Двадцать четыре часа

Лето набирало обороты. После победы над Волан-де-Мортом Гермионе было некуда идти. Ее родной дом был заброшен, а родители обосновались в Австралии, считая, что их зовут совершенно иначе, а детей у них нет. Новый министр магии Кингсли Бруствер порекомендовал девушке выждать хотя бы до августа, прежде чем возвращать память родителям – некоторые Пожиратели смерти были еще на свободе, и он опасался, что ее близким может грозить опасность. Гермиона согласилась, но в одиночестве жить в родительском доме не захотела – пустота и заброшенность этого места ввергали ее в отчаяние. Она с радостью (и облегчением) приняла приглашение семьи Уизли погостить в Норе до поездки в Австралию. Ее лучший друг Гарри Поттер тоже жил здесь весь июнь, но сейчас он почти все время проводил в Лондоне, обустраивая бывшее поместье Блэков на площади Гриммо. После долгих споров с самим собой он решил, что лучший способ почтить память Сириуса – превратить ненавистное ему родовое гнездо в жилой дом для сторонников светлой магии. Джинни (которая однажды тоже могла стать его хозяйкой) поддержала Гарри и даже высказала пару собственных идей по улучшению дома. И вот теперь Гермиона сидела на небольшой кухне в Норе и перемешивала ложкой сахар в кружке, задумчиво глядя в открытое окно. Она обожала запах летнего утра, пропитанного свежестью от недавно выпавшей росы. Миссис Уизли возилась возле плиты и что-то напевала себе под нос, пока в кастрюле булькала овсянка, а на сковороде шкворчали полоски бекона. Помимо Гермионы, в Норе сейчас жили младшие дети Уизли и еще близнецы. Их квартира сильно пострадала во время облав на грязнокровок, осквернителей крови и прочих неугодных Волан-де-Морту волшебников. Магазин Фред и Джордж уже восстановили, посчитав, что важнее всего сейчас вернуть людям радость. Квартиру они могут отремонтировать позже. — Милая, будешь яичницу? – ласково спросила миссис Уизли, и в этот момент на кухню зашли близнецы. — Я буду яичницу! – воскликнул Фред, — Я бы сейчас и дракона съел. — Скорее, он тебя, — весело заметил Джордж. В последние недели Гермиона почти не общалась с близнецами. В июне все было иначе — они проводили вместе много времени, играя в квиддич или гуляя по окрестностям вместе с Гарри, Роном и Джинни. Но Гарри покинул Нору, а близнецы взялись за восстановление своего магазина. Гермионе же оставалось скучать в стенах Норы, наслаждаясь покоем. Она коротала время за помощью миссис Уизли по дому и разговорами с Джинни. Иногда соглашалась полетать с Роном и внушала себе, что метла наконец-то ей подчиняется. Часто ложилась спать до того, как Фред и Джордж возвращались домой. Только завтраки Гермиона неизменно проводила в компании близнецов. Рон и Джинни в такое время еще спали, но Гермиона даже в каникулы предпочитала ранние подъемы. — Доброе утро, — сказала она близнецам, и они ей пожелали того же в ответ. Мистер Уизли, читавший в углу стола «Ежедневный пророк», при виде сыновей встрепенулся. — Ну, как идет торговля? — Лучше не бывает! Вчера мы распродали все наборы фокусов магловского производства… Гермиона улыбнулась. Как и совместные завтраки, обсуждения дел магазина тоже стали частью их негласного ритуала. В такие моменты она чувствовала себя причастной к семье Уизли. Близнецы расселись за столом. Сегодня Фред сел рядом с ней, и Гермиона слегка удивилась. Они с Джорджем были в отличном расположении духа. Мистер Уизли пару раз добродушно пожурил их за неуместные к столу шутки, но Гермиона отметила, что родители стали относиться к близнецам куда снисходительнее, чем раньше. Этому была причина: Фред чуть не погиб во время Битвы за Хогвартс, а Джордж вообще потерял ухо почти годом ранее. Завтрак был готов, и Гермиона подскочила, чтобы помочь миссис Уизли расставить тарелки. Женщина слабо отнекивалась, но добродушно передала Гермионе две порции яичницы с беконом, а сама отправила палочкой тарелку овсянки для мужа. Подходя к столу, Гермиона заметила, что Фред склонился над ее чашкой с нетронутым чаем, говоря что-то Джорджу, сидящему возле отца, и чуть не опрокинул ее локтем. — Твой завтрак, — сказала она, расставив тарелки, и убрала кружку из-под его руки. — Гермиона, ты сама любезность, — ответил Фред подозрительно веселым голосом. — Ты тоже, когда не полощешь локти в моей кружке. — Извини, я-то решил, что она стоит здесь именно для этого. Гермиона сузила глаза, но тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Им давно не семнадцать, и вряд ли Фред мог что-то сделать с ее чаем. В конце концов, даже близнецы должны были повзрослеть. Она отпила из кружки. Часы пробили семь утра. 07:00-08:00 За столом Фред вел себя необычайно галантно. Он подал Гермионе соль, заранее предугадав ее просьбу, подлил еще чая в кружку, а потом помог составить тарелки в раковину. Его поведение слегка насторожило девушку. Она привыкла ждать от близнецов подвоха. Девушка снова отогнала эти мысли. Выпив чай, близнецы по очереди поцеловали мать, обняли отца, отсалютовали гостье и растворились в воздухе, едва переступив порог дома. После завтрака Гермиона всегда вручную мыла посуду – механические действия ее успокаивали. Миссис Уизли поначалу сопротивлялось, заявив, что: «Негоже такой сильной волшебнице тереть тарелки руками, как будто она обычная магла!», — но вскоре смирилась. Первые странности начались именно во время мытья посуды. Мистер Уизли как раз прощался с женой, тихо перешептываясь на крыльце. Гермиона оттирала от кастрюли остатки овсянки, когда почувствовала прикосновение к плечу – легкое, как дуновение ветра. Она вздрогнула, и кастрюля выскользнула из пальцев в мыльную воду. Раздался всплеск; на ее футболке расползлось мокрое пятно. Гермиона выдохнула и повернулась – за спиной никого не было. Расставляя посуду по своим местам, она снова ощутила странное касание, но уже к уху — словно кто-то его почесал. В этот раз она ничего не уронила. Девушка оглянулась по сторонам. Кухня была пуста. Через полчаса, сидя в гостиной в полюбившемся ей кресле, Гермиона в третий раз ощутила странное прикосновение – невидимая рука пожала ее руку! Теперь Гермиона отчетливо видела, что к ней никто не прикасался. Рукопожатие было слабое, как от хрупкой руки ребенка. Миссис Уизли, задремавшая над вязанием, слабо сопела не менее чем в полуметре от девушки и никак до нее достать не могла. Что за чертовщина? 08:00-09:00 Младшие дети Уизли проснулись. Сонно зевая, Джинни спустилась вниз. Увидев в гостиной Гермиону, она принялась подавать подруге какие-то странные знаки и махнула в сторону кухни. Миссис Уизли все еще дремала в кресле. Гермиона на цыпочках обошла ее кресло и проскользнула в кухню. Джинни пропустила ее, а потом захлопнула и запечатала дверь. Секунду подумав, наложила на нее оглушающее заклятие. — Я всю ночь переписывалась с Гарри, — с жаром зашептала она на ухо Гермионе, как будто предпринятых мер защиты было недостаточно, — он позвал меня в гости на площадь Гриммо оценить проделанный ремонт. — Ой, здорово, — вскрикнула Гермиона. Джинни шикнула, приложив палец к губам, и Гермиона понизила голос: — А мне он ничего не сказал… — Ты не поняла, — Джинни смущенно улыбнулась, и веснусчатые щеки залило румянцем, — Гарри пригласил меня. Одну, понимаешь? — О-о-у, — Гермиона тоже зарделась. — Как ты думаешь, — Джинни снова зашептала, и ухо Гермионы обдало горячим дыханием, — он планирует показать мне спальню? Она захихикала и раскраснелась пуще прежнего. Гермиона отметила про себя, что редко видела подругу настолько смущенной. Как ни странно, Джинни очень шло краснеть – ее волосы горели огнем, и она сразу становилась гораздо младше своих лет. — Возможно, — Гермиона тоже захихикала, — И что ты думаешь?.. В дверь постучали, а потом настойчиво заколотили. До девушек донесся ворчливый голос Рона. — Никакого уединения в этом доме, — прошипела Джинни и сняла заклятие, а потом прошла к двери, чтобы ее отворить. Гермиона отчетливо видела, что подруга отошла от нее на пару метров, но в этот же момент ощутила легкое касание к спине – кто-то легонько похлопал ее чуть ниже лопаток. Она инстинктивно оглянулась, но уже знала, что там никого нет. Рон вошел на кухню, громко возмущаясь. — Да тише ты! – Джинни начала выходить из себя, — Маму разбудишь. — И что? Кто меня покормит? — Сейчас я все сделаю, — откликнулась Гермиона. Она взмахнула несколько раз палочкой – жизнь в Норе шла на пользу ее навыкам ведения хозяйства. Сковородка вскочила на плиту. Несколько полосок бекона упали в самостоятельно разлившееся на поверхности сковороды масло и через несколько секунд аппетитно зашипели. Гермиона хотела еще раз махнуть палочкой, но невидимая рука вернулась, схватив ее за запястье. Она выронила палочку. — С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Джинни. — Да…. Голова закружилась. Гермиона нагнулась за палочкой, подняла ее и снова взмахнула. В этот раз ее никто не хватал. Яйца разбились над сковородой, их содержимое упало к бекону: — Такая духота с утра. — Это точно, — проворчал Рон, который с самого утра был не в духе, — я половину ночи не спал. — Сходим на реку после обеда, если хочешь, — Джинни сказала это таким тоном, как будто ожидала, что Рон откажется. — Я обещал близнецам заглянуть в магазин. — Ну, а мы пойдем, — Джинни довольно подмигнула подруге. 09:00-10:00 Рон позавтракал и ушел к себе в комнату. Джинни с полотенцем в руках подскочила к моющей посуду Гермионе и возбужденно зашептала: — Насчет меня и… — Девочка моя, — миссис Уизли ступила на порог кухни. Джинни замолчала, — Ты снова моешь тарелки руками? — Меня это успокаивает, миссис Уизли, — Гермиона смущенно улыбнулась женщине, — Мы с мамой часто мыли посуду вдвоем… — Ох, дорогая. Миссис Уизли прижала ладони к груди, подошла к Гермионе (потеснив подпрыгивающую от нетерпения дочь) и сердечно ее обняла. Гермиона обняла женщину в ответ одними локтями – руки ее были в пене. Джинни недовольно закатила глаза. Гермиона ощутила легкий укол стыда. Карта «я скучаю по маме» всегда разыгрывалась без осечек. Когда миссис Уизли отстранилась, Гермиона почувствовала еще одно объятие. Оно было крепким, с хлопком по спине. Ей стало не по себе. Домыв посуду и убрав все по местам, девушки направились к сараям кормить кур. Гермиона ожидала, что подруга продолжит начатый на кухне разговор, но Джинни покосилась в сторону дома и вздохнула. — Фред подарил мне свою старую метлу. Не знаю, вернут ли в школе игру в квиддич, но очень надеюсь, — Джинни отточенным движением раскидывала корм по курятнику, — без вас мне будет скучно. Гермиона поняла, что еще ни разу не говорила подруге о своем решении вернуться в школу. — Буду рада, если смогу скрасить твой седьмой курс, — она загадочно улыбнулась. — Ты вернешься в Хогвартс? Гермиона кивнула. Джинни просияла и крепко обняла подругу, бросив миску с кормом на соломенный пол курятника. Плашка ударила Гермиону по ноге. Когда Джинни отстранилась, Гермиона нагнулась потереть ноющее место, но кто-то сделал это первым. 10:00-12:00 Сжав нож в руке, Гермиона наблюдала в окно, как Рон очищает небольшой садик от гномов. — Мама, мы хотим сходить на реку за Оттери-Сент-Кэчпоул, — безмятежно сказала Джинни. Миссис Уизли сосредоточенно следила за кипящими кастрюлями и не сразу ее расслышала. — Что ты сказала, дорогая? Джинни нахмурилась. Они с Гермионой вручную чистили картофель для пастушьего пирога: Джинни еще нельзя было пользоваться магией, а Гермиона хотела отвлечься от непонятных прикосновений, то и дело слабо обжигающих ее кожу. — Мы с Гермионой хотим сходить на реку за деревней, — упрямо повторила Джинни. Кто-то провел рукой по волосам Гермионы. Она замерла, потом опустила нож в воду с миской и потерла правый глаз. Она готова была поклясться, что ее левый глаз потерли в ответ! — Ох, Джинни, — миссис Уизли оторвала взгляд от кастрюли и покачала головой, — Не думаю, что это хорошая идея. Это может быть опасно. — Чего бояться героине войны? Особенно, когда рядом Гермиона, — девушки одновременно фыркнули. Миссис Уизли их веселье не разделила. — Это не смешно, Джиневра, — она совсем перестала следить за плитой, уперев руки в массивные бока. Взгляд, направленный на дочь, посуровел. – Тебе запрещено пользоваться магией, к тому же, это территория маглов, не защищенная магическими барьерами! Гермионину шею потрогали. — Миссис Уизли, — сказала она тихо, но уверенно, — я могу колдовать. Мы будем осторожны. Найдем укромное место поближе к Норе. Я наложу заклятия, отпугивающие маглов, и все защитные, какие знаю. Все будет хорошо. — Ох, ладно! Как я могу тебе отказать? Женщина всплеснула руками и повернулась к пытающемуся убежать из кастрюли обеду. Джинни попыталась возмутиться, но Гермиона тронула ее за плечо и расширила глаза, мысленно посылая: «Не сейчас!». — Будешь за старшую! Не позволяй Джинни колдовать! – с сердитой ноткой в голосе добавила миссис Уизли. — Конечно, миссис Уизли! Вы лучше всех. Женщина больше ничего не сказала, но вскоре принялась напевать под нос что-то из репертуара обожаемой ею Селестины Уорлок. Гермиона порезала ножом кончик пальца. Она хотела засунуть его в рот, но почувствовала легкое дуновение ветра, как будто на ее саднящий палец подули. В душном помещении неоткуда было взяться сквозняку — на улице температура превысила отметку 35 градусов Цельсия. Она разозлилась непонятному прикосновению и принялась сосать кончик пальца. Несуществующие пальцы обхватили ее запястье. 12:00-13:00 Пирог стоял в печи, а до подачи обеда оставалось около часа (в такую жару кусок особо не лез в горло никому, кроме Рона и близнецов), и девушки смогли подняться в комнату, чтобы поговорить. — Неужели мы свободны, — простонала Джинни и снова проделала утренние процедуры с дверью: заперла и запечатала заклинанием, а потом захлопнула еще и окно. Гермиона приготовилась умереть от духоты. От возни на кухне ее футболка прилипла к телу. На плечо Гермионы легла рука, которой в этой комнате быть не могло. Она принялась жевать губы, обдумывая, стоит ли поделиться с Джинни тем, что она сходит с ума. Ну, либо в Норе поселился новый житель – невидимый любитель потрогать молодых девушек. В момент, когда Гермиона была готова все выложить подруге, она ощутила прикосновение к лицу, а потом – губам. Как будто некто провел большим пальцем сначала по верхней, а потом нижней. Разозлившись, она укусила свою же губу. Во рту разлился металлический привкус. Джинни копалась под матрасом. Она достала несколько пергаментов. — Вот письма Гарри, — с возбуждением она бросила один из них подруге, — Прочти, я не против. Гермиона быстро пробежалась глазами по письму. Почерк принадлежал Гарри. Он действительно приглашал Джинни посмотреть на преображение пары комнат в доме на площади Гриммо. «…хочу показать тебе…» — Да, возможно, он имел в виду спальню, — деловито сказала Гермиона. Джинни пискнула. Она подскочила к подруге, возбужденно размахивая другим письмом. — Я проснулась в шесть утра и сразу написала Флер, — Гермиона скептически приподняла бровь, — Да ладно тебе, не будь такой предвзятой! И Флегма бывает полезной! А еще она обожает Гарри и согласилась нам помочь! Она напишет маме, что сегодня вечером Билл заберет меня в коттедж «Ракушка» через камин! — Но зачем? – не сразу сообразила Гермиона. Ее как раз сбили с толку невидимые руки на талии. — Как, зачем? Для конспирации. От них я отправлюсь к Гарри. Джинни заскакала по комнате, не сдерживая эмоций. А потом остановилась и испуганно посмотрела на девушку. — А что мне делать? Что надеть? У меня нет красивого белья! Оно обязательно? Гермиона вздохнула и потерла бровь. — Вовсе не обязательно, — увидев, что подруга поникла, она добавила — Но, если ты хочешь, можем заскочить в деревню. — Ты лучшая! – Джинни заключила ее в объятия. «Слишком много объятий к полудню», — устало подумала Гермиона. 13:00-15:00 Девушки накрыли стол к обеду, перекидываясь заговорщицкими взглядами. Миссис Уизли пообещала отпустить их к реке не раньше, чем они: пообедают, уберут со стола, погладят все выстиранные рубашки мистера Уизли и почистят котлы, — а это могло занять много времени. Флер обещала написать свекрови после полудня, но письма не было, и Джинни нервничала. Гермиона сочувствовала девушке, хотя сама готова была взорваться на месте. Кто-то поглаживал ее колено уже пару минут, и это прикосновение неизвестного происхождения порядком раздражало. Она так и не решилась сказать Джинни о своих ощущениях. Глядя на подругу, нервно бросающую взгляд в окно, она решила, что все расскажет во время прогулки. Рон вошел в кухню с улицы, потный и взъерошенный. Он положил руку на плечо Гермионы, и она подпрыгнула. — Чего ты дергаешься? – с легкой обидой спросил он. Гермиона закусила щеку. Во время Битвы за Хогвартс она поцеловала Рона на глазах у Гарри. Тогда она была уверена, что без памяти влюблена в своего вредного, временами грубого, но доброго и смешливого друга. Потом Волан-де-Морт пал, и она не ощутила ничего, кроме усталости. Спустя сутки они переспали. Их первая (и, как оказалось, последняя) ночь вышла неловкой и какой-то отчаянной, как будто они оба хотели забыть в объятиях друг друга весь пережитый кошмар. Гермиона поняла — любовь, связывающая их все эти годы, была совершенно не романтического плана. Наутро она приняла твердое решение сохранить близкую дружбу с Роном, но поставить точку во всем остальном. Сказать ему об этом она решилась не сразу. Казалось, что Рон понял ее. В присутствии Гарри он вел себя, как обычно (разве что, его подколы в сторону Гермионы стали немного злее). Наедине же с Гермионой он выстраивал стену из прозрачного льда: они друг друга видят, но вот слова доносятся издалека. Гермиона пообещала себе понемногу топить эту стену, и у нее получалось. И сейчас Гермиона поняла: Рон впервые к ней прикоснулся, а она дернулась. Очевидно, он принял ее дерганье на свой счет. Гермиона побоялась сказать правду: его прикосновение всего лишь было чуть более осязаемым, чем назойливое поглаживание колена. — Я просто испугалась, — она улыбнулась ему и похлопала по руке. Он бросил на подругу мрачный взгляд, но все же улыбнулся. — Понимаю. Я тоже все время шугаюсь… Как думаешь, это пройдет? — Разумеется. Он вышел из кухни, и Гермиона от досады опять прикусила щеку изнутри. Кто-то слегка хлопнул по ее лицу, возможно, добиваясь того, чтобы она перестала. Какая наглость! После обеда Рон трансгрессировал в Косой переулок, прихватив обед для близнецов. Миссис Уизли проводила его до крыльца – она часто провожала членов семьи, словно их могли украсть прямо у дверей дома. — Это что, сова Билла и Флер? – удивленно сказала она, поднимаясь на цыпочки на деревянном крыльце. Гермиона и Джинни складывали посуду в мойку. Они замерли с тарелками в руках и переглянулись. 15:00-16:00 Пик солнечной активности спал, но воздух плавился от июльской жары. Девушки торопливо шли по тропинке, одновременно ведущей и к небольшой реке, огибающей деревню и проходящей недалеко от Норы, и к самой деревне. Они надеялись, что их не будет видно из окон дома, когда дорога разветвится. — Я думала, она нас не отпустит, — пропыхтела Джинни. Гермиона еле поспевала за подругой. Ее увлечение учебой и книгами проигрывало страсти Джинни к квиддичу – постоянное сидение на одном месте не добавляло выносливости. Джинни слегка притормозила, поравнялась с Гермионой и схватила ее за руку. — У нас всего два часа! А еще нужно искупаться, чтобы chère maman ничего не заподозрила. Флер придумала отличный повод позвать Джинни в гости. Она пожаловалась миссис Уизли, как ей тяжело одной справляться в уходе за домом. Флер попросила отправить к ней Джинни для помощи в генеральной уборке. Перемешивая в письме английский с французским и обращаясь к миссис Уизли не иначе, как chère maman, Флер совсем заморочила свекрови голову. Миссис Уизли неодобрительно фыркнула, но отправила снохе письмо с одобрением. «Тебе будет полезно потрудиться бок о бок с Флер», сказала она дочери. Джинни сделала вид, что расстроена. — Chère maman была бы весьма mécontent, если бы знала, что ты задумала, — смех Гермионы звучал как кряканье от быстрого бега. — Мягко сказано! Они замолчали, и у Гермионы появилось время подумать. Она сходила с ума, в этом почти не было сомнений. Но она не была бы Гермионой Грейнджер, если бы не заметила закономерность: иногда это невидимое существо реагировало на ее собственные или чужие к ней прикосновения. И она задумалась — а было ли это странное явление привидением? Может, этот некто чувствовал ее прикосновения, как она чувствовала его? Как, например, порез пальца. Или укус щеки изнутри. Гермиона остановилась, и Джинни с удивлением на нее посмотрела. — Можешь ущипнуть меня за руку? – спросила Гермиона и добавила, — Сильно. — Зачем? – не поняла девушка. — Ущипни, пожалуйста, и мы побежим дальше. С их места было отчетливо видно деревню – пара минут легкой трусцой, и они на месте. Гермиона глянула на свои наручные часы (подарок на семнадцатилетие от родителей) – они потратили на дорогу десять минут из отведенных двух часов. Джинни ущипнула ее так, что Гермиона вскрикнула. Она еле сдержалась, чтобы не схватиться за пульсирующее от боли место рукой. Гермиона готова была поклясться: кто-то сделал это за нее! А еще она отметила одну вещь – прикосновения становились все более отчетливыми. — Спасибо! Гермиона первой припустилась бежать, взяв подругу за руку. — Ты знаешь, где у маглов магазины? – спросила она. — Да, только… — Джинни задохнулась, — У меня же нет их денег. — Не переживай, у меня-то есть. — Как же удобно дружить с маглорожденной волшебницей! 16:00-17:00 Что с ней происходит? Заклятие объединения? Порча? Гермиона сидела на песчаном берегу узкой речки и смотрела, как Джинни красивыми четкими движениями рассекает водную гладь. Неудивительно, что Гарри был от нее без ума. Гермиона же быстро продрогла, да и плавать толком не умела. А на дне вода была ледяная – Джинни сказала, что в реке много источников. Решив немного позагорать, она натирала кожу солнцезащитным кремом, купленном у маглов в деревне. Гермиона совсем забыла про своего (кого? тайного партнера по прикосновениям?) призрака, пока не начала размазывать крем по телу. Намазывая живот, она ощутила, как по всему телу пробежали пальцы. Когда Гермиона перешла к груди, ее сильно ущипнули за руку. Значит, этому нечто не всегда нравится, когда она себя трогает? Джинни вылезла из воды и плюхнулась рядом с подругой. — Мне даже полегчало, — сказала она, выжимая длинные рыжие волосы, — хотя к семи часам я, наверное, начну трястись, как ненормальная. — Я уже ощущаю себя ненормальной, — мрачно призналась Гермиона. Она набрала побольше воздуха в легкие и на выдохе созналась, — меня весь день кто-то трогает! Джинни замерла с волосами в руках. — В каком смысле – трогает? — Ну… — Гермиона замялась, — я чувствую необъяснимые тактильные контакты, когда меня никто не касается. Сначала все ощущалось слабо, как сквозняк, но постепенно… Она припомнила все невидимые прикосновения. В конце рассказа кто-то притронулся к ее щеке. — Вот, опять! Только что меня погладили по лицу, — простонала Гермиона. Джинни вдруг выпрямилась. Она откинула волосы на спину и серьезно посмотрела на подругу. — Когда это началось? — Утром, после завтрака, — Гермиона лихорадочно вспоминала, — Я мыла посуду. Ты и Рон еще не спустились, и за завтраком были только твои родители, я и... Они воскликнули одновременно: — Близнецы!