Бесконечный танец одиночества

      — ...Прошу вас, послушайте меня! Я ваш Архонт, я говорю правду… — Фурина вцепилась руками в перила ложи, где она стояла на месте подсудимой — обвиняемая в подделке личности Архонта. Её глаза горели от слёз, хрупкое человеческое сердце сжималось в страхе и отчаянии.       Она повернулась к Путешественнице на противоположной ложе, но та не удостоила её и взглядом. Попыталась найти поддержку в Нёвиллете, но и судья не смотрел на неё: лишь опустил голову, словно не желая дать и шанса.       Что она сделала не так? Где она совершила ошибку за эти пятьсот лет? Чем она заслужила это?       Пожалуйста, поверьте ей!       Нет, нет, нет!.. Неужели всё это было зря? Прошу, нет!       Пятьсот лет… Я не могу её подвести… Я не могу всё потерять…       — Поверьте мне, — шептала она из последней надежды, плечи дрожали.       Ей никто не верил.       Её собственный народ, её собственный обожаемый народ пропитался к ней ненавистью и отвращением. От прежней любви не осталось и следа — пятьсот лет работы насмарку одним судом.       Ты можешь стараться, сколько хочешь, но одна ошибка разрушит всё.       Фурина неверяще смотрела на зрителей суда, на своих подданных; качала головой, не в силах осознать.       Неужели это конец?       Неужели… всё кончено?       Нет, нет-нет, прошу…       …       Она услышала властный, такой знакомый голос Верховного судьи:       — Думаю, прения сторон можно считать оконченными. Если нет возражений, суд переходит к оглашению вердикта.       Звук удара трости о пол резанул по ушам Фурины, словно гильотина, рассекающая воздух.       Фурина молча опустила голову.       Пол под ней шатался. Её голова трещала от несмолкающих голосов вокруг — она слышала каждое слово, каждую фразу, чувствовала, как осуждение вцеплялось в её кожу, как беспомощно стояла она там — одна, тонула в море, что должно было растворить её.       Пока всё не затихло, и девушка не обнаружила себя в сплошной темноте — она подняла голову, но рядом никого не было.       Позади неё раздался голос:       — Как верховный судья я должен вынести свой вердикт, — услышав Нёвиллета, Фурина развернулась, протягивая руку — надеясь ухватиться хоть за кого-то, лишь бы не оставаться одной — но судья ступил от неё прочь, исчезая во мраке. Только приговор его продолжал звучать: — Госпоже Фурине было предъявлено обвинение в том, что, будучи простой смертной, она выдавала себя за Архонта и обманывала народ Фонтейна.       Люмин!       Но даже Путешественница, что возникла на пару мгновений, отвернулась от неё.       К кому Фурина протягивала руку?       Чью поддержку она хотела услышать?       К кому… могла она обратиться?       До неё донеслись последние слова вердикта:       — И я признаю госпожу Фурину…       Голова девушки опустела.       — …виновной.       Она почувствовала, как что-то внутри неё разбилось.       Весь зал суда — нет, весь мир раскалывался перед её глазами. Трескался и опадал осколками, резал хрупкую кожу и перекрывал воздух. Фурина ощутила, что ей нечем дышать.       …Вот и конец.       Ничего больше не поможет.       Она проиграла…       Она не смогла спасти Фонтейн.       Она подвела всех. Даже «отражение».       Все пятьсот лет были зря.       Вся её жизнь — игра — была зря.       Вот… Вот как.       Пятьсот лет — и она здесь.       Какой был в этом смысл?       В глазах людей — она лишь обманщица, что обрекла их всех на смерть.       Должно быть, не могло случиться иначе.       Она никого не спасла.       Она заслуживает этой бездонной боли, разъедающей её грудь.       Она не справилась как Архонт — её раскрыли.       В конце концов, это никогда не было её ролью.       Что она тут делает?       Фурина обессиленно опустилась на кресло — молча, тишина звенела в её ушах, несмотря на царивший вокруг шум.       Она столько пережила.       Она стёрла свою личность.       Проживала одну и ту же игру день за днём.       Молчала так, что уже забыла — каково это, говорить правду.       Все они… они ненавидят её?       Они смотрят на неё с отвращением.       Они считают её преступницей.       Им плевать на неё.       Теперь плевать…       Может, это то, на что она сама себя прирекла?       Это она взрастила людей Фонтейна.       И она зажгла огонь ненависти, что теперь сиял в их глазах, направленных на неё.       Фурина могла принять это.       Но…       Они все умрут.       Из-за неё!       Конец… Ха!       Фурина моргнула, слёзы скатились с её ресниц.       О чём они говорят?       Она ничего не слышит.       Приговор… вынесли ли ей приговор?       …Хотя, это больше не имело значения.       Ничего не имело значения.       Всё… Всё кончено.       Не важно, что произойдёт с ней дальше.       Она ничего больше не может сделать.       Она… сдаётся.       …       …       …       Больше не осталось ни единой мысли.       Только пустота.       Всем всё равно на неё.       «…И только Гидро Архонт останется тихо плакать на своём троне.»       …       Девушка тихо всхлипнула.       …       Почему слёзы не переставали идти? Почему по её сердцу резали раскалённым ножом?       Лучше бы её казнили — но она бы выполнила свой долг, она бы спасла этих людей.       По крайней мере, не было бы так больно.       По крайней мере, слёзы не жгли бы ей лицо.       …       Как смешно получается.       Совсем как в трагикомедиях, столь любимых Фуриной.       …       Что за шум?       …Неважно.       Она не на сцене больше — а значит, нет разницы, что с ней происходит за кулисами.       Как пусто и тихо…       И одиноко.       …       Больно!..       Она не знала, сколько времени прошло, или что происходило в зале суда. Она не шевельнулась, даже когда перед её глазами что-то мелькнуло, будто стремясь к ней.       Даже если что-то и случилось, она уже не знала.       Одна…       …       Она смирилась.       Казалось, настало долгое время тишины. Зал суда опустел, или ей лишь кажется?       Что происходило вокруг?       Имело ли это значение?       А?.. Что за странное чувство охватило её...       Словно слова прощанья, прошептанные на её ухо.       Возможно, она уже потеряла рассудок?       ...       ...       Ох.       Журчание воды.       Вот и… кульминация её трагичной пьесы.       Слёзы сольются с водой воедино.       Это вода наполняет зал суда?       Конец.       Конец.       Финальный акт, эпилог её страданий.       Откуда у неё ещё осталось место для эмоций, когда внутри пустота?       Всё, что она может — это бездвижно сидеть на своём троне, проливая слёзы.       Следуя пророчеству — как иронично.       Вода медленно поднималась всё выше и выше в зале, но Фурина не двигалась с места. Возможно, Первозданное море уже даже коснулось её пяток — у неё мелькнула мысль, почему она не растворилась; ведь она тоже являлась созданным из океаниды человеком, и жидкость подействовала на неё в зале суда.       Как спокойно течёт вода. Почти утешающе.       Все умерли. Все растворились в воде… И осталась только «Гидро Архонт», плачущая на своём троне.       …       …       …       …       …       …       Фурина моргнула пару раз, слезинки соскользнули по щекам.       Она двинулась — повернула голову, осматриваясь.       Вода… начала сходить?..       Она всхлипнула и, протирая глаза руками, поднялась с кресла на дрожащих ногах. Чувства постепенно возвращались к ней — её зрение больше не плыло, звуки не искажались пугающей пустотой, а пол твёрдо чувствовался под ногами. Хотя её глаза всё равно жгло от слёз, она постаралась прийти в себя и оглядеться.       Уровень воды и правда медленно понижался.       Но… как это было возможно?       Фурина подошла к краю ложи и, перегнувшись через неё, помотала головой: но в зале никого не было.       Сердце тревожно сжалось.       …Либо… они все растворились…       Либо ушли ещё до этого?..       Фурину охватило волнение, соприкасаемое с хрупкой толикой надежды. Она спустилась на трясущихся ногах на нижний уровень оперного театра и, проходя мимо разрушенных потопом кресел, направилась к выходу. Сердце быстро билось в её груди, обнадёженное, но боящееся встретить болезненную правду.       В оперном театре было так тихо — шаги девушки раздавались громким стуком каблуков. Она подошла к главным дверям и медленно открыла их.       Свежий ветер коснулся её лица, мокрого от слёз, и глаза девушки расширились.       Она сделала несколько неуверенных шагов, опираясь рукой на колонну, и в неверии обвела площадь взглядом.       Жители Фонтейна помогали друг другу подняться, проверяя, все ли в целости и сохранности. Только деревья и фонарные столбы были повалены, свидетельствуя о недавнем потопе — но никто не обращал на это внимания, каждый лишь радовался, что остался жив. На их лицах сияли улыбки облегчения — ведь они выжили!       Не растворились.       Не растворились!       — Пророчество… не сбылось? — пройдя вперёд, прошептала Фурина и зажмурилась от резких лучей солнца, спеша прикрыть глаза рукой. Свыкнувшись с ярким светом, она убрала ладонь и подняла взгляд: её встретило солнце на чистом небе.       Фурина вдохнула и почувствовала, как свободно стало дышать. Слёзы вновь накатили на глаза, её плечи бесконтрольно задрожали — и она рухнула наземь, позволяя себе разрыдаться.       Что она чувствовала в тот момент?       Плакала ли она потому, что все были спасены?       Потому, что не подвела тех, кто возненавидел её?       Потому, что исполнила свой долг?       Потому, что все пятьсот лет не оказались зря?       Она не могла знать.       Её душа была разбита, но сердце ещё билось, а потому слёзы стекали по щекам.       Кто-то из жителей посмотрел в её сторону и, заметив девушку плачущей, кажется, всполошился; он воскликнул:       — Госпожа Фурина! — и подбежал, чтобы опуститься рядом с ней и приобнять. Его восклицание обратило внимание остальных жителей, и совсем скоро вокруг девушки собралась толпа людей. — Госпожа Фурина, прошу, не плачьте…       Фурина зажмурила слезящиеся глаза, чувствуя, как её заключают в объятия. Всё больше и больше людей подходило, чтобы обнять её — и она наконец позволила себе снять маску и выпустить чувства на волю.       Прощай, Гидро Архонт.       Ей помогли добраться до Дворца Мермония, где Фурина молча прошла в свою комнату, уже поуспокоившись. Она закрыла за собой дверь и, вдохнув, прислонилась к ней спиной.       …Закончилось.       Это закончилось.       Она наконец может побыть одной.       Всё же, софиты слишком заслепили ей глаза.       Время было опустить кулисы.       Она медленно прошла внутрь комнаты и наткнулась на зеркало перед собой. С опасением глянула на себя.       Нос и глаза были красными, волосы растрепались. И это Гидро Архонт?       Она покачала головой.       Нет… Не было уже никакого Гидро Архонта. Как ей избавиться от этого клейма, что она выжгла на своём сердце?       Фурина протёрла лицо и протянула руку к зеркалу:       — «Отражение», у нас получилось? Пророчество не сбылось, — она растерянно улыбнулась, дрожь вновь коснулась плеч. — Я думала, я провалилась… Я думала, что все умрут.       Она всхлипнула, качая головой. Вновь взглянула на себя в зеркало.       Почему до сих пор было так больно?       — «Отражение»... — снова тихо начала она. — Это и был тот великолепный драматичный суд в конце, о котором ты говорила? — улыбка не сходила с дрожащих губ. — Суд надо мной?       Она опустила руку, голова упала на плечи. Она стояла так некоторое время, и, неизвестно, сколько стояла бы ещё, если бы не стук в дверь.       Девушка вздрогнула и испуганно обернулась, не решаясь двинуться с места.       — Фурина? — прозвучал знакомый голос за дверью. Фурина как примёрзла к земле — страх пробежал по телу, и она сглотнула, пытаясь унять дрожь в руках.       «И я признаю госпожу Фурину… виновной.»       Девушка подошла и трясущимися руками открыла дверь, встречая взгляд возвышающегося над ней Нёвиллета. Он выглядел таким же безучастным, только, возможно, немного грусти и сочувствия блестело в его глазах.       — Я-я уйду, — спешно начала Фурина, глаза были широко раскрыты; в них промелькнул страх. — Просто… дай мне пару дней, — она держалась двумя руками за дверь, чуть ли не прижимаясь к ней — явно чувствуя себя некомфортно.       Нёвиллет, кажется, не ожидал, что она заговорит об этом, и немного нахмурился.       — Я пришёл не за тем, чтобы прогнать тебя. Гидро Архонт рассказала мне обо всём, — увидев, как Фурина неувереннно улыбнулась ему, он поджал губы. Вздохнул. — Фурина, я приношу свои извинения. Если что, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я позабочусь о том, чтобы ты не осталась без дома.       Фурина не сводила взгляда с него. Она вспомнила боль, причинённую ей всего несколькими часами ранее; испытание, которому её подвергли, чтобы выведать её секреты. Отчаяние, которое охватило её, шепча, что всё окончено.       — Я поняла, Верховный судья, — тихо произнесла Фурина, взгляд опустился в пол. — Спасибо. Тогда… до свидания.       Она надавила на дверь и закрыла её перед лицом Нёвиллета. Глубоко вдохнула.       Девушка подошла к кровати и тяжело легла на неё, скручиваясь, надеясь найти в ней защиту. Внезапное осознание захлестнуло её.       Всё закончилось.       Но разве это что-то изменит?       Она уйдёт и… станет никому не нужной.       Спустя пятьсот лет одиночества — она вновь будет одна.       У неё ведь не было друзей.       Ни одного.       Даже Путешественницы.       Даже «отражения».       Даже люди Фонтейна больше не были её.       У неё не было никого.       Эта свобода приносит ей боль.       Она рада оставить это всё.       Но какой смысл остался в её жизни?       Что ей делать дальше?       Кто-нибудь, кто-нибудь-       Скажите ей!       Кем она была?       Архонтом?       Самозванкой?       Человеком?       Она не знала, кем она стала теперь или куда ей было идти.       И никто не мог ей подсказать.       Она сама себя загнала в эту яму?       Она сама отказалась от всего, что делало её человеком, чтобы стать «Богом»?       И теперь, только она сама — растерявшая свою личность, пропитанная игрой — могла решить, что делать.       Сможет ли она проложить себе путь в будущее, впервые, как самый настоящий человек?       Фурина всхлипнула в постели.       Ей было так одиноко.       Как она сможет кому-то довериться вновь?       Никто больше не верил ей.       …       Девушка приподнялась на руках, последние слезинки скатились с щёк.       Может… это не имело значения?       Она и правда была одна. И всем больше не было до неё дела.       Но она была свободна.       Даже одной, она могла насладиться этой жизнью.       Теперь… как человек, а не подобие Божества.       Даже если боль ещё разрывала её сердце.       Даже если она признана виновной.       Она уйдёт со сцены и впервые по-настоящему взглянет на мир.       Мир, где светит солнце, а не софиты.       Мир, где она не должна играть чужую роль.       Мир, просторный и свободный — каков он?       Она хочет его увидеть.       Она хочет коснуться его.       Это вовсе не эпилог.       Это — первая глава.

Спасибо тебе за всё, Фурина!

Воплоти в жизнь мои мечты:

Будь человеком и живи счастливо!