Шипы терновника

      Подготовка сундуков, которые по легенде должны были быть до верха забиты золотом, заняла практически всю оставшуюся часть дня. Помимо того, что нужно было организовать саму поклажу, так же требовалось подобрать людей в сопровождение, коих не так жалко отослать подальше от столицы, но при этом не вызовет подозрений в бессмысленности данного мероприятия. Нужно было отправить тех солдат, которым Зоя может доверить сложное задание, при этом не задействовав действительно важные лица, а потому из гришей к «обманке» Назяленская приставила Адрика Жабина. Сестра же его должна была остаться в Ос-Альте.       Все время подготовки шквальную не покидали мысли, завертевшиеся непослушными волчками. Во-первых, и, наверное, самое главное — Апрат не был дураком. Более того, он уже давно зарекомендовал себя как человек хитрый, опасный и крайне живучий, который может извлечь свою выгоду из любой ситуации. А потому надежды, что он клюнет на байку, рассказанную Николаем монаху, питать не стоило. Во-вторых, только глупец мог поверить в баснословную сумму, что должна отправиться в Цемну на строительство нового храма, когда казна пуста от слова совсем, а сама Равка по уши в долгах перед соседствующими государствами. И пусть стезя Апрата это вера, он довольно хорошо осведомлен в политической и финансовой сферах страны, не зря ведь развивал свою сеть шпионов.       В-третьих, но не по важности, Зою сильно беспокоило состояние Николая. Пока она занималась никому не нужной беготней, организовывала тяжелые сундуки с крепкими замками, чтобы любопытный нос священнослужителя попросту не смог залезть внутрь, оставалось только надеяться, что Николай не успеет полакомиться кем-либо из гостей или подданных. Признаки шевеления демона среди белого дня — крайне важная проблема, на которой, вероятно, стоило сосредоточиться. И все же, Ланцов достаточно упрям, чтобы игнорировать этот факт, чтобы делать вид, будто у него все под контролем.       Уже поднимаясь по лестнице Большого дворца, когда приготовления окончились, Зоя имела неудовольствие встретиться с Апратом у самых дверей кабинета короля, где надеялась застать Николая.       Камердинер, завидев сразу две персоны, требовавшие всем своим видом аудиенции, доложил о прибывших и только после этого открыл двери. Первым внутрь вошел Апрат, не размениваясь на любезности и элементарный этикет. Полы его рясы забавно развевались от создаваемого быстрой походкой ветра, хлипкая бороденка то и дело норовила улететь за плечо, однако неизменным был взгляд темных глаз — пронзительный и пугающий.       Зоя остановилась в паре шагов позади священнослужителя и, сцепив руки за спиной, обратилась в слух, чтобы не пропустить ни единого слова, ни единой заминки, которая могла бы выдать планы Апрата, или же хотя бы намекнуть на них.       — Мой царь. — Остановившись, поприветствовал сперва мужчина Николая, а Зоя задалась вопросом, как после такого бега по лестнице у него не сбилось дыхание вовсе, а тон оставался ровным, словно ничего не произошло.       — А? Апрат, чем обязан?       Ланцов, оторвавшись от своего стола с бумагами, где по всей видимости было что-то важное, принял вид весьма озадаченный и непонимающий. Спектакль начинался, и Назяленской довелось оказаться в первом ряду. Она не сомневалась, что своим кокетством и хитростью Николай может облапошить кого угодно, но, к своему глубочайшему сожалению, она знала кто такой Апрат.       — Я видел солдат, и обоз, в него погрузили сундуки. Вы куда-то уезжаете, мой царь?       Обращение, которым священнослужитель пользовался практически постоянно, послышалось с каким-то странным нажимом. Резко и противно, слишком сладко, что аж зубы свело оскоминой. Зоя покривилась, а вот Николай вовсе не изменился в лице, лишь с задумчивым видом вернулся к бумагам на столе.       — Вас так взволновали сундуки для моей невесты? — как бы между прочим проговорил Николай, обойдя рабочий стол и усевшись в кресло. — Это всего лишь небольшие свадебные хлопоты.       — При всем уважении, но разве корона может позволить себе такие траты на свадьбу?       — Корона — нет. А я могу. — Николай изобразил на своем лице выражение весьма скептичное, даже чужеродное, как мысленно заметила Зоя. Бумаги, которые юный король держал в руках, практически в ту же секунду отправились в ящик стола, а сам Ланцов перевел внимательный взгляд на Апрата, словно пытался сыграть с ним в гляделки. — Что-то не так? Вы переживаете, что с подарками может что-то случиться в дороге?       — Несмотря на то, что сундуки сопровождают лучшие солдаты Первой и Второй армий, я бы всё-таки хотел предложить и свою помощь. — С наигранной деликатностью проговорил Апрат, сделав пол шага вперед к Николаю.       Зоя не дергалась. Все так же стояла, подобно статуе, на своём месте, хотя бы одной простой причине. Апрат пусть и был главным интриганом всей Равки, но в открытую никогда не станет действовать, наглядным был случай с Дарклингом. Священнослужитель, и Назяленская понимала это лучше многих, несет опасность для жизни иначе.       — У нас нет худших солдат, Апрат. К тому же, — растягивая слова, Николая поднялся с места и, обойдя свой рабочий стол, остановился в шаге от Апрата, вытянув руку в сторону шквальной, — Генерал сама выбирала тех, кто отправится с подарками моей невесте. Можете спросить у неё.       Как бы ей сейчас не хотелось рассмеяться из-за спектакля, устроенного для одного лишь зрителя, шквальная сохраняла свое невозмутимое лицо солдата, слушая ересь, которую нес Николай и которой, кажется, верил Апрат. И все же ловит себя на неприятной, раздражающей мысли, что слова Ланцова вполне могли бы оказаться правдой. Он мог бы делать подарки своей будущей жене, будущей королеве Равки, и от этого становилось как-то досадно.       — Думаю, Апрата должна волновать душа его Величества и Равки, а не подарки для невесты. — Холодно сверкнув глазами в сторону священника, Зоя играла свою роль филигранно. Играла ли? По сути, окажись все сказанное правдой, генерал произнесла бы точно такую же фразу.       — Безусловно. — Змей в рясе недобро посмотрел на гриша своими черными глазами-пуговицами, после чего вернулся к Николаю. — Раз уж Вы определились с невестой, Ваше Величество, я должен исповедать её до свадьбы.       Едва слышно Зоя усмехнулась, опустив голову. Какое притворство! Какая боль за душу будущей правительницы! Какое самопожертвование! Апрату нужно было наряжаться в костюмы циркачей и театралов, а не проповедовать о мученических ликах святых. Вся неприязнь Зои Назяленской к этому человеку клокотала довольным зверем, наслаждаясь триумфом.       — Или убедиться в целомудрии будущей королевы? — вопрос-издевка, но, если бы Зоя в данный момент просто соглашалась со всеми выпадами Апрата, он заподозрил бы неладное.       Её роль — быть самой собой, злобной, колкой и крайне нелюбящей присутствие кого-либо кто говорит о Святых, считая их панацеей от любых бед. Увы, Равка со всех сторон окружена этими самыми бедами, но никакого намека на Святых спасителей Назяленская все еще не увидела.       Николай, решивший в этот самый момент глотнуть водички, поперхнулся из-за сказанного.       — Экипаж готов к отправлению, мой король, — наконец начала свой краткий доклад Зоя в присутствии Апрата, переключая внимание с острот и колкостей, которыми готова была перекидываться круглосуточно, на дело. — Если дальнейших распоряжений не будет, я могу идти? — с толстым намеком поинтересовалась шквальная, кинув беглый взгляд на спину священнослужителя. Этот цирк её конечно позабавил, но слегка поднадоел. А еще Назяленская страшно хотела сесть и вытянуть ноги, выпить чашечку крепкого чая, наблюдая за потрескиванием огня в камине своей гостиной, после чего, возможно, уснуть. Однако, пока Фьерданцы во дворце, Апрат не уехал в Цемну, а монстр внутри Николая рвется наружу, о всей этой беспокойной идиллии приходилось мечтать.       Николай казался серьёзным и даже выпрямился, отставив стакан на свой стол, и, словно забыв совершенно о священнике, принялся перебирать очередные бумажки на своём столе. Единственное, что Зоя успела заметить, это мелькнувшее соглашение с Керчией, тут же отправившееся в стол.       — Каков будет Ваш ответ, мой царь? — нетерпеливо подал голос Апрат, словно ему было жизненно необходимо это разрешение.       — Вы ещё здесь? — неподдельно удивился Ланцов. — Если вы так тревожитесь о сохранности моей помолвки, я не возражаю, чтоб Святое Воинство составило компанию охране.       Крышка ловушки захлопнулась.       Зоя, хоть её просьба о том, чтобы уйти, осталась без ответа, ни капли не пожалела, что осталась. Ведь редко когда можно наблюдать, как хитрец, каких стоит поискать, потеряв бдительность, заглатывает наживку. Толика ликования ярким пламенем вспыхнула внутри шквальной лишь на краткий миг — она, будучи реалистом до мозга костей, понимала, что по прибытии в Цемну, Апрат распознает ложь довольно быстро, и начнет строить свои козни. Николай затеял опасную игру.       Как только дверь за Апратом закрылась, а от Николая поступил сигнал-кивок, Зоя с выдохом облегчения одернула рукава кафтана, прикрывая запястья с браслетом-усилителем. В такие идиотские моменты ей непременно казалось, что не хватает опрятности, а потому разглаживание невидимых складок на одежде становилось своего рода медитацией, позволявшей вернуться в нормальное состояние.       Николай выдохнул, движением руки убирая чёлку наверх, чтобы не лезла в глаза.       — Такс, сначала нужно перекусить, а потом мне необходимо обокрасть гардероб Расмуса, — очередная идея, которую выдаёт мужчина, расстегивая золотые запонки на рукавах: — Я буду великолепен с зелёным цветом лица. Держу пари, мне он пойдёт больше, чем правителю Фьерды. Шквальная поворачивается в сторону дивана с кофейным столиком, чтобы поудобнее сесть, хотя минуту назад действительно планировала вернуться в Малый дворец и на некоторое время спрятаться от всех. Слишком бурное начало дня и его продолжение выдалось.       — Нет. — Буквально рухнув на диван, отчеканила Назяленская, и тут же посмотрела, насколько возможно строгим взглядом на Николая. — Еще более безумных идей не нашел в своем арсенале? — язвительно поинтересовалась она. Мнения Зои, конечно, на счет очередного плана никто не спрашивал. Ее снова и снова ставили перед фактом, и оставалось только благодарить, что Ланцов не рассказывал обо всем случившемся, когда это уже случилось.       Сейчас им стоило подумать о другой более важной детали, которая видимо не будет волновать короля до самого вечера. Отправив Толю и Тамару в Шухан, Николай будто бы хотел, чтобы его секрет стал известен не только членам Триумвирата и приближенным гришам-сердцебитам. Кто-то должен охранять покои ночью, и в лучшем случае новые солдаты просто подумают, что королю нездоровится, в худшем… Зоя знала наверняка, что они выберут «худший» вариант, позволяя слухам не просто расти, а укрепиться. От этой мысли загудела голова, что девушка потерла переносицу пальцами. Пугали её не сплетни, которым никогда не будет конца и края, а тот факт, что ей всю ночь придется наблюдать, как мерзость Дарклинга измывается над её королем.       — Ты хочешь в одиночку пробраться на дирижабль, полный фьерданских солдат и дрюскелей? А что, если они только этого и ждут? — устало проговорила шквальная, всплеснув руками, от чего по кабинету пробежался ветерок. Волнение выдавало себя сполна. — Не думал, что как только ты поднимешься на борт, тебя схватят и в лучшем случае запрут в Ледовом дворце? Она почти готова услышать, что, конечно, об этом Николай думал и все предусмотрел. Однако планы, слепленные буквально на коленке, всегда имели непредвиденные обстоятельства. Зоя уже открыла рот, чтобы сказать, что гришей и близко не подпустят к летательному аппарату, а снайперы, расставленные по утру, будут целиться именно в его голову под личиной принца Фьерды. Но в комнате появилась кухарка, и сразу же запахло булочками, из-за чего Зоя отвлеклась.       Перед ними выставили блюда. Нинель, так звали вошедшую к ним женщину, как-то непривычно заботливо подвинула тарелку с едой ближе к Зое. Это вызвало непрошеные воспоминания о Лилиане. Зоя отвернулась.       Она терпеливо ждала, когда дверь закроется вновь, подергивая пяткой от нервозности. Назяленская привыкла с самых малых лет к тому, что не должна бояться, смотреть с завистью и злиться, но нечаянная забота от незнакомых людей вырывала откуда-то из глубин маленькую девятилетнюю девочку, готовую выйти замуж за старого богача, лишь бы Сабина хоть раз подвинула тарелку так заботливо своей дочери.       — Нет, я не согласна с этим планом. — Стоило только двери закрыться, сразу проговорила Зоя, юрко перехватывая свежую булочку из-под руки Николая. — К тому же, какой бы умелой не была Женя, ей не будет достаточно пары часов чтобы превратить тебя в Гримьера, а затем обратно к ужину. — Она невольно вспомнила как Сафина кружила вокруг Нины неделями, перекраивая кости, чтобы сделать из Зеник идеальную фьерданку. А чтобы перекроить Николая понадобятся месяцы, слишком уж они с Расмусом разные. — Представь, если что-то пойдет не так, тебе придется навсегда остаться щуплым, болезненным сопляком. Какой ужас! — Наигранно произнесла Назяленская. — Равка никогда больше не увидит своего красавца-короля.       — Вот тут ты ошибаешься, мой прекрасный профиль отчеканен на всех монетах, как напоминание. И просто потому, что я идеально смотрюсь на валюте. — Блондин улыбается, изо рта стараясь не уронить ни одного кусочка еды, а после всё же прожевывает мясо, принимаясь дальше ковырять в своей тарелке самое вкусное. — Во-первых, туда отправлюсь не я. Конечно, лучше меня никто с таким ответственным заданием не справится, но на такой риск даже я не согласен. — он выдаёт этот как-то легко, словно никакой проблемы вовсе нет, а Зоя удивленно таращится на короля, не понимая шутит ли он в данный момент. — А и кстати! Раз ни Толи, ни Тамары в ближайшее время не будет, то придется работать по иному плану. Сегодня ты закроешь меня в одной из камер. Я почти уверен, что нынешнее убранство там, едва ли достойно такой великолепной персоны, как я. Но, стены довольно крепкие, и демон потратит достаточно сил, чтобы вырваться из наручников. А после, может быть поиздеваться над решёткой, но он не проломит каменные двери. Если… если только он не сможет поднять на своих крыльях Малый Дворец, в чем я сомневаюсь.       Во взгляде Зои занимался шторм, буря, которую с трудом можно было бы сдержать, и недовольство. Даже нелепый вид короля с набитым ртом не вызывал смеха или хоть какого-нибудь облегчения. Иногда Зоя хотела стукнуть Николая чем-нибудь тяжелым, и сейчас это желание было как никогда сильным, просто потому что она волнуется.       Волнуется за Ланцова не только как за короля, нужного этой испещренной ранами войны стране, но как за близкого друга, одного из тех немногих, кто смотрит без страха и обожания, свойственного мужчинам впервые завидевшим Назяленскую. Каждый из влюбленных в красивую оболочку дураков лелеял мысль, что Зоя может стать мягче именно с ним, превратившись в нежный цветок плюмерии. Но она была и всегда будет шипастым терновником, колючим сорняком, что выживает во что бы то ни было. Зоя волновалась за Николая, прячась в панцире из колкостей и язвительности, боясь потерять его чуточку больше, чем любого гриша в Малом дворце.       Они оба знали, что данный разговор должен случиться, и лучше если это будет намного раньше наступления ночи.       — Мы сделаем вид, что я ложусь спать как обычно, а после в форме шквального, ты уведешь меня в камеру. Я уверен, что моим глазам пойдёт форма второй армии.       На секунду в отражении заварочного чайника он словно занялся самолюбованием, но по улыбке было ясно, что царь иронизирует.       А вот в следующее мгновение, когда пришло время встретиться взглядом с глазами Зои, пришлось сглотнуть: — Вот только не говори, мне что идея отвратительная. Да, я чертовски ненавижу крыс, но несварения от них у меня не будет!       — Напротив, я не возражаю. — Как-то даже быстро согласилась шквальная, а затем, отставив чашку, где сахара, казалось, было больше, чем самого чая, уселась глубже к спинке дивана. — Могу хоть сейчас отвести тебя в камеру и заковать. Может тогда ты перестанешь фонтанировать безрассудными идеями. А я, наконец, высплюсь.       Она говорила не серьезно, стараясь скрыть иронию под маской непоколебимости генерала, но Зоя была ужасной актрисой. С Апратом труда не составило, нужно было всего лишь ненавидеть его, как обычно.       Назяленская прекрасно понимает, этой ночью она не уснет, даже при условии, что фьерданцы решат вернуться восвояси, Апрат будет далеко от столицы, керчийцы забудут о моросеях, а в шухане перестанут создавать кергудов. А потому, как бы не пытался Николай от нее избавиться, Зоя все равно встанет рядом, будь то отвратительные покои короля, казематы Малого дворца или птичий короб. Она будет защищать его, или от него, в зависимости как обернется ситуация.       — Я пошлю за Давидом и Женей. — Поднимаясь на ноги, произнесла шквальная. Уж кто-кто, но члены Триумвирата не должны оставаться в неведении.       Она выходит за дверь, и уже через секунду залетает с крайне кислой миной.       — Ты пригласил Крыгина? — с явным недовольством поинтересовалась Назяленская.       Блондин отвлекается на фигурку в руке, спокойно пропуская уход Зои, а вот то, как она залетает обратно, вызывает новую улыбку.       — Что такое? Ты смущена? Мне уже можно думать, что наш «друг» научился на тебя влиять? — очередная колкость от Ланцова звучит позитивным тоном.       — Наш «друг», — Зоя намеренно выделила интонацией это слово, давая понять свое отношение к Крыгину, — научился только действовать мне на нервы.       Несмотря на тот факт, что Эмиль служит со всей своей несуразной помпезностью живым щитом для Равки, скрывая на территории своего поместья секретную лабораторию, Назяленская его не любила. Справедливо отметить, что она в целом-то никого не любила, запрещала себе, вспоминая каждый раз слова Сабины. Вот к чему приводит любовь. И образ женщины, некогда красивой, но зачахлой с руками в мозолях и тусклыми глазами. А следом всегда идут воспоминания о павших солдатах, многие из которых были её друзьями.       Нет, Зоя никого не любит, и все же на Николая она смотрит иначе, без презрения. «Потому что он король» — убеждает себя шквальная, и это вызывает какой-то неясный дискомфорт внутри.       К слову, обратно заскочила Назяленская в кабинет именно из-за нежелания пересекаться с человеком, который считает своей обязанностью осыпать комплиментами генерала и предпринять очередную провальную попытку доказать, что возможно Крыгин именно то, что ей нужно.       «Мне нужна сильная Равка», — как-то ответила ему Зоя, незабываем посмотреть самым холодным взглядом, который только есть у нее в арсенале. Эмиль не был плохим человеком, и во многом ему должны быть благодарны за роль шута, отвлекающего маневра для всех и вся. И все же, Зоя его общество находила раздражающим.       Повернувшись к двери лицом, Назяленская приоткрыла створку, образовав маленькую щелочку, и вслушалась в голоса.       Беззаботный и пышущий энергией через край Крыгин весело прошагал мимо дверей кабинета, а следом за ним, недовольно переговариваясь на фьерданском, прошла делегация. Гримьера среди них не было. Как и Бонье. Закралось неприятное ощущение, которое словно змеилось под кожей, однако Зоя не могла предположить ничего дельного. Либо принц и его верный пес разгуливают по дворцу или саду, любуясь пейзажами, что вряд ли; либо вернулись на дирижабль, что вызывало еще больше вопросов; либо они оказались настолько хитрыми, что попытаются найти компромат на Ланцова в его же доме.       Звук голоса Крыгина тем временем практически стих, и Назяленская, облегченно выдохнув, кинула прежде, чем выйти:       — Как только Женя и Давид вернутся, я ожидаю найти тебя здесь. — Словно по старой привычке Зоины слова звучат больше, как приказ, чем просьба. Но и событий на сегодняшний день, казалось бы, достаточно, чтобы лучшие умы государства ломали свои головы над решениями не такими авантюристскими, какие принимает Николай.       Она выходит за дверь, плотно запирая её за собой, и направляется к лестнице. Шаг ее четкий, скорее показывающий стальной характер, нежели выдержку солдата. Смоляного цвета волосы колышатся от создаваемого самой Зоей ветра, и попадись ей кто сейчас на глаза, совершенно точно скажет — буря вот-вот разразится.       Прежде чем покинуть главный дворец, шквальная выхватывает одного из сердцебитов, переодетого в форму первой армии. Митя, молодой гриш, только-только закончивший обучение в школе, уже успел отличиться своими талантами, и именно поэтому Назяленская его отобрала сегодня. Она ценила силу и выдержку, а в этом рекруте имелось и то, и другое. Однако и он, завидев генерала, подобно остальным смотрел на нее каким-то щенячьим взглядом.       — Идем. — Коротко проговаривает Зоя, продолжая свой ход в сторону Малого дворца, а сердцебит только вторит «да, коммандер».       Почти до самого Малого дворца они идут в тишине: Зоя чуть впереди, Митя отставал на шаг. Если бы не присутствие неожиданных гостей из Фьерды, а также наличие какого-то керчийского шпиона, доложившего Торговому совету о «моросеях», шквальная отдала бы приказ прямо на месте. Но ситуация, что для Равки не являлось чем-то необычным, требовала особой осторожности.       — Докладывай. — Стоило только оказаться за дверями кабинета, прилегающего к её спальне, Зоя уселась за стол и буквально пригвоздила взглядом рекрута.       Митя вытянулся по струнке и, надо отдать ему должное, говорить начал без запинки. Все гриши, поступавшие в распоряжение генерала, должны были усвоить один урок — если они не готовы выслушать парочку грубых слов, им не место во Второй армии. Зоя желала всем своим собратьям по Малой науке только добра, но его [добро] просто необходимо вырвать из пастей всех стервятников, что оскалились на Равку. А дрожащие от страха щенки сделать этого попросту не смогут.       — Господину Гримьеру поплохело во время обеда, — «неужели не по вкусу заливное?» подумала шквальная, но перебивать не стала. — Двое солдат Первой армии и господин Бонье проводили принца к дирижаблю. Остальные последовали на экскурсию с господином Крыгиным.       Зоя потерла устало виски. В целом, эту информацию она знала, но по крайней мере теперь не приходилось гадать, куда именно направились принц со своим верным песиком Бонье.       — Больше ничего? — прикрыв глаза, поинтересовалась девушка. В воздухе повисла какая-то заминка, словно солдат боялся о чем-то доложить.       — Я подслушал их разговор, — неловко начал Митя, а затем поднял взгляд и распрямился, придавая себе уверенности, — Господин Гримьер сказал, что наш король — бастард.       Глаза Назяленской распахнулись сами собой.       Могла бы изобразить удивление, накричать и тем самым пресечь подобные разговоры, но в глазах шквальной только молнии сверкнули, выражая крайнее негодование.       — С каких пор гриши верят сплетням? — бесцветным голосом Зоя задала вполне уместный, но риторический вопрос. — Если веришь в эту чепуху, отправляйся во Фьерду, где таких как мы пытают во имя Джеля.       — Я не…       — Мне не нужны солдаты, сомневающиеся в своем короле! — громко хлопнув ладонью по столу процедила Назяленская. Звук этот, однако напомнил раскат грома, заполнив после себя пространство кабинета звенящей тишиной. Митя явно был напуган, и хоть Зоя оценила его честность и смелость, не могла похвалить — любая промашка может обернуться катастрофой.       Если Фьерданцы избрали путь распускания слухов среди солдат и обычного народа, что в целом неплохой план, то Назяленская сделает все, чтобы пресечь их.       Женя и Давид вернулись в Малый дворец уже к вечеру. К этому времени Назяленская успела поручить Мите важное задание: сердцебит должен был всеми способами следить за передвижениями Гримьера и Бонье, и в случае крайней необходимости доложить первым делом ей о происходящем.       Апрат, как и ожидалось, отправился следом за сундуками с ничем прямиком в Цемну, это давало им всем некоторое время. По крайней мере если священнослужитель все-таки узнает, что в сундуках нет ровным счетом ничего, вернется он лишь к завтрашнему обеду.       Зоя вошла в переговорную последней. Вид у нее был как обычно серьезный, а потому никто из присутствующих даже не повел бровью. Только Сафина высказала недовольство тем, что мотаться туда-сюда ей не особо нравится, и проще было остаться в Малом дворце сразу.       — Апрат уехал. — Пересекая комнату, докладывает Назяленская присутствующим, и останавливается у старинной карты Равки. Взгляд ее зацепился за Неморе, на котором сейчас отчетливо виднелись царапины от когтей демона. Значило ли это что-то? Вероятно, но шквальная подумает чуть позже и об этом, потому что на данный момент есть дела важнее.       — У нас очередные проблемы? — безучастно интересуется Давид, и Зоя протяжно выдыхает, поворачиваясь к членам Триумвирата лицом.       — Это Равка. — Как само собой разумеющееся выдает шквальная и подходит к столу с расстеленной картой. — В районе Адены новое «чудо». — Она ткнула пальцем в соответствующее обозначение города, затем провела по карте до другой точки. — В Карьеве пропали два гриша. Ситуация становится значительно хуже.       — Кергуды. — Констатировала Женя и обернулась на дверь, как раз когда она открылась.