И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нём всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырёх животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.
Откровение Иоанна Богослова 6:5-6:6
Прошло пару спокойных месяцев. За это время провели расследования нападения на Каифу. Впрочем, заказчика и исполнителя так и не нашли. «Тигр охраняет лес, а лес тигра» — именно так утверждал Елеазара, когда Сара поражалась тому, что никто не хочет давать показаний или рассказывать правду. Саломея все больше укреплялась в своих правах на должность тетрарха. Германик прекрасно себя чувствовал и шел на поправку. Клавдия из переписки узнавала, что дела у ее двоюродного брата идут хорошо. Александр уже начал путешествие по северу Иудеи. Его и мать Сары принимали радостно и со всей роскошью. Так было до тех пор, пока в Иерусалим не пришел голод. Страшный голод. Год выдался неурожайным, люди начинали есть друг друга, даже открытые царские закрома не спасали. Тогда Сара, Саломея и Елеазара урезали расходы, старались закупать хлеб у других провинций, даже написали слезное письмо императору, но гонец так и не вернулся. Спустя пару недель люди стали есть кошек и собак. Сара изо всех сил старалась что-то изменить, но люди таяли на глазах. Братские могилы полнились телами. «Господи!» — взмолилась Сара — «Молю тебя, дай мне возможность накормить их всех. Прошу. Я умоляю. Пошли благодать на землю твою, молю. Умоляю» Пока Сара молилась, Саломея и Елеазара сблизились друг с другом. Прогулки по садам, игры с сыном девушки, усталые, но счастливые глаза. Сын покойного первосвященника Анны подумывал о том, чтобы жениться на дочери Ирода. Однако с браком не спешил. Он помнил о том, какой опыт был у девушки и не стремился связать ее узами брака снова. Стоит отметить, что Саломея и не особо хотела замуж за Елеазару. Нет, она любила его, но все же понимала, что брак с женщиной ее репутации сильно повредит ему. «Я не могу и заикаться о свадьбе, это повредит его карьере» — думала девушка в ночи, оставаясь наедине с собой. Она никому не говорила, но к ней продолжали являться покойники. Сара догадывалась, но ни о чем не говорила. «…таким образом наших запасов хватит еще на две недели» — заключил Менаше, Сара зевнула, а затем зарылась руками в волосы, Саломея устало вздохнуло, а Елеазара вздохнул и воззвал к Яхве, иначе говоря, им не пережить грядущий месяц. Домина закрыла лицо руками, а затем подошла к лежащему на столе хлебу. Повертев его в руках, девушка тихо прошептала: «Голод, я знаю, что ты здесь, явись мне, помоги мне, молю тебя.» Оглянувшись на дверь, Сара увидела мужчину, он шел к ней. Девушка оцепенела и не могла ничего сказать. Тот и не повел разноцветными глазами, а затем дотронулся до ее лба. «Вам, госпожа, следует поторопиться, не то прибудет скоро архангел Гавриил и ваши силы не подействуют. Слава Сатане» — сказал тот и растворился. Сара, не задумываясь, принялась ломать хлеб, что множился в ее руках. Первыми его попробовали Саломея и Елеазара, отметив приятный вкус и питательность. Затем домина не раздумывая побежала в царские закрома, а ее невидимый спутник отправился в иной прекрасный город на Святой Земле. Воланд всегда любил Магдалу равно как и Иерусалим. Только, в отличии от Града Господня, этот город был тихим и спокойным. Никаких шумных базаров, дворцов и рынков. Лишь небольшие спокойные дома. «Иерусалим — яркий старший брат, а Магдала смиренная сестра» — говорила Мария, которая много путешествовала за свою жизнь земную и загробную. Воланд всегда питал уважение к матери Назарянина. Эта женщина еще беременной произвела на него неизгладимое впечатление, когда смогла отстоять свое право выйти замуж за принявшего недавно иудаизм сирийца Йосефа. Сейчас она оставалась такой же пылкой и яростной в защите правда, в отличие от ее сына, смерть не поубавила ее пыл. Иешуа после смерти стал спокойнее и уже не лез на рожон. Мария наоборот стала еще более бойкой, чем раньше. Воланд понимал, почему Иегова выбрала ее, он бы, честно сказать, поступил точно также. Сейчас Пресвятая покинула Иерусалим вместе с сыном, который отправился за Понтией. Он оставил в Иерусалиме Азазелло, а сам отправился сюда. И вот теперь у реки он нашел знакомую женскую фигуру. — Шалом алейхем, Пречистая, я все сделал, как ты и просила. Не боишься, что Иегова будет возмущаться, что ты мешаешь Ее воле? — Алейхем шалом. Было бы, чего бояться. Я не дам умереть стольким людям с голоду. — Не боишься, что она тебя покарает за связь с Сатаной? — Тогда первой пусть покарает себя. — Как ты сегодня остра на язык, Приснодева — А ты как всегда умеешь вывести из себя, Мефистофель — Ну почему же сразу нечистый, а, Непорочная? — Потому что надоел уже мне, падший. — Не павший, а нечаянно спустившийся. — Конечно-конечно. «…госпожа, господин, благодарю за время, уделенное нам» — услышала Понтия перед тем, как устало потереть глаза. Все эти дипломатические приемы ее изрядно утомляли. Ей бы скакать на лошади и метать ножи, а не вот это все. Женщина тряхнула головой, встала и прошлась вокруг импровизированного трона. Магдала, как и всегда, поражала своим скромным величием. Небольшие дома и крепостные стены, легкие шторы, выходящие на балкон, и корона. Город дарил императору красивую диадему, украшенную самоцветами. Понтии дарили красивое ожерелье из черных опалов и сапфиров. Женщина ощутила знакомый ветерок за спиной, оглянулась и кинулась Иешуа на шею. Ощутив пару поцелуев в висок, она рассмеялась, но увидев, как посерьезнел молодой человек, тут же спросила, что случилось. Услышав, что в Иерусалиме голод, она опустилась на одну из подушек и обессиленно прошептала: «Ты же им поможешь?». Назарянин кивнул. Понтия встала и начала ходить по комнате, то и дело зарываясь в волосы руками. Молодой человек подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи. Женщина глубоко вздохнула и позволила усадить себя в кресло, а затем часто задышала. «Все будет хорошо, слышишь?» — услышала она уже в полубреду и разрыдалась. Ощущая поглаживания по голове, она заснула Саломея бежала по дворцу, то и дело оглядываясь. Снова они оба преследовали ее, снова за ней гнался ее собственный муж и родная мать. Девушка, не разбирая дороги, побежала во дворец, к Саре, она должна помочь. Захватив с собой нож, она пересекла площадь и столкнулась с Менаше. Узнав у него, где домина, она побежала скорее через площадь. «Быстрее, скорее во дворец» — вертелось у нее в голове. Сара заканчивала читать «Записки о галльской войне», когда в ее комнату через балкон забежала Суломифь. Видя в каком девушка состоянии, она тут же поднялась с тахты и усадила на свое место царевну. Та стала что-то сбивчиво рассказывать, а затем разрыдалась. Из ее рассказа Сара поняла, что речь идет о призраках. Уложив Саломею спать, она отправилась во дворец покойного Ирода Агриппы. Домина направилась прямиком в комнату Саломеи, а затем, переодевшись в ее платье, отправилась в термы. Воздух сжался, и Сара почувствовала знакомое неприятное ощущение, которое было, когда являлась Чума, Воланд или Дагон. Оглянувшись, она увидела мужчину с раскроенной почти пополам головой и женщину с располосованным порезами и ногтями горлом. Девушка встала, достала отобранный у Саломеи нож и смочила его вином и елеем, которое взяла из храма. Спустя пару минут за мертвецами показалась фигура юноши, которая держала в руках ушат с вином. Не задумываясь ни минуты, Сара ринулась на двух призраков и воткнула Агриппе нож в живот. Провернув его там, она увидела, как полусгнившие и изъеденные опарышами пальцы царицы Иродиады тянутся к ней. Девушка покачнулась, а затем увернулась и упала на пол. В этот момент на голову мертвяку опустился ушат. Елеазара подбежал к ней и помог подняться. Увидев, что трупы шипят и корчатся от боли, парочка выбежала из терм и забежала в комнату Суломифь. Там они переглянулись и опустились на пол. «Иуда, ты мне нужен, Иуда» — произнесла Сара и стала ждать. Спустя пару минут из угла вылезла фигура в черной тоге и подошла к ней. Домина ощутила, как кто-то погладил ее по голове. Подняв голову, она увидела молодого человека с темными волосами и карими глазами. Улыбнувшись, она спросила: — Иуда, почему у нас опят трупы ходят по земле? — Агриппа и Иродиада? Они не упокоенные души, вот и проходят сквозь завесу. Ничего удивительного в этом нет. Вы их отвадили на какое-то время, но не навсегда. Скоро они вернутся. — Есть какой-то способ вернуть их за завесу навсегда? — Нету, со временем они сами уйдут, наверное. Они хотят отмщения, когда умрут те, кого они хотят извести, то вероятно, они вернутся куда-то. Я слышал, что у жителей Индии это место называется Тамас-Виталой. — Тамас-Виталой? Что это? — Царство. Темное царство, где живут искалеченные души. Это часть Шелома, она наиболее близка к завесе. Впрочем, нам пора расставаться, светлая госпожа, мертвым не место посреди людей. Саломея резко распахнула глаза, ей показалось, будто с ее плеч свалился огромный груз. Девушка прислушалась к шуршанию за окном. Не помня себя, она вскочила с кровати и выбежала на улицу. Это был дождь. Благостная вода лилась с неба. Бог смилостивился над ними. И так был спасен Иерусалима от Голода.