***
Солнце давно зашло за горизонт. В час призрака, когда Люцерис так и не вернулся из Штормового Предела, а ворона о предупреждении о том, что он останется у лорда Борроса не было, Рейнира начала по-настоящему волноваться. Тогда улетучилась последняя капля веселости. Лейнор мерил шагами комнату, становясь все более нервным. Деймон притих, сидя рядом с уставшей, но все еще бодрствующей женой. Лорд Корлис, несмотря на свой престарелый возраст, оставался таким же бодрым, как и все. Он, не отрываясь, смотрел на море из окна, видимо, высматривая вдалеке внука. Принцесса Рейнис сидела рядом с Рейнирой, от волнения снявшей все свои кольца и сжимавшей подлокотники кресла до побеления пальцев. Он уже должен был вернуться, шептал голос внутри. Если бы Люк решил остаться на ночь у Борроса, он бы обязательно их предупредил. — Может, просто ворон не долетел? — нарушила тишину Рейнира. Все мигом посмотрели на нее. — Если Люк остался из-за шторма, наверняка, птица просто не долетела. — Верно, — тут же согласилась с ней Рейнис, похлопывая ее по ладони. — Откинь все дурные мысли. Мой внук скоро вернется, вот увидишь. Рейнира кивнула. Спустя еще час в зал вошел, торопясь, мейстер Герардис с посланием в руке. Лейнор первым подошел к нему. Молча развернув пергамент и в гробовой тишине ознакомившись с содержимым, муж ее встал, как вкопанный. — Что там, сын? — нетерпеливо вопросил Корлис, спускаясь по лестнице. — Люк остался ночевать в Штормовом Пределе? Лейнор молчал. Его могучая спина была напряжена. Рейнира видела это и отсюда. Почему он не поворачивается к ней? Почему он ничего не говорит? Где ее милый мальчик? — Оставьте нас, — холодный голос мужа прорезал ночную тишину. Все тут же закопошились, поднимаясь со своих мест. Принцесса Рейнис, перед тем как уйти, еще раз сжала ладонь невестки. Лейна бросила последний взгляд у двери. Волнение и страх отчетливо читались на ее лице. — Лейнор, — Рейнира шагнула к мужу и замерла. Подходить ближе не решалась. — Где наш мальчик? Муж, наконец, обернулся, и Рейнира увидела в фиолетовых глазах его слезы. Она ухватилась за стол. Не падать. Стоять. Он ничего еще не сказал. Люк, наверное, просто поранился. Лейнор сам подошел к ней. Он взял ее за руку и, поцеловав в лоб, прижал к груди. — Наш мальчик не вернется домой, любовь моя, — прошептал он. Рейнира закричала. Истошно и неистово, выплескивая всю боль, собранную за эти дни. Отчего боги так жестоки к ней, что решили забрать у нее отца, нерожденного ребенка, а теперь еще и сына? Боль колола грудь. Она хотела оттолкнуть Лейнора, ударить его за то, что тот позволил сыну улететь. Но Рейнира понимала: единственный человек, кого она должна винить, она сама. Так пусть же Семеро заберут ее, пусть вернут ей Люцериса. — Отпусти! — плакала она, изо всех сил порываясь вырваться из объятий. — Отпусти, отпусти! Отпусти! Лейнор держал ее в мертвой, крепкой хватке. Силы испарились также быстро, как и вспыхнули. Ноги, не в силах держать, согнулись, и она осела на пол. Лейнор все еще обнимал ее. — Мой милый мальчик, — рыдала она, сжимая ворот мужа. Слезы катились по щекам, пропитывая камзол мужа и катясь до самого ее рта. Соль питала ее язык. — Мой Люцерис… На холодном полу они просидели еще долго. Рейнира не заметила, как прошло время, но в одно мгновение она переместилась с пола в чертоге на мягкую перину в своих покоях. Воспоминания об утрате пронзили ее голову, подобно стреле. Она села на кровати. Рядом кто-то встрепенулся. — Мама? — раздался тихий голосок. Висенья. — Мама, ты проснулась. Я позову тетю Лейну. Девочка резво спрыгнула с кровати и почти обогнула кровать, как Рейнира, вскочив следом, остановила дочь. — Где твой отец? — спросила она малышку. — Он улетел, — неловко произнесла Висенья. — Еще утром. Сказал, чтобы я за тобой ухаживала, и улетел. — Куда? Висенья пожала плечами. В голове снова раздался голос мужа: «Наш мальчик не вернется домой». Рейнира осела на пол, держась за голову. — Мама, тебе плохо? — взволнованный голос дочери доносился издалека, хотя она чувствовала нежные прикосновения ее маленьких ладоней. — Мама, я позову тетю Лейну. Подожди. Висенья умчалась. Рейнира не смогла остановить ее. Она никогда не могла унять ее характер и, хотя бы на миг, успокоить ее бушующий шторм. Такое удавалось только Лейнору… и Люцерису. Грудь снова засаднило. Рейниру никогда не ранили. Единственной ее раной за всю жизнь, были разрывы после родов, но сейчас она, кажется, понимала, что чувствуют мужчины, когда их ранит стрела. — Рейнира, — воскликнул голос Лейны, и в следующий миг ее подняли на руки и аккуратно уложили на кровать. — Висенья, — прошептала она, собрав все силы в кулак. — Она с Бейлой, — успокоил голос Лейны. — Не волнуйся. — Где Лейнор? — в ответ молчание. — Лейна, скажи, где он, или я сейчас поднимусь… — Он улетел к Борросу, — мигом ответила кузина. — Сказал, что должен сам узнать, что произошло. Открыв глаза, она снова села. Голова закружилась, но Рейнира старалась не замечать этого. — Куда ты? — Полечу за ним. Я должна вернуть моего сына домой, — Рейнира, на которую вдруг напала тяжесть, замерла. Ноги свисали с кровати. — Я должна вернуть его… останки домой. Он должен упокоиться здесь. Последние слова потонули в море слез. Плечи ее задрожали. — Лейнор вернет его, — тихо произнесла Лейна. Она осторожно обняла кузину и вновь уложила ту на кровать. Рейнира не сопротивлялась. Что она могла сделать? Всё, что она должна была сделать, она не совершила. Не смогла защитить сына.***
Лейна лежала рядом с ней целый день, или, по крайней мере, Рейнире так показалось. Она не знала, сколько прошло времени. Она спала, плакала, спала и плакала. А когда слезы высохли, просто лежала, слушая, как шумит замок. Мимо двери ее спальни редко кто-то проходил. Изредка кто-то заходил к ней. Раз она слышала голос принцессы Рейнис, чувствовала ее нежное прикосновение и теплый шепот, но слов уже не помнила. Зато помнила слова Деймона, зашедшего почти сразу после ее пробуждения. — Я улетаю, — сказал он Лейне. — Не дождешься Лейнора? Вы ведь вместе должны были полететь в Харренхолл, — взволнованный шепот Лейны раздавался откуда-то справа, со стороны окна. — Он не вернется, пока не найдет сына, — голос Деймона был холоден, но на последнем слове он дрогнул. Всего на секунду, но Рейнира, все еще лежавшая с закрытыми глазами, заметила это. Лейна не отвечала. Зашуршали ткани и раздались тихие шаги. Он пошла к мужу. — Пора собирать армию, Лейна, — сказал Деймон. — С гибелью Люцериса война воронов и переговоров подошла к концу. Пришло время настоящей войны, войны пламени и крови. Порывистый вздох Лейны оказался оглушительным в тиши спальни. — Вернись ко мне, — произнесла она страстно. — Вернись ко мне и нашим детям, Деймон. Не смей оставлять нас одних. Послышался звук поцелуя, и Рейнире на миг стало стыдно. Они думают, что она спит, на деле же она такой же свидетель их прощания, как и Луна на небе. — Вернусь, — обещал Деймон жене и ушел. Лейна осталась с Рейнирой, все также заботясь о ней. Она пару раз попыталась заставить ее покушать, но Рейнире кусок в горло не лез. У нее даже сил поднять ложку не хватало. Сердце ее встрепенулось, лишь когда на пороге спальни появился Лейнор. Грязный, чумазый, весь пропахший драконом, он явился на седьмой день после своего отлета. Он подошел к кровати. Рейнира, не отрываясь, следила за ним. Лейнор осторожно опустился на край кровати. — Ты нашел его? — прошептала в темноте Рейнира. Голос ее напоминал скрежет. Лейнор покачал головой. — Что же мы сожжем на его погребальном костре? — спросила Рейнира спокойно. Ни истерики, ни слез, ничего, будто все ее эмоции были выжжены. — Его одежду, — просто ответил Лейнор погодя. Он не смотрел на жену, глядел в пол, себе в ноги, будто не находил сил поднять голову и взглянуть на увядшую в горе Рейниру. — Ладно. Сделаем это утром, — она отодвинулась, давая мужу место на кровати. — Ложись. Напряженный, словно тетива лука, Лейнор опустился рядом с ней на кровать. Рейнира взяла его за руку и придвинулась к нему, прижимаясь к боку. Закрыла глаза и уткнулась ему в плечо. Она так и не заснула, а, судя по дыханию Лейнора, он сна этой ночью также не нашел. С утра, как и решила Рейнира, было объявлено о похоронах Люцериса. Присутствовали только самые близкие, видеть чужие лица на прощании с сыном Рейнира не пожелала. Погребальный костер вспыхнул от совместного пламени Сиракс и Морского Дыма. Голубой камзол с бордовым плащом Люцериса загорелся ярко, как звезда на небе. Рейнира подняла голову и взмолилась, чтобы сын ее переродился горящей ночью звездой. Так, она будет чувствовать его присутствие. Так, будет казаться, что Люцерис просто улетел на небо. — Люцерис погиб, как драконий всадник, — произнес лорд Корлис, привлекая внимание невестки и сына, ушедших в себя. — Он погиб, как истый Таргариен, верхом на драконе, сражаясь храбро за себя и за свою семью. Однако ушел не на небо, а в море, подобно Велариону. В вечные воды, во владения Сардиньего Короля, где Он будет хранить его во все грядущие дни. Висенья, стоявшая рядом с кузинами, Бейлой и Рейной, тихо всхлипнула. Принцесса Рейнис позади них обняла внучку за плечи, прижимая к себе. — Мой милый внук, — продолжал Морской Змей. Голос его обволакивал, подобно весеннему ветру. — Пусть ветры будут столь же сильны, как твой дух, моря твои — столь же спокойны, как твой нрав, а сети твои — столь же полны, как твое необъятное сердце. Из моря мы вышли, и в море мы возвратимся. Глаза заслезились. Одинокая слеза скатилась по щеке, Рейнира быстро смахнула ее. Голова вновь закружилась, и, чтобы не упасть, она ухватилась за локоть мужа. — Тебе плохо? — тут же встрепенулся Лейнор, заглядывая ей в лицо. — Голова закружилась, — призналась Рейнира тихо. Нечего было пугать детей. Она выпрямила спину, вздернула подбородок, но руку мужа так и не отпустила. Они простояли у костра сына, пока бревнышки не превратились в пепел. Первым оставил их Морской Змей. Он сочувственно стиснул плечо сына и взглянул на невестку полными болью глазами. За мужем последовала принцесса Рейнис. Она ограничилась последним взглядом на догорающий костер и лежащих рядом друг с другом двух драконов. За родителями ушла и Лейна, прихватив с собой дочерей. Остались только Рейнира, Лейнор и их младшие дети. Джоффри, как только Лейна отошла на пару шагов, взял мать за руку, утыкаясь ей в плечо. Рейнира обняла сына за голову и оставила на его темноволосой макушке поцелуй, сочащийся любовью и болью. Висенья, как любимица отца, тут же утонула в его объятиях. Она пожелала бы, как раньше, чтобы отец ее взял на руки и крепко-крепко обнял, но с годами Висенья становилась старше, и отец более не мог поднять ее. Визерис — самый младший из их детей, семилетний мальчик с полными слез глазами уткнулся в ноги матери и громко заплакал. Сердце Рейниры отозвалось уколом нестерпимой боли. Она уже хотела опуститься на колени и обнять сына, утешить его и, быть может, найти в нем самой утешение. Однако Лейнор оказался быстрее. Он опустился на колено и взял сына на руки. Визерис длинными ногами обхватил туловище отца и, спрятав в его большой шее лицо, зарыдал. Висенья взяла мать за руку, все еще обнимая отца. Так они простояли еще долго. После Лейнор отнес уснувшего Визериса в его комнату, а Рейнира, разрешив дочери сегодня пропустить уроки и прогуляться по пляжу с Мераксес — конечно, в сопровождении гвардейцев, пришла с Джоффри в чертог. Сегодня здесь было пусто. Лорды вернулись в свои замки, собирать войска. Лорд Корлис, наверное, уже отплыл в Черноводной Залив, а с ним отправилась и принцесса Рейнис. Лейна была занята своими дочерьми. Рейну глубоко тронула смерть Люцериса, и Лейна предпочла быть рядом с дочерью, раз Лейнор уже вернулся и мог быть для Рейниры поддержкой. — Я отомщу ему, матушка, — раздался голос Джоффри. Он стоял у горевшего камина. Рейнира перевела взгляд с надписи «Штормовой Предел» на столе на сына. — Отомщу Эймонду за моего брата. Обрушусь на него на Тираксесе. Он маленький, по сравнению с Вхагар, но шустрый и быстрый. Мы налетим на дядю сверху, я лично снесу ему голову и преподнесу тебе, мама. Рейниру затопил страх. Она в ужасе взглянула на сына. В глазах его горел огонь ненависти. Слова его были тверды, и Рейнира не сомневалась, он сдержит свое слово. — Ты не будешь этого делать, — прежде чем она смогла что-то ответить сыну, по лестнице спустился Лейнор. — Отец, — попытался Джоффри что-то сказать. — Я сказал, ты не будешь этого делать, — Лейнор штормом пронесся мимо Рейниры и остановился перед сыном. Джоффри было всего четырнадцать, но он уже доставал отцу до плеч. — Никакой битвы между тобой и Эймондом не будет. Ты не полезешь к нему. Будешь оставаться здесь, рядом с матерью, сестрой и младшим братом. Будешь защищать их, ты меня понял, Джоффри? Мальчик, в глазах которого не утихало пламя ненависти, все же смиренно и коротко кивнул. В миг карие очи его наполнились слезами. Лейнор обнял сына за шею и поцеловал в лоб. Он что-то прошептал ему, и мальчик снова кивнул. Рейнира глядела на эту картину с щемящим сердцем. Сколько еще она должна потерять, чтобы воссесть на Железный Трон? И стоил ли он подобных жертв? Когда Джоффри проходил мимо нее, она остановила его. Молча поцеловала его в щеку, мальчик обнял ее своими длинными руками, и Рейнира, как можно больше, вдохнула его аромат. — Я не буду этого делать, матушка, — сказал он ей. — Я не оставлю тебя. Рейнира улыбнулась. Сердце ее кричало, чтобы она не отпускала сына, держала его в объятиях вечно, но сердце не владело ею. Джоффри ушел, оставив родителей одних. — Когда ты улетаешь? — спросила Рейнира в тишине. — Сегодня, — Лейнор шагнул к ней. — Сейчас. — Ты будешь нужен мне здесь, — тихо-тихо произнесла Рейнира. — Деймон справится и один. Лейнор приблизился к ней. Теперь он возвышался над ней, смотрел сверху вниз, и было в его глазах столько же — если не больше, любви, сколько семнадцать лет назад, когда она родила их первенца. Уголки губ его чуть приподнялись. Взгляд его бегал по ее лицу, будто силясь запомнить всё: от взмахов ресниц до еле заметных морщинок у глаз. Лейнор взял ее за подбородок и поцеловал. Аккуратно, словно спрашивая разрешения. Уместно ли вовсе сейчас целоваться, когда они совсем недавно потеряли двух детей? Рейнира смело ответила на поцелуй. Был он горек, словно соль, но тепло дарил также, как было и до всего случившегося. Она схватилась за ворот мужа и углубила поцелуй. — Останься со мной, — выдохнула она ему в губы, отстранившись. Лейнор тяжело дышал. — Если мы оба останемся на Драконьем Камне, лорды сочтут это за трусость и высокомерие и с удовольствие встанут на сторону Эйгона, который, несомненно, одарит их почестями и золотом. Она это понимала. Понимала всё. Нужно воевать, нужно садиться на спину дракона и вести войско. Сил же у нее на это совершенно не было, как и желания. Единственное, чего она желала, это увидеть Люцериса вновь, обнять его и защитить от всех зол этого мира. Забрать детей и улететь. Далеко, чтобы ни один Эймонд до них не достал. Но это все сказки и мечты. В реальности же приходилось браться за меч, и, если сама Рейнира не в силах его поднять, за нее это сделает Лейнор, и она не должна удерживать его. Рейнира кивнула. — Обещай, что вернешься, — горячо произнесла она, глядя мужу в глаза. — Обещай, что не оставишь меня в этом мире одну. Обещай… Нет, я приказываю, как твоя королева, приказываю не умирать, возвратиться ко мне живым и невредимым. — Как прикажет моя королева, — шепнул Лейнор, прежде чем запечатать свои слова у нее на губах.