Прошлое
Яркий белый свет неприятно резанул по непривыкшим глазам, заставив очнувшегося парня слегка поморщиться и отвернуться в сторону, прикрыв лицо своими ладонями. Ещё несколько секунд он просто лежал на белой постели, пытаясь понять что вообще происходит и где он находится. Он ничего не помнил о том, что было с ним вчера или неделю назад. Помнил лишь то, что собирался встретиться с кем-то. Чуть приподнявшись и облокотившись спиной об железную спинку кровати, Россия лениво проводит взглядом по помещению, про себя подмечая, что это была явно не его комната. Бледно-оранжевые стены, слегка потрескавшаяся тумбочка возле его кровати, на которой лежали гостинцы в виде фруктов, ещё несколько пустующих коек и... Кажется, что-то похожее на капельницу. Он в больнице? Резонно задаётся он вопросом. Но что же с ним произошло? Странно, но он практически не чувствует своего тела. Поднеся свою руку ближе к лицу, парень начинает внимательно рассматривать её со всех сторон, параллельно сжимая и разжимая пальцы. Вроде ничего необычного, но только вот.... Делает глубокий вдох. Запах. Он не чувствует запах. Быстро берёт яблоко со своей тумбочки и преподносит к своему рту. На миг ему кажется, что он проваливается в некую прострацию. Не помнит того, как откусил кусочек от плода и не помнит того, какой вкус ощутил, но тем не менее его мозг сейчас подсказывал, что он вполне сытый. Странно. Услышав щелчок, Россия резко оборачивается и бросает взгляд на вошедшего в палату человека. Родные глаза зелёного цвета сейчас смотрели на него с родительской нежностью и беспокойством. Губы мужчины тут же растягиваются в широкой улыбке, на что младший русский тоже начинает лыбиться во все свои тридцать два зуба и даже пытается подняться, но тело не слушалось его. — Отец! — радостно восклицает он. Росс был так рад увидеть родного человека, был так рад встретить того, кто всё ему объяснит, — Что со мной произошло? Лицо Союза вновь становится мрачным. Было видно, что сейчас он в своих мыслях прокручивал сотню различных слов, но не мог решить, с чего лучше начать нелёгкий разговор. — Ты попал в аварию, — тихо начинает он и чуть виноватым взглядом осматривает помещение в поисках стула, чтобы присесть рядом с сыном. — Что? — тихо переспрашивает младший. Авария? Но почему же он тогда ничего не помнит? Наверное от шока, — Сколько я уже нахожусь в больнице? — он поджимает свои руки ближе к грди, — Ничего не чувствую. — Это даже не удивительно, — вдруг резко произносит СССР, заставив парня вздрогнуть от неожиданности и устремить на него свой взгляд. Мужчина очень нервничал и это было весьма заметно, — Тебя нашли в очень тяжёлом состоянии, но я уверен в том, что чувствительность твоего тела скоро вернётся, — неторопливо подойдя к кровати, Союз аккуратно присаживается на край и вновь устремляет свой взор на сына. Только сейчас Россия смог разглядеть тёмные веки под уставшими глазами и несколько седых волосков на его тёмно-русой голове. — Так сколько я здесь? — вновь повторяет он свой вопрос. Странно, но на теле не виднелось следов, которые хоть как-то свидетельствовали бы о той аварии. Быстрая регенерация, которая отличает стран от людей? Хммм, весьма сложный вопрос. Да и его голова сейчас была забита всевозможными мыслями. — Уже два года. — Два года? — Россия был весьма потрясён такой новостью. Целых два года он был оторван от внешнего мира. Целых два года он пролежал в бессознательном состоянии. Что же успело измениться за время его отсутствия? Так много вопросов. Кажется... Кажется он начинает вспоминать тот злополучный вечер. Он вспомнил, как куда-то ехал на своей чёрной "Волге", которую ему подарил отец на его день рождения. Вспомнил, как резко вывернул руль влево и тем самым потерял управление над своей машиной. Вспомнил, как бился об крышу и двери своего "железного гроба", пока кубарем летел вниз по склону. Вспомнил дикую боль, что полностью охватила его тело, пока он тщетно пытался потушить пламя на своей одежде. По щекам русского скатилось несколько чистых и блестящих слезинок, которые медленно стекали вниз, оставляя влажные дорожки и которые он даже не почувствовал. — Я... — хотел было продолжить он, но его отвлёк робкий стук в дверь. — Да?— стоило отозваться Союзу, как в дверном проёме тут же появились Москва и Ленинград. Россия не мог не заметить их пристального и очень удивлённого взгляда, от чего ему становилось ещё более неловко. Хотя это не удивительно, ведь он пролежал в коме целых два года. — Он? — неуверенно спрашивает Москва, бросая ошарашенный взгляд то на свою страну, то на республику. На этот вопрос СССР лишь молча закивал головой, а Россия начинал лишь сильнее раздражаться. Почему у всех такая реакция, будто бы он совершил что-то ужасное? — Россия, ты как? — наконец-то решает задать вопрос Ленинград, который, кажется, понял что сейчас между ними нависло неловкое молчание. — Нормально, вроде бы. Почему на него все так смотрят? Почему следят так, будто он убил кого-то?***
Россия шёл неторопливыми и очень аккуратными шажками. Ему буквально приходилось заново учиться ходить и делать элементарные действия своими руками. Конечности не слушались его, от чего каждая его попытка сделать что-то элементарное превращалось в настоящий квест. Полить цветы на подоконнике? Можно, но только если перед этим несколько раз уронить наполненную водой лейку на пол, а после ещё поймать нужный угол для полива. Руки тряслись, а сам парень был словно лишённым координации. Облокотившись руками на стену дома, русский делает шаг в бок, шаркая подошвой по асфальту, будто проверяя его на прочность. Ещё шаг. На своих трясущихся ногах он был больше похож на новорождённого оленёнка, который тоже пытался встать и сделать первый шаг, но его длинные конечности упорно путались, не позволяя тому этого сделать. Россия ничего не помнил из того, что с ним произошло, не понимал странной реакции его отца и городов, не знал, что с ним происходит. Чувствительность кожи постепенно начала возвращаться к нему, но всё же не так, как это было раньше. Да и сами улучшения стали происходить после манипуляций со стороны отца. — Вот ты где. Услышав знакомый голос, Россия быстро оборачивается и встречается взглядом с Ленинградом, который, в свою очередь, взволнованно размахивал руками, подбегая к нему. — Что ты тут делаешь? — всё так же продолжая трясти руками, город вплотную подходит к сыну коммуниста и забрасывает его руку себе на шею, помогая тому полностью облокотиться на него, — Ты ведь знаешь, что тебе пока нельзя разгуливать в одиночестве. Твоё тело пока что сильно ослаблено. — Мне скучно сидеть одному под присмотром Милы, — отвечает Россия. Обхватившись руками об шею своего города, он крепко прижимается к нему. Он чувствует, как чужоё тело сильно прогибается под его весом, пусть сам Ленинград и не показывал того, что ему безумно тяжело. Мила или же «Мил-144» была многофункциональным роботом нянькой, которая присматривала за Россией, пока тот находился в родительском доме и всячески помогала ему с простыми бытовыми делами. Росс помнил тот день, когда отец впервые привёз её домой. Новая разработка советских инженеров, которая обязательно полюбится всему остальному миру. На вид она выглядела как в меру упитанная женщина средних лет, облачённая в пышное пёстрое платье зелёного цвета, а также белый фартук, подчёркивающий её фигуру. Её искусственная кожа источала слабый запах латекса, который навсегда врезался в память младшего русского. Стоило ей просканировать всех присутствующих в доме, как «Мил» тут же растянула свои губы в широкой и довольно неестественной улыбке, обнажая свои белые и идеально ровные губы. Однако такая неестественность не отпугнула, а наоборот привлекла внимание домочадцев ещё больше. Все братья и сёстры русского тут же окружили робота со всех сторон, желая пощупать и осмотреть более подробно. Её зеленые глаза, словно шарниры, быстро крутились из стороны в сторону, разглядывая детей и изучая их. Её жёлтые блестящие волосы были собраны в пышный и очень богатый пучок, от чего обзор на её лицо был полностью открыт. Довольно миловидные черты лица, нарисованные тонкие брови как у куклы, ярко-красная помада на пухлых губах и не человеческие уши, что больше походили на два толстых блина, приклеенных к её голове. — Почему одному? А как же твои родные? — Ну... Они ушли гулять, — с грустью в голосе отвечает республика, — Сейчас лето, поэтому они не так часто появляются дома, а отец... Отец пропадает на работе. Ищет способ окончательно излечить меня. — Излечить? — спрашивает Ленинград, но тут же одёргивает себя, вспомнив, что Россия сейчас даже не подозревает о том, что он больше не является биологическим существом. И СССР делает всё для того, чтобы это оставалось тайной для него как можно дольше. — Да-а-а, — протягивает парнишка, мечтательно подняв свои глаза ввысь на голоубое небо, — Если ты не заметил, то я довольно плохо управляюсь своим телом после той аварии. Да и проблемы с памятью меня докучают. — Проблемы с памятью? — Да, — ухмыльнувшись, он делает очередной шаг, продолжая следовать за городом, который любезно ввёл его за собой, — Вот например захочу съесть что-нибудь. Вроде как и ем, но не помню этого момента. А вот чувство сытости появляется. Думаешь, что я теперь навсегда буду таким? — Нет, вовсе нет, — отвечает город, пытаясь скрыть грусть и боль на своём лице. Было очень неприятно врать младшему русскому, но как сказать ему о том, что он теперь навсегда останется таким? Его живое тело умерло и единственное, что удалось сохранить, это его разум. — А ты не знаешь о том, как поживает Америка? — Америка? — переспрашивает мужчина, — А почему ты спрашиваешь про него? Летнее солнце светило очень тепло и ярко, от чего даже в воздухе была своя жизнь в виде мелких мушек и серебрянных стрекоз, что время от времени садились на белую макушку парня, дабы немного отдохнуть и тем самым вызывав на его лице искреннюю улыбку. Ленинград наблюдал за всем этим с нескрываемым восхищением. Пусть теперь Россия и являлся машиной, но его человечность продолжала искрить в голубых глазах, на белом лице, на розовых губах. — Просто... — славянин отводит смущённый взгляд в строну, делая вид, будто смотрит на пышные цветы в клумбах или же на пролетающих мимо белых бабочек. Ох, если бы его щёки могли краснеть, то сейчас бы он по-любому был бы красным как сваренный рак, — Мы с ним вполне сдружились в своё время. — Ты же терпеть его не мог и смотрел на него с таким выражением лица, будто тебя заставили съесть целую тарелку холодной манки, — Ленград по-доброму пихает его бедром, на что русский решает ответить тем же и тоже толкает город. — Да, он назойливый придурок, но зато хорошо понимает меня. Он интересовался моим здоровьем? Наверное переживал, что я так резко исчез. А как часто он приходил к отцу? А сейчас он приходит к нам? Он знает, что я очнулся? От такого большого количества вопросов голова Ленинграда пошла кругом. Остановившись и усадив республику на траву, он тяжело выдыхает и устремляет взгляд куда-то в даль. Пусть он врёт России об его здоровье, но о США он врать не собирается. — Россия, я не знаю, волновался ли Штаты о твоём здоровье, но я совершенно точно знаю о том, что сейчас его волнуют совершенно другие вопросы, — опустив голову, он на миг замолкает, пытаясь подобрать нужные слова, — Не пытайся связаться с ним. Сейчас у твоего отца довольно напряжённые отношения с Западом. Никто не знает о твоём выздоровлении, поэтому, прошу тебя сохранить всё это в тайне до определённого момента.Настоящее время
Закончив тренироваться, Россия демонстративно поклонился так низко, что его голова была всего в паре сантиметрах от льда. Вновь поднявшись и убрав руку одну за спину, он, выпрямившись в спине и горделиво подняв голову, начинает грациозно приближаться к своим городам. Его глаза больше не искрили тем теплом, что завораживало Ленинграда, который сейчас вновь вернул своё старое имя и стал Санкт-Петербургом. — О, мой друг! — радостно произносит Россия, заметив, что помимо Москвы здесь присутствовал и его культурная столица, — Тебе удалось узнать что-нибудь? — Не так много, чтобы быть полностью уверенным в своей правоте. — А ты всё равно поделись со мной своей информацией. Ты ведь отлично знаешь, что любая ниточка может стать частью огромного полотна. — Мои информаторы доложили мне, что 17 июня на территории США произошло полное отключение электроэнергии. Произошло некое замыкание в одной точке, которое полностью вывело из строя целый город. — Весьма негусто, — натянув гримасу грусти на лице, Россия делает один резкий поворот на одной ноге. Лезвия коньков тут же трансформируются и исчезают в подошве, позволяя хозяину уже полностью ступить на стопы, — Знаешь сколько таких отключений происходит у нас? — Да, но по некоторым слухам можно предположить, что в этом городе есть база, где проводятся весьма сомнительные эксперименты. — Сомнительные? — усмехнувшись, русский запрокидывает правую ногу на белую перегородку и начинает тянуться к носку, тем самым разминая позвоночник. — Эксперименты со временем, — уточняет город. — Ну почему же сомнительные? — вдруг выдаёт Россия, чем удивляет Москву и Петербурга ещё больше, — Такое вполне возможно сделать, но только вот... Я сильно сомневаюсь в том, что США способен создать нечто подобное.***
Растворяясь в нежных объятиях и прикосновениях, Рейх тихо млел, пока сухие, но очень мягкие губы ласкали кожу на его шее и животе. Он просто не мог отказать себе попробовать секс с андроидом, особенно если эти андроиды очень даже сексуальные и специально для этого созданные. Пусть их кожа и не пахла человеком, но зато она была полностью пропитана афродизиаки, которые довольно неплохо действовали на организм немца, заставляя его быстро возбудиться и расслабиться, пока две искусственные дамы будут выполнять программу, которую клиент может сам настроить по своему вкусу. Стройные длинные пальцы аккуратно скользили по его груди и прессу, постепенно опускаясь всё ниже к паху. Поцелуй в губы. Такой сладкий. Казалось, будто губки куклы были измазаны вишнёвым вареньем. Он не чувствует обжигающего дыхания, не слышит чужого сердцебиения, только своё, но это всё моментально забывалось, стоило второй даме прикусить мочку его уха. Осиная талия и невероятно большие бёдра безумно заводили нациста, заставляя его захлёбываться своими же слюнями. Внизу всё горело от безумного желания. Хотелось взять инициативу и самому всё сделать, но ему было гораздо интереснее посмотреть на что способны его сегодняшние феи из будущего. У обеих длинные светлые волосы, голубые глаза и довольно милые черты лица. Специально выбирал похожих на ариек. Тут одна "кукла" садится ему на бёдра, чем срывает с уст Рейха тихий стон. Прикусив нижнюю губу, он начинает без какого либо стеснения рассматривать искусственное тело, про себя подмечая, что создали очень даже знают толк в красоте. Пусть комната была довольно тёмной и единственным источником света была слабая лампа красного цвета, это нисколько не мешала арийцу рассмотреть талию, плоский живот и довольно большую грудь девушки. Такая ровная кожа без единого изъяна. Даже у его сладкого России кожа не была столь идеальной. Стоп, он сейчас думает о коже России? Глаза андроидов завораживающе светились в полумраке, от чего всё это действие ещё больше походило на какое-то волшебство. Обвив рукой талию рядом сидящей девушки, он тут же вовлекает в её страстный поцелуй, пока его вторая рука жадно сминала обнажённую грудь второй железной феи. Слышит стук в дверь, но не обращает внимания. Подождут, если так нужно. Но стук не унимался. Лёгкое раздражение постепенно начинает овладевать им. Грубо скинув с себя андроида, мужчина быстро поднимается со своего ложа и быстрым шагом направляется к дверям. — Чего тебе, сука... — уже чуть ли не с порога начинает орать, однако, увидев американца, он тут же замолкает и бросает на него удивлённый взгляд. — Я знал, что найду тебя здесь, — всё с тем же невозмутимым видом говорит Америка, изредка поглядывая за спину немца, — Не ожидал, что свой выбор остановишь на них, — слегка ухмыляется, давая Третьему понять о том, что он знает об его странных вкусах в постели. — Я трахаюсь со всеми, если мне понравится тело и личико. Для чего ты прервал меня от интересного времяпровождения? — Хотел напомнить про наш уговор. Ты здесь уже три недели, но так и не дал никакой полезной информации о России. — Знаешь, я давно хотел сказать, что мне как-то насрать на этот период времени. В моём времени я жил вполне себе неплохо и мне этого вполне достаточно. — Насрать? — уточняет Америка, подняв на немца тяжёлый взгляд, — И даже на Германию? — А причём здесь Германия? — непонимающе уточняет Рейх. Было заметно, что самодовольная ухмылочка быстро сползла с его лица, а прищуренные глаза широко раскрылись. Он как-то подзабыл о том, что в этом временном отрезке тоже существует его единственный сын, которого он безумно любит. — Россия очень близок к нему. Можно сказать, что они в какой-то степени партнёры. Германия сам отрёкся от нас и решил вести дружбу с русским, но... Кто знает на что способен этот безумец. Многих он принуждает быть союзниками. Может и Германия стал его партнёром не по своей воле. А что же случится, если Федерация вдруг узнает о том, что в этом отрезке времени каким-то чудом оказался и ты? — Это угроза? — Нет. Просто говорю про возможные варианты события. Ты с нами в одной лодке, — заметив недоверие в глазах нациста, американец решает продолжить, — Я и Россия тоже были крепкими друзьями. И что теперь? Познав свои безграничные возможности, он решил пойти против всего мира. И наши дружественные отношения его не остановили. Рейх на миг задумался. Пусть как человек и личность он был полной сволочью, то как отец был полной противоположностью. Он очень любил своего сына и был всегда готов встать на его защиту. Ещё раз посмотрев на США, он лишь медленно кивает головой, показывая свою готовность к сотрудничеству.... .... Идя по военной базе, Третий с замиранием сердца осматривал стоявшие в ангаре военные самолёты. Чёрные, как самая тёмная ночь, плоские и обтекаемые словно летающие скаты. Плавные изгибы, большие крылья, увешанные внушительными снарядами, а также заострённый киль. Не зря этот красавец носил городе название «Акула». Эх, были бы такие самолёты в его времени. Эти мысли так давили на сердце и душу немца. — А кто у России ещё из союзников? На этот вопрос Штаты лишь бросает на него мимолетный взгляд, а после вновь переводит всё своё внимание на впереди стоящий самолёт, горделиво приближаясь к нему, чеканя каждый свой шаг. — Несколько его родственников, Сербия, Китай, Монголия, Индия, Германия и ещё несколько небольших европейских стран, — всё же решает ответить американец, понимая, что сейчас им двоим нужно быть максимально открытыми друг другу, — И каждый из них имеет личные счёты с нами. Если Китай и Германия являются партнёрами в экономики, то Сербия и Индия готовы пойти на нас с войной. Скоро ты сам во всём этом убедишься.