Сердце Сэма колотится, когда он направляется в комнату Дина. Двадцать минут, которые он провел в душе, были самыми долгими в его жизни. Позже нахлынул поток мыслей, — многие из них о неизбежных последствиях, которые обязательно последуют, — и в глубине души он знает, что его огромный страх — это не почувствовать Дина снова, от этого ему так тошно, что хочется блевать. Братья не должны чувствовать это. Комок в горле растёт с каждым шагом, но Сэм понимает, что назад повернуть уже нельзя. Так что он просто продолжит идти. Шаг за шагом.
Дверь спальни Дина открыта. Колебания Сэма длятся всего несколько секунд, потому что разумная часть его знает, что прокрастинация сделает всё только хуже.
Его брат стоит, прислонившись к стене рядом с дверью, всё ещё одетый в футболку, шорты и этот ужасный халат. Несмотря на это, он выглядит спокойным: руки скрещены на груди, и лицо отражает нейтральность.
Сэм останавливается посередине комнаты и чувствует, как его уверенность улетучивается со скоростью света и Дин не помогает, просто оставаясь стоять.
— Ну... — Пытается Сэм.
— Избавление от одежды может нам помочь. — В голосе Дина сквозит веселье, и, наверное, это лучше, чем нейтральность секундами ранее.
В любом случае Сэм ощущает себя настолько смущенным, настолько, насколько был, когда раздевался в первый раз перед девушкой. Он судорожно дышит от дикости того, что должно случиться прямо сейчас. Но Дин начинает раздеваться, уверено пользуясь руками и ногами.
Удивляясь, почему он не вышел из душа в одном полотенце, Сэм все ещё пытается стянуть спортивки с ног, когда Дин уже бросает свои белые боксеры на пол. И, не колеблясь, хватает бутылоку лубриканта с тумбочки.
Когда Дин снова сталкивается с Сэмом, тот чувствует, что может дышать легче из-за этой широкой улыбки на веснушчатом лице.
Нагота не смущает, когда живёшь по двадцать четыре часа вместе с другим человеком, который, кстати, является твоим братом, но это первый раз, когда Сэму разрешено смотреть на дюймы бледной кожи без преград. Ему явно нравится то, что он видит. В конце концов, Дин такой красивый и мужественный с его широкими плечами и мускулистыми бедрами.
Несмотря на жар, расползающийся по его шее, Сэм смотрит вниз, на промежность Дина и проверяет, о чём кричит его задница.
Дин замечает. Конечно, он замечает!
— Скажи привет Зевсу. — Дин одаривает его дерзкой улыбкой, и в это же время одна из его рук обхватывает твёрдый член.
— Ты смешон. — Говорит Сэм, но его восхищает не только толщина, но и длина. Он не помнит, чтобы видел что-то настолько большое, кроме как в порно. И эти длинные и медленные движения заставляют Сэма тяжело сглотнуть.
Внезапно вспомнив про свою наготу, Сэм пытается подавить желание прикрыть пах руками, но одобряющий зелёный взгляд заставляет его расслабиться.
— Мы были в более странных ситуациях, Сэмми. — Заверяет его Дин и Сэм любит его за это. — Кровать. На спину.
Сэм может сделать это. Спрашивать о команде ему даже не приходит в голову, потому что подчиняться сейчас кажется естественным. Раньше это могло бы беспокоить, но не сейчас. Не сейчас, когда они собираются трахнуться. По крайней мере, походу в сексе Сэм умеет хорошо выполнять команды.
Когда он ложится, матрас из пены с эффектом памяти, который принимает его форму тела, позволяет Сэму понять, почему именно этот тип матрасов выбирал Дин. Кровать прогибается, и это заставляет сердце Сэма забиться быстрее. Это случится; он единственный, кто узнает о навыках Дина. И это пугает, даже если очень хочется.
— Это не должно быть странно, хорошо?
Сэм кивает, улыбается застенчиво, но не может прекратить нервное дрожание своей дырочки, нуждающиеся быть заполненной. И в этот раз всё настолько реально, что больно.
Сэм обнаруживает, что и в сексе они работают идеально синхронно, потому что довольно быстро Дин подкладывает две подушки под его задницу и с ещё большей похотливой улыбкой устраивается между его разведенных ног.
— Готов узнать как ощущается реальный член?
— Самоуверенность так и прыщет из тебя.
Дин не спрашивает, практиковал ли Сэм когда-нибудь такое, и тот ему за это благодарен, потому что он не нуждается в смеющимся на его девственностью старшем брате. Одно это слово заставляет его краснеть, даже если это касается всего одной части его тела.
Сэму, прибывающему глубоко в своих мыслях, требуется пара секунд, чтобы почувствовать это. Пальцы широко раздвинули его ягодицы. Они теплые, мягкие и немного потные. Но что более важно, что они такие, сука, реальные. И челюсть Сэма отвисает, когда что-то столь же реальное находит его дырочку.
— Боже!
— Я знал, что тебе понравится. — Голос Дина наполнен чем-то, что можно трактовать только как желание. Он отпускает голову и этим талантливым языком длинно лижет между раздвинутыми ягодицами Сэма. Это настолько лучше, чем призрачный язык, и настолько интенсивно, что Сэм просто замирает, опираясь на предплечья, и смотрит на двигающуюся между его ног голову. Не в силах сдерживаться, Сэм прижимает свою задницу к лицу Дина и тонет в горячих и влажных ощущениях. И это так хорошо. Дин так хорош.
Каждое новое облизывание становится всё более обдуманным и усиленным, превращая его в стонущую лужицу. И сейчас он понимает всех счастливых девиц, которых Дин трахал годами. Когда кончик языка Дина погружается в него, Сэм теряется полностью, и его член забрызгивает грудь и живот. И сразу же глаза смотрят на него, сияющие весельем и гордостью, хотя Сэм не может оторвать взгляд от опухших красных губ.
— Не могу поверить, что ты такой чувствительный. — Дин проводит языком по своей нижней губы, прежде чем ухмыльнуться. — Должно быть, это мой новым рекорд.
— Придурок! Ты собираешься трахнуть меня или так и будешь просто хвастаться своими сексуальными достижениями?
Ухмылка пропадает, уступая место решительности.
Не говоря больше ни слова, Дин наклоняется, его голова снова оказывается между бедер Сэма, и этот греховный язык повторно скользит по его дырочке. Губы и язык задевают чувствительные нервы, вызывая дрожь вверх и вниз по спине Сэма. Палец — сюрприз, даже если он знал, что это случится, и он проскальзывает легко, влажный и прощупывающий. Это странно, но это всё ещё часть Дина, находящаяся в нём, так что Сэм выгибается от проникновения, помогая пальцу проникнуть ещё глубже внутрь.
Потрясённый новыми ощущениями, Сэм проигрывает битву, чтобы удержаться на своих предплечьях, и падает на подушки. Дин безжалостно ебёт его пальцем, и к тому времени, когда язык исчезает, Сэм уже тверд и снова течёт.
— Готов к ещё одному заходу? — Дин в своей тарелке: самоуверенный и красивый, с его растрёпанными волосами и убийственной улыбкой.
— Да-а-а.
Дин добавляет второй палец. Ощущения странные, но не настолько неприятные, чтобы отстраниться. Брат растягивает его "ножницами", давит, попадает по точке внутри него, и проходит не так много времени, когда искры удовольствия начинают проходить сквозь тело Сэма. Добавляется третий и четвертый палец, прежде чем Дин остаётся доволен и Сэм ворчит, что он готов, однако встречает самодовольную улыбку:
— Ты ещё поблагодаришь меня за это, принцесса.
Сэм смотрит Дину между ног. На самом деле толщина и длинна вен впечатляет. Толстая головка, потемневшая от приливший крови, течет предэякулятом, и ему тоже нужно знать, знать, как это ощущается. Несмотря на появившееся напряжение в животе.
— Не волнуйся. Ты выживешь. — Дин вынимает свои пальцы, оставляя Сэма необычно пустым. — Но я разрушу тебя для кое-чего другого.
Сэм закатывает глаза, но не утруждает себя ответом, поглощённый умелой рукой, наносящей смазку на эрегированный член и последовавшие за этим уверенные надрачивания. Во рту Сэма пересыхает, когда он смотрит на своего старшего брата, чей лоб наморщен от сосредоточенности.
Когда эти умелые руки раздвигают ноги Сэма и Дин устраиватся, широко расставив колени между ними, Сэм понимает, что пришло время осознать реальность происходящего. Он подавляет стон, когда чувствует обжигающий жар Динова члена, трущегося о его проход. И он не может дышать. Не может думать. Всё, что он может — это чувствовать, чувствовать всё.
После того, что кажется мучительными секундами, Дин впервые оказывается настолько глубоко внутри него, — наконец-то трахая по-нормальному, — и так же Сэм впервые чувствует себя таким заполненным, но в лучшем смысле этого слова. Появляется жжение, которого раньше не было, но даже оно приветствуется.
Дин кряхтит, выходя почти полностью, прежде чем толкнуться обратно, погружаясь глубоко в Сэма одним сильным толчком. Руки, сильные и надёжные, обхватывают талию Сэма, и начинаются толчки. Все опасения испаряются, как по волшебству. Тогда Сэм отпускает себя, отдаваясь удовольствию момента. И всё, что он воображал последние несколько дней, кажется бледной картинкой на фоне суровой реальности. Дин даёт ему то, что он хочет. Именно то, что он чувствовал последние несколько недель, пока Дин трахал кого-нибудь. Но это не похоже ни на что, что он когда-либо испытывал.
Грубо. Мощно. Несравнимо.
Темп Дина увеличивается. Сэм видит звёзды, — да даже чёртову галактику, — и он уверен в том, что так и должно быть.
Наступает момент, когда Дин заявляет, что его рот принадлежит ему, и Сэм просто открывает его, позволяя Дину вести с таким энтузиазмом, что он удивляется. В отношениях с девушками Сэм был единственным, кто контролировал ситуацию, так что теперь быть с другой стороны необычно, но не менее желанно. Он сдается, никаких ограничений, Сэм просто широко разводит, — подбадривает, — руки и сжимает "больше-чем-жизнь" плечи и прижимает лодыжки к задней стороне мускулистых бёдер.
Его рот открывается от чистого шока, когда он кончает снова, разваливаясь на части от мощных толчков Дина. Потерявшись в собственном оргазме, Сэм даже не замечает, когда Дин достигает кульминации, но когда его мозг снова может функционировать, он понимает, что наполнен спермой. Сэм задыхается от ситуации под пристальным взглядом горящих от гордости глаз. Лёгкое движение бёдер Дина заставляет его начать течь, и Сэму нужно знать. Он перемещает руку туда, где они все ещё соединены, и смачивает пальцы во всём этом месиве, вытягивая из Дина ответный стон на это касание. Очарованный, Сэм двигает пальцами дальше, на этот раз ближе к груди, изучая белую жидкость. Брат удивляет его особенно, когда его рот смыкается вокруг этих двух пальцев и непристойно посасывает.
— Блядство, Дин!
Дин отпускает его пальцы только после того, как облизал каждый, однако на этом он не останавливается, потому что в следующие несколько секунд его губы оказываются на губах Сэма. Язык просит о проникновении без предусловий. Поцелуй колючий, мокрый и такой, блять, бурный. Это действие вызывает тепло, приходящее по телу Сэма, и он жадно глотает стоны брата, пока Дин не отпускает его рот.
— Это было достаточно реально?
— Я не буду тем, кто будет тешить твоё эго, которые и так уже размером с Гималаи. — Произносит Сэм с лёгким раздражением.
Уголки губ Дина изгибаются в ухмылке:
— Никаких разговорчиков в постели? Удивительно, учитывая, как ты любишь говорить о чувствах.
— Удивительно, что ты все ещё находишь кого-то, кого можешь трахнуть с таким-то отношением.
— Ревнуешь, Сэмми?
— Слезь с меня, Дин!
Этот придурок ещё и смеётся, пока слезает с Сэма и перекатывается на спину.
Судя по всему, все переживания Сэма были напрасны, потому что даже секс не смог изменить их братские отношения.
— Сработало?
— Есть только один способ проверить. — Дин встаёт с кровати, не заботясь отсутствием одежды.
Игрушка находится в нижнем ящике комода. Взяв игрушку в руку, Дин садится на зелёный диван.
Неожиданно неуверенный Сэм садится вслед за Дином и смотрит на него.
— Уверен? — Спрашивает его брат.
Его единственная уверенность в этот момент в том, что он не хочет, чтобы это прекращалось.
— В этом суть, так?
Дин лишь пожимает плечами. Он поднимет игрушку, подносит ближе к своему лицу, и этот гибкий язык проводит прямо по резиновой дырке. Несмотря на всю эротичность ситуации, Сэм больше сосредоточен на том, что он больше ничего не чувствует.
Ничего.
Член Сэма храбро дёргается, но он хочет вернуть другое чувство. То, которое у него между ягодиц. В любом случае нет ничего, кроме вытекающей из него спермы и этой новой боли.
Полизав ещё немного, Дин убирает игрушку и спрашивает:
— И?
— Это работает. — Он говорит с обманчивым энтузиазмом.
Через секунду Сэм думает, что он видит разочарование, которое он чувствует, отраженное в зелёных глазах, но оно такое незаметное, что он предпочитает думать, что его там не было вообще. Так менее больно.
Осознав, что проклятье снято, он чувствует себя Золушкой с приближающемся боем часов в полночь.
Поднявшись с кровати, он в спешке подбирает свою брошенную на пол одежду.
— Ты можешь спать здесь, если хочешь. — Тихо говорит Дин и он совсем не похож на уверенного в себе мужчину, который трахнул Сэма пару минут назад.
— Нет. — Спешит отказаться Сэм. — Я в любом случае предпочитаю спать на чистой кровати. — Его попытка пошутить, мягко говоря, жалкая.
Он не смотрит на Дина, когда выходит из комнаты.
***
В ближайшие дни всё возвращается на круги своя. Охота, они ссорятся, как давняя супружеская пара, и заботятся о друг друге; они братья, которые остаются братьями.
Проблема в том, что Сэм не может забыть. Не хочет забывать. Он пытался переспать с девушкой после того, как они заканчивают охоту, но во время поцелуя он стонет имя Дина к своему огорчению и удовольствию девушки. Всё между ними остывает и остаток ночи включает в себя много пива и обмена признаниями. Они могли бы быть хорошим друзьями, если бы жизнь Сэма сложилась по-другому.
Сэм все ещё может довести себя до оргазма рукой, но он не испытывает такого удовольствия, какое было с Дином. С другого стороны, его пальцы, возможно, из-за отсутствия опыта не могли доставить такое же удовольствие. Или, может быть, проклятие все-таки имело последствия, погубив его для кого-то еще.
Вентилятор вращается на потолке комнаты Сэма с такой же скоростью, с которой и мысли, пока его голова лежит на подушке с запахом кондиционера для белья и он совсем не похоже на запах шампуня, которым пахла подушка Дина в тот день.
Интересно, что Дин свёл все связи (с девушками) к минимуму после того, как они трахнулись и Сэм задавался вопросом, значит ли это что-то.
Господи Иисусе! Он слишком взрослый, чтобы вести себя как подросток, который первый раз влюбился! Но в этот момент он вспоминает, что есть ещё кое-что, что ему нужно испытать. И когда Сэм закрывает свои глаза, засыпая, улыбка появляется на его губах.
***
После нескольких заиканий и соперничества с цветом свеклы Сэм выходит из секс-шопа со своим новым приобретением, надёжно находящимся на дне рюкзака. Волнение Сэма растёт по мере того, как он возвращается в мотель несмотря на то, что он единственный будет иметь доступ к новой игрушке в безопасности его комнаты в бункере.
Вернувшись в мотель, Сэм открывает дверь, находя Дина, растянувшегося на кровати, ближней к двери и смотрящего телевизор.
— Ты так рано?
Дин жмёт плечами:
— Бар был забит цыпочками, всё ещё мокрыми за ушами. Я предпочитаю дам с опытом.
Сэм не верит, что это так, но предпочитает игнорировать Дина для сохранения собственного рассудка.
— А ты?
— Я просто посещал городской музей. — С лёгкостью врёт Сэм. Он избегает взгляда Дина, вместо этого, сосредотачиваясь, кладёт рюкзак на свою кровать.
— Фу! Нам лучше убраться из этого чёртового городка настолько быстро, насколько это возможно.
—Я не против. — Сэм согласился, но не по этой причине.
— Хорошо. Пакуй вещички.
***
Это продолжается четыре долгих дня, прежде чем Дин решает уйти на ночь и оставить Сэма одного в бункере. Он заботится о чистоте и долго принимает ванну, чтобы расслабиться, прежде чем отправиться в свою комнату, завернувшись только в одно белое полотенце.
Коробка с игрушкой находится у него на кровати. Он открывает её и смотрит на чёрное дилдо, пока определенные опасения охватывают его.
Но ему нужно знать.
Уже подготовив себя, — он использовал ванную для этого, — Сэм устраивается на кровати в очень хорошем сопровождении черного фаллоимитатора. Это странно сначала, по-другому холодно и туго, но как только он выбирает правильный угол, всё становится интереснее. Сидя у изголовья кровати с широко разведёнными ногами, Сэм трахает сам себя игрушкой, входя и выходя с растущим энтузиазмом. Требуется не много времени, чтобы искры удовольствия, сперва робкие, постепенно становились всё более и более сильными с каждым движением руки Сэма. Его член в ответ набухает, прижимаясь к животу, и возможно, он сможет кончить только от этого. Его глаза закрыты, Дин и его огромный член занимают всё пространство в голове. Это по-прежнему хорошо, но ему не хватает пульсации, жа́ра и точности, которые он не может восполнить искусственным членом.
Упираясь ногами в кровать, он выгибает бедра и засовывает фаллос в себя сильнее, глубже. Сэм бесстыдно стонет и мычит.
Внезапно родной голос выкрикивает его имя. Дверь распахивается с грохотом, и он обнаруживает, что смотрит на дуло пистолета Дина. Застывают оба, Сэм с блядской игрушкой, находящийся внутри его задницы, но делать ему уже ничего не хочется.
Дин реагирует первым. Он опускает пистолет.
— Прости, старик. — Слова не соответствуют голоду, который Сэм видит в этих сапфировых глазах. Брат так же не собирается покидать его комнату, вместо этого он остаётся здесь, смотря Сэму между ног.
Что если...? Попробовать не помешает, верно?
— Чего ты ждёшь? Чуть-чуть реальности не помешало бы сейчас. — Говорит Сэм, по его мнению, соблазнительным голосом. Его сердце колотится о грудную клетку, пока он замер в ожидании реакции. Что если он совершил ошибку? Что если он неправильно истолковал знаки?
К счастью, думать долго ему не приходится и огромная ухмылка появляется на лице Дина, говорящая всё, что Сэму нужно знать.
— Настоящее намного лучше, хех, Сэмми.
Волна облегчения накатывает на Сэма. Он широко улыбается:
— И Дин?
— Что?
— Я надеюсь, у Зевса достаточно выносливости, потому что я хочу попробовать много разных поз.
— Моя школа.
