выбор

      Ему впервые так сильно хочется быть ближе.       Хочется играться, дразнить, смеяться и убегать от летящих в него тяжелых предметов, когда он заходит слишком далеко. И прямо сейчас, когда он так по-свойски обнимает Рен за плечи в их собственной квартире, ему очень хочется забить на незаконченный ремонт, схватить девчонку и прижать к испачканной в строительной пыли зеркальной двери.       — Не зря мы такие деньги вбухали, скажи? — Рен смеется, утыкаясь носом в его шею. — Дверь ахуенная.       Осаму заметно напрягается, чувствуя горячее дыхание на своей шее. Ему и так пиздец жарко, но он её не отталкивает. Наоборот, прижимает ближе и кое-как дотягивается, чтобы ласково поцеловать в плечо.       Рен слащаво хихикает и трется носом о его шею, как какая-то кошка. Жесты её мерзопакостно-нежные, и Дазай всё ещё ловит себя на мысли о том, что, увидев такую поеботину в исполнении другой парочки, предложил бы обоим вскрыться на месте.       Но сейчас, с ней, он ведется. Ведется с огромным удовольствием, да ещё и сахарно-сладенько так хихикает.       — Смотрится хорошо, — он соглашается. — Но на тёмном зеркале любую соплю будет видно. Я буду наслаждаться тем, как ты её пидорить будешь каждый вечер. А ведь её ещё и натирать от разводов надо...       — Мыть буду я, а натирать ты, — Рен берет со стола недопитую бутылку шампанского. — Иначе разводы окажутся не на двери, а в наших паспортах.       Она устало улыбается и отпивает дешманской алкашки, купленной в единственном круглосуточном магазине поблизости. Передаёт бутылку Дазаю, который от одной лишь мысли о том, что сейчас снова почувствует вкус этой бадяги, вздрагивает, но глоток всё же делает. Ну, не отставать же. Новоселье ведь.       Страшенная жижа жжёт горло почти до боли, зато пахнет приятно и совсем безобидно — то ли клубникой какой-то, то ли малиной. По словам кассирши, это — самое приятное и вкусное, что у них в ассортименте под ночь осталось.       Тепло, даже жар внутри самым приятым образом контрастирует с едва ощутимой прохладой ещё не обставленной квартиры, в животе бабочки слэмятся, будто на концерте Эминема в начале двухтысячных годов, и Осаму очень глупо лыбится, потому что для него это всё ещё непривычно.       Одна лишь мысль о том, что он теперь будет жить вместе с Рен, действительно будоражит его, будто током бьет.       Это всё такое непривычное и необычное, такая невероятная степень доверия, любви и даже... родства какого-то. Это всё абсолютно ново для него, ровно как и желание признаваться в любви вслух (!), как и желание показывать свою любовь физически.       — Я упустил момент, когда сделал тебе предложение. Похоже, это было необдуманное решение?       Он язвительно хмыкает, сжимая предплечье Рен. Тепло улыбается, когда она поднимает на него недовольный взгляд и врезается носом в мягкие губы парня, морщась от приторного запаха шампанского.       Рен любит называть Осаму своим мужем. Когда они жили раздельно, ей нравилось приходить к нему, и, очень деловито бегая по дому, убираться, как настоящая хозяйка. Она ругалась всегда на него, что, мол, носки раскидывает. Правда вот, он этого никогда не делал, а в доме всегда порядок поддерживал.       Однако Дазай от этого поведения... в восторге.       Ей ничего от него не нужно: люби, называй женой, и всё.       Сердце его каждый раз от этой мысли сжимается: она так сильно хочет быть ближе к нему, хочет иметь официальный статус дорогого ему человека, хочет быть его семьей. Она ведь, скорее всего, ещё и фамилию его примеряет частенько, и в мечтах с родителями знакомит, как в романтических фильмах.       — Уйду от тебя, — Рен фыркает, легонько толкает его плечом.       — Идти долго. Двадцать второй этаж, девочка моя.       Осаму ставит бутылку на пол и разворачивается к Рен, спуская ладонь с её предплечья на талию. Хитро лыбится и притягивает ближе, прижимает тёплые губы к месту за ухом девушки, едва ощутимо целуя.       Рен звучно вздыхает и почти вздрагивает, но прижимается ещё ближе. Дазай никогда не оставляет ей выбора: всегда знает, как к ней прикоснуться, как поцеловать так, чтобы она растаяла за секунду. Всегда дразнит, делает всё очень медленно, тя-я-янет.       — У нас четыре лифта в доме, — кое-как собравшись, отвечает она.       — Перегрызу провода, — он хихикает. — У тебя нет выхода. Гордись, твой муж — яндере-маньяк, как из той манхвы, которую щас все девочки читают.       Осаму спускает руку ниже, гладит живот девушки, кончиками пальцев почти незаметно проскальзывая под резинку её домашних штанов. Второй рукой прикасается к щеке, медленно ведёт указательным пальцем по линии челюсти и прикусывает свою губу, любуясь краснеющим лицом Рен. Конечно, он нарочно называет себя её мужем вслух, заведомо зная, какой будет реакция.       Притягивает ближе к себе. Их носы соприкасаются, и Дазай довольно улыбается, когда чувствует руку Рен на своём колене. Девушка тянется к нему, пытается поцеловать, но Осаму позволяет их губам лишь слегка соприкоснуться, скользнуть друг по другу, и отстраняется. Дразнит, лыбится стервозно так.       — «Убить сталкера»? — шепотом спрашивает Рен, наклоняя голову в очередной попытке поцеловать его. — Не читаю такое.       Осаму облизывает пересохшие губы, тяжело сглатывает. Пальцы его взволнованно сжимают ткань штанов Рен, а взгляд останавливается на её губах.       — Лгунья, — он тихо хмыкает. — Я у тебя в фотопленке кучу скринов оттуда видел.       Рен глубоко вздыхает и тихо стонет от бессилия. Сжимает пальцы на его колене, поднимает руку выше по бедру и хватается за край футболки. Тянет и жмет в ладони, как ребенок материнскую юбку. Дазай снисходительно улыбается и наконец целует её.       Мягко прикасается к губам, несколько раз целуя сухо, нежно и почти невинно. Двигает ближе, заставляя почти пересесть на свои колени, и проводит кончиком языка между губ Рен, не оставляя той ни шанса их не приоткрыть. Спускает обе руки на бедра девушки, когда та привстает и перекидывает одну ногу через его колено. Бережно придерживает, медленно опускаясь на старый скрипучий диван, одолженный на время у Чуи.       Рен запускает руку в волосы Осаму, пропускает волнистые пряди между пальцами, прижимается ближе. Он удерживает её над собой, лезет под футболку и гладит поясницу. Надавливает, заставляет прогнуться. Ближе, ещё ближе.       Дазай прикрывает глаза, рефлекторно подгибает ногу от удовольствия и смеется, заметив, как случайно пинает Рен под задницу. Девушка недовольно хмурится и фыркает, оставляет его губы в покое и ласково расцеловывает горячие щёки, скулы. Прижимает губы к виску, спускается ниже и медленно выцеловывает линию челюсти.       Осаму водит кончиками пальцев по спине, обводит каждый выступающий позвонок, и не может перестать глупо улыбаться. Он наслаждается каждой секундой, каждым прикосновением, и сильно сомневается в том, что Рен имеет хоть какое-то представление о том, как эти чувства ценны для него.       Это редкость.       Рен упирается рукой в подушку рядом с головой Осаму, полностью пересаживаясь на него. По-хозяйски устраивается сверху, выпрямляется и довольно оглядывает свои владения: парень под ней раскраснелся, его темные волосы кляксой раскинулись по белой подушке. Взгляд у Дазая сейчас очень драматично-щенячий, он мило шмыгает носом, будто правда вот-вот расплачется.       Сама невинность.       Рен прекрасно понимает, что Дазай строит из себя черт знает что только для того, чтобы поскорее получить желаемое. Но она совсем не против пойти на поводу и после всего этого спихнуть все свои дальнейшие действия на то, что он ну совсем не оставил ей выбора своим видом.       Ледяные ладони снова скользят под футболку, дрожащие пальцы неожиданно крепко сжимаются на талии. Он облизывается и очень хочет погладить выше, но сдерживается. Ласково проводит раскрытыми ладонями по бокам, доходит до груди и просовывает одну руку под лифчик, ребром ладони поддерживая мягкую грудь.       Рен сжимает его волосы в пальцах, оттягивает их, легонько царапает ногтями кожу головы и чешет за ухом, как какого-то щенка. Осаму не хочет этого признавать, но ему такое обращение нравится. Нравится до мурашек.       Он прикрывает глаза и кусает нижнюю губу, сдирая зубами только зажившую ранку. Хмурится, слизывая выступившую кровь, и тяжело вздыхает. Глаза слезятся, открывать их не хочется, но упускать из виду сидящую на нём девушку не хочется ещё сильнее.       — Ты красивый, — наклонив голову, Рен рассматривает его, будто в первый раз. Осаму даже неловко становится. — Самый красивый, правда.       И тут Дазай теряется.       Он с легкостью может быстро и достойно ответить на любую грубость, любую колкость или злую шутку. Но на комплимент — никогда.       Сказать что-то хочется. Очень хочется, и нужные слова где-то совсем рядом, он это точно чувствует. Но найти их всё ещё не может.       Только звучно вздыхает, когда Рен снова наклоняется к нему, оттягивает волосы назад, заставляя запрокинуть голову, и целует в шею. Осаму выгибается над кроватью, зажмуривает глаза и поджимает губы, стараясь хоть как-то себя контролировать.       Всё пытается понять, что же так сильно хочет сказать, но постоянно теряется, и думает только о том, с каким же вниманием и нежностью Рен целует его шею. Начинает нежно, но позволяет себе оставить несколько засосов около ключиц.       — Рен...       Осаму зовёт её, но сбивается, когда чувствует тёплые губы девушки между своими ключицами. Одна его рука безвольно падает на диван, он рефлекторно сжимает простынь и стискивает зубы, шумно вдыхая сквозь них.       — Что такое?       Девушка как-то взволнованно смотрит на него, отвлекаясь от поцелуев. Кладет руку на его плечо, ласково гладит и сжимает, обращая внимание на себя. Дазай открывает глаза, глубоко вздыхает и привстает, рукой придерживая её на месте. Мягко целует в кончик носа и старается прозвучать серьезно, наконец найдя те самые нужные слова:       — Я тебя очень сильно люблю.       Рен несколько секунд просто смотрит на него. Пытается проморгаться, убирает челку с лица. А потом надувает губы и фыркает, явно издеваясь.       — Как мы запиздели внезапно. Кто тебя такой гадости научил?       Дазай вздыхает то ли восторженно, то ли разочарованно, и одним движением переворачивает девушку, укладывая под себя. Находит себе место где-то на её бедрах, цепляет пальцами футболку и немедля тянет вверх. Рен не привстаёт и руки не поднимает, поэтому, цокнув языком, он оставляет её одежду в покое. Однако грудь всё же оголяет, задрав футболку и потянув вверх лифчик.       — Любовницы. Они, в отличие от тебя, хотят от меня тёплых чувств, а не просто секса.       Он отвечает и облизывается, возбужденно разглядывая голую грудь. Обводит по контуру кончиками двух пальцев, легонько сжимает сосок, оттягивает. Рен шумно вздыхает, не отрывая глаз от его лица.       Дазай наклоняется и размашисто лижет под грудью, прикусывает кожу и посасывает, приближаясь к соску. Сжимая левую грудь рукой, целует правую.       Обводит кончиком языка ореол соска, дразняще щекочет и смыкает губы, легонько посасывая. Рен с тихим стоном прогибается, кладет руку на голову Осаму, грубо сжимает его волосы в кулаке и прижимает ближе к груди.       Осаму довольно мычит, не выпуская сосок изо рта, и выпрямляет ноги, удерживаясь над Рен на одной руке. Устраивается между её бедер, нетерпеливо толкается вперед, только почувствовав чужое тепло. Рен спускает руки на его поясницу и ниже, оглаживая и сжимая ягодицы. Тянет на себя, принуждая снова двинуться навстречу.       Рен прикусывает язык, чувствуя его твердый член. Краснеет и отворачивается, смущаясь, но не находит в себе сил сопротивляться желанию прикоснуться. Её ладонь ложится на низ его живота, недолго гладит, согревая, и с легкостью скользит в штаны, сразу под резинку трусов.       Выпустив изо рта сосок девушки, Дазай снова тянется к её губам и целует. Сразу глубоко и горячо, с языком.       Сильно прикусывает нижнюю губу Рен, оттягивает и посасывает, когда её пальцы оборачиваются вокруг его члена. Он тихо и неожиданно хрипло стонет, снова рефлекторно покачивает бедрами, прижимаясь к её руке.       Рен сводит брови. Осаму очень отзывчивый и тактильный, он может прижиматься, тереться и дразниться бесконечно. Никогда не скупится на слабенькие постанывания, не стыдится показывать, как ему хорошо.       И от этого желание принести ему максимальное удовольствие становится с каждой секундой всё сильнее. Хочется разорваться или клонироваться, чтобы потрогать все чувствительные зоны одновременно, расцеловать и облизать всё его тело. Хочется заставить его сходить с ума от наслаждения.       Дазай резко дергает свои штаны вниз, Рен благодарно чмокает его в губы и опускает взгляд. Сердце пропускает несколько ударов, когда она видит, как его член напряженно дергается в её руке.       Осаму немного смущенно целует её, пытаясь подтолкнуть к действиям, и Рен послушно проводит рукой вверх и вниз, чувствуя, как парень снова прогибается в спине и тихо постанывает в её рот.       Рен прижимает ладонь к его члену, плотно зажимая его между низом живота Осаму и своей рукой, позволяя Дазаю несколько раз самому толкнуться бедрами навстречу.       Он жмурится и убирает прилипшие к лицу волосы плечом. Быстро находит в себе силы протянуть руку и скользнуть ладонью между ног девушки, стянув её штаны до колен.       Она послушно раздвигает ноги шире, потирая влажную головку его члена большим пальцем. Смотрит вниз, замечая, как Осаму тянет её, а потом и свои штаны вниз, в итоге сбрасывая их на пол.       Дазай снова приподнимается. Мышцы его живота сильно напрягаются, когда член случайно прижимается к внутренней стороне бедра Рен, оставляя влажный след. Пьяный от возбуждения взгляд сам по себе поднимается выше, к мокрой промежности девушки. Осаму тяжело сглатывает, в горле становится совсем сухо. Беда.       — Может, выпьем ещё?       Рен в секунду закашливается от громкого, резко вырвавшегося смеха.       — Че? Ты чего там увидел такого страшного? — она приподнимается на локтях, чтобы посмотреть...       — Вот дура, — Осаму хмыкает, толкает её обратно на диван и хватает бутылку, делая глоток. — Пиздец, это очень плохо.       Когда девушка качает головой, отказываясь от протянутой бутылки, Дазай шепчет: «ну и правильно», и несколькими глотками допивает шампанское. В голову бьет знатно, но он и рад — так смелее будет. А если отключится, и Рен сама всё за него сделает — вообще прекрасно.       Дрожащими пальцами он проводит по половым губам, слегка раздвигает, внимательно наблюдая за реакцией Рен. Она вздыхает и её бедра инстинктивно дергаются вверх в попытке прижаться ближе. Ноги девушки пробивает крупная дрожь, когда Дазай прислоняет ладонь к клитору, и она бессильно опускается обратно.       Осаму нервно облизывается. Наклоняется и любяще целует в колено, пытаясь помочь хоть немного расслабиться. Девушка смущенно отворачивается и зарывается лицом в раскинутые по подушке волосы, когда палец Дазая с легкостью скользит внутрь.       Осаму чувствует, как его член дергается и прижимается к низу живота в ответ на ощущение влажного тепла чужого тела, но продолжает медленно двигать пальцем, чуть позже с осторожностью вставляя второй.       Кусает губу, немного сгибая пальцы внутри, старается не забывать поглаживать клитор. Продолжает, пока Рен не начинает громко скулить в свое же плечо, выгибаться над кроватью и подмахивать бедрами навстречу его движениям.       Свободная рука Осаму проходится по талии, кончики пальцев почти невесомо щекочут низ живота. Он вынимает пальцы и кладет руку на свой член, несильно сжимая.       Неожиданно громко ахает, стоя на коленях между бедер Рен: ноги его безнадежно подкашиваются, ждать дальше становится невозможно. Его дыхание прерывается и он звучно хнычет, трясущимися пальцами поглаживая твердый член.       Осаму делает несколько плавных толчков в собственную руку, сдавливает покрасневшую головку и жалобно стонет, поджав губы, когда понимает, что уже готов кончить.       Он тихо матерится, когда Рен хватает его запястье и тянет к себе, пытаясь подтолкнуть к действиям. Дазай вздыхает и наваливается сверху, ласково целует в лоб.       Придерживая член у основания, несколько раз проводит головкой вдоль половых губ, тихо рычит и прикусывает плечо девушки. Бедра немеют от одного лишь осознания близости момента, когда он наконец почувствует её тепло.       Обернув руки вокруг шеи Дазая, Рен закидывает ноги на его бедра и тянет к себе. Осаму послушно толкается внутрь и легонько покачивает бедрами, изо всех сил стараясь сдерживаться, боясь сделать больно.       Низ живота безбожно скручивает, Осаму вздрагивает всем телом, когда входит глубже. Ему так тепло и приятно, что, кажется, даже двигаться не нужно, чтобы кончить.       Он плавно проталкивается до упора, и обоих словно током бьёт. Хочется кричать, царапаться, впиваться ногтями в чужую кожу от нестерпимого удовольствия.       Рен вздыхает, успокаивающе гладит плечи, рассматривает его лицо. Осаму сжимает зубы, жмурится, краснеет, судорожно ловит воздух открытым ртом. Кажется невероятно красивым, родным.       — Любимый...       Она шепчет, кладет руку на его затылок и тянет ближе к себе. Ласково целует в губы, в забавно покрасневший кончик носа, переносицу. С огромной любовью и вниманием расцеловывает раскрасневшееся лицо, гладит шею, обводит прохладными кончиками пальцев выступающие ключицы.       Двигаться дальше Осаму сложно: то ли он слишком пьяный, то ли эмоции действительно зашкаливают. Он сильнее сжимает пальцы на её бедрах, наблюдая, как белеет натянутая кожа на выпирающих бедренных косточках, и продолжает двигаться то слабо и медленно, почти дразняще, то быстро и резко.       Он цепляется за всё, что видит: держится за талию, оставляя красные следы, хватается за её шею, до приятной боли сжимает грудь девушки. Картинка перед глазами то плывет, то становится ещё резче, чем обычно.       В горле снова сохнет. Ласковые слова, которые сбивчиво шепчет извивающаяся под ним Рен, кружат голову ещё сильнее, чем купленная в круглосуточном магазине бормотуха, и Осаму абсолютно самозабвенно откидывает голову назад, крепче цепляясь за бедра девушки. Тянет её ноги вверх, заставляя обернуть их вокруг его талии, и двигается смелее, входя резче, до упора.       Рен стонет, почти кричит, наблюдая за тем, как судорожно напрягаются мышцы живота Осаму, как красиво на них падает слабый свет из коридора.       Её ровное дыхание резко превращается в порывистые, надрывные вздохи. Осаму спускает руку с её бедра на клитор, поглаживая двумя пальцами в сбивчивый темп быстрых толчков.       Сам перестает сдерживаться совершенно, захлёбываясь в собственных громких, протяжных стонах. Одной рукой откидывает назад лезущую в лицо челку и снова впивается пальцами в мягкую кожу девушки.       Тихо рычит и красиво, пластично двигает бедрами, позволяя тусклому свету играть с рельефами его тела.       Дазай чувствует, как сильно Рен сжимается вокруг его члена перед оргазмом, провоцируя на уж слишком громкий восторженный вскрик. Волна безумно сладкого удовольствия накатывает на него, и он моментально кончает, не сдержавшись.       На секунду замирает с широко открытыми глазами и максимально напряженным телом, громко вдыхает, сильно давится воздухом.       Осаму совершенно теряет голову. Комната наполняется пугающе громкими чувственными вскриками с обоих сторон, до безумия пошлые влажные звуки только разжигают огонь пуще прежнего.       Он даже не думает останавливаться: устало падает на девушку, чудом успев перенести хотя бы часть веса на вовремя выставленную руку, но самозабвенно двигается внутри, несмотря на жуткую дрожь собственных бедер.       После недавнего оргазма его член ощутимо пульсирует внутри Рен, сердце Осаму бьется как сумасшедшее, и абсолютно каждое чувство в теле ощущается в тысячу раз сильнее, громче, интенсивнее.       Он громко хнычет, с каждым толчком сотрясаясь всё сильнее. До боли грубо сжимает и так скомкавшуюся под ними простынь, почти бессознательно водит открытыми губами по плечу Рен, обжигая горячим дыханием. Сильно вздрагивает каждый раз, когда прижимается к ней вплотную, ощущая, как её мягкая грудь сотрясается и трется о его.       Она успокаивающе, с большой любовью целует его туда, докуда только дотянется, прикусывает мочку уха и тихо шепчет его имя, достигая оргазма.       Судорожно сжимает ногами его талию, спускает ватные руки на ягодицы Осаму, слегка сминает их и даже находит в себе силы игриво шлепнуть, улыбаясь с огромным наслаждением.       Её ноги, обхватывающие талию Дазая, бессильно спадают на диван, всё ещё крупно сотрясаясь от такого сильного оргазма.       Дазай благодарно целует её, нежно, но устало проходясь языком по её приоткрытым губам. Рен на поцелуй отвечает, ловит кончик его языка и ласково, тягуче-медленно посасывает, сжимая в пальцах его волосы на затылке.       Осаму довольно, но очень тихо и хрипло постанывает, почти мурлычет, и ещё несколько раз плавно покачивает бедрами, вздрагивая.       Стоит ему только отстраниться, как взгляд Рен впирается в ту самую зеркальную дверь позади, где сейчас отражается просто великолепный видок любимого мужчины между её ног.       Да, это был ахуенный выбор.