки вампирши, — ты должен был заметить. — Нет, — покачал головой Мегуми. — Я много выпил, чувства притупились. Я не мог различить запах вампира и человека, какой дампир… Он вздохнул, возвращая взгляд на бумаги. Его уже тошнит от этих букв и слов. Убийство на почве ненависти легко признать, и также легко доказать. Зенин всё равно не будут расследовать это дело, лишь рады, что Май покинула их и больше не будет осквернять собой их идеальное семейное древо. Через пару лет перепишут собственную историю, либо забыв о существовании Май полноценно, либо просто о её «неполноценности». И, конечно же, забудут про Маки. Главное — чтобы они не решили свести со свету и её, вслед за сестрой. — Может тот дампир хотел запутать нас? — предположил Мегуми. — Просто… ненавистники вампиров существуют с самого начала мира. Они были, есть и будут всегда. Но ни разу человек не пытался убить вампира после принятия мирного договора, — он покачал головой. — Помнишь, что Кендзяку сказал? Кто будет следующий? Сначала ты. Потом Май. Если следующим умрёт Камо — логично будет предположить, что это наш дампир.***
Когда Мегуми говорил эти слова, он не думал, что буквально через пятнадцать часов — в полночь — его разбудит звонок от Норитоши. Спросонья он даже не понял, что происходит — день и так выдался слишком насыщенным. В следующую секунду — тревога затопила Мегуми до краёв, снимая в тот же миг сон, чуть ли не подбрасывая на кровати. Норитоши никогда бы не позвонил сам. И тем более в такое время. Мегуми проморгался, резко беря телефон в руку, нажимая принять вызов. — Что случилось? — сразу же в трубку спросил он. В ответ ему была тишина. Лишь тихое тяжёлое дыхание удалось расслышать. Мегуми поднялся с кровати, ставя звонок на полную громкость, откидывая на тумбочку рядом. Он позвал Камо по имени, но никто вновь не ответил. Потянувшись за джинсами, уже надевая их в спешке, из трубки кроме дыхания послышался и грохот. И шум всё усиливался. Мегуми замер, прислушиваясь. На пару секунд, выжидая повторения грохота. Но в ответ снова была тишина и дыхание. Скорее всего Норитоши специально дышал в трубку — всё ещё тихо, будто кто-то кроме Мегуми тоже мог его услышать. Никаких новых звуков не рождалось. Мегуми отмер, доставая толстовку, надевая одним слитым движением. И вновь подбежал к телефону, взяв его в руки. Приложил к уху. — Камо? — тихо спросил Мегуми, пытаясь не терять чужое дыхание. — Ты тут? Ему не ответили. Но дышать не переставали, что уже хорошо. Оторвав телефон от головы, Мегуми зашёл в чат с Сукуной, и… замер. Он не знал, что написать. Может у Норитоши были другие проблемы, а не… не дампир. Может Мегуми сам себе всё выдумал. А если это и дампир — где находится Камо тоже не известно. Прикрыв вкладку с чатом, Мегуми поставил громкость на ушной динамик, преподнося к себе телефон. — Я буду задавать вопросы. Ответ: да и нет. Говори настолько тихо насколько сможешь — я всё равно услышу, — начал Мегуми. И как же стало легче, когда он смог уловить сиплое, почти беззвучное «да». — Ты у себя дома? «Да» — На вас кто-то напал? «Нет» — Кто-то посторонний в доме? «Да» — Это человек? «Нет» — Это вампир? Камо замолчал. Даже, кажется, дышать перестал. Мегуми резко обернулся, готовый ринутся ко входу. Он подхватил катану, лежащую на рабочем столе, и, уже открывая дверь, услышал в трубке почти одними губами произнесённое «Нет». Сердце забилось быстрее. Мегуми так и замер у двери, не в силах открыть дверь. Снизу послышался шорох — Сатору точно услышал чужое бодрствование и шёл проверить. Мегуми прикусил губу. Из-за тревоги мысли в голове не хотели слушать и складывать в одну логическую цепочки, не давали продумать план действий. — Я буду скоро. Меньше чем через полчаса, — произнёс Мегуми в трубку. — Не высовывайся. И сбросил вызов. Стоило ему только открыть дверь, как перед ним предстал Сатору. Обеспокоенный, глазами шарящий вокруг, пытаясь найти причину и тревоги Мегуми. Но тот лишь покачал головой, обходя его в дверном проёме, в телефоне пытаясь найти нужный номер. — Мегуми… — Нет, — резко перебил он Сатору. — Пожалуйста, будь здесь. Я не хочу рисковать. Глупо думать, что он ничего не слышал. Слышал ведь каждое слово, слышал в какой панике Мегуми собирался, видел катану у него в руках, которую сейчас он резко перекинул через плечо, набирая нужный номер, прикладывая телефон к уху. Он спускался по лестнице, почти бегом — сам не замечая, как ускоряется до сверхчеловеческой скорости. — Сукуна, — произнёс Мегуми уже у выхода, быстрым движением надевая на ноги ботинки. Что было дальше, Сатору уже не слышал — стоило Мегуми открыть дверь, как он чуть присев оттолкнулся от земли, подпрыгивая вверх.***
— Уже и по ночам мне звонишь, — усмехнулся Сукуна, первым говоря в трубку, — жить без меня не можешь? Перед тем, как Мегуми ответил, он услышал сбивчивое дыхание и шум ветра. — Быстро направляйся к Камо, — произнёс Мегуми стальным тоном. — У них дампир. И сбросил вызов. Мегуми стремительно бежал по крышам многоэтажек, перепрыгивая с одной на другую — такой скорости он не добивался давно, что даже тело начинало постепенно предавать, не готовое к такому сверхчеловеческому темпу. Катана постоянно сползала с плеча, больно ударяясь об бок, что пришлось её снять, зажав в руке. В голове вертелась лишь одна мысль — лишь бы успеть. Иначе, будет новый труп. А может и не один.***
Когда Мегуми прибыл на место, у входа в особняк Камо стоял Сукуна, осматривая площадь. Он резко обернулся, когда за спиной послышался шум чужого приземление на землю. Мегуми сбивчиво вдыхал и выдыхал, пытаясь восстановить дыхание, привести себя в норму. Ноги болели, забыв уже о возможности такой скорости. Сукуна кивнул на катану в руке. Усмехнулся. — Серебро? — спросил он. В ответ Мегуми лишь кротко кивнул, прислушиваясь. Из особняка не доносилось почти никакого шума — будто никого не было внутри вообще. Но свет в комнатах первого этажа горел. Мегуми судорожно вытащил из кармана телефон, сверяясь с временем — прошло почти десять минут с момента, как он сбросил звонок с Камо. Мегуми приложил телефон к уху, набрав нужный номер. Каково было облегчение, когда на звонок ответили сразу же. Камо продолжал молчать с той стороны — но продолжал дышать. Мегуми кинул взгляд на Сукуну перед тем, как прошептать в трубку: — Ты на первом этаже? «Нет» — На втором? — спросил Мегуми, хоть и в этом не было смысла. Он уже хотел пойти вперёд, в особняк, как замер, стоило ему услышать тихое: «Нет» «Подвал» Мегуми открыл рот, но тут же закрыл — нет сейчас времени выяснять причины, как и нет времени ругать Норитоши. Подвал — это плохо. До него неудобно добраться, и если дампир ходит по первому этажу — они буквально сразу на него наткнутся. И это означало, что не выйдет в начале обезопасить Камо — и если Сукуне было на это плевать, то Мегуми уже хватило одной смерти. — Сиди тихо. Мы тут. И сбросил звонок, выругавшись. Удача не на их стороне. — В подвал можно войти только через проход у лестницы, — пояснил Мегуми. — Проблема в том, что лестница находится в дальнем углу первого этажа, — он пальцем показал на часть дома, о которой говорил. — Если дампир до сих пор нас не заметил — это чудо. Но в ином случае… — Он может ждать нас в любой части дома, — усмехнулся Сукуна. — Не так страшно. Мегуми поджал губы, кидая на него быстрый взгляд. В руке сильнее сжал катану, призывая себя к спокойствию. Наверное, лучше было бы позвать и Сатору — его абсолютная защита бы очень сильно пригодилась. Но причина почему Мегуми этого не сделал была слишком проста — если нападение совершилось на Камо, то следующим будет Годжо. И, судя по всему, дампир уже не совершает опрометчивых поступков, как это было с Сукуной, он работает теперь более точно. Отравление Май. Оккупация территории Камо. С Годжо всё не будет теперь просто — дампир явно понимает разницу в силах, а потому может использовать как точку давления — самую удобную — Сугуру. Поэтому лучше Сатору остаться с ним. — Сукуна, — произнёс Мегуми, доставая катану из ножен, — каждый вампир твердит мне, что дампиры — лучшие убийцы, — он кинул взгляд на своё отражение в поверхности лезвия. — Это страшно. Очень сильно. Моя катана — ничто. Серебро его не возьмёт. Твои разрезы — он залечит. Даже разруби ты его на кусочки, успеем ли мы до того, как он соберётся воедино? Даже я не знаю всю свою силу. А его — предсказать невозможно в принципе. На это Сукуна лишь усмехнулся, покачав головой. — Мне, Мегуми, о дампирах известно больше, чем кому-либо ещё. Точно, — подумалось Мегуми, со слабой, скорбной, улыбкой на губах. Сукуна ведь единственный, кто убивал дампиров — оставляя их трупы. Не говоря больше ни слова, Мегуми подошёл ближе к массивным дверям, потянув на себя, открывая. Тихо, не издавая шума зашёл внутрь — Сукуна последовал за ним, аккуратно закрывая за собой дверь. Каждый из них прислушался — по крайней мере на первом этаже было тихо. Свет горел во всех комнатах. Есть вариант и того, что дампир скрылся на время на втором этаже, в тени, но это был слишком малый процент. Логичнее, что он ждёт их у входа в подвал. Обернувшись, Мегуми лишь шевелением губ попросил Сукуну проверить кухню, кивнув в её сторону, а сам направил взгляд в сторону гостиной, откуда шёл проход к лестнице, ведущей на второй этаж и двери в подвал. Сукуна перевёл взгляд на комнату, куда его направляли, и, быстро скользнув по лицу Мегуми, отправился туда. Они разделились. Оставалось лишь молиться, что они успеют до того, как дампир отыщет и перережет весь клан Камо. Мегуми отправился в гостиную, ступая бесшумно, он перехватил катану, готовый напасть или отбиться в любой момент. Он сконцентрировался, прислушиваясь, приглядываясь, пытаясь почувствовать каждое живое существо в этом доме — слабо получилось учуять спрятавшихся Камо, ещё слабее — Сукуны. Но не дампира. Это пугало. За спиной раздался скрип — Мегуми развернулся тут же, принимая оборонительную позу и подчинив себе тени в углах. Но за спиной никого не было. Скосив взгляд в сторону, он проследил за светом, пытаясь выявить, где он преломляется. Но ничего не было. Казалось, что скрип — лишь фальш, рождённая затуманенным тревогой и страхом разумом. Позволив себе чуть расслабиться, Мегуми обернулся, продолжая путь к лестнице. Контроль над тенями не отпускал, чтобы успеть в случае чего, если не защищаться, то хотя бы обездвижить дампира впоследствии. Гостиная оказалась пустой. На кофейном столике стояли пустые бокалы — как почувствовал Мегуми, ранее наполненные кровью. Запах отвлекал, но Мегуми пытался сконцентрироваться и не обращать на него внимание. Получалось с трудом — пришлось отпусить контроль над тенями, иначе грозилось пропустить какой-либо звук. По ощущениям, Камо всё ещё находился в подвале, в том же месте. Сукуна же переместился с кухни в столовую. Пройдя её, он сможет также выйти к лестнице. Мегуми сглотнул, откидывая от себя лёгкую панику — потом он вдоволь сможет прокричаться, возможно сломает что-то, выпуская, закрытые за тысячами замков сейчас эмоции. Но это будет потом. В данный момент ему нужно, как минимум, вытащить Камо и обеспечить им безопасность. Как максимум — поймать дампира, желательно живым, дабы выявить его происхождение. Пройдя гостиную, Мегуми оказался у лестницы, ведущей на второй этаж. Он скосил взгляд ко тьме второго этажа — контролировать такое больше пространство теней было сложно, но его сил должно хватить, чтобы просто исследовать территорию. Прикрыв глаза. Мегуми сконцентрировался, быстро пробегаясь по площади, но никого не нашёл. Только он открыл глаза, как из столовой вышел Сукуна. Они встретились взглядами. Мегуми поджал губы, кивая в сторону двери у лестницы — она была закрыта, пряча за собой и дампира, и Камо. Где они могли спрятаться, что уже почти пятнадцать минут оставались в живых — вопрос хороший. Но не первой важности. Надежда на то, что они остались всё ещё не замеченными, окончательно развеялась. Сукуна с Мегуми слишком долго пробыли на первом этаже, оповещая о своём прибытии. На них могли напасть и исподтишка, спрятавшись в неприметном углу, а могли напасть и в лоб, дезориентируя. Скорее всего у дампира с собой серебро, и если Мегуми оно не страшно, то Сукуне нельзя лезть на рожон. Хотя бы потому, что им неизвестен вид оружия и насколько серьёзные раны он может оставить. Пережить порез Сукуна в состоянии, даже если его проткнут насквозь, если дампир использует яд, которым убил Май, распылив его в воздухе — тут не уверен Мегуми и в себе, сможет ли выстоять. Но отступать было некуда. Жаль, что у Мегуми не так много сил и концентрации, чтобы вести продолжать ход и одновременно с этим прослеживать чужое присутствие по теням. Сукуна, кинув последний взгляд на Мегуми, который перекинул вложенную в ножны катану через плечо, направился вперёд, к двери, лёгким движением распахивая её. Бетонная лестница вела вниз. Назад дороги больше нет. Первым спускаться начал Сукуна, за ним пошёл и Мегуми. Медленными, тихими шагами они переступали ступени, прислушиваясь к пространству. Получилось уловить след Камо — они были в самом дальнем углу подвала. Единственная проблема заключалась в том, что Мегуми не знал его планировку. Он был у Камо несколько раз в разные возрасты, знал, как выглядит первый и второй этажи, но в подвале не был ни разу. Когда они спустились, оставляя лестницу позади, в кромешной тьме Мегуми разглядел полки, на которых стояли разной формы и вместимости бутылки — не сложно догадаться, что там была кровь. Подвал оказался погребом. И, судя по обширной площади, запасы Камо имели на век вперёд точно. Приходилось постоянно держать себя сосредоточенным — несмотря на управление тенями, Мегуми с тьмой не дружил, поддерживать ночное зрение было не так легко из-за нечастого использования. Благо Сукуне темнота не мешала ориентироваться в пространстве, как и не мешала его слуху. Он нахмурился, и это заметил Мегуми, подходя ближе. Сукуна перевёл на него взгляд, и кивнул в левую сторону — Камо прятались в том углу. Мегуми сконцентрировался, взяв контроль над тенями рядом с ними — затея была не столько опасной, сколько просто трудноосуществимая. Но преград перед собой не чувствовалось. Мегуми всё для себя решил. Подойдя к Сукуне ближе, он положил руку ему на плечо, надавливая, чтобы тот чуть наклонился. — Проверь другой угол, — прошептал Мегуми в чужое ухо. — Я выведу Камо в безопасное место. Сукуна кинул на него хмурый взгляд, неуверенный в плане Мегуми. Но всё равно кивнул, сбрасывая руку с плеча, и ушёл дальше от местонахождения Камо — туда, где возможно был дампир. Мегуми покачал головой, размял пальцы, в следующее движение сжимая кулаки. Он сделал шаг назад, прикрыл глаза, сконцентрировавшись на точке, где находились Камо. Нельзя упускать её из своего разума, нельзя от неё отвлечься. Шаг назад. Ещё один. До тех пор, пока спина не упёрлась в холодную стену. Набрав в грудь воздуха, Мегуми поддался вперёд. Тело прошло сквозь стену, окутываясь тенью. В следующую секунду Мегуми вышел из тьмы стены за спинами Камо. Они резко обернулись, из уст их сорвалось шипение, и Мегуми смог разглядеть, как они выпятили клыки, готовые напасть. Но тут же замерли, когда Норитоши поднял руку перед родителями, сдерживая их. Через секунду те успокоились, улавливая по запаху, что перед ними Мегуми. Однако веселее их лица не стали — Камо никогда не были рады тому, что у Сатору живёт дампир. Смешно даже, учитывая, что они согласились на эксперимент Кендзяку по созданию дампира — Мегуми скривил губы, ему было мерзко от того, насколько они лицемерны. Норитоши был не лучше. Мегуми кинул на него взгляд, пытаясь в глазах найти хоть каплю раскаяния, хотя бы сейчас, когда ради него пришлось ночью бежать сюда и вытаскивать эту семейку из лап дампира, рискуя своей жизнью. Вот только спасением Камо дело не ограничится — нужно дампира ещё поймать. Руки невольно сжались в кулаки, а глаза прикрылись. Он отомстит за смерть Май с особой жестокостью. — Мегуми, — произнёс шёпотом Норитоши, возвращая к себе внимание. — Где он? Прислушавшись, он не смог уловить дампира всё ещё — оставалось надеяться, что либо его нашёл Сукуна и разобрался с ним, либо он уже ушёл, раздражённый этими прятками. Мегуми попытался уловить местонахождение Сукуны, но ничего не вышло. Он тряхнул головой, отгоняя от себя морок, но почувствовать кого-то ещё кроме Камо не получилось. Мегуми прерывисто вздохнул, повёл плечом. Пришлось себя успокаивать тем, что Сукуна один из сильнейших вампиров и так просто его не убить — и тем, что Сукуна единственный знает, как легко избавить дампира от жизни. Сейчас нужно сфокусироваться на безопасности Камо. Кинув взгляд на стену за спиной, Мегуми был готов заскулить — он не уверен, что выдержит ещё одно перемещение по теням, тем более с тремя вампирами; он себя одного не потянет. Оставалось лишь идти вперёд к выходу из подвала и надеятся, что Сукуна отвлекает дампира на себя — Мегуми всё ещё не мог уловить оного, что рождало в груди беспокойство. Он вынул катану из ножен, вложив удобно в руку, чтобы в любой момент отразить нежданную чужую атаку. Уловив серебро Камо скривили губы, кинув грозный взгляд на Мегуми. Тот на это лишь закатил глаза, обходя их, чтобы подойти ближе к Норитоши. — Ты идёшь первым, — прошептал ему Мегуми. — Я не знаю дороги, а следить за чужим присутствием и пытаться найти верный путь не смогу. На это ему ответили кивком. — Дампир здесь? В подвале? — Мегуми прикусил губы, задав вопрос. Ему не нравилось, что найти его не получалось. Очень сильно не нравилось. Как и бесило, что не получалось почувствовать Сукуну до сих пор. — Он был здесь, — также тихо ответил ему Норитоши. — Я его видел и слышал. Но уже некоторое время не ощущаю. — Как быстро ты заметил нас? Он пожал плечами, неуверенно отвечая: — Наверное, когда вы вошли в дом. Мегуми поджал губы. Если заметили Камо, значит точно заметил и дампир. Оставалось надеяться, что он всё же испугался и скрылся, пока Мегуми и Сукуна осматривали первый этаж. Где-то, недалеко от лестницы должна была быть дверь, ведущая во внутренний двор — Мегуми поведал Норитоши о своей идее, — и выйти можно через неё. А дальше пусть Камо направляются к Зенин, прося помощи и укрытия. Сатору всё равно их не пустит. Как впрочем о их безопасности не будет думать и Сукуна. Мегуми кивнул Норитоши, и тот пошёл вперёд, тихими, бесшумными, шагами переступая по холодным плиткам, следом за ним пошёл Мегуми, в руках зажав катану, готовый защищаться в случае чего. Замыкали старшие Камо, впившись взглядом в спину Мегуми. Будто прожечь пытались. Какова благодарность. Он их жизни сейчас спасает, а они недовольны серебром в его руках — они в принципе его присутствием недовольны. Желание забить на них всех и свалить лишь росло с каждым новым шагом. Уже вскоре показалась полоска света на полу от освещения на первом этаже. Мегуми увидел дверь ведущую наверх. Он коснулся плеча Норитоши, как бы прося остановиться — до двери было метров десять. Когда все остановились Мегуми прошептал: — Насчёт три мы на максимальной скорости бежим до двери, на первый этаж. Оттуда на задний двор. И вы уходите с территории — также быстро. Лучше к Зенин, они единственные, кто вас приютит. Все кивнули. Перед тем, как начать отсчёт Мегуми ещё раз попытался найти присутствие Сукуны — или дампира, — но никого, кроме Камо так и не почувствовал. Тревога забила с удвоенной силой. — Раз, — прошептал Мегуми. Он чуть согнул колени, чтобы оттолкнуться посильнее. — Два. Сжал катану в руке до боли. — Три. Они все разом оказались на первом этаже у двери — лишь шум их приземления на деревянный пол выдал их местонахождение. Но на это было уже всё равно — так же стремительно они преодолели расстояние до дверей, ведущих во внутренний двор. Выйдя из особняка, Мегуми резко обернулся — странное чувство прошло по телу. Но разбираться в своих ощущениях не было времени. Кивнув Камо, он проследил за тем, как они быстро взлетают вверх, оттолкнувшись от земли, и скрываются в листве деревьев, перемещаясь с ветки на ветку. Лишь когда их присутствие перестало ощущаться, Мегуми вернул своё внимание дому. Сукуну всё ещё не получалось почувствовать. Как и дампира. Дрожь вновь прошла по коже. Мегуми резко обернулся в левую сторону — но никого не заметил. Перехватив катану, встав в боевую стойку, он задержал дыхание, концентрируясь на территории вокруг — нельзя было пропустить что-то. Раздался шум. В следующую секунду стену с правой стороны Мегуми пробило тело, вместе с кусками бетона отлетая, врезаясь в забор. В образовавшемся проходе стоял Сукуна, расплывшись в грозной ухмылке. Настолько довольного и весёлого его Мегуми ещё не видел. Не успел он даже среагировать, как Сукуна в ту же секунду оказался рядом с дампиром, совершающим попытку подняться, как его схватили за капюшон толстовки, одним рывком поднимая наверх — и лишь для того, чтобы Сукуна, со всей силы замахнувшись, врезал тому в живот. От силы удара дампир отлетел вверх, в падении скрываясь в листве леса. Одним прыжком Сукуна оказался на верхушке одного из деревьев — его глаза бегали по пространству, считывая нахождение дампира, но когда не получилось, он лишь рыкнул, уходя вниз, на землю. Мегуми почти задохнулся, когда понял, что не может почувствовать присутствие Сукуны, даже видя его перед собой. Упускать его из поля зрения нельзя было, иначе они вновь разминутся, а стоять в неведении, ожидая, когда Сукуна наиграется не прельщало, да и самому Мегуми хотелось пару раз вдарить по дампиру. Он задолжал ему. Оттолкнувшись от земли, Мегуми переместился туда, где как ему казалось скрылся Сукуна. Он заметил шевеление веток чуть поодаль и бросился к ним, в надежде догнать либо Сукуну, либо дампира. Прыгая с ветки на ветку, он успевал лишь замечать движение впереди себя, но его скорости не хватало, чтобы поравняться с Сукуной — вот что означает сила сильнейшего вампира. Сколько было претензий и угроз, сколько было предупреждений и недоверия со стороны, но о чём говорить, если и так можно понять, что Мегуми недостаёт сил — даже если он захочет, убить Сукуну кажется невозможным. Его скорость, его сила, реакции… Невозможно не признать, что, наверное, и Сатору не достиг уровня Сукуны, и не проигрывает ему он лишь из-за своей абсолютной защиты. Рёмен Сукуна — настоящий монстр. Резкий свист и в Мегуми полетели несколько веток — крупных и мелких, — пришлось резко уйти вбок, избегая удара. От неудачной, слишком резкой попытки отстраниться, он потерял равновесие, почти упав на землю, поскользнувшись на нетвёрдой ноге. Обернувшись, Мегуми увидел перед собой почти открытую площадку — посредине стоял Сукуна, внимательно изучая каждый миллиметр пространства. Он одним движением срезал почти все деревья в радиусе пятидесяти метров. Внимательным взглядом, Сукуна обводил уцелевшие деревья, пытаясь найти, где скрылся дампир. Мегуми последовал его примеру — прикрыв глаза, прислушался, принюхался, пришлось взять под контроль и тени, чтобы выявить, где затаился враг. Он слишком резко распахнул глаза. Он нашёл. Слишком быстро. Нельзя подавать вид, что он что-то понял. С губ сорвался задушенный вздох. Сукуна обернулся тут же, вглядываясь в Мегуми. Тот поднял на него взгляд, одними губами произнося: «За мной» Сукуна перевёл взгляд на дерево за Мегуми — это и стало ошибкой. Сам не понимая на каких рефлексах, но он успел обернуться, взмахивая катаной — перед лицом пронеслась разделённая на две равные части пуля. Серебряная пуля. Следом обрушились ещё два выстрела — каждый из которых Мегуми смог отбить. В момент, когда вторая пуля сменила курс вправо, Мегуми кинулся к дереву — оказавшись на ветке, вскинул катану, двумя руками хватаясь за эфес. Ещё одна пуля была разрезана в воздухе. Мегуми поддался ближе, направляя клинок на горло дампира, в попытке обезглавить, но тот успел вскинуть пистолет, упираясь им в клинок, останавливая удар. Две секунды в такой позе позволили Мегуми рассмотреть дампира перед собой. Почувствовать его энергию и запах. Его лицо было бледным, покрытым шрамами с явными, ярко-чёрными нитями швов. Глаза разного цвета, тёмно-серый и синий. Серые длинные волосы откинуты за спину. На его лице играла самодовольная ухмылка. Одним движением он оттолкнул Мегуми, потянув руку с пистолетом вперёд, и отпрыгнул вбок. В следующую секунду раздался хруст и толстая ветка, на которой остался стоять Мегуми раскололась. Перевернувшись в воздухе, у него получилось приземлиться на ноги, быстро разворачиваясь — дампир ушёл вправо. Это не ускользнуло и от внимания Сукуны, он махнул пальцами — длинный разрез прошёлся по деревьям, разрезая их пополам. Мегуми уловил движение дампира, увидев тёмную точку в левой стороне. Казалось, что он просто играется, перепрыгивая из стороны в сторону. Раздался новый громкий хруст — Сукуна тоже заметил передвижение дампира и уничтожил деревья и в той стороне. Вот только поймать его всё не получалось. Мегуми взял контроль над тенями, издав тихий стон — сил оставалось мало, каждая попытка управиться с тенью приносила слабую тупую боль, проходящую по телу. Но это не остановило — даже если его разорвёт на части, он поймает этого подонка. Получилось. Тень схватила дампира, как в цепи заковывая его ногу. Недалеко, в той же правой стороне. Мегуми потянул тень на себя, приказывая ей кинуть к нему дампира — получилось плохо. Тень смогла переместить его ближе к Мегуми, но не так резко и стремительно для того, чтобы он потерялся в пространстве. Но действовать нужно было мгновенно — Мегуми поддался в его сторону, перехватив катану в левую руку, чтобы сначала зарядить обычным кулаком в дампира, а уже после, когда он опешит, — отсечь голову. Раздался выстрел. Мегуми ушёл в сторону, чтобы избежать пули — будет слишком плохо, если его заденет. Он врезался в дерево, больно ударяясь плечом — скорее всего останется ушиб. Этой секунды хватило дампиру, чтобы он переместился на другую сторону. Мегуми хотел последовать за ним, но стоило лишь двинуться, как в плече отдалась острая боль, отвлекая. Не ушиб. Сломана кость. Пришлось слишком резко остановиться, схватившись за плечо рефлекторно, с губ сорвался стон боли. Сукуна взмахнул кистью, когда увидел нечёткий силуэт в воздухе — почувствовался запах крови, а стопа дампира упала на землю. Уже подавшись вперёд, Сукуна хотел достичь дампира, потерявшего в скорости, как услышал скулёж Мегуми. Он резко обернулся в его сторону — лишь секунда, но в то же время раздался выстрел. Мегуми успел лишь голову вскинуть — Сукуна чуть отвёл своё тело в бок, избегая попадания в сердце. Но пуля всё равно угодила в грудь. Рык Сукуны прошёлся волной энергии по телу, Мегуми перевёл взгляд на место, где скрылся дампир, но не смог ничего почувствовать — он ушёл. Тонкий вздох сорвался с губ Мегуми, когда он заметил, что Сукуна, прижимая руку к сердцу, завалился на бок, почти падая — он успел подставить руку, оказываясь в полусидячем положении, подогнув колени. Мегуми тут же ринулся к нему. Запах крови окутал его, отчего пришлось зажать ладонью нос и рот. Почему на вкус она была совершенно другой, чем на запах. Двигаясь чуть ли не через силу, Мегуми упал на колени перед Сукуной, кинув на землю рядом катану, осматривая рану. Пуля всё ещё находилась в груди — регенерация Сукуны отключилась. Мегуми оторвав руку от лица, задержав дыхание, протянул пальцы к его груди — если не вытащить пулю ожог от серебра доберётся до сердца. Надавив на рану, Мегуми расширил её, ломая плоть, чтобы была возможность достать пулю. С губ Сукуны сорвался гортанный стон боли, он сжал руку на своём колене — послышался хруст кости. Мегуми пролез пальцами, цепляя серебро, одним резким движением вытаскивая её из груди. Откинув её на землю за собой, он прижал руки к ране, останавливая вытекающую из неё кровь. Мегуми тяжело дышал, подняв взгляд на бледное лицо Сукуны. Он сжал челюсти, дышал прерывисто, и дрожал. Глаза его упёрлись в одну точку перед собой. Что-то было не так. Мегуми оторвал руки от раны, она должна была уже начать затягиваться. — Почему? — дрожащим голосом произнёс он. — Почему она не затягивается? Что, блять, с твоей регенерацией? Сукуна не ответил, даже не посмотрел на Мегуми, лишь продолжал редко дышать, сжимая колено — казалось от кости там остались лишь крохи. Регенерация не работала, не включилась обратно. Сукуна не мог восстановить ожог от серебра — Мегуми осенило. Частицы металла остались скорее всего в ране, продолжая изводить, а тело не могло избавиться даже от такого малого количества серебра. Оторвав руки от груди Сукуны, Мегуми закатал рукав толстовки на левой руке, в правую взяв катану, чтобы оставить надрез на коже. Нужно любым способом включить регенерацию Сукуны, иначе в любую секунду он может умереть. Тот заметив резкое движение Мегуми, перевёл на него взгляд. В этот момент Мегуми приложил лезвие к коже, готовясь разрезать. — Тебе нужна кровь, да? — хриплым шепотом произнёс он. Сукуна перевёл мутный взгляд с его руки на лицо. Резким движением его рука, сжимающая до этого колено, схватила Мегуми за ворот толстовки, оттягивая ткань, а сам Сукуна поддался вперёд. В следующую секунду с губ Мегуми сорвался стон. Клыки вонзились в шею, выпуская яд. Тело под Сукуной расслабилось, из руки выпала катана. Мегуми почувствовал, как конечности становятся ватными, а из головы исчезают все мысли, оставляя за собой туманную дымку неги, окутывающей тело. Сукуна принялся пить кровь, всасывая и кожу. Новый стон — лёгкий, блаженный — раздался Мегуми. Он попытался поднять ужасно тяжёлую руку, заторможенным действием вяло утыкаясь ладонью Сукуне в плечо, пытаясь оторвать от себя. Тот чуть приподнялся, отрывая вторую руку от земли, чтобы обхватить ей Мегуми поперёк талии, прижимая к себе ближе. Руку, которой он до сих пор сжимал толстовку, натягивая ткань, он повёл в бок, теперь просто отодвигая толстовку, открывая себе больше доступа к коже. Мегуми тяжело дышал, он почти не чувствовал своё тело, не чувствовал боли — лишь клыки в коже как лёгкое даже приятное покалывание. Этого он всегда и боялся. Невозможно противиться укусу вампира. Своим ядом он затуманивает разум. Когда Сукуна оторвался от его шеи, облизываясь, Мегуми медленным плавным движением повернул голову переводя на него расфокусированный взгляд, покрытой пеленой. На лице Сукуны играла слабая ухмылка, рука на его плече слабо сжалась. Мегуми попытался отодвинуть от себя Сукуну вновь, но руки всё ещё были ватными, движения чахлыми. На щеке чувствовалось касание, подушечки пальцев стёрли дорожку слезы — Мегуми даже не заметил, как она скатилась. Сукуна перевёл взгляд с его глаз снова на кожу шеи. Мегуми пробрало холодом. Он вновь надавил на плечо Сукуны, пытаясь его от себя оттолкнуть, когда он вновь потянулся к его шее. — Нет, — плаксиво произнёс Мегуми, слабо сопротивляясь. — Пожалуйста, Сукуна… Нет… Он не выдержит ещё один укус. Не сможет. Мегуми поднял вторую руку, цепляясь за волосы Сукуны, пытаясь оттащить его голову от себя. Хватка на талии усилилась, прижимая к себе сильнее. Мегуми всхлипнул, слёзы покатились из глаз, когда почувствовал горячее дыхание на коже. — П-пожалуйста, не надо… На шее почувствовались влажные губы, оставляя лёгкий поцелуй. Язык Сукуны прошёлся по коже, собирая остатки крови из ранок. Мегуми сильнее сжал пальцами волосы, окончательно теряясь. Сукуна прошёлся кончиком носа по коже, ведя линию от шеи, до уха. — Какой же ты сладкий, — прошептал он, опаляя горячим дыханием. Мегуми даже заметить не успел, как глаза закрылись, а мир перед ним утонул во тьме.***
— Каково это, когда тебя кусают? Мегуми нашёл в себе смелости задать вопрос лишь в четырнадцать лет, хоть и задавался он им с самого своего появления в доме Сатору. Сугуру нахмурился, отрывая взгляд от экрана. Он сидел на другой стороне диване с ноутбуком на коленях. Мегуми полулежал, откинувшись на подлокотник. Когда Сугуру перевёл на него взгляд, потянул к себе ноги. Сам смотрел в ответ внимательно, переводя взгляд с шеи, где виднелся укус, на его чёрные бездонные глаза. — В чём дело? — улыбнулся Сугуру, наклоняя голову в бок, пряча место укуса. Мегуми поджал губы, отводя взгляд вниз, вцепившись ногтями в костяшки на другой руке. — Укус, — тихо произнёс он. — Это больно? Смешок сорвался с губ Сугуру. Он покачал головой, убирая ноутбук на кофейный столик. Подтянулся ближе к Мегуми, откидываясь на спинку. И не переставал мягко улыбаться, следя за нерешительностью Мегуми. Сугуру знал, ещё немного тишины, и он просто сбежит, как и всегда. Слишком неуверенный в своих словах. Слишком неуверенный в своих действиях. Слишком неуверенный в своей жизни. — Нет, — легко ответил Сугуру, покачав головой. — Это… приятно. Мегуми нахмурился в ответ, не понимая, почему. Это ведь должно быть страшно. Больно, когда клыки впиваются в кожу, когда из тебя забирают кровь. Жизнь. Мегуми стушевался, прячась за своими коленками, пытаясь просто понять. Вампиры умеют убивать — легко, просто одной своей потребностью в жажде, как в еде человек. Сколько они убили раньше, сколько людей сейчас могут из-за этого страдать, прикрываясь добровольностью, называясь кормильцами, фанатично следя за монстрами, желая стать такими же, или же просто подсевшие на сам укус, как на наркотик. Мегуми любил Сатору. Он был ему благодарен за подаренную новую жизнь, где он получал всё что было нужно и даже то, что редко хотел. Но он всё равно долгие года боялся Сатору. Просто за то, кем он являлся. По той же причине его боятся и Зенин с Камо. — Когда вампир пьёт кровь — он выпускает яд, чтобы жертва не смогла… — Я знаю, — слишком резко и грубо перебил Мегуми. — Я про другое… Глаза Сугуру расширились, а с губ сорвался задушенный вздох. Улыбка исчезла с лица, сменяясь тяжёлым взглядом. Сугуру развернулся на диване, оказываясь полностью напротив Мегуми. Тот потянулся назад, приподнимаясь, чтобы сесть, но ноги не опустил, утыкаясь подбородком в колени. — Как можно доверить себя укусить? — прошептал Мегуми, взглянув в глаза Сугуру. — Я люблю его, — ответил тот. — И я не против… ха-а… — выдохнул он. — Мегуми, — Сугуру сглотнул. — Мне не сложно ведь. Пьёт Сатору не так много, не так часто. И чаще всего, когда мы наедине… Мегуми нахмурился, сначала не поняв, к чему клонит Сугуру, а, когда тот мелко усмехнулся, сдерживая смех, понял, залившись смущением, отвёл взгляд, поджимая губы. — Фу, — едко выплюнул он. Сугуру не смог сдержаться, рассмеявшись в голос. Он прикрыл рот ладонью, отворачиваясь. Покачал головой, когда почувствовал слабый толчок ногой в бок от Мегуми. Тут же перехватил ногу, потянув на себя. Мегуми ойкнул, когда его ноги Сугуру уложил себе на колени. — Укус, в наше время, как мне рассказал Сатору, — нечто более интимное. Особенно с парой. Даже вампиры кусают друг друга, и не для того, чтобы утолить жажду. Это одна из форм выражения любви: как поцелуи или секс, — Сугуру перевёл взгляд на Мегуми. — Иногда, да, Сатору кусает потому что голоден, но всё это мы с ним обговаривали. Мне нравится, когда меня кусает Сатору. Но не думаю, что я выдержу, если меня укусит кто-то другой. Мегуми откинул голову, вглядываясь в белый потолок. На ноутбук Сугуру пришло уведомление — раздался тихий дзинь, но он всё равно не оставил Мегуми, продолжая работу. Он продолжил сидеть, с ногами того на своих коленях, ожидая, когда его ребёнок сможет сформулировать очередной вопрос, который его мучает. Мегуми ведь потом вновь не решится поднять эту тему. Ни за что не станет разговаривать о ней с Сатору, а с Сугуру станет стесняться. — А если он не просто захочет… — начал Мегуми, но прервал себя, качая головой. Он не знал, как спросить. Не хотел выставлять Сатору в том свете, в котором видел долгое время, но… — А что если Сатору не сможет остановиться? — продолжил Мегуми. — Если начнёт требовать? Если будет заставлять силой? Сугуру набрал в грудь побольше воздуха, тяжело вздыхая следом. О таком и он думал первое время, что был с Сатору знаком — когда они даже не начали встречаться и жить вместе, но когда уже рождались чувства. — Я верю ему, — пожал плечами он. — Но мы ссоримся бывает, а когда Сатору на эмоциях… Мегуми не нужно было рассказывать. Он сам всё видел буквально месяц назад, когда он с Сатору пришли на званый вечер в поместье Зенин. Наобито тогда очень сильно повздорил с ним, специально или случайно, выводя на эмоции — было страшно. Сатору в гневе страшен. Безумно. Мегуми уверен, что никого нет более опасного в этом мире, чем он. — Но как ты думаешь, — продолжил Сугуру, усмехнувшись, — откуда у меня столько серебряных украшений? Мегуми поднял голову, свёл брови к переносице, оглядывая фигуру того. — Все серебряные украшения, которые у меня есть, мне дарил Сатору, — пояснил он. — После ссоры, на день рождение, на Новый год, на всевозможные праздники — с причиной и без. Он хочет, чтобы я чувствовал себя в безопасности рядом с ним. Поэтому, — усмехнулся Сугуру, — когда Сатору начинает меня бесить — я надеваю их все. Мегуми засмеялся.***
Камо Норитоши не был интересным. Он думал консервативно, постоянно сетуя на нынешнюю реальность, часто упоминал, как лет сто назад было хорошо. Рассуждал скорбно, не видел ничего дальше своего носа, не мог критически мыслить. И не желал узнавать что-то новое — таким его встретил Мегуми в первый раз, когда ему только исполнилось пятнадцать лет. Он, наверное, никогда не сможет забыть тот взгляд полный ужаса, какой подарил ему Камо лишь увидев. Норитоши Камо его боялся. А ещё интересовался. Сквозь страх. Уже по прошествию года Мегуми замечал, как он меняется, как начинает видеть новую жизнь, новое время. Как отпускает свою территорию, оставляет её, выходя за пределы, познавая мир вокруг. Он начал появляться там, где никогда не появился бы раньше — на вечеринках Май и Маки, в клубах, на небольших посиделках. Он начал появляться там, где был Мегуми. И тот это замечал — все вокруг замечали. Сатору кидал на него внимательные взгляды, когда Норитоши всегда выбирал место на званых вечерах кланов не с родителями, а ближе к Мегуми. Ему тоже не нравилось такое внимание. Он переживал, от Мегуми не отходил, защищая от непрошенного внимания. Но Норитоши смотреть не переставал. Следить взглядом — всё ещё полным чистого ужаса. Но в то же время полным чистого, неподдельного, интереса. Мегуми это бесило. Как и бесило, что в единственной комнате, которую он нашёл, пустой он не смог оказаться один. Устав от людей, от вампиров, Мегуми прихватил бутылку виски, убегая на второй этаж. Упав на подоконник, он пил алкоголь из горла — жидкость обжигала расслаблением. Инстинкты затуманивались, затыкались, образуя благоговейную тишину. Становилось легче просто дышать. Наверное, поэтому Мегуми не сразу заметил, когда оказался в комнате не один. Услышав скрип закрывающейся за Норитоши двери, он медленно повернул голову ко входу, оглядывая фигуру перед собой невпечатлённым взглядом — приложил к губам бутылку, делая два больших глотка. — Тяжело? — спросил Норитоши, подходя ближе. — Я имею ввиду запахи там, шум… Мегуми не ответил, лишь закатил глаза, спрыгивая на пол. Норитоши он недолюбливал — в свои сто пятьдесят лет он казался не умнее тринадцатилетки. Каждый разговор с ним заканчивался раздражением от непробиваемой тупости, которую тот не хотел признавать. Он всегда стоял на своих выводах, которые не мог даже достойно аргументировать. И всё лишь потому, что продолжал цепляться за прошлое, которое он знал. В свои девятнадцать Мегуми казался мудрее. Лишь он никогда не задумывался, как вообще вампиры переживают такое течение времени — ведь за последний век произошло столько изменений. Почему Сатору легко мог приспособиться к новой реальности, оставляя прошлое в прошлом, а Норитоши не мог? А сможет ли сам Мегуми через сто лет привыкнуть к новому миру? — Чего тебе? — пробубнил Мегуми, отходя от окна к дивану, чуть шатаясь, упал на него. — Помочь может, — неуверено произнёс Норитоши, подходя ближе. — Или поговорить… Мне нравятся наши разговоры. Мегуми вздохнул, сделал глоток из бутылки, закрыв глаза, зажмурившись. Он вот ненавидел эти разговоры. Потому что Норитоши не умел слушать. Не хотел слышать. Это раздражало, бесило. — Я не хочу разговаривать, — ответил в итоге. Норитоши сел рядом на диван. — А чего хочешь? — мягко спросил он, внимательным взглядом изучая. Мегуми пожал плечами. Хотелось побыть в одиночестве. Или заменить виски на, может быть, вино — хотя и то и то на вкус погано. Может быть он хотел домой, к Сатору и Сугуру, но пока алкоголь организм не изведёт, возвращаться — такое себе. А ещё Мегуми не против был потрахаться с кем-то — быстрый непринуждённый без обязательств после секс был хорош всегда. В голове было пусто. Большие дозы крепкого алкоголя делали своё дело, размаривая, инстинкты не кричали о вечной опасности, не гудели рефлексы и чутьё, набатом отбивая каждый стук в голове. На плече почувствовалась чужая рука — аккуратное мягкое касание. Мегуми повернул голову, встречаясь со взглядом Норитоши. Последний вариант был неплох. — Я же вижу, — усмехнулся Мегуми. — Я вижу, как ты меня хочешь, — он покачал головой, отворачиваясь, впиваясь взглядом в стену перед собой. — Весь этот фарс… Всё, что ты делаешь последние четыре года — пытаешься меня впечатлить, но раз за разом терпишь крах. Норитоши вздрогнул, будто Мегуми разгадал тайну, сокрытую за семью печатями. Как глупо. Какой же он придурок. — Не смотри на меня так, — рыкнул Мегуми, кривя губы. — Ты идиот. Ты нихуя не понимаешь этот мир и не понимаешь людей, в этом мире живущих. Ты так же не понимаешь меня, — он кинул острый взгляд на Норитоши. — Твои попытки меня впечатлить смешны. Ты не научился меня слушать, не научился нормально мыслить, но хочешь, чтобы я упал к твоим ногам… Для чего? — Потому что хочу тебя, — честно ответил Норитоши, пододвигаясь ближе. — Ужасно сильно… — Хочешь, переспим? — легко предложил Мегуми, склонив голову. — Ты получишь то, что хочешь, и отстанешь от меня? Как тебе такая сделка? — Я тебе противен? — вздохнул Норитоши, а в глазах его разлилась скорбь. И что-то ещё, что под дымкой опьянения не получилось рассмотреть. — Ужасно сильно, — скопировал его интонацию Мегуми, ухмыляясь. Казалось, что Норитоши сейчас струхнёт, свалит, испугавшись в очередной раз. Начнёт прятаться, стыдиться, что его так легко прочитали. Но он наоборот, поддался ближе, впиваясь поцелуем. Его руки оказались на бёдрах Мегуми, предодвигая к себе ближе, подминая под себя. В ответ руки обвили его, углубляя поцелуй, отдаваясь во власть чужих чувств — всё просто: Норитоши его трахнет и отстанет. Мегуми получит расслабление быстрым сексом, ни к чему его не обязующим. Холодные пальцы пролезли под футболку, вызывая дрожь, коснулись сосков — пьяный разум Мегуми поплыл, он отдавался чужим прикосновениям, лишь принимая. Он ничего не должен Норитоши, пусть тот делает всё сам — Мегуми здесь лишь для того, чтобы получить удовольствие. Он откинул голову, когда чужие губы прошлись по скуле, к уху, прикусывая мочку. Руки Норитоши спустились ниже, хватаясь за пряжку ремня — вновь потянул на себя, наседал, будто Мегуми жертва, которую нужно подавить властью. Но сейчас так было на это плевать. Стоит отдать Норитоши должное, он умел дарить удовольствие — его пальцы касались там где нужно, губы выцеловывали так, как хотел Мегуми — невольно вспомнилось, что клан Камо обладает даром телепатии, в меньшей или большей степени. Интересно, а Норитоши нужно для этого концентрировать, или он может просто читать кого угодно, когда захочет? А читает ли он самого Мегуми? Прикрыв глаза, тот отдался расслабленности. Норитоши пролез рукой в штаны, поглаживая кожу бёдер. Мегуми был возбуждён — не так сильно, лишь от прелюдии. Им упивались, им восхищались, почти боготворили — это было приятно чувствовать от Норитоши сейчас, в такой интимной обстановке, но в обычной жизни, когда его прожигали взглядом и чужое желание чувствовалось кожей. Мегуми почти уже не соображал, растворяясь в чужих касаниях и поцелуях. В одно мгновение Норитоши отлетел в другую сторону, с шумом ударяясь в стену. Посыпались крошки с потолка, а на стене осталась вмятина. Мегуми приподнялся на диване, хватаясь за шею, закрывая кожу. Он шумно, дрожаще дышал, распахнув в панике глаза. Подняв взгляд, он уставился на впечатавшегося в стену Норитоши. Он стоял, как приклеенный, с ужасом в глазах — и весь его страх был направлен на одного Мегуми. Не ожидал. Не предугадал. Обманулся. Пьяным состоянием Мегуми. Его расслабленностью, его разморенным ласками телом. — Ты… — на выдохе прошептал Мегуми, не отрывая взгляда. В следующую секунду он поднялся на ноги, застегнул ремень — видел как вздрогнул Норитоши, оставаясь на месте, внимательно следя за чужими действиями. Мегуми наклонился, поднимая бутылку с пола — даже не заметил, как выронил её; на полу образовалась лужица от разлитого алкоголя. С губ Мегуми вырвался истерический смешок. Норитоши сделал шаг вперёд — неуверенный, боязный. — Мегуми… — произнёс он, но не успел закончить. В него полетела бутылка — лишь чудом он успел отскочить, избегая осколков, которые обрушились на пол. Но не успел заметить, как к нему ринулся Мегуми, хватая за горло, прижимая к стене. Он сжал руку, перекрывая воздух, другой рукой упёрся ему в грудь, стискивая одежду пальцами — надавил на кожу, сильно, но всё ещё так, как Норитоши мог бы вытерпеть. — Ты не охуел ли, Норитоши? — прошептал Мегуми, глядя тому в глаза. И лишь усмехнулся, когда тело в его руках дрогнуло. — Я дал тебе своё тело! — рявкнул он. — Не свою кровь. Норитоши пытался вздохнуть, но хватка на горле лишь усиливалась — всё что он мог, в чужих руках ожидать. Одно неправильное слово, действие, взгляд и Мегуми его убьёт. — Может, — на выдохе рыкнул Мегуми, вдавливая в стену, — мне вырвать тебе глотку? Или сердце? А может башку твою оторвать?! В этот момент с грохотом отворилась дверь — в свете от ламп коридора предстала Маки, обеспокоенным взглядом, осматривая картину, открывшуюся перед ней. Она кинула стальной взгляд на Норитоши, перевела более мягкий на Мегуми, теряясь. — Что происходит? — жёстким голосом спросила она, подходя ближе. Мегуми оторвался от Камо, делая шаг назад — тот, стоило ему освободится, сполз по стене, приложив руку к горлу, восстанавливая дыхание. — Ничего, — холодно ответил Мегуми, кидая едкий взгляд на того. И просто ушёл, покидая коттедж. О произошедшем он так никому не рассказал.***
Было тепло. Нега отпускала, разум возвращался в норму. Мегуми разлепил глаза, поднося к лицу руку, протирая веки. Спросонья, он даже не понял, где находится — единственной мыслью было, что он никогда не спал так спокойно и легко. Не желая отпускать это чувство, Мегуми зажмурился, подался к теплу, пытаясь поймать вновь сон, но всё разрушилось, когда над ухом раздалось хриплое: — Ты такой милый во сне. Сон как рукой сняло. Мегуми отпрянул от тепла, распахивая глаза. Перед ним лежал Сукуна, ухмылялся, а в глазах плясали огоньки веселья. На это оставалось лишь тяжело вздохнуть, откидываясь на спину — воспоминания о произошедшем всплыли в разуме. К удивлению, лишь только не пришло раздражение — Мегуми оставался спокойным. — Твой яд ещё не вывелся, — прошипел Мегуми, прикрывая глаза предплечьем. — Когда? Сукуна хмыкнул, проговорив: — Я не знаю. У всех по-разному. Даже у людей. На это оставалось лишь задушено вдохнуть воздуха, сдерживая всхлип. Несмотря на умиротворение, окутывающее с головой, в душе всё ещё было едко. Мегуми чувствовал себя идиотом — как можно было не понять, что Сукуна не станет церемониться, ожидая, когда ему приподнесут кровь. Он просто заберёт её сам, впившись клыками. — Мегуми, — прошептал Сукуна, возвращая внимание к себе. — Посмотри на меня. Тот легко подчинился, убрал руку, поворачивая голову. Глаза были чуть красноватыми от сдерживаемых слёз, сам Мегуми дышал еле-еле, опасаясь, что стоит ему отпустить контроль, как накатит с трудом подавленная истерика. — Нам нужно поговорить, — серьёзно произнёс Сукуна, всматриваясь в зелёные глаза напротив. Мегуми прикусил губу, кивнув. И правда нужно. Вот только не было ни сил, ни желания — хотелось убежать, да куда подальше. С губ сорвался вибрирующий вздох. Мегуми сжал руки в кулаки, пытаясь себя успокоить. Но ничего не получалось. Он просто не смог. Не выдержал. Сломался. Всхлип. Ещё один. Ещё. Мегуми перекатился на бок, спиной к Сукуне, поджал колени, скрывая лицо за ладонями. Слёзы брызнули из глаз, уже не сдержанный скулёж сорвался с губ. Он больше не мог так. Не мог. Как же он устал чувствовать всё это. Постоянный страх. Постоянную боль. Всегда нужно было держать себя под контролем, чтобы никому не показать, насколько он боится этого мира. Его ненавидят — его презирают. Люди. Вампиры. Он постоянно под чужими взглядами, как под прицелом пистолета — лишь дождись, когда кто-то не выдержит и нажмёт на курок. Он даже не личность в их глазах. Он убийца. Он корм. Он отребье — ошибка природы, которую породила не меньшая ошибка в лице Тоджи. На него всегда смотрели ожидая чего-то, а он смотрел на них опасаясь. И сейчас… Сильная рука обвила талию, потянув на себя — у Мегуми не было даже сил сопротивляться Сукуне. Ни когда он перевернул его к себе, прижимая к груди. Ни когда он зарылся носом в его волосы, вдыхая его аромат. Ни когда шептал что-то успокаивающее, чего Мегуми не мог разобрать, отдаваясь во власть эмоциям, пропитывая слезами футболку на Сукуне. Ни когда Мегуми скулил, всхлипывал в его руках, позволяя тому быть просто рядом. — Я не буду извиняться за то, что сделал, — произнёс Сукуна, когда Мегуми начал успокаиваться. Он чуть отодвинул его от себя, чтобы взглянуть в его лицо. Провёл пальцами по мокрым щекам, стирая дорожки слёз. — Я сделал то, что хотел, — продолжил Сукуна. — Как делал и всегда. Но, Мегуми, я не стал бы делать тебе больно. Да, ты испугался, я видел — но я бы не стал бы пользоваться тобой как вещью. Я выпил столько, сколько мне нужно было. Мегуми хмыкнул, отводя взгляд. — Каждый дампир прекрасен — но ты… Ты сокровище, — прошептал Сукуна, утыкаясь лбом в лоб Мегуми. — Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Лишь ты. Я хочу тебя. — Моё тело? — скорбно усмехнулся Мегуми, отпрянув. — Или мою кровь? — Твою душу. Самое честное, что хоть раз говорил Сукуна. Мегуми отодвинулся, приподнимаясь на кровати. Это был не тот разговор, который он хотел поднимать сейчас. Но как назло в голове всплыли слова, сказанные Сатору, казалось, вечность назад. «И за всё это время — он единственный, кто близко контактировал с дампирами» Он их очаровывал. Мегуми тоже очаровался. Чужой силой. Чужой проницательностью. Тем, как Сукуна всегда ходит по краю, выводит на эмоции — раздражает, бесит, пугает, — и как в то же время приносит желанное спокойствие и безопасность. Если бы на душе не было так паршиво, Мегуми легко вернулся в его объятия, отдавая и тело, и кровь, и душу — чтобы это для него не значило. «И каждый раз после знакомства с ним они умирали через пару лет» Потому что каждый из них был прекрасен. Но никто не был достоин. И Мегуми ведь не может стать исключением так просто. Он легко может наскучить через несколько десятков лет, если не раньше — если не через те же пару лет. Как бабочка, попавшая в паутину. — Ме-е-егу-у-уми-и-и, — протянул Сукуна, потянувшись к нему рукой. Но тот в ответ ничего не сказал, лишь поднимаясь с кровати. В ответ ему раздался лишь раздражённый рык. Сукуна поднялся следом за ним, отходя к рабочему столу за кровью — Мегуми скривился, только почувствовав этот запах. — У тебя есть алкоголь? — задал вопрос он, вводя Сукуну в ступор. — Зачем тебе? — спросил тот, оборачиваясь. — Инстинкты просыпаются — не думаю, что выдержу нахождение рядом с тобой. А нам нужно продолжить поиски дампира, — ответил Мегуми. Сукуна вернул своё внимание к крови. — Не нужно этого, — ответил он. — Чем больше ты пытаешься их подавить — тем больше они будут вопить после. — А что мне тогда сейчас делать?! — крикнул Мегуми, разводя руками. — Мне не просто находиться рядом с тобой без постоянной паники! — Как и с другими вампирами и людьми, — рыкнул в ответ Сукуна, резко оборачиваясь. — Вся твоя проблема — ты боишься. Сам. Не инстинкты, — он сделал шаг, и ещё один, оказываясь вплотную к Мегуми, — а ты боишься. Каждого. И пока ты не перестанешь чувствовать будто недостоин жизни, не перестанешь оглядываться, ожидая, когда в тебя вонзят нож в спину — твои инстинкты продолжат верещать. Мегуми сделал шаг назад, утыкаясь бёдрами в прикроватную тумбочку, чуть ли не падая. Сукуна ткнул костяшкой ему в лоб, продолжая: — Все твои проблемы — здесь. Как и твоё отвращение к крови. Как и твой страх перед укусом — я не слепой, Мегуми, я вижу, как ты, будучи единственным, кто вампира может убить, продолжаешь их бояться. — Наверное, потому что это не один вампир, а несколько кланов, что боятся меня в ответ, — прошипел Мегуми, глядя в глаза Сукуны. Какой пожар бушевал в них. — Вот именно — они боятся тебя, поэтому и наседают, хотя один твой взгляд, и они готовы падать ниц, умоляя сохранить им жизнь. Так вот пусть и падают. — Так грохнись передо мной на колени в страхе! — крикнул Мегуми, толкая Сукуну в грудь, от себя подальше. — Хватит делать вид, будто что-то понимаешь! Откинув стакан, Сукуна перехватил его руки, притягивая к себе, он наклонился к лицу Мегуми, прошептав в губы: — Я понимаю больше тебя. Каждый дампир, в любом веке, каким бы характером не обладал в одних и тех же ситуациях, вёл себя точно также, как и остальные — ты думаешь твоя непереносимость запаха крови какая-то особенность? Всё они нос от неё воротили, но в минуты боли — пили с упоением. Это не психологическое — чисто физический ваш недостаток: пока не будешь умирать, она не сможет быть для тебя сладка. Мегуми расширил в ужасе глаза. — Именно, — усмехнулся Сукуна. — Ты умирал тогда. И если бы не моя кровь — сдох ещё в тот день. Тот попытался вырваться из хватки, но в ответ запястья сжали сильнее. — Я знаю больше тебя. Я был знаком с каждым дампиром. И я их и убивал, — продолжал Сукуна. — Потому что они, в отличие от тебя, в себя верили, они знали свою силу и не боялись себя — они имели наглость и смелость напасть на меня. Двое почти смогли забрать у меня жизнь. Мегуми вновь дёрнулся, но ничего не вышло. Сукуна отодвинул голову, прошептав в ухо, обдавая кожу горячим дыханием. — Так найди же в себе смелость сделать то, чего ты хочешь, — прошептал он, спускаясь ниже. — И прекрати уже дрожать от каждого шороха. Его язык прошёл по коже шеи, заставляя Мегуми дрожать, выбивая из него тихий стон. Сукуна усмехнулся, даря поцелуй сухими губами, после цепляя клыками кожу, чуть прикусывая, впился поцелуем следом в это место, оставляя на коже красное пятно засоса. Мегуми всхлипнул, откидывая шею, давая больше доступа Сукуне. Тот следом впился клыками, выпуская яд, всасывая кровь — немного, лишь смакуя сладость крови. Отрываясь уже через пару секунд. — Это ведь намного приятнее, чем алкоголь, — прошептал он, отпуская чужие руки, чтобы придержать Мегуми дабы он не свалился. — И мне вкусно.***
В голове была приятная пустота. Мегуми сидел на диване, напротив Сукуны, обдумывая произошедшее. Слишком много всего — слишком сложно понять самого себя. Этот укус, предыдущий — всё ломало привычные установки, рушило принципы, что так долго в себе взращивал Мегуми. Слова Сукуны путали. Нужно было начинать приходить в себя — к сожалению, нельзя сейчас тратить время на самокопания. Мегуми покачал головой, как откидывая от себя ненужные пока чувства и мысли. Дампир. Нужно думать о нём. Мегуми теперь знал, как он выглядит. Знал на что он способен. Знал его запах… Запах. Будто вновь Мегуми почувствовал его — жасмин и виноград. Будто… он его чувствовал когда-то. Не так давно, буквально на днях, когда-то когда… Мегуми прерывисто вздохнул, выпрямляясь. Жасмин и виноград. Сукуна, заметив перемены в нём, поднял взгляд, нахмурившись. — Ты чего? — спросил он, отрываясь от бумаг. — Запах, — прошептал Мегуми. — Запах дампира… Точно такой же, как чай Кендзяку. Сукуна отвёл взгляд, призадумываясь. Чай, которым их поил Кендзяку? Сукуна тряхнул головой, понимая, к чему тот ведёт. — Мегуми, он не один, кто заваривает такой чай, — ехидно заметил он. — Нет-нет-нет! — вскрикнул тот, вскакивая с дивана. — Я пробовал этот вкус и до этого! Но это…. Ты не понимаешь, — всплеснул руками Мегуми. — Не можешь понять, потому что не ощущаешь это на том же уровне, что и я! Не сам аромат чая, а всё: от самого запаха Кендзяку до того, как пахнет его дом — это частицы различных запахов, которые собираются в одном- Резко оборвав себя, он подошёл к Сукуне ближе, прошептав. — Это он, — Мегуми поджал губы. — Я уверен, что Кендзяку в этом замешан. Дампир связан с ним. Прошу, поверь. Сукуна покачал головой. Вот этого он правда не понимал — то, как работает нюх дампира, как он может чувствовать столько, буквально капли, недоступные даже ему. — Помнишь — это Кендзяку сказал, чтобы мы обратили внимание на другие кланы, и что дальше? Смерть Май и нападение на Камо. Одно — случайность. Два — совпадение. Три — закономерность. Сукуна нахмурился, вспоминая, на чём он ещё мог бы подловить Кендзяку — тут оставалось лишь довериться Мегуми. Потому что факты были слишком косвенными, чтобы делать полноценные выводы. — Кендзяку мне ещё сказал проверить пропавших, — вспоминал Сукуна. — Но ничего особенного я не нашёл. Мегуми открыл рот, но тут же закрыл, прикусив губу. У них всё ещё нет ничего. Или же… — Дай мне списки и фотографии пропавших, — попросил Мегуми протягивая руку. Сукуна поднялся с дивана, подходя к рабочему столу, доставая папку с документами, вернулся к Мегуми, протягивая ему файлы. Все пропавшие, живые или мёртвые, которых так и не нашли. Кто из них мог быть связан с хоть одним кланом… Быть их посыльным, или горничным, или просто раз пересечься хоть взглядом с ними на улицах… Хоть с одним… Внезапная догадка осенила. Мегуми поднял взгляд, впившись им в Сукуну. — Мне нужны имена и желательно фотографии тех, кого привозили тебе как корм.***
Когда Урауме бросила на стол перед Мегуми три толстые папки со всеми людьми, которых привозили Сукуне для последующей продажи их на корм, он мог бы сказать, что удивлён, но почему-то меньшее он не ожидал. — Спасибо, — поблагодарил Урауме он, открывая первую папку. Та ничего не ответила. Перевела взгляд на Сукуну, ожидая дальнейших указаний. Тот покачал головой, прося оставить их. Она кивнула, бросила мимолётный взгляд на Мегуми и ушла. — Ты видел его? — спросил Мегуми, пролистывая третью страницу. — Не смог рассмотреть, — покачал головой Сукуна. Все люди, женщины и мужчины, разных возрастов, смотрели с фотографий заплаканными глазами, полными страха за свою жизнь — их продавали на корм, они больше не имели собственной личности, оставаясь лишь обычной едой. Кому-то может и повезти — их новый хозяин может быть благоразумный, за кровь может одаривать подарками и беззаботной жизнью. Но чаще всего Мегуми слышал о бедных людях, которых держат в подвалах, кормят объедками — если вообще кормят, — кого-то держат на цепи, как скотину, будто не человек это, а животное. Сатору всегда возмущался, смотря новости, когда говорили о том, что нашли этих бедных людей в логовах вампиров — или когда говорили о трупах, в которых нет и капли крови. В эти моменты Мегуми благодарил Сатору за то, что тот решил установить мирный договор с людьми, согласовав его с правительством. Вот только это всё равно не спасло от Сукуны. — И тебе их не жалко? — спросил Мегуми, останавливаясь взглядом на профиле девушки. Ей было семнадцать лет, когда она попала к Сукуне. На фотографии у неё были обкусанные губы, мёртвый взгляд, расплывшийся от слёз макияж. Она была так несчастна… — Нет, — спокойно ответил он. — Не я их приговариваю к этому. «Банк Крови» — лишь малая часть моего бизнеса. Просто её любят больше всего. Мегуми покачал головой, перелистывая страницу. — Люди сами привозят людей, — продолжил Сукуна. — В счёт долга, как это было с тобой. Или же в попытках задобрить меня — некоторые задабривают кормом, чтобы я их обратил и поддерживал их жизнь, но таких наглецов… — он усмехнулся, но решил не продолжать. Мегуми всё равно всё понял. — Мафия и якудза привозят мне тех, кого можно было бы продать в рабство или отправить в проституцию, но те не вышли личиком или чем-то ещё — мне плевать, как и моим клиентам, как те выглядят, им главное кровь. — А кроме «Банка Крови»? — спросил Мегуми, поднимая на него взгляд. — Что ещё? Сукуна пожал плечами. — Полукровки как рабочая сила, — подумав, ответил он. — Консультация по разного рода вопросам. Кендзяку помогает в создании наркотиков иногда. Всё это приносит деньги, большие суммы. — Не думал, что ты так зависим от денег, — покачал головой Мегуми, заканчивая с первой папкой, открывая вторую. — Это новый мир, — пожал Сукуна плечами. — Мир капитализма, — он закатил глаза. — Раньше было проще: если я хотел есть — я ел, если я хотел насладиться кем-то — наслаждался, если меня кто-то раздражал — я его убивал. А потом появился Годжо — единственный, кто смог мне противостоять. И в отличие от меня, он не жил так, как я, он влюбился в людей, придурок. Ну и заручился поддержкой и уважением, как он говорит, — хотя это не больше чем страх, — Камо и Зенин. Мне пришлось подстраиваться. Мегуми прикусил губу — вопрос сам слетел с его губ: — А если бы не эти правила? — он поднял на Сукуну взгляд. — Если бы Годжо не был помехой? Что бы ты сделал? Тот усмехнулся, обнажая клыки, подался вперёд, приблизившись к Мегуми и прошептал: — Многое, но ты бы явно не сидел здесь рядом в таком спокойствии. Дрожь прошла по телу. Мегуми опустил голову, разрывая контакт глаз. Всё опять отсылало к вопросу о том, что с Сукуной делать, как к нему относиться, как просто вести себя рядом с ним. Он не был закрытой книгой, по его поведению можно понять, что он из себя представляет, но невозможно понять его мотивов, желаний и смыслов, которые он закладывает в слова и действия. Сукуна не был закрытой книгой. Он был книгой открытой, просто написанной на том языке, который никто в мире не знал. Мегуми вернул своё внимание на файлы людей, просматривая фотографии. Сукуна откинулся обратно на спинку дивана, но продолжая прожигать Мегуми взглядом. Столько людей… Слишком много. Слишком за них больно. Мегуми качнул головой, закрывая вторую папку. И снова ничего. И кто ж его дёрнул вернуться к этому разговору — любопытство, разгоревшееся в груди, не смогло оставить вопрос незавершённым. — Так, — неуверенно начал Мегуми, — что конкретно? Сукуна сузил глаза, усмехаясь. Обвёл его взглядом. — Например, не думаю, что на тебе было бы место, где не было бы моего укуса или следа — синяка или засоса… Мегуми поперхнулся, прикрывая рот. Щёки его покраснели, он отвёл голову, пряча своё смущение. Шумно выдохнул, переводя взгляд на документы, произнося сдавленное: — Блять. Он облизнул губы, всматриваясь в черты тридцатилетнего мужчины — не тот, перелистнул страницу. — Мне продолжать? — усмехнулся Сукуна. Мегуми облизнул губы, прикрыв на секунду глаза. — Продолжай, — ухмыльнулся он, продолжив исследовать файлы. Сукуна рассмеялся, откинув голову. И всё же продолжил: — Я бы уткнул тебя лицом в подушку, сдерживая за шею, другой рукой сковал бы твои запястья за спиной — или лучше бы опять сломал. Меньше мороки, — ведал Сукуна, наклонившись. — Я бы кусал тебя куда захотел бы — пил твою сладкую кровь, вводя в твоё тело всё больше и больше яда, чтобы ты растворился в наслаждении… Мегуми пытался держать лицо, пытался всматриваться и вчитываться в профили людей перед глазами, но картина, которую описывал Сукуна… Она была слишком яркой. — Я бы довёл тебя до оргазма, даже не войдя в тебя, — на этих словах Мегуми шумно выдохнул, облизывая губы. — Я бы дарил тебе удовольствие часами, чтобы всё, что осталось в твоей голове, — лишь я. Моё имя. Ты бы стонал его, и молил бы меня — молил дать тебе больше. Мегуми свёл ноги вместе. По телу прошла дрожь. Дыхание участилось, пальцы подрагивали. А сердце в груди билось с удвоенной силой. — А может я бы просто не дал тебе кончить. Заставил бы молить меня, умолять разрешить тебе кончить. Придумывал мне бы различные титулы — всё, лишь бы заставить меня сделать хоть что-то. Видя реакцию на свои слова, Сукуна усмехнулся, откидываясь обратно на спинку. Осталось сказать лишь пару слов — добить Мегуми и тот сам бы подошёл ближе. Позволяя. Разрешая. Отдался бы ему… — Не знал, что тебе такое нравит- — Стой! — резко оборвал его Мегуми, в одно мгновение возвращая себе концентрацию. Перед глазами была фотография мужчины, слишком — слишком — спокойного для того, что с ним будет дальше. Тёмно-серые с отливом волосы. Синие глаза. Мегуми рвано выдохнул — это он. Но… Схватив со стола ручку, он вытащил бумагу из файла. На фотографии по памяти нарисовал швы, затемнил один глаз — у того дампира были они разного цвета, это Мегуми запомнил хорошо. Взглянув на получившуюся картину, он поднял взгляд на Сукуну. Тот следил за всеми его действиями настороженно. Ожидал. — Нашёл, — на выдохе прошептал он. Сукуна забрал документ из его рук, осматривая. Он помнил, что такой мужчина поступал ему, он даже сам лично его принимал, но лучше всё равно спросить у Урауме — она лучше следила за всеми поставками. Сукуна позвал её, всматриваясь в фотографию. Скосив взгляд, он посмотрел на имя.«Джихей Махито»