Непревзойдённые

Снежный покров скатывается с громким шорохом, перекрывая разбросанные доски. Охотник не знает, на чём сосредоточиться, взгляд мечется испуганным зайцем по белым холмам и недоверчиво прищуривается; из-за снегопада посреди деревни стоит мёртвая тишина. Невесомый холод оставляет следы на сжимающих оружие пальцах. Пусто. Безлюдно. До ушей доносится лишь звук собственных, медленных шагов по белоснежному ковру. Скоро и на нём отслеживаются красные пятна, ведущие вглубь заброшенного сарая. Чуя с немыми молитвами ступает на истоптанную дорожку, слушая, как бешено стучит сердце. В полутьме он чувствует себя безоружным, попадает в ловушку из собственных терзаний, но, вопреки страху, твёрдо ступает дальше, оглядывается и крутится, реагируя на звуки. — Бу, — раздаётся сверху и Накахара, шумно сглотнув, медленно задирает голову, сразу направляя ружьё на цель. Улыбка на запачканных чужой кровью губах вызывает ненависть. Кудрявый парень мотает ногой, сидя на краю сеновала, и задумчиво перебирает воротник широкой рубашки, кажется не волнуясь о ровно направленном дуле. Только сейчас Накахара слышит тихие мольбы о помощи, что тоже раздаются сверху. Вампир резко спрыгивает, а Чуя ощущает ладонью новые ссадины, когда падает от неожиданности, но всё ещё прижимает к себе единственную надежду выжить. Ползёт к стене, пачкает в земле штаны и больно ударяется затылком, стоит чудовищу подкрасться вплотную. Чуя уверен, что это последний вздох, когда бледное лицо оказывается близко к собственному; уверен, что руки больше не слушаются, ведь чужие глаза закручивают в ледяной омут и не дают пошевелиться. Подбородок прячется в воротнике. — Уходи вон, — шепчет вампир, хмурясь, — или повторишь судьбу напарника. Эмоции охватывают внезапно, глаза распахиваются. Он ударяет резко и прямо по голове, приложив ствол, но противнику плевать: скалится в злобной гримасе скорее от проявленной дерзости. А у Чуи душа в пятки уходит от хватки шеи. Странно, что ему пытались дать шанс, а не набросились сразу. Странно и то, что спустя секунды Накахара не чувствует боли, когда клыки вонзаются в шею, преодолев преграду в виде одежды: по телу наоборот разливается тепло, в ушах стоит неумолимый звон. Глаза напоследок улавливают неприметный угол с ещё одним трупом. — Ужасный из тебя охотник, — проносится над ухом, пока мир теряет очертания. Чуя сегодня избавил ближайшие населённые пункты от вампиров, собственноручно прикончил десяток тварей, но, наверное, устал. И соглашается с лёгким кивком, улыбаясь. Веки опускаются. Бороться и выставлять себя бесстрашным нет желания. Наверное, пора бояться. — Да, ужасный.