— Джисон, я тебя прошу, не паникуй, береги заряд телефона и оставайся на месте. Это что, треск? Ты бежишь? Джисон, блять, стой! // Минхо — волонтер поисково-спасательного отряда, а Джисон — его лучший друг. Желая помочь Минхо с поисками, Джисон не учел, что картографический кретинизм — заболевание неизлечимое, и сам потерялся в лесу. Гордое одиночество, непроходимая чаща, вой волков — идеальные условия для размышлений о том, что же, черт возьми, происходит между ним и Минхо.

У Минхо красивый голос — это все, что должен был знать Джисон. Однако ему известно гораздо больше. // Вагон остановился, но Джисону на следующей. Двери метро разевают пасть. Вошедший мужчина, изучая Джисона сквозь фильтр солнечных очков, сел напротив. Шелест скрежета. Когда вагон вновь затормозит, Джисон не выйдет. Он продолжит сидеть, застыв в сладкой карамели чужого взгляда.

Шкаф, в котором спрятался Джисон, не таил внутри никакой Нарнии — только выцветшие толстовки, поношенные кеды и гитару с надломленным грифом. Пора перестать верить в сказки. Но как это сделать, если чудо совсем рядом? Оно пахнет хвоей, не нравится маме и приносит тепло в январскую ночь.

Минхо убежден, что у него нет синдрома спасателя. Джисон искренне верит, что не нуждается в спасении. // Разумеется, Минхо ожидал увидеть знакомые лица среди клиентов своего похоронного бюро. Лет через тридцать, не раньше. Но вот перед ним сидит Хан Джисон, изучает невидящим взглядом стыки паркета. А Минхо держит в руках папку с делом навечно шестилетнего мальчика.