Практические советы для начинающего шифу Аватара

      Гаолинь большой город — крупный узел всей торговли Царства Земли.       Здесь собраны товары со всего света. У лавчонок торговцев всегда толпится народ. Купцы расхваливают свой товар, не забывая добавлять, что в Ба Синг Се такая безделица стоит баснословных денег и вообще ее днем с огнем не сыщешь.       Гаолинь может похвастаться своими чайными: лучшие сорта чая заваривались под звуки гуциня и эрху, по вечерам устраивались поэтические вечера; а в квартале красных фонарей представления.       В ярмарочные дни на площадях показывались отрывки из постановок театра теней или марионеток. Такие забавы всегда собирали вокруг себя много зевак.       Но была у Гаолиня и обратная сторона: подпольные арены, опиумные притоны, незаконная торговля, в том числе и людьми; воришки-карманники, отстегивающие долю награбленного более крупным дельцам, «держащим» тот или иной район.       Здесь же располагается и главный штаб ее Гильдии.       В былые времена Рури бы приветствовала Гранд-мастера, стоя на коленях, но сейчас приоритеты ее жизни поменяли свой курс, и подобным образом ей надлежит приветствовать лишь одного человека.       Но страх, живущий в ней много лет, заставляет нервно крутить на пальце кольцо и, затаив дыхание, ожидать, зачем ее позвали сюда. — Я пойду, — решительно заявила она Аангу, когда они в напряженной тишине возвращались на постоялый двор. — Даже не думай меня отговаривать. — Да я и не собирался, — скорбно вздохнул монах. — Но скажи, тебе это правда так необходимо?       Рури медлила, прежде чем ответить. Она и сама хотела бы знать, но разрозненные мысли-картинки не складывались в голове в целостные предложения, а воспоминания полнились болью и унижениями, за которые очень хотелось с кого-то спросить. — Я хочу освободиться, — сказала она, произнесла то, в чем была совершенно уверена.       Аанг остановился. Рури тоже замедлила шаг и с немым вопросом взглянула на него.       Он смотрел пытливо, с отчетливо читающимся в глазах беспокойством. Это озадачило Рури. После всего… Она думала, что он обижен на нее так сильно, что не найдет для нее и капли сострадания.       Но, кажется, Аанг был настроен решительно. И даже правда, которую ей пришлось признать, похоже, не смогла изменить вектор его мыслей. — Я пойду с тобой, — твердо заявил он. Рури чуть приметно прищурилась, выражая явное недовольство от этой идеи. — Прости, солнце, но есть вещи, которые просто необходимо сделать человеку самому. — Разве плохо, если кто-то будет рядом, стоять у тебя за спиной? — справедливо подметил монах. — Если только он не стоит там с ножом, — неловко пошутила Рури, издав нервный смешок. Но Аанг шутки не оценил, и от его мрачности и у Рури пропало настроение отшучиваться. — Пожалуйста, не усугубляй ситуацию. Не ходи за мной. — Зная, что тебя могут убить, что ты можешь не вернуться… — Аанг зажмурился и мелко сглотнул. — Думаешь, я правда смогу тебя отпустить?       Он сделал импульсивный шаг, ловя ее за руку и заключая ее ладонь в плен пальцев обеих своих рук.       У него такие теплые руки… Рури удивило, почему она придала такое значение этому факту. Участие было приятно, а чужое волнение о ней находило внутри отклик от которого захотелось отмахнуться, ведь он сбивал настрой, притуплял решимость. А Рури так необходимо было быть решительной!       Но она не сделала, не предприняла ничего, чтобы вырвать свою руку из его пальцев. Рури медленно подняла взгляд от их рук к лицу Аанга, заострив все внимание на том, как дрожит свет на его радужке.       Свет тусклого уличного фонаря у входа делал его глаза темно-серыми, как грозовое небо.       Рури чувствовала эти эфемерные тучи, собирающиеся над ее головой и в любую секунду готовые поразить ее громом и молнией. Она вздохнула, словно держала всю тяжесть мира на своих плечах. Медленно и аккуратно она вытянула свои пальцы из чужой хватки и тут же сунула обе руки в карманы штанов. — Приковать цепями я тебя, конечно, не смогу, но все же попрошу еще раз: не ходи со мной. Я не хочу, чтобы ты видел… — Рури осеклась, не зная, какое слово подобрать. На душе и без Аанга было слишком неспокойно и тревожно, у нее просто не было никаких сил уговаривать его. Рури порывисто, едва слышно вздохнула, приказав волнению улечься, успокоиться. — Не хочу, чтобы ты окунался в эту грязь. — Почему ты не хочешь принимать мою помощь? — спросил Аанг. Он шагнул к ней, положил руки на ее плечи и почувствовал, как напряглись ее мышцы, словно ей было неприятно его прикосновение.       Это было не так, разумеется — Аанг один из немногих чьи руки не вызывали в ней отторжения, — но сейчас он давил на нее, а это было крайне неприятно.       Ему с досадой пришлось отпустить ее, он сам сделал шаг назад, увеличивая дистанцию, но смотрел на нее с твердой, непоколебимой решимостью настаивать на своем участии, доказывая напрасность любых ее опасений.       Рури устала.       От всего, если честно.       Душа болела, как и сердце. Ее понятная, более-менее стабильная жизнь вдруг превратилась в руины, а все из-за этого аватаришки. Он втянул ее в эту войну, ради него она прошла через смерть и, пользуясь Духовным клинком, растрачивает свои внутренние силы ради его защиты.       Но ему и этого мало, он перевернул ее мир, поставил его с ног на голову. Без него она больше не представляла себя, не видела будущего.       Она знала, что должна отпустить. И она нашла в себе силы — сделала это, но Аанг был не согласен. Он мучил ее, терзал, снова и снова сам того не осознавая раня в самое сердце.       Проще просто умереть. Тогда он оставит ее в покое, а в следующей жизни, возможно, ей повезет немного больше, и она родится в племени Воды и будет воспитана в одних традициях с новым Аватаром.       Но она не умрет, не сможет. Не имеет права.       Ведь она нужна ему. И пока это так, она будет с ним.       В молчании они успели дойти до постоялого двора, подняться к жилым комнатам, но прежде, чем Рури успела открыть рот и пожелать спокойной ночи, Аанг поймал ее за запястье, заставив повернуться к себе. — Обещай, что вернешься ко мне.       Коридор был совсем не освещен, и темнота прятала его выражение лица, поэтому и Рури могла позволить себе ненадолго снять с себя все маски. — Ну конечно я вернусь, — устало выдохнула она. — Разве может быть иначе?       Может быть все. Но это Рури оставила при себе. Как и не проинформировала никого, что уходит.       Она дождалась следующего вечера, когда все улягутся спать. Если ей повезет, то никто и не заметит ее отсутствия, а если нет…       Что ж, это уже будет не ее забота. Слава Агни, никаких духов поблизости не наблюдалось, чтобы Аватар во второй раз смог бы воспользоваться их разрушительной силой.       И вот она здесь. Там, где она получила новую жизнь, имя и судьбу. Сегодня она собирается вернуть все эти дары обратно. — Басан-Басан, — качает головой Гранд-мастер.       Высокий, под два метра ростом, он внушал ужас всем своим врагам и вот уже много лет единолично держал всю власть в своих руках. Серо-голубые глаза в контраст смуглой коже делали взгляд пронизывающим, льдистым; смазанная маслом черная коса волос источала запах благовоний. Перстни отражали в себе свет факелов, висящих на стенах и освещающих это мрачное, подземное убежище. — Я же хорошо относился к тебе, ты мне была как родная дочь, — продолжает мягко увещевать Гранд-мастер. — И чем ты отплатила за мою доброту?       Рури сглатывает, опуская взгляд. Она знает, что молчанием ничего не добьется, возможно, даже сделает хуже, но также хорошо она понимает, что никакие ее слова не перевесят чашу весов в сторону отличную от уже принятого Главой решения. — Заказы из Народа Огня больше не приходят: все знают, что шифу Аватара — наемница нашей Гильдии, — холодно добавляет Сон Хи.       Сон Хи не слишком высокая, но безусловно красивая и статная женщина. Она всегда одевается в дорогую одежду, носит множество драгоценных шпилек в волосах, а свои любимые хучжи на мизинцах и безымянных пальцах обеих рук, кажется, и вовсе никогда не снимает. Ими она очень любит уродовать лица особенно провинившихся перед ней куноичи.       Сон Хи вообще не терпит других женщин, особенно тех, кто был красивее и моложе нее.       Но Рури покровительствовал сам Гранд-мастер, ведь она пришла на замену почившему огненному магу Гильдии, поэтому Сон Хи не смела портить товарный вид.       Свое зло она вымещала на ней, не затрагивая лица.       Рури одаривает ее мрачным взглядом исподлобья, но тут же снова опускает его, сосредоточенно разглядывая неровности земляного пола.       Рано или поздно перестаешь бояться. Подстраиваешься, приспосабливаешься, учишься, запоминаешь. Рури быстро поняла, что ничто не поможет ей не попадать под тяжелую руку Сон Хи, поэтому она появлялась в Доме лишь в крайнем случае, молясь всем богам, чтобы этой старой суки не оказалось на месте.       Но, конечно же, сегодня она ни за что не упустит возможности поглумиться над ней и сполна выместить на ненавистной девчонке свой гнев. — Должен ли я сомневаться в твоей верности? — спрашивает Гранд-мастер. Он подается корпусом вперед, облокачиваясь локтями о свои колени и неожиданно строго рявкает: — Смотри мне в глаза, Басан!       Рури вздрагивает, но послушно поднимает голову. Она встречается взглядом с Главой, и хоть стылый ужас охватывает все ее тело, заставив его цепенеть, Рури вжимает металлический ободок кольца в свой палец, сосредотачивая все внимания на этом дискомфортном ощущении, и не позволяет себе отвернуться.       Аанг ждет ее. Она обещала, что вернется. Она не может, не имеет права подвести его… — Моя верность отныне и навечно принадлежит Аватару Аангу, — как молитву четко произносит Рури. — Вот значит как… — задумчиво тянет Глава. — Ты ведь знала, что тебя ждет, если ты вернешься в Гаолинь, — берет слово Сон Хи. Медленным шагом она подходит к Рури, обходит по кругу, осматривая с головы до ног, выискивая только ей одной понятные детали.       Рури не взяла с собой оружия: это бесполезно, ведь всем уловкам ее научили именно здесь, а значит ей не перехитрить более опытных противников. Это может сыграть ей на руку, продемонстрировать искренность ее намерений. Но это же может стать и фатальной ошибкой. — Зачем ты вернулась? — Сон Хи останавливается перед ней и теперь выжидающе смотрит ей прямо в глаза.       Рури видит в глубине ее темных глаз все потаенные садистские мысли: помощница Главы представляет каким невообразимым мукам подвергнет ее, если только Глава милостиво даст ей на это одобрение.       Сон Хи порывисто подается вперед, хватая ее за челюсти и больно давя на желваки. — Ну же, Пташечка, пой! Давай, как я люблю. Ты так красиво пела, помнишь?       Рури не испугалась мстительных духов, не струсила перед могучим адмиралом страны Огня, храбро сражалась против Дай Ли. Почему же сейчас, глядя в эти темные глаза, в которых блестело зловещее предвкушение, у нее мороз бежит по коже, сковывая каждую мышцу и крадя дыхание.       Она должна, обязана вернуться.       А-эр, — повторяет она в мыслях снова и снова, давя на кольцо так сильно, что вполне может оторвать палец. — Я выполню, обязательно выполню все свои обещания. У меня не останется перед тобой никаких долгов… — Воздать по старым счетам, — честно отвечает она, совладав с паникой. Голос не дрожит, а звучит ровно, пусть и негромко. Рури смотрит в глаза своей мучительнице, позволив отразиться во взгляде ее внутреннему огню. — И найти Аватару учителя магии земли. — Ты маленькая, неблагодарная дрянь! — почти с восхищением и легким придыханием говорит Сон Хи. Она отпускает ее лицо, возможно, думая с размаху ударить, обязательно так, чтобы драгоценные футляры оставили две глубоких царапины, но Глава окрикивает ее, потребовав вернуться обратно.       Приняв самый покорный вид, Сон Хи занимает свое место по правую руку от Гранд-мастера. — Если ты пришла сюда, значит все еще остаешься одной из нас, — говорит он. — С возвращением в наш мир Аватара исход войны стал не предрешенным, — официально берет слово Рури. — Но существует мир духов, и он всецело на стороне Светлейшего. Я видела гнев духов природы, и сегодня я пришла сюда, чтобы сказать вам: не пытайтесь идти против Аватара. Потому что иначе гнев богов обрушится на ваши головы и, к сожалению, вовсе не в метафорическом смысле. — И ты хочешь, чтобы мы приняли сторону Аватара в этом противостоянии? — правильно истолковывает ее посыл Глава. — Я не смею на это надеяться, — слегка наклонив голову, вежливо отвечает Рури. — Будет достаточно, если вы не станете чинить ему препятствий. — Потому что иначе тебе придется обернуть свою силу против нас? — озвучивает недосказанность Глава, понятливо усмехнувшись.       Рури кивает.       Гранд-мастер медленно выпрямляется, откидываясь на спинку своего подобия трона; подпирая голову рукой, он внимательно смотрит на нее, не сводя с Рури пристального взгляда. — До нас доходили слухи о том, что произошло на Севере, — говорит он после долгого молчания. — Будто ты получила божественную силу и сама уподобилась духам. — Слухи преувеличены, господин, — возражает Рури. — Так что же произошло там? Почему Хозяин Огня отдал приказ на твое уничтожение?       Рури вскидывает голову, впервые слыша подобную информацию. Но у Мастера возможностей больше, и осведомители не в пример лучше. Неудивительно, что ее знакомые-информаторы просто не могли дотянуться до подобной закрытой информации. — Я поклялась Аватару Аангу быть его защитником и карать его врагов.       Сон Хи звонко смеется, даже не потрудившись прочувствовать важность ее слов. Но Рури не позволяет себе обмануться — дуру она отыгрывает только в присутствии Главы. Скорее всего еще до ее прихода сюда, Сон Хи собрала по окрестностям даже неразборчивый шепот о ней.       Сейчас Рури радуется, что все же отправила Аанга и Сокку в Дом Цветов. Раз ни один из них не рассматривает Рури в качестве утехи на ночь, значит они не интересны этой ненормальной.       С нее станется придумать, как и Аватара в своих грязных махинациях использовать. — Неужели он даже не догадывается, что ты всех своих клиентов заверяешь в своей безграничной преданности? — глумится Сон Хи.       Взгляд, который Рури бросает на нее, мог бы спалить, превратить в пепел, в ничто. Замечание находит отклик, коробит.       Эта дрянь может насмехаться над ней, уязвлять, оскорблять, но Рури не позволит высмеивать свою клятву, то единственное, что было в ее жизни действительно важным. — Мои слова и обещания, данные Аватару, были подкреплены поступками. Я доказала ему чистоту своих намерений. Остальное тебе, тетушка, расскажут твои осведомители. — Чистота твоих помыслов должна быть направлена в первую очередь на служение своему хозяину! — рявкает Сон Хи. — Ты уже забыла, Пташка, кому обязана всем?       Рури прикрывает глаза.       Она опускается на колени — не выказывая преданность, а только чтобы сесть на пятки и создать видимость покорности. — За эти месяцы моя жизнь перевернулась с ног на голову. Прежняя жизнь теперь кажется мне сном: далеким и пустым. Я отреклась от прошлого, став Великим учителем и, заплатив жизнью, стала Хранителем нынешнего воплощения Аватара. Отныне и навсегда, пока я дышу, пока бьется мое сердце — он мой господин, и моя судьба в его руках. Сегодня я пришла сюда, чтобы отдать дань уважения Дому, который когда-то принял меня и научил выживать. Но я хочу не выживать, а жить. И я буду жить. — Да как ты смеешь, мерзкая девчонка! — теряет самообладание Сон Хи. — Господин, Вы должны проучить эту дрянь за непочтительность. Какая дерзость!       Она разворачивается к мужчине, тыча пальцем в сторону Рури. Возмущение распирает ее грудную клетку, гневный румянец неровными пятнами появляется на щеках.       Гранд-мастер медленно поднимается со своего трона, и так же неторопливо подходит, заложив руки за спину. — Значит, хочешь свободы? — осведомляется он, растягивая гласные.       Рури вскидывает голову, позволяя бросить себе лишь один быстрый взгляд, и тут же снова опускает подбородок. Правила, что когда-то в нее вдолбили через наказания, вызубрены назубок. — Я хочу следовать своей карме, — почтительно отвечает она. — Карме, значит? — усмехается мужчина. — Но ведь это я вырастил тебя, научил читать и писать, дал тебе имя, а значит и судьбу. Конечно, ты можешь выразить свою благодарность позже, когда твой новый господин добьется успеха, но где гарантия, что ты сдержишь свое слово? — Разве я когда-нибудь нарушала его? — справедливо осведомляется Рури. — Да, ты всегда была умной и дальновидной девочкой, — кивает Мастер. — Но сейчас ты допустила ошибку, и она затронула наш Дом. Допустим, Аватар одержит победу и мы поддержим его на этом пути. И если твоему слову мы можем верить, то как нам доверять его обещаниям?       Рури вновь поднимает голову, но на этот раз уже не спешит принимать позу покорности. Она с недоумением щурится, пытаясь разгадать истинное значение его слов. — Разве ты можешь гарантировать, что после победы он о тебе-то не забудет? — ехидно интересуется Сон Хи. — Видимо, ты забыла все, чему тебя учили, раз вместо тебя его ублажает нюй куй. — Кто я такая, чтобы указывать Светлейшему с кем ему проводить свой досуг? — равнодушно отзывается Рури. Внутри все горит, дрожит от ярости, но она из последних сил сдерживает свои чувства в узде.       Это последняя их встреча. И к чему бы они не придут, все это закончится сегодня. Она больше не Басан.       Я — Рури, — повторяет она себе. — Аанг ждет меня. Мне нужно спешить. — Очень хорошо, — внезапно соглашается Мастер. Он возвращается на свой трон. — Я отпущу тебя, но ты должна вернуть мой дар. Имя.       Рури с недоумением смотрит на него, но вдруг замечает тонкую, плотоядную улыбку Сон Хи и ее прошибает озноб. — Как именно я должна это сделать? — с осторожностью, негромко спрашивает она.       Но внезапно Гранд-мастер теряет к ней интерес, его зрачки смещаются в сторону. Рури тоже невольно смотрит туда.       Она видит, как из неосвещенного участка помещения выходит Нуэ, держа в руках небольшой сундучок. За ним, отставая всего на полтора шага, следует Джун. — Вам есть что сказать, Нуэ, Джун? — строго обращается к ним Глава.       Нуэ молча откидывает крышку. Серебряные ляны, выложенные тремя аккуратными рядками, собирают на себе все внимание. — Объяснись! — неожиданно сурово требует Гранд-мастер, сдвинув брови. — Я выкупаю ее контракт, — не поведя и бровью поясняет Нуэ. — А также этой суммы хватит и на меня с Джун.       Гранд-мастер криво ухмыляется, но взгляд леденеет, не предвещая ничего хорошего. — Я вытащил тебя из вонючей гладиаторской ямы в Ба Синг Се. Уже забыл, как сражался на потеху всех этих сраных богатых ублюдков? — Нет, — спокойно отвечает Нуэ. — Я ничего не забыл. — Тогда что, по-твоему, ты сейчас делаешь? — Расклад сил изменился. Если раньше победа страны Огня была очевидна, то с возвращением Аватара, исход стал не определен. — Верно, — кивает Мастер. Нуэ делает вид, что не обращает внимание на пренебрежение в его позе и голосе. — Но это не объясняет твоей дерзости. — Так было до событий на Северном Полюсе. А кроме того, до меня доходили кое какие слухи из крепости Похай и из западного гарнизона. — Что ты хочешь этим сказать? — резко спрашивает Гранд-мастер. — Лишь то, что я не уверен, что у страны Огня действительно остались хоть какие-то шансы на победу. — Но… откуда же ты взял такую сумму? — скалясь, уточняет Сон Хи. Она продолжает отыгрывать глупую по инерции? Сейчас явно уже не та ситуация… Рури вздрагивает — нет, как раз-таки это и есть ключевой вопрос.       Она ловит на себе пристальный взгляд напарника; Нуэ собран, серьезен, но Рури все равно удается разглядеть в глубине его зрачков и в поджатых губах тяжесть принятого им решения. — Это деньги тех людей, кто кровно заинтересован в успехе Аватара, — нехотя поясняет он.       Рури вздрагивает. Она поняла. — Не знала, что такие еще остались, — хмыкает Сон Хи, словно не понимая ситуации. Но ее жадный взгляд прикован с открытому сундучку, и наверняка она уже просчитывает как можно заполучить еще больше.       Гранд-мастер подает знак рукой и из дальнего угла к ним подходит человек; он забирает из рук Нуэ сундучок и отходит с ним к столику возле трона, ставя его сверху.       Рури узнает его — маг земли, появившийся в их Доме перед самым уходом Рури в ее путешествие. Он молод, а потому мечтает выслужиться. — Хорошо, — говорит Мастер. — Эта сумма сможет покрыть ваши долги. Я отпускаю тебя, Нуэ, и тебя, Джун. — Он медленно переводит взгляд на Рури, и она сглатывает, понимая, что ее так просто не отпустят. — Что до тебя, Басан, то твоя ошибка увеличила твой долг. Но из уважения к людям, заинтересованных в победе Аватара, я закрою глаза на твой проступок. Однако, я в трудной ситуации… Если Хозяин Огня узнает, что я отпустил тебя, нам всем не жить. Поэтому мы поступим так…       Едва уловимый жест — Рури не успевает даже дернуться, как каменные кандалы сковывают ее ноги, лишая возможности подняться с колен. — Ты примешь сто ударов — они сотрут твое имя, и если после этого от тебя что-то останется, то сможешь быть свободна. — Сто ударов? — тихо повторяет Рури. Самый крепкий и выносливый однажды выдержал только восемьдесят четыре. Но он был выше, старше, мускулатура у него была развита не в пример лучше, а кроме того, он был магом земли.       Но боль — очищает. Если она пройдет через это, если справится, то она действительно освободится. Ее отпустят — правда отпустят, не станут чинить препятствий, не станут преследовать. — Рури, — с нотками паники обращается к ней Нуэ. — Даже не думай… — Молчать! — рявкает Сон Хи. — Она все еще принадлежит нам. — Вы хоть понимаете, что будет, если вы убьете ее? — вмешивается Джун. — Этот мальчишка из-под земли нас всех достанет. — Я сделаю это, — перебивает всех разом Рури. Она подцепляет края рубашки, стаскивая ее через голову и не глядя бросая в сторону. Строфиона на ней нет. Но нагота Рури ничуть не беспокоит, как и направленные на нее чужие взгляды.       Краем глаза она наблюдает, как широкими шагами к ней подходит Нуэ, хватает за плечо, заставляя поднять голову, посмотреть на себя. — Зачем? — дрожащим от сдерживаемого гнева голосом, задает он вопрос. — Я устала бояться, — глядя ему прямо в глаза признается она. — Устала от своей никчемности и слабости. Я хочу очиститься, войти в свою новую жизнь без груза прошлых грехов. А кроме этого, отдать дань уважения Дому, воспитавшему меня. Если они требуют плату кровью, то так тому и быть. Если я выживу, они не посмеют чинить ни мне, ни моему драгоценному ученику никаких препятствий.       Она бросает пристальный, выжидающий взгляд в сторону Гранд-мастера, ожидая его решения. — Даю слово, — после пары ударов сердца, обещает он.       Нуэ стискивает зубы, но покорно отходит назад. Он… понял ее желание.       И если они оба выберутся отсюда, он обязан ответить на все ее вопросы.       Первый удар обрушивается неожиданно, хоть Рури и готовилась к нему. Но ей удается сдержать вскрик. Обнаженную кожу обжигает удар хлыста и в том месте тут же выступает кровь.       На ней столько шрамов, столько въевшейся под кожу истории, о которой хотелось забыть.       От матери ей досталась внешность, которая при правильном использовании могла сразить не одно сердце. Может, поэтому лицо и не трогали? А обнажаться можно и не полностью или в полной темноте. Хотя большинству было плевать на ее отметины, а кому-то они даже нравились — представлять ее диким хищником, которого удалось укротить.       Сегодня появятся новые, но они сотрут ее постыдное прошлое, очистят и подарят шанс когда-нибудь получить искупление.       Рури до боли сжимает зубы, до крови вонзается ногтями в собственные ладони и жмурится до пляшущих разноцветных мушек перед глазами, лишь бы не закричать, не проронить ни единой слезинки.       Она — сосредоточие боли. Один оголенный нерв. Боль затмевает разум, мешая сосредоточиться на чем-то конкретном, а сердце в груди стучит так быстро, что вот-вот проломит ребра. Дышать тоже получается с трудом. Но Рури лишь сильнее сжимается, приказывая терпеть, пройти через все это.       Она должна вернуться. Должна…       Внезапный сильный порыв ветра отшвыривает ее мучителя прочь. Рури, не чувствуя стимула в виде безжалостных ударов начинает падать, но ее успевают подхватить.       Она с трудом разлепляет слезящиеся глаза и не сразу распознает в плывущем силуэте Аанга. — А-эр… — с трудом выдыхает она. — Я же просила… Ты не должен… не должен был это увидеть…       Аанг боится прикоснуться к ней, не знает, как это сделать, чтобы не причинить боль.       Он держит ее в своих руках, словно хрупкую драгоценность, которая и так вся в паутине трещин. Воздух наполнен металлическим запахом крови, и Аанг чувствует, как та пропитывает его одежду.       Он даже не сразу обращает внимание, что выше пояса на Рури нет никакой одежды. И это вызывает в нем волну гнева, ярости, когда он своими глазами может видеть каждый ее шрам и кожу, испачканную в крови. — Разве я мог тебя бросить? — с горечью произносит он, устраивая ее в своих руках так, чтобы иметь возможность видеть лицо.       Аанг убирает ее волосы со лба, вглядевшись в бледное лицо. Губы дрожат, а глаза кажутся темными, почти черными.       Он почти не чувствует ее пульса, его заглушают боль и разливающийся по всему телу холод.       Рури растягивает рот в слабой улыбке; ей с трудом удается поднять руку, коснувшись кончиками пальцев его щеки. — Конечно, — выдыхает она. — Конечно — не мог…       Ее рука съезжает, падает, оставляя на его щеке красный, отчетливый след. — Рури… — с нотками паники зовет Аанг, видя, как сознание ускользает от нее. — Рури! Рури!       Он делает порывистый вдох, с неимоверным усилием заставляя унять бурю внутри.       Но как это сделать? Как подавить в себе это чувство? Ведь он услышал: звук собственного имени раздался в нем, заставив содрогнуться. Он вскочил с места и под недоумевающие взгляды, а после окрики вдогонку Сокки и Катары, выскочил в окно, спеша туда, куда вело чутье.       Он не чувствовал той же боли, что и Рури, но сердце сжималось совсем в другом мучительном спазме. От понимания, что его пара страдает, ей причиняют боль, а он далеко и ничего не может сделать.       Но внезапно дрожь прекращается, и Аанг сосредотачивается на слабо-пульсирующем ощущении, идущим из центра ее груди.       Мысль, растворяющаяся в потоке, несущаяся вперед в далекий космос — к буддам, к богам.       Они — маги огня, и чтобы пламя горело, ему нужно дать подпитку. Ему придется, он вынужден пренебречь желаниями Рури, ведь чтобы спасти ее, он должен дотянуться до ее души.       Аанг запускает пальцы в ее волосы, придерживая за затылок, тянет к себе.       Буря поднимается в нем, становясь ураганом, прорывается наружу, проходясь по помещению резким порывом.       Его глаза ярко вспыхивают, но он закрывает их, когда находит ее рот, вдыхая в нее энергию.       Энергия бурлит, ее так много, что она вырывается наружу яркими световыми вспышками; свет окружает их, концентрируясь в самом центре — там, куда идут все потоки ци — к сердцу.       Одно дыхание. Один пульс. Одна душа.       Откройся мне, — мысленно приказывает Аанг. — Я помогу. Не причиню тебе вреда. Верь мне.       Звезды космоса вспыхивают. Они не свет — огонь, горящий среди вечной темноты вселенной. А под ногами сухая трава и узкая извилистая тропинка. Аанг идет по ней, постепенно переходя на бег, пока не замечает впереди знакомый силуэт. — Рури, — зовет Аанг. Она резко поворачивается. Такая непохожая саму на себя: даже отсюда Аанг видит, как она дрожит, как страх бьется в глубине ее глаз. Он протягивает к ней руки, словно предлагая стать для нее опорой. — Не бойся. Больше никто и никогда не посмеет причинить тебе боль. Я не позволю.       Рури медлит, словно не помнит, не понимает язык, на котором они говорят. Но вдруг слезы срываются с ее глаз, текут по щекам, она так и не успевает поджать дрогнувшие губы. — Зачем тебе это? — срывающимся голосом спрашивает она. — Зачем я нужна тебе? — Потому что люблю, — просто отвечает Аанг. Рури замирает — слова достигают ее, забираясь под кожу, пробегаясь по жилам теплой волной. Здесь, в этом мире, где их души коснулись друг друга, все ощущается совсем не так. Каждое слово, действие, жест понятны, словно Рури сама это чувствует и сама произносит.       Вот это и есть его парное совершенствование? Нет… нет, это не оно. Это безысходность, крайняя мера. Аанг спасает ее, там, в реальности передавая ей свою энергию, подпитывая ее угасающий огонь своим.       Потому что он… любит ее. Все так просто… Конечно, как может быть иначе.       Он любит ее и больше не представляет жизни, где не будет ее.       Рури чувствует все это, и сердце в груди отзывается тянущей болью. Рури прикладывает туда ладонь и с поразительной ясностью осознает — любые сомнения отныне неважны.       Она делает нерешительный первый шаг, потом еще один и… влетает в его объятия, крепко обхватив руками за туловище.       Совершенно растерянный, обескураженный подобной реакцией, Аанг быстро справляется с удивлением, и заключает ее в ответное объятие.       Он гладит, проводит рукой по ее распущенным, растрепанным волосам, так же, как и в реальности запускает в них пятерню, придерживая за затылок. — Мне больно, — дрожащим голосом признается она. — Мне так больно, А-эр. Не хочу так больше. Не могу… — Больно больше не будет. Я обещаю, — говорит Аанг. — Отпусти этот страх, пусть он больше не мучает тебя. — Как ты можешь это обещать... — с горечью спрашивает Рури. — Ты — моя пара, мой духовный спутник, и я люблю тебя более всего в этом мире. Мы всегда будем вместе, разделим общую боль и радость. Я позабочусь о тебе. Больше тебе не придется бояться.       Рури прячет лицо на его плече, крепче прижимаясь к нему. — И кем мы будем друг для друга? — Кем ты сама захочешь, — серьезно отвечает Аанг.       Рури медленно поднимает взгляд, встречаясь с ним глазами. Смутное воспоминание робко скребется о краешек сознания. Гадалка напророчила ей такого человека, сказала, что он будет тем для нее, кем она сама захочет его увидеть.       Да. Это он. Но как же жестоко... Не Рури должна быть с ним, не она должна была стать его миром.       Вот только она никому и ни за что не хочет отдавать это право. Он — ее! — Всем, — уверенно говорит она, не позволяя себе задуматься ни на мгновение.       Сомнений нет. Боли нет. Нет прошлого, а будущее кажется неважным. Если он будет рядом, если действительно защитит ее от всей боли мира, то Рури отдаст ему все, что угодно, сделает, что угодно.       Теперь она понимает, что значит быть парой, как это выглядит в его глазах. И она чувствует тоже самое. — Всем? — задумчиво повторяет Аанг и улыбается ей.       Рури тянет его к себе, находя его рот и впиваясь в него требовательным, отчаянным поцелуем. …       В реальности едва ли проходит мгновение.       Свет такой яркий, что Нуэ приходится прикрыть глаза рукой. Сердце, совершив тяжелый удар, стекло куда-то в желудок, при виде такой мощи.       И гнева.       Только подойди, только попробуй предпринять хоть одно неуклюжее действие — и тут же превратишься в прах.       Нынешний Аватар едва успел овладеть второй стихией, но судя по тому, что Рури была при нем давно, кое-что он должен смыслить и в магии огня.       На самом деле сейчас это не имеет никакого значения, потому что Нуэ видит, что магия стихий меркнет, становясь незначительной, в сравнении с действительным могуществом Аватара.       От энергии искрит воздух, сокрушительная ки прорывается наружу, заставив почти всех в страхе пасть ниц. Джун тоже отступает в темноту колоны, надеясь, что ее не заметят, но Нуэ успевает поймать ее за руку и остановить от необдуманного побега.       Поймав на себе ее взгляд, он качает головой.       Не стоит привлекать к себе внимание. И глупо не воспользоваться шансом, чтобы оборвать все связи с Домом.       Но вот свет тускнеет, пока не пропадает совсем. Света горящих факелов кажется уже не достаточно, чтобы рассеять темноту.       Аватар поднимает голову, глядя на бессознательную шифу в своих руках. Кровотечение остановилось, а энергии хватило, чтобы залечить все самые опасные повреждения.       Он смотрит на нее, сведя на переносице брови, его глаза и виднеющиеся татуировки не просто светятся — горят, словно в них бушует белое пламя.       Нуэ делает несколько торопливых шагов вперед и, утягивая за собой и Джун, преклоняет колени. — Светлейший, — опустив голову, обращается к нему Нуэ, — позвольте этим двоим последовать за Вами?       Аватар обращает на них внимание. Таким взглядом смотрят на песчинку под ногами, на что-то, не стоящее ни малейшего внимания. Джун отчетливо вздрагивает, еще ниже опуская голову, и Нуэ сжимает крепче ее руку, молчаливо говоря, что он с ней и все будет хорошо.       Потому что Рури не ошиблась, выбрав его. Она, словно младшая сестра, над которой Нуэ когда-то, взяв шефство, терпеливо учил и объяснял, что правильно, а что нет и как добиться своего с наименьшими потерями.       Аватар смотрит на них долгое, напряженное мгновение, и вот наконец отводит взгляд, поднимаясь с земли вместе с Рури на руках. Энергетическая волна проходится по замкнутому помещению, ломая несколько опорных колон и пробивая в своде брешь. Путь наружу открыт. — Подойдите, — велит он.       Джун и Нуэ, не смея поднять взгляда, поднимаются с колен и подходят ближе. Земля трещит под ними, поднимая их, словно на пьедестале вверх.       Кажется, теперь Нуэ понимает, о чем говорила Рури.       Этот парнишка стоит, чтобы попытаться.

***

      Рури приходит в себя только под утро. Хриплый кашель вырывается из груди, и одновременно с этим она чувствует, как кто-то приподнимает ее голову и подносит ко рту чашку с водой.       Рури жадно пьет, глотая прохладную воду, а потом снова откидывается на подушку, глубоко дыша. Только после этого она обращает внимание, кто заботился о ней. — Тебе лучше? — с беспокойством спрашивает Аанг.       Рури слабо кивает. Она сделала бы это в любом случае, даже если бы боль была такой сильной, что хотелось бы кричать. Но она ощущает лишь слабость и легкое головокружение, которое пока не позволит ей подняться. — Я рад, — с облегчением выдыхает Аанг. — Ты должна отдохнуть.       Он уже собирается уйти, как Рури, сама не ожидая, вытягивает руку, ловя его за рукав. — Останься, — негромко просит она, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она, не прикладывая ровно никакой силы, а лишь обозначая свое намерение, тянет его к себе.       Аанг медлит несколько ударов сердца, прежде чем улечься рядом.       Морщась от неприятной, пробежавшей от копчика до затылка судороге, Рури ложится на бок, устраивая голову на чужом плече, и чувствует неуверенную руку на своем.       Аанг гладит ее по плечу, не смея опустить руку не ниже, не выше — ровно настолько, насколько он считает ему позволено. Рури слышит неровный стук его сердца и прерывистое, тихое дыхание. Она закрывает глаза, позволив себе расслабиться, и перекидывает руку через его туловище, обнимая. — Рури, — тихо зовет ее Аанг. Она молчит, давая ему возможность высказаться. — Я не знаю, каким будет будущее, но я уверен, что хочу, чтобы в нем была ты. — Даже если это значит, что ты навсегда останешься последним магом воздуха? — осторожно спрашивает она.       Аанг глубоко вздыхает, его рука замирает, но потом пальцы едва ощутимо давят, цепляясь за складки ее одежды. — Даже, если я останусь последним магом воздуха, — подтверждает он.       Рури знает, что сейчас для него это не имеет никакого значения, а еще знает, что он может считать, что эту проблему можно решить.       На самом деле это не важно. Каким будет будущее не знает никто. Но когда он захочет, она не станет лишать его возможности создать семью. — Давай поговорим об этом лет через десять? — миролюбиво предлагает она, пряча лицо на его плече.       Она слышит его улыбку и чувствует вторую руку, с осторожной нежностью обнимающую ее.       На ее спине больше нет клейма. Она вернула дарованное ей имя и изменила свою судьбу.       Теперь она просто Рури, и она вверяет свою судьбу Аватару Аангу.