Когда-нибудь вы станете достаточно взрослыми,
чтобы вновь прочитать сказки.
Джисон всегда был послушным мальчиком. Он получал хорошие оценки и исправно посещал дополнительные занятия. Вел себя тихо и неназойливо. Позволял многочисленным отчимам похлопывать себя по плечу, а тошнотворно-фальшивым тетушкам — трепать за щеки. Джисон беспрекословно слушался маму и прилежно делал вид, что никогда ей не врал. По ночам он открывал окно на втором этаже небольшого домика и ждал, когда теплый ветер всколыхнет занавески. Наплевать, что улицы замело снежной пылью. Ветер сделается теплым, как только Минхо окажется здесь. Странноватый соседский мальчик вскоре проберется в комнату Джисона. По-тихому, тайно, потому что Джисон, видите ли, еще слишком глупый и неразумный для общения со всякими неподобающим личностями — по крайней мере, так считала мама. Минхо уверял в обратном. Джисон же не пытался гадать, что это за возраст такой — семнадцать. Ему говорили, что он уже взрослый, и твердили, что он не дорос. Джисону в цифры и в чужие слова не верилось. Он чувствовал: сколько бы лет ему ни было, сейчас тот самый момент, когда стоит перечитать сказки. Поэтому Джисон прокрался в каморку под лестницей и достал знакомую книгу с потрепанным корешком. Вернувшись в кровать, заскользил взглядом вдоль строк и мыслями вдоль сюжета. Мама будет ругаться из-за того, что Джисон долго не спал. Будет злиться и ворчать. Мама не узнает. Джисону хочется хоть немного пожить для себя. Он многим маме обязан, он так устал притворяться. Половица в коридоре скрипнула. Наверное, мама. Джисон аккуратно, стараясь не шуметь, встал с кровати и подошел к платяному шкафу, покрытому старым темным лаком. В детстве Джисона пугали дубовые створки с резными краями. Витиеватости напоминали ему злых драконов, а стоило только Джисону моргнуть, резьба сразу же превращалась в колючую лозу и в опасные горные реки. Джисон потянул ручку дверцы на себя и раскрыл шкаф. Странно. В таком монолитном прочном старце должны висеть шубы и пальто, как те, что на прабабушкиных фото. Должны покоиться кожаные сапоги с заломом у носа и футляры для дамских шляпок. Однако в шкафу всего лишь мятые толстовки, поношенные кеды и кепка с потертым козырьком. Старая гитара в углу. Светящиеся в темноте наклейки-звездочки на внутренней стороне створки. Джисон вдохнул запах дерева и лака — так пахла вся его одежда. Она пропитывалась темнотой, таящейся в платяных глубинах. Протиснувшись сквозь плотную занавесь вешалок и свисающих с них футболок, Джисон шагнул внутрь. Сев и прижав колени к груди, прикрыл за собой дверцы. Погрузился в темноту. Джисону хотелось, как в той волшебной книге, оказаться в другом мире. В том, где есть добрый лев и есть злая колдунья, которую можно победить. Вот только Джисон уже вырос, а потому, просунув руку в недра шкафа, он ощутил лишь шероховатую поверхность его деревянной спины. Джисон однажды уже забирался в шкаф — тогда, когда мама узнала, что ему нравится Минхо. Она так сильно разозлилась, что Джисон боялся не сбежать. Он захлопнул створки, и они плотно сомкнулись, будто черная пасть, дышащая лаковым жаром. Джисон так и не выбрался, так и не переменил ничего. Есть только одно спасение — чужая комната в соседнем доме. Стены ее оклеены пестрыми обоями, полки заставлены цветочными горшками, а в старом кресле вечно нежится рыжий кот — вместо Нарнии у Джисона лишь этот уголок. Вместо льва — Минхо, вместо колдуньи — мама. Как жаль, что Минхо не мудрый и не всезнающий. Как жаль, что мам побеждать не положено. Створки заклокотали, начали дребезжать и ударяться друг о друга — кто-то открыл окно шире, впустив сквозняк. Ветер засвистел, задувая в щель под дверью. Джисону показалось, что все вокруг окутал буран. Он почувствовал запах хвои. Сквозь просвет между дверцами шкафа Джисон разглядел золотистый огонек, вспыхнувший в его комнате. Быть может, Джисону надо не внутрь, а наружу? Надо сделать шаг вперед? Он толкнул дверцу от себя и поднялся на ноги. На его кровати сидел Минхо, взобравшийся по ели через окно. Все ладони себе ободрал, перепачкался в липкой смоле. Он крепко сжимал фонарик, направляя луч света на Джисона. — Ты чего там прятался? — Минхо усмехнулся и протянул к нему руки. Фонарик упал на простыню, запутался в хлопковых волнах. Свет приглушился. — Я ждал, — Джисон сел рядом с Минхо. Неловко устроился в его объятиях. — Меня, что ли? — Минхо расплылся под прикосновениями его рук, весь обмяк и сделался ненастояще-пушистым. Джисон провел рукой по его волосам — немного осветленным, по-смешному клубнично-золотистым. — Не-а. Не тебя. Льва. Большого такого, мягкого. Но и страшного немного. Минхо отстранился, сжал плечи Джисона своими ладонями, внимательно всмотрелся в его лицо и рассмеялся. — Ха-ха, — разделил слоги Джисон. — Иди-ка ты знаешь куда, — он оттолкнул Минхо, но тот сразу же потянулся к Джисону обратно. Поцеловал его в лоб. — Ночь за окном, да и ты здесь — куда ж я пойду? — он мягко заправил непослушную прядь за чужое ухо. — Но раз уж ты ждал льва, то тогда, пожалуй, мяу. Минхо подался вперед, целуя податливого Джисона. Тот вжался в него, отчаянно впившись руками в плечи Минхо. Придвинулся ближе, задев ногой книгу. Она упала, раскрывшись на строках, повествующих о племяннике чародея и о зарождении мира. Кто-то распахнул дверь и впустил пелену неясного света из коридора. Мама вошла в комнату. Скользнув руками выше, Джисон запутался пальцами в прядях Минхо и не позволил ему разорвать поцелуй. Бесстрашием побеждают колдуний и бессовестностью побеждают мам.