Растопи моё сердце, Чонгук.

Сначала над южанином посмеялись, кто будет столь же смелым, чтобы прийди к Хосоку. Но затем пришел ушедший воин и сказал, чтобы немедленно пропустили лекаря. Юнги выдыхает с неким облегчением, прошло много времени, утекло много воды. Былых чувств у мужчины могло уже просто не быть, возможно он нашел спутника. Но точно помнит, раз впускает. За несколько лет на родине Юнги осознал, по какой причине его не покидала та тоска. Сначала он пытался ее заглушить, думал обратить внимание на других южан, но все они вызывали отторжение. Мин верил в свободу, но его сердце больше никогда не будет свободно. Зачем тогда все остальное? Ему было правда страшно, он не столь смелый и решительный, как кхалиси, но потратил последние средства, чтобы отправиться на запад и посмотреть в чужие глаза, в которых раньше видел столько чувств. Хосок почти не изменился, но у него были отстрижены волосы. Он потерпел поражение? Разве его можно победить в равном бою? И выглядит таким уставшим. Так хотелось узнать, что случилось за все то упущенное время. Хосок ожидал чего угодно от своей зеленоглазки. Потому что он всегда был непокорным, сам себе на уме, да и характер свой никогда не скрывал, но видеть его сейчас на западе было крайне странно, учитывая что с их последней встречи прошло не мало лет и даже если кхалиси бы снова возжелал заиметь детей с Тэхеном, у них теперь есть свой новый лекарь в лице Чимина, поэтому шанс встретить того, кого так страстно желал был близок к нулю, но вот сейчас лекарь стоит перед ним во плоти. Советник потирает переносицу, дабы смыть наваждение, коли это оно напало, но все еще бледная кожа сиянием переливала в столь редких лучах солнца, а глаза, подобные гуще лесной, смотрели в упор. Словно лисьи, что любуются жертвой, перед тем как напасть. — А ты не знаешь что? — подходит ближе, не так хотел начать разговор, он ведь репетировал и обещал себе быть мягче, нежнее. — Или кто? — омега принюхивается, ищет чужие запахи, но не находит. И сейчас надеется, что у него все еще есть шанс все исправить. Всю свою заготовленную речь забывает, но вместо нее быстро сокращает расстояние и целует мужчину. Его за это могут даже казнить, но ему все равно, он за ворот к себе притянул альфу, не дав ему даже возможности отойти. Чон хочет улыбнуться и пошутить, но не успевает ничего предпринять, потому что чужие уста накрывают его собственные и весь поток мыслей обрывается. Он так долго ждал этого момента, руки находят покой на талии, сжимая мягкую ткань мантии, все еще бережен, боится сломать, словно лишнее касание может и вовсе разрушить юношу, словно фарфоровую куклу. — Я пришел к тебе, ты можешь сделать со мной все, что захочешь. Выгнать или приковать себе, мне не важно. Я так и не узнал, что такое свобода. Шепчет в губы, не отпуская, его голос дрожит, как и сердце, в ожидании ответа. Он точно знает, что больше не вернется на юг, ему нечего терять, кроме своей тлеющей любви. — Я подарю тебе свободу и назову в твою честь. — Отвечает четко Хосок, вновь припадая к чужим губам, которых не мечтал уже коснуться. Советник перестает сдерживать себя в касаниях и вот его губы уже грубее сминают чужие, не давая отстраниться, словно обезумивший, не мог насытиться чужим феромоном, продолжая прижимать юношу к себе. Но явно не из желания заполучить омегу и уложить его в постель, а из любви, которая разгорелась самым настоящим пожаром, стоило ему услышать, что Юнги хочет быть с ним. Хосок отстраняется, утыкаясь в шею носом. — Я так долго ждал тебя и прождал бы еще целую вечность, Юнги. Наконец Юнги почувствовал себя на своем месте, рядом с тем, кто дарит настоящее спокойствие и тепло. Время не смогло уничтожить их чувства, кажется, что это просто невозможно. Их любовь — это не пламя, она нежная, но сильная, появившаяся почти с первого взгляда и пережившая расстояние. Эти поцелуи были так им нужны, как вода и свет. Мин почти ничего не смыслит в физической близости, но готов познать все ее крайности с альфой, который так бережно его к себе прижимает. — Больше не придется ждать, — Мин ерошит короткие волосы Хосока, обнимает в ответ, сам не верит, что действительно сейчас смог прикоснуться к тому, ради которого сжег все мосты и приехал на незнакомый запад. Хосок обретает чувство баланса сейчас рядом с Мином. Одно лишь его появление способно вызвать настоящий шторм, но стоило лишь раз коснуться его и океан чувств внутри приходил в покой, находя умиротворение в одном лишь омеге. — Мы никогда не будем полностью свободны, пока любим. Но без любви в этой жизни нет никакого смысла, — когда-то, когда он сидел в покоях кхалиси, Чонгук ему произнес ту же фразу, но тогда Юнги не смог ее понять. Сейчас он расцвел вновь и с сердца словно сошло множество цепей, которые давили каждый день. — Хах, — Хосок говорит шепотом, оглаживая изящную спину, прикрыв глаза. — Тогда я согласен оставаться несвободным всю свою жизнь, лишь бы продолжать тебя касаться. Хосок словно не чувствовал этих нескольких лет без Юнги, как будто до этого момента все было бессмысленно с последних их взглядов друг на друга в тронном зале, а сейчас наконец его обрело. Чон не хочет давить на Юна, не хочет торопить его под венец, хотя, безумно хотелось повенчаться прямо сегодня. они и без того слишком много времени потеряли, пытаясь сбежать от своих чувств, но Мин, словно научился читать мысли. — Даже если у тебя есть наложницы или невеста, я готов побороться за то, чтобы создать с тобой семью. Всю дорогу до Запада думал о том, что буду делать, если ты отвергнешь меня. Мне так часто снился только ты, что это почти похоже на безумие. — У меня нет невесты, нет гарема, нет фавориток, абсолютно никого, Юнги. — Хосок вплетает пальцы в чужие волосы, перебирая прядки меж них, а на лице сияет мягкая улыбка. Юнги прижимается к чужой груди, прикрыв глаза, это точно не очередной сон, но так вдруг проснуться. — Я еще на севере решил, что хочу покорить тебя и, как видишь, — Хосок усмехается, вспоминая, как отрубил волосы мечом, как Тэхен тогда рассвирепел, думая, что на Запад напали и как сочувственно похлопал советника по плечу, когда узнал истинную причину почему Хосок лишил себя «чести». — Я думал, что проиграл этой бой и решил оставить себе напоминание. Я не мог мечтать о том, что ты будешь здесь, со мной. Хосок короткие волосы пятерней назад зачесывает и целует Юнги в макушку. — Юнги, позволь мне склонить к твоим ногам королевство, ухаживать за тобой и… стать твоим супругом в будущем? — Улыбается Хосок. — Я не хочу чтобы ты решал такое сейчас, но хочу чтобы ты знал, что я все равно намерен сделать тебя своим мужем. Советник приподнимает чужое лицо за подбородок, вновь целуя губы, кротко, но не менее нежно. — Я не стану запрещать тебе что-либо и принуждать к чему-то, ты волен делать то, что тебе угодно. — Хосок в малахитовые глаза заглядывает, видя в них абсолютную любовь.