Шипы терновника

      От неожиданности к её ногам рухнул мужчина.       Зоя слишком рьяно открыла двери кабинета, покидая Николая, чтобы отправиться по своим делам, когда в её ногах оказался малознакомый мужчина. Секундное недоумение сменилось горячей злостью и даже досадой, чего нельзя было увидеть на лице Ланцова, выглянувшего из-за плеча шквальной.       — Вот это да, — как-то даже слишком довольно протянул царь позади, словно его ни капли не удивило наличие шпиона в рясе.       Оглянувшись по сторонам, Назяленская убедилась в одном — Толя и Тамара оставили их вдвоем, а значит любой, кто хотел, мог подслушать разговор за закрытыми дверями. Первая мысль, наказать сердцебитов, слишком яркая и практически осязаемая, чтобы ей противиться. Но больше всего раздражает спокойное принятие ситуации Николаем, словно его вовсе не волнует, что именно дойдет до Апрата и как этот подлый человек воспользуется информацией.       Монаха, что сейчас боялся сделать лишнее движение, будто если он замрет и сольется с полом, ситуация в корне поменяется, Зоя видела всего пару раз. Однажды в катакомбах, когда они прятались подобно мелким грызунам и задыхались от нехватки воздуха и света. Второй раз — на коронации Николая подле Апрата с его Святой армией. Но даже этих незначительных моментов, отпечатавшихся в памяти Назяленской, достаточно, чтобы понять — перед ними самый настоящий шпион.       Ухватив мужчину на вид лет двадцати восьми, может чуть старше, за грудки, Зоя потянула вверх, вынуждая его подняться. В целом он был крупнее шквальной и на голову выше, при хорошей подготовке даже с её силами гриша, девушка могла бы остаться в ауте, однако в данный момент на её стороне были ещё одни глаза.       — В переговорную? — поинтересовалась коммандер.       — Так, чтобы никто не видел. — Согласился Николай.       Как себе представлял Ланцов это «чтобы никто не видел» было известно только ему одному. Зоя насчитала по меньшей мере пятнадцать человек из прислуги, которые встретились на пути в Малый дворец, троих солдат Второй армии и дюжину Первой. Такое количество людей совершенно точно нельзя считать никем, однако не встретить никого вообще в кишащем различными гостями дворце Ос-Альты невозможно.       Где-то недалеко раздался голос Крыгина-младшего, из-за чего Назяленская «попросила» монаха ускорить шаг, пихнув его в плечо.       — Боитесь господина Крыгина, генерал? — видимо осмелев, решил подтрунить мужчина, но тут же, встретившись с гневным взглядом шквальной, сник.       Она вовсе не боялась Эмиля, более того никак не могла отрицать его помощь в постройке Лазлайона, служившего хорошим подспорьем для разработок, необходимых стране. Но его щенячий взгляд и разговоры на три часа, которые Зоя могла прекратить одним лишь грубым словом, вызывали в ней непреодолимое чувство тошноты и желание скорее помыться. В целом, на девушку так действовал любой восхищенный мужской взгляд, которого она не просила.       Вышагивала она подле монаха по направлению в Малый дворец, держа руки в готовности пустить легкий разряд молнии, не способный убить, но совершенно точно готовый приструнить мужчину. Пока они шли по коридорам, ступеням, мимо фонтана с двуглавым орлом, Назяленская крепко задумалась о следующем: совсем скоро состоится бал, задуманный для смотра невест, от которого царь все пытается откреститься под предлогом более важных дел, почему, в таком случае, фьерданцы прибыли гораздо раньше? Уличить в Ланцове самозванца? В этом был резон, если у них имелся кто-то на место Николая. Кто-то более податливый, более управляемый.       При самом плохом развитии событий, а Зоя привыкла рассматривать любую ситуацию с худшей стороны, гришам Равки более негде будет спрятаться. Только это ли её заботит? Назяленская четко проговаривает себе самой «да», но понимает, что лжет. Еще не заботит судьба самого Николая.       В Малом дворце тишина и спокойствие, что бывает весьма редко, когда школьников-гришей, как сегодня, уводят на Золотые болота. Витиеватые коридоры, казавшиеся уроборосом, цапнувшим себя за хвост, выводят их в переговорную. Триумвират быстро собрать не получится, Давид и Женя в лучшем случае смогут прибыть через несколько часов. С другой стороны, с какой-то мелкой сошкой вполне могли справится Толя или Тамара, в крайнем случае оба. И все же ситуация с прихвостнем Апрата не добавляла радости в столь погожий день. Зоя всегда знала, что священнику доверять нельзя, и поражалась тому, с какой легкостью и улыбкой Николай умудряется общаться с этой змеей.       Переговорная, все еще напоминающая о своем создателе, была заполнена картами, на которых командующие генералы и короли расставляют фигурки для отметки положения войск в очередной войне. Большая, старинная карта Равки, разместившаяся на стене, как дань былому, напоминала о некогда разделявшем страну на две части Неморе, вместо которого остался безжизненный простор. В тот момент, когда Заклинательница Солнца уничтожила каньон и его создателя, Зоя думала, что все станет как прежде. Но с войны никто никогда не возвращается собой.       От мыслей отвлекает не столько голос монаха, сколько грохот, с которым заваливаются в переговорную близнецы Кир-Батар.       — Надо было к вам приставить оркестр, и то шума было бы меньше. — Ощетинилась Назяленская, наблюдая пытливым взглядом за тем, как переданного им шпиона усаживают на стул и накрепко привязывают к спинке. Ей просто-напросто было необходимо выплеснуть эту злость, которая скапливались внутри как в чане и кипела. — Приступим.       Шквальная кивнула сердцебитам, что имело своеобразное значение — призыв к началу пыток, которые, несмотря на свой высокий пост, Назяленская не слишком-то и любила. В этом сложном мире она желала делить абсолютно все на черное и белое, потому что так было проще, однако данный формат соотношения вещей никогда не работал должным образом. Казалось бы, яркий пример Кириган и Алина, тьма и свет. Но как Старкова не была святошей во всем, так и за Морозовым можно было заметить проблески положительных дел. Да и себя при таком разделении мира отнести к чему-то одному шквальная попросту не сумеет.       Однако же, Зоя крайне не любила пытки, как и игру в молчанку.       — Как тебя зовут? — сперва всегда следовали вопросы, на которые отвечать ложью не было смысла. Во-первых, генерал Второй армии все равно узнает, во-вторых, вопрос слишком безобидный и часто выводит из колеи.       — Юрий.       Зоя кидает короткий взгляд на Тамару, сердцебит в свою очередь подтверждает согласным кивком — монах говорит правду.       — Скажи Юрий, — без показной мягкости, пустившей бы пыль в глаза пленнику, Зоя смотрит прямиком на мужчину сверху вниз своим колючим донельзя взглядом, но старается тон держать ровным и даже говорить не сквозь зубы, — Что именно ты слышал?       Ответом стало скупое молчание.       — Мы можем провести здесь целый день, это даже лучше, ведь Апрат не услышит новости. — Спокойно отметила шквальная, и все же ответа не последовало. — Хорошо. Ты ведь знаешь, Юрий, кто такие сердцебиты? — Поинтересовалась вежливо, насколько вообще была способна Назяленская, кинув беглый взгляд на близнецов, расположившихся по обе стороны от неё. — Они контролируют твоё сердцебиение, могут замедлить его, что будет казаться будто умираешь. Или же, наоборот, ускорить, в зависимости от настроения.       — Я не боюсь вас. Я под защитой Солнечной святой.       Последняя фраза практически вызвала у Зои истерический смешок. Никто и не сомневался, что поклоняются святым ярые фанатики, но верить, что если на тебе отметина Алины, оставшаяся после разрушения каньона, то тебе все ни по чем — верх идиотизма. Хотелось бы посмотреть реакцию самой Старковой на подобные заявления. На секунду, Назяленской даже захотелось отпустить монаха, с мыслью, что ему все равно никто не поверит, и все же сухой рассудок заставил взять себя в руки.       Кивнув Тамаре, генерал дала добро на экзекуцию с замедлением и ускорением сердца, которая продолжалась несколько часов. За это время монахом не было произнесено и слова по делу, а еще он несколько раз терял сознание, что близнецам приходилось его приводить в чувства. В очередной раз, когда раскрасневшийся от ускоренного сердцебиения монах начал часто дышать, в переговорной появились Женя, Давид и Николай.       — Вижу твоё общество нашему гостю не по душе. — С порога отметил саркастически Николай.       Теперь он выглядел гораздо лучше, чем утром. Цвет кожи принял привычный теплый оттенок, глаза искрились неподдельным весельем, будто Ланцов был готов из любого движения выжать максимум выгоды для Равки, а руки, хоть все еще и были в перчатках, но совершенно не дрожали, сцепленные в замок перед собой.       Царь прошелся по кабинету, обогнув круглый стол, и удивленно присвиснул, будто впервые увидел старую настенную карту, и вернулся обратно, остановившись аккурат перед сидящим на стуле монахом. Смерив мужчину довольно веселым взглядом, Николай наигранно вздохнул.       — Не думаю, что новый храм в Цемне стоит таких пыток, — Заговорил Ланцов.       Зоя насупила брови. Если честно она совершенно не понимала, о чем сейчас говорит Николай, как и все остальные присутствующие в комнате. Однако за несколько лет жизни подле нового царя Равки они совершенно точно свыклись с мыслью, что не стоит делать крайне удивленные лица, когда Ланцов начинает нести несусветицу. Если молодой король говорит что-то непонятное, значит у него есть план, не всегда идеальный, но хоть какой-то.       Изнеможенный Юрий недоуменно посмотрел на Николая, а затем перевел взгляд на Зою, к которой, по всей видимости, в данную секунду и обращались. Назяленская не слишком хороша в импровизации, да и зачастую Николай старался выводить разговор таким образом, чтобы от неё требовалось только вовремя кивнуть или покачать головой, выразительно посмотреть, и мысленно придушить Ланцова за очередную подставу. Этот раз не слишком сильно отличался от предыдущих.       — Апрат все равно узнает рано или поздно, что мы собрались там сделать. Но раз нас подслушали…       — Вы говорили про свое происхождение! — вдруг возмутился Юрий, чем вызвал ответный смех Николая.       — Все верно. Жители Цемны хотят поставить церковь Святому Николаю. — Пояснил без тени стеснения Ланцов, а после, с задержкой в пару секунд, указал на себя. Глаза Юрия округлились от негодования, в то время как у всех остальных картинка начала складываться в цельный пейзаж. Зоя поняла, что пытается сделать царевич, по крайней мере ей показалось, что она поняла.       — Вы не святой! Вы самозванец!!! — внезапно истерично заверещал монах, попытавшись вскочить на ноги вместе с привязанным к нему стулом, чем вызвал недоумение как минимум половины присутствующих. Николай с издевкой поджал губы, сделав вид крайне оскорбленный. Если не знать Ланцова и его характер смутьяна и афериста, именно таким образом Назяленская характеризовала царя, то можно было поверить в его актерскую игру и попасть в замечательную ловушку.       — Вы обижаете святого. Нельзя так говорить, когда находитесь перед ним. Вдруг, ну случайно, Вас поразит молния. — Николай подмигнул Зое.       Толя отвернулся первым, едва сдерживая смех, чем заслужил неодобрительный взгляд сестры в свою сторону. Женя Сафина недоуменно хлопает своим уцелевшим глазом, изображая святую наивность, а может она действительно не до конца поняла, что пытался сделать Николай. Что касается Костюка — фабрикатор был слишком сильно увлечен каким-то изобретением, а потому пристроившись в самом дальнем углу разрисовывал уже третий лист бумаги, не обращая внимания на мизансцену. Несмотря на то, что почти все понимали, что Ланцов несет бред, кажется, сумасшедший монах в его слова поверил.       — Вы не можете, вы не святой! Это абсурд!       Громким, показным кашлем в сложенный кулак возгласы Юрия прерывает Николай, с трудом удерживаясь от победной лисьей улыбки. Зоя ненавидела, когда он так делал, будто пытался показать ей своё превосходство, но не могла не отметить, что такое рискованное мероприятие имеет свой смысл. Этот несчастный монах не запомнил разговор о Магнусе Опьере, только легенду про новый храм в Цемне в честь Святого Николая Ланцова. А может просто эта новость, столь ошарашила его, что он не придал значения всему, что они обсуждали с Зоей в кабинете Большого дворца.       — Поздравляю, ты узнал мой секрет. Апрат наверняка может гордиться, своим послушником. — За несколько мгновений Ланцов умело связал разговор за закрытыми дверями, только что придуманную историю и приезд делегации из Фьерды в единую кучу, выставив всё в таком свете, будто сказанное происходит взаправду. Николай ещё раз останавливает взгляд на монахе, сделавшись чуть более серьезным. — Фьерданская разведка работает гораздо лучше вашей, надо признать. Конечно, внедрение новой единой религии им не особо понравилось, в частности из-за приграничных и спорных территорий, где уже верят в меня, но и помешать мне никто не может.       — Единой? — недоуменно переспросил монах.       — Верно. — Николай кивнул. — Видишь ли, для монархии не слишком хорошо, когда народ верит в того святого, который пришелся больше по душе. Нужна единая религия, но это все тонкости политики, не нужно заморачиваться. — Небрежно махнув рукой, Ланцов отвернулся и, сцепив руки за спиной, стал вновь медленным шагом обходить круглый стол с картами. — Ты же понимаешь, Юрий, что Апрату пока не стоит обо всём этом знать? Поэтому и отпустить тебя просто так не могу.       Взгляд Ланцова прошелся по каждому присутствующему в переговорной и остановился на Зое.       — Не смотри на меня так, я не нанималась в няньки для монаха. — Тут же ощетинилась девушка, метнув ответный недружелюбный взгляд.       — Не оставляйте меня с ней! Я ничего не скажу, клянусь! — тут же боязливо залепетал мужчина, что даже несколько удивило Назяленскую. Вроде ничего дурного она сделать не успела, да и была предельно ласкова со шпионом, отчего же он так воспротивился её компании.       На какое-то время генерал Назяленская будто оглохла от шума бурлящей крови в собственных ушах, а потому остаток разговора, где Ланцов красуется в свойственной ему манере, пропустила. Однако вопли монаха, зазвучащие как визг поросенка, заставили Зою не только недовольно поморщиться, но и обернуться, чтобы одним взглядом пронзить шпиона. Все-таки Апрата стоило убить, когда была такая возможность — в это Зоя непоколебимо верила.       Все-таки подобное издевательство выглядело забавным, в очередной раз подтверждая, что слепо верующие не способны видеть дальше того, что им позволяют. Когда-то и Зоя была такой, слепым орудием в руках умелого кукловода. Если бы не искренняя нелюбовь к Апрату и его Святому воинству, Зоя бы испытала сожаление к сидящему перед ними монаху.       В бессвязный бред, который несет Николай, мог поверить только неопытный юнец, даже как-то странно видеть бурное возмущение монаха — неужели Апрат не соизволил вооружить своего шпиона знаниями о талантах правителя? Подослал просто подслушать? Верилось в это с большим трудом. Может быть, конечно сыграло отсутствие времени, как она готовила гришей и снайперов в краткие часы для непонятно чего, так и священник не обладал большим запасом времени. И все же Назяленской не нравилось происходящее, она чувствовала подвох, но не знала откуда ждать удар. Что если это все лишь спектакль? Попытка отвлечь Николая вытаскиванием информации, пока сам Апрат мило беседует с гостями из Фьерды о свержении короля? Вот это, по мнению Зои, куда больше походило на правду.       Знак руки, обмякшее тело монаха — если им придется отпустить эту крысу, то наверняка до священнослужителей дойдет слух о пытках жестоким королем, попирающим истинную веру. На эти мысли шквальная лишь фыркнула, готовая выразить в настоящей тираде, не без колкостей, насколько глупое это было занятие — допрос. Но замечает настороженные взгляды Тамары и Толи, направленные на равкианского короля, и замирает.       Николай будто в одночасье сделался очень бледным, почти зеленым. Зоя сначала увидела, как сжимается в кулак ладонь, покоившаяся на столешнице, словно пытаясь невидимыми когтями оцарапать поверхность дерева, и только потом потерянный и отчего-то слишком злой взгляд. Ей доводилось лицезреть чаще обратное превращение демона в Ланцова, но даже сейчас гриш понимала — ничем хорошим происходившее не сулит.       — Уберите его. — Строго рявкнула Назяленская, кинув короткий взгляд на монаха. К тому же это была отличная идея отослать хотя бы одного из близнецов. При плохом исходе хотелось отделаться малыми жертвами.       К её не удивлению внутри осталась Тамара, и, любовно коснувшись своих топоров, одним взглядом спросила — а что собственно дальше?       Зоя не знала. Николай выглядел совершенно обычно, только более бледным и болезненным, а лицо его скривила такая гримаса боли, что Зое непременно захотелось эту боль забрать.       — Николай. — Позвала его по имени Назяленская, сделав смелый шаг вперед. Наивно полагать, что это действенный способ вернуть короля Равки в свое обычное состояние, когда он не хочет жрать неощипанных гусей и давиться свеженькой тушкой овцы, и все же она делает этот шаг от отчаяния или глупой надежды.       Патовость ситуации не может не пугать, но, если генерал даст трещину, никому это не поможет. Ее разум обязан быть чист, однако сейчас внутри все вопило от осознания, что демон дает о себе знать днем. Значило ли это, что у них осталось слишком мало времени? А если ему не удастся в данную минуту совладать с этой тьмой, что тогда? Что ей нужно будет сделать и самое главное, насколько далеко сможет зайти Зоя?       — Николай. — Второй раз осмелилась позвать его коммандер и сделала очередной шаг, положив свою руку на плечо Ланцова.       Тамара, все так же держась в стороне и закрывая собой дверь, единственно ведущую в переговорную, была готова ввести короля в кому — протокол, разработанный для самой опасной ситуации, и не гарант того, что сработает. Им никогда не приходилось его использовать, потому что они знали, как контролировать демона. ДУМАЛИ, что знали.       — Посмотри на меня. — Зоя уже не просила, а отдала приказ. Голос ее звучал как сталь, требовательно и строго, как не подобает разговаривать подчиненному с королем. Но она себе позволяет зайти за рамки субординации, потому что это проверка. Пошутит — значит с ними еще старый-добрый Николай. Если нет — придется действовать по обстоятельствам, возможно даже двинуть кулаком по смазливой мордашке.       Долгие минуты ожидания тянутся, казалось, бесконечно. Зоя пытается заглянуть в глаза царя, отчаянно переживая, что увидит вместо голубой радужки абсолютно черную тьму Дарклинга. Женя испуганно жмется к Давиду, который наконец соизволил обратить внимание не происходящее, и успокаивающе приобнял жену. Эти долгие минуты заканчиваются всеобщим выдохом облегчения.       — Что-то дикой утки с яблоком захотелось. — Сдавленным голосом, будто его пытались задушить, Николай проговаривает эту фразу и одаривает всех выдавленной из себя улыбкой.       Руки вновь пронзила дрожь, Назяленская замечает быстрее всех, так как стоит ближе. Ланцов опирается на плечо шквальной, будто пытается замаскировать свою слабость под «братские» отношения, на деле же ему попросту нужно было сесть.       — У нас намного меньше времени, чем я думал. — Все-таки заключает Николай довольно серьезно, стоит ему только сесть на стул. — Тамара, для вас с братом будет задание, чуть позже зайди ко мне за поручением.       Сердцебит кивнула. Затем воцарилось молчание, будто каждый из присутствующих хотел сказать что-то, но не мог подобрать нужных слов. У Зои было достаточно много мыслей, нуждающихся в том, чтобы их высказать, как и большое количество бранных слов, которыми хотелось покрыть Николая за безрассудность. И все же, она тоже молчала, недовольно поджав губы.       — Нужно отпустить монаха. — Разрезал своим решением воздух Ланцов, из-за чего Зоя буквально почувствовала, как воздух из её легких со свистом возмущения готовится вылиться наружу. — Нужно убедить его, что из Ост-Альты мы отправим несколько тысяч золотом. Для постройки храма новой веры. Апрат жаден, он желает, захватить в своё «Воинство» всех жителей Равки. Он пожертвует монахом. И решит сам сопроводить сундуки с приманкой. Ты сможешь такое организовать такое, за несколько часов?       — По-моему ты и без того устроил хорошее представление. — Недовольно фыркнула Назяленская.       — Из твоих уст это звучит как комплимент. — Парировал тут же Николай, заставляя девушку закатить глаза. — Но в любом случае одного моего слова может быть недостаточно. Сможешь?       Назяленская садится рядом, полностью обратившись корпусом к правителю, пока он чиркает пером по бумаге. Руки скрещены на груди, нога закинута на ногу — вся поза генерала говорит о том, что она готова к защите, и что все происходящее ей не нравится.       «Тебе следует научиться в меня верить. Поверь, прикольная штука» — как-то раз сказал ей Ланцов, еще не поняв тогда сути Зоиного характера. Она везде и во всем ищет брешь, она больше не возводит кого-либо в абсолют, чтобы чувствовать себя как монах-истеричка, что был тут недавно. Она пессимист и очень часто оказывается права.       — Ты хочешь дать Апрату возможность улизнуть. — Констатация факта, следом усмешка. — Проще посадить его под арест. У нас прекрасные камеры в темнице, может выбрать себе любую. — Назяленской не хочется хоть как-либо взаимодействовать с этим ужасающим человеком, даже если им не придется контактировать вовсе. Но под пристальным взглядом Николая кажется любая скала может сломаться и стать тем, что ему нужно. Зоя обреченно вздыхает. — Смогу, хоть это почти невозможная задача. — Шквальная поднимается на ноги и шагает по направлению к двери, где останавливается и оглядывается через плечо. — Фьерданцы. Ты справишься?       Конечно, она имела ввиду только что произошедший случай, когда демон отчаянно рвался наружу средь бела дня. Если подобное произойдет при Гримьере, то у Фьерды будут все основания пойти войной, дабы избавить мир от «грязи», что в их случае равно гришам. Ситуация становилась все тяжелее и опаснее, а самое страшное, что ни одна душа, даже талантливый Давид Костюк, не обладают нужными сведениями об этой тьме внутри сердца Равки, внутри Николая.       В переговорной Ланцов остается один, когда Зоя быстрым маршем удаляется по извилистому коридору в поисках Толи и монаха. Находит их шквальная в одной из комнат, устроенных под кабинет корпориалов, преимуществом было абсолютное отсутствие окон по периметру комнаты. Минусом — здесь всегда пахло плотью.       Монах все еще находился без сознания, Толя рассматривал картинки на стендах для школьников-гришей, когда Зоя оповестила свое присутствие стуком каблуков по холодному мрамору.       — Буди его. — Скомандовала генерал, остановившись прямо напротив монаха, чтобы первым, что он увидит, была Зоя и её металлический блеск глаз. Пленник вяло открывает глаза, как будто страдая похмельем, несколько раз моргает, чтобы сфокусироваться на лице перед ним, а затем замирает от страха.       — Тебе повезло. Наш король решил тебя отпустить. — Чистая правда, и она дается легко. Затем Зоя угрожающе щурит глаза, продолжая. — Если хоть одна душа узнает, о церкви Святого Николая в Цемне, я приду к тебе ночью и выпотрошу собственными руками. Если понял, кивни. — Монах кивнул, а Зоя в тот же момент выпрямилась и кивнула Толе. — Развяжи.       Сама она отошла к чистому столу, где молодые корпориалы учатся, от чего ее передергивает. Стоит только представить сколько трупов побывало в этих стенах во времена Дарклинга, в жилах стынет кровь.       Толя развязал монаха, и Зоя одним взглядом дала понять, что шпион может идти. Конечно, он все расскажет Апрату, уповая на прощение святых, но ему следовало услышать кое-что еще.       — Толя, — довольно громко позвала сердцебита Назяленская, зная по сквозящему ветру из открытой двери, что монах еще не вышел. — Нужно подготовить сундуки в Цемну. — Юл-Батар с непониманием уставился на генерала, но не спешил что-либо переспрашивать. Монах в это время прикрыл за собой дверь, оставив маленькую щелочку, чтобы подслушать, это вызвало на лице девушки подобие улыбки. Развернувшись лицом к Толе, генерал приложила палец к губам, наказывая ему молчать, а сама продолжила:       — Я попрошу у Пенского лучших людей для охраны, так же поедут двое шквальных. Вы с Тамарой отправитесь раньше на день, чтобы разведать обстановку. Никто не должен знать, что мы спонсируем постройку храма.       Только сейчас по лицу рослого солдата стало понятно, что он догадался обо всем. Толя улыбнулся во весь рот и покосился на дверь, Зоя ему утвердительно кивнула.       — Да, генерал.       И только когда шпион удалился, мановением руки Зоя захлопнула дверь и некоторое время выждала, прежде чем вновь заговорить.       — Найди Тамару. У вас другое задание. — Коротко отрапортовала Назяленская, после чего без лишних вопросов они разошлись. Толя на поиски сестры, Зоя — исполнять не самую приятную миссию по избавлению столицы от Апрата.