Растопи моё сердце, Чонгук.

Конечно же Юнги соглашается, он не мог и мечтать об этом, но, как говорится, твоё тебя найдет, твое к тебе придет. И он пришел, потому что так было нужно. Не все потом было гладко, к Западу еще нужно было привыкнуть, как и к статусу избранника правителя. От дел государственных он сразу отгородился, все равно ничего в этом не смыслит и вопреки ожиданием продолжает заниматься тем, чем занимался всю жизнь — врачеванием. Вскоре весь о том, что Хосок воссоединился с южанином добралась и до Севера. Чонгук мог только порадоваться за своих друзей, попросил приезжать почаще, чтобы его дети хоть помнили, как те выглядят. Но и к новому месту можно привыкнуть, когда тебя безмерно любят. Хосок оказался замечательным не только возлюбленным, но и супругом, он был готов пойти на многое ради своей колючки, оберегал, как мог и умел, никогда даже голос не повышал, что уж говорить об остальном. В таких условиях Юнги уже сам думал о том, что их семье не хватает детей, о чем сообщил своему мужу. Тут правда была неудача, все никак не получалось зачать, но Юнги старался не отчаиваться. Хосок решил для себя, что даже если Юнги считается правителем Западных земель, то он волен делать то, что ему нравится самому. Поэтому к делам государственным по личной просьбе супруга его не призывал, согласившись, что он так и останется лекарем, да и многие в королевстве все набивались к нему в ученики. Чону было отрадно видеть, как его супруг счастлив, когда находится в лазарете, латая воинов. Советник заключил договор с югом на обмен травами, необходимыми обоим странам для поддержания здоровья своих граждан, а так же наладил торговые пути с рыбой и прочими явствами, коих на Западе было больше. Им пришло письма из Севера с приглашением на семейный праздник — у Эйгона и Айана день рождение, детям исполнилось по пять лет. Пропустить такое они не могли и подготовив подарки отправились в замок великого Кхала. *** Тэхен отлично управлялся с Севером и часто отправлял весточки на запад, изредка навещая тот самолично, все же Хосоку он доверял как себе, поэтому беспокоиться за дела государственные не было смысла. Войн было не избежать, поэтому Тэхен с ранних лет старался обучить Эйгона искусству боя и так же основам стратегии, наказав, что если Тэхен не вернется, то Эйгону нужно будет стать правителем и защищать Чонгука и Айана, даже если на кону будет жизнь, потому что таков долг главы семьи. Вечерами кхал любил выходить на конюшню, чтобы встретиться со своим верным товарищем — Хеллем. И, когда дети ложились спать, Чонгук с Тэхеном часто покидали стены замка, чтобы вновь порезвиться на лошадях, как они делали раньше. Хелль и Фрейя все так же оставались залюбленными лошадьми в конюшне, попеременно уступая друг другу в скачках, когда их седлали правители. Кхал готовился к торжеству раньше всех, заведомо заказав у кузнеца меч для Эйгона, с которым он умел управляться в свои пять лет, излишне интересуясь тем, как он может защитить Чонгука и Айана. Хотя, веры в то, что его отца убьют на войне у Эйгона не было, как и сомнений в силе кхала северных земель, но юный принц обещал себе, что станет равным отцу, а может даже еще сильнее. Айан тоже любил заниматься с ними, хоть и получал послабления от Тэхена, но видел его строгость к брату и старался еще усерднее, поэтому, чтобы не обделять ни одного из сынов — кхал попросил кузнеца сделать и второй меч, тонкий, как у его мужа. — Айан, не капризничай, надень диадему, — Чонгук обладал безграничным терпением, но сейчас чувствовал, как у него уже начинает дергаться глаз. Омега от него по всей комнате бегает, отказываясь приводить себя в порядок. А все потому что недавно прочитал сказки о пиратах и решил, что пираты не носят рюши и диадемы. — Айан, — звучит тоненький, но уверенный голос маленького энигмы, который устал уже видимо на это смотреть, он взял своего брата за руку и тот постепенно начал успокаиваться, принимая поражение. У них была крепкая связь, Эйгон за эту вредность стоял горой, пускай и сам был старше всего на несколько минут. Его способности энигмы раскрываются постепенно, Тэхен помогает ему учиться контролировать каждое свое действие. Без всяких сомнений у них растет настоящий наследник трона. — Отец сам покупал эту диадему, ты же хочешь его порадовать? — Чонгук использует запрещенный прием и Айан поднимает белый флаг, принимая полное поражение. Кхал, как разумный правитель, возможно и старался сильно не баловать своих омег, но выходило у него это из рук вон плохо. И если младший альфа воспитывался пусть и с любовью, но основательно, то вот его брат рискует стать совсем уж избалованным. Собрав детей, Чонгук их за руки выводит в тронный зал, где был Тэхен. Тут пока что было пусто, ворота начнут принимать гостей не раньше, чем через час. Кхалиси подкрадывается тихо, дети за ним повторяют. Они знают, что их папа иногда любит полюбоваться своим мужем, пока тот не видит. Но долго они не остаются незамеченными. Правитель следил за подготовкой тронного зала, убеждаясь, что вся еда проверенна на отраву, как и то, что все готовят вовремя, иметь семью и быть королем огромная ответственность, которой Кхал был искренне рад. Он сел на трон, слыша шорох со стороны, а на лице заиграла улыбка, только его семья может стараться так бесшумно подкрадываться, но все же каждый раз он их замечает, оборачиваясь. Стоило Тэхену обернуться, как маленькая бестия в лице Айана уже мчалась к нему в руки, диадема таких резких движений не ожидала и съехала набок. — Иногда мне кажется, что тебя он любит намного больше, чем меня. Стоит ли мне ревновать? — Спрашивает Чонгук, глядя на происходящее. Эйгон его за рукав дергает и обращает на себя внимание, видимо восприняв эту шутку серьезно. Он имел особенную привязанность к кхалиси, считая своего родителя чуть ли не самым лучшим человеком на земле, которого надо любить и защищать. Тэхен обнимает Айана, потом поправляет тому диадему, а после смотрит на Эйгона, что дергает рукав одежд кхалиси. — А мне стоит? — Тэхен абсолютно счастлив видеть, как Эйгон растет защитником и уверен, что бы с ним самим не случилось, его сын будет достойным наследником. Намджун обошел весь дворец, как делал обычно, чтобы проверить тот на безопасность и лишь в самом конце зашел в лазарет, в котором теперь обосновался Чимин, ему безумно шло одеяние травников, а воин лишь позволял себе любоваться, не отвлекая избранника попусту, но незамеченным он долго не оставался и Чимин, видя своего возлюбленного, бросал все склянки, чтобы поскорее обнять его. — Я думаю, что нам стоит признаться, что мы вместе и попросить благословение кхала. — обнимая хрупкую талию, говорит Намджун. — Они уже и так в курсе, сколько раз нас ловили, Намджун. — Хихикает Чимин, вспоминая все неловкие попытки скрыть свою любовь от посторонних глаз, но то Тэхен, то Чонгук постоянно их видели, но делали вид, что ничего не замечали. — Я хочу жениться на тебе, Чимин. — говорит серьезно воин, а после оставляет поцелуй на румяных щеках. — И я попрошу благословения на наш брак у кхала и кхалиси. Чимин стоял оторопев, словно не верил тому, что услышал, а когда осознание накрыло его волной, то он не скрывая своих нежных чувств, обнял своего будущего супруга за шею, прижимаясь теснее к его телу, а после и к губам. — Тысячи раз да, Намджун. Я согласен. Подготовка к празднику была окончена, ворота замка были открыты и первыми в тронный зал вошли Юнги и Хосок, ведя позади себя двух жеребцов белого и мышастого, что были словно день и ночь, олицетворяя разномастные характеры братьев. — Здравствуйте, кхал и кхалиси, а так же принцы северных земель. — громогласно начинает Хосок, держа узды в руках. — Когда-то я пообещал кхалиси, что подарю его сыновьям верных скакунов и, как мне кажется, им уже давно пора учиться верховой езде. Мужчина проводит лошадей дальше в тронный зал, подзывая заинтересовавшихся детей к себе, а после вручая каждому в руки по поводьям. Айан сразу подбежал к мышастому жеребцу, а Эйгон к белому собрату. — Не забудьте наречь их именами, дабы они служили вам верой и правдой, став верными друзьями. — встав на одно колено говорит Хосок, а после поднимается, чтобы взять за руку супруга и пройти на уготованное место. — Как и всегда держишь обещания, брат. — говорит тише Тэхен, когда Хосок, как советник, садится по его правую руку. — Не мог иначе. — улыбается тот. Празднование было шумным, как и обычно происходило у народов Севера. Вина лились рекой, горы мяса, а так же тостов, где отдавали честь кхалиси, кхалу и чествовали их сыновей и Богов, что даровали им такое чудо. Чимин сидел по левую руку от Чонгука, а рядом с ним сел и Намджун, на что никто не обратил внимания, лишь Тэхен кивнул, видя, как нежно воин держит маленькую ладошку в своей. Чонгук шепнул Чимину, что он безумно за него рад и им обязательно нужно будет поговорить, а пока что пусть наслаждаются торжеством. Именины удались на славу, сыновья были завалены подарками и сильно устали к вечеру, Чонгук и Тэхен решили отвести детей в спальню, чтобы они смогли полноценно отдохнуть, пока пир все продолжался, прославляя нового наследника трона и его братца, что станет прекрасным омегой, когда вырастет и будет отбиваться от толп альф под своим окном. Время неумолимо шло вперед, оставляя за собой след на лицах, жизнях и конечно же истории. Тэхен ростил двоих сыновей в любви и заботе, как с равными братьями, пусть папы у них были разные, но кровь королевская была в обоих. Чонгук воспитывал их как своих, не обделяя ни одного в своей ласке, учил их верховой езде и тому, чему сам научился здесь на севере. Кхал обрел настоящую семью рядом с тем, кто не мог себе представить жизнь на севере. А южный цветок все-таки смог растопить его сердце.