Гордость – не то слово, что ищу

Опыт трансмиграции Шан Цинхуа не был превосходным. На самом деле, если вы спросите, он был довольно дерьмовым! Но никто никогда не спрашивает его об этом, потому что никто не знает, что он трансмигратор, а его суровая, прижимистая, по большей части молчащая Система – не особо хороший собеседник. Второе детство Самолета-взмывающего-в-небеса не было приятным. Оно не было мультяшно трагичным или что-то в этом роде (как, ну, детство протагониста), оно было просто... глубоко несчастливым. Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке в собственном теле, в собственной голове, в собственной семье и в этом мире в целом, и поэтому Шан Цинхуа был странным ребенком. И только он вроде как начал осваиваться, как годы его физической и психической дисфории достигли кульминации – он, наконец, сознательно вспомнил свою прошлую жизнь как писателя в современном мире. Фактически, как автора этого мира. И тогда окружающие действительно начали замечать, что он знает то, чего не должен знать, помнит то, чего не было, и имеет крайне странную манеру говорить. Им это не понравилось. Шан Цинхуа это не понравилось. Да никому это не понравилось. Он не был близок со своей второй семьей. Это нормально, правда. Шан Цинхуа не был близок и со своей первой семьей тоже. А потом было время, которое он провел в качестве ученика Пика Аньдин! А потом главного ученика! Ни то, ни другое не было веселым. Пик Аньдин действительно был не для тех, кто сдается перед трудностями – как и любой другой пик горной секты Цанцюн. Этот мир слишком серьезно воспринял механику совершенствования, расплывчато описанную Самолетом, и у этого трансмигратора никогда не было возможности сдаться, если дела пойдут плохо. Нет, он был обязан стать Лордом Пика Аньдин, а иначе – провал! Так заявила его дерьмовая Система! Итак, Шан Цинхуа (ну, на тот момент еще не Цинхуа) надрывал свою задницу. Он сделал немало вещей, которыми он не гордился и о которых не говорил, чтобы получить свое положение (откровенно говоря, саботировать торты соученика, пожалуй, наименьшее из его преступлений). И теперь он может рассчитывать на то, что будет все так же надрывать свою задницу на службе Цанцюну до тех пор, пока не умрет, не вознесется или каким-либо иным образом не уйдет в отставку с поста Лорда Пика Аньдин. А-а-ах, теперь Шан Цинхуа понимает хобби своего вознесшегося мастера искать верные способы инсценировать свою смерть! Это не только чрезвычайно полезный навык для совершенствующегося, но, возможно, это единственный способ, с помощью которого Шан Цинхуа когда-либо сможет разорвать цепь, приковывающую его к столу для бесконечного заполнения форм. Если, конечно, не считать возможность того, что его действительно прикончат, умертвят или ликвидируют. По словам мудрого и постоянно измотанного вознесшегося бывшего мастера Шан Цинхуа, между этими тремя способами убийства существует разница, и Шан Цинхуа понимает его точку зрения. Его могут прикончить по личным причинам, ликвидировать по политическим, а умерщвление – это просто... ну... безличная смерть от руки бессердечного лорда демонов или что-то в этом роде. И конечно же (говоря о демонах), когда Шан Цинхуа был еще только учеником Аньдина, он подцепил наиболее вероятную причину того, что его в один прекрасный день прикончат, умертвят или ликвидируют: Мобэй-цзюня, будущего Северного Короля Демонов. Кстати, он даже красивее, чем мог себе представить Самолет! Фанаты-художники плакали бы, увидев такое идеально вылепленное существо! Какой потрясающий способ умереть! Будучи еще юным учеником и оказавшись посреди ужасающего (и в общем-то, одностороннего) столкновения сил во время выездной миссии, Шан Цинхуа (еще не Цинхуа) вцепился в бедра будущего Северного Короля, умоляя позволить ему предать горную секту Цанцюн, чтобы спасти свою шкуру, увидел, как были убиты его соученики, неожиданно спас жизнь Мобэй-цзюня и только чудом выбрался из этой передряги! Та самая суровая и прижимистая Система бросила в него миссией без предупреждения и с чрезвычайно высокими шансами умереть – если, конечно, он не сможет спрятаться в кармане Мобэй-цзюня. А затем Шан Цинхуа получил крайне стрессовую возможность просто взять и выбросить своего любимого персонажа и будущего убийцу. А потом он очень, очень глупо этого не сделал. С тех пор Шан Цинхуа был верным слугой, тайным шпионом и время от времени боксерской грушей Мобэй-цзюня. Теперь Шан Цинхуа – Лорд Пика Аньдин, и ему нужен перерыв. Ему так сильно нужен перерыв, что он наверняка инсценировал бы свою смерть, если бы думал, что Система позволит ему уйти от наказания за уклонение от сюжета! И если бы он думал, что Мобэй-цзюнь его никак не выследит и не выставит его голову на пике за попытку сбежать со службы! Шан Цинхуа уже некоторое время является Лордом Пика Аньдин, и ему нравится думать, что он довольно-таки неплохо справляется. Но у него слишком много работы! И эта работа никогда не прекращается! Каждый раз, когда он заканчивает свою неблагодарную работу – стоит только оглянуться, как на него наваливают еще больше неблагодарной работы! Совершенный образ элегантного и изящного несравненного бессмертного совершенствующегося, стоящего над земными заботами, для него навсегда подорван. Шан Цинхуа не только стал «несравненным бессмертным», даже будучи очевидным самозванцем, но он также обнаружил, что всеми остальными пиками большую часть времени управляют жадные, неблагодарные, мелочные и тщеславные дети! Ну, по крайней мере, так ему обычно кажется! Он предвзят, он знает. Но он предвзят, потому что это его работа – следить за тем, чтобы все их припасы, товары и даже мусор доставлялись туда, куда нужно, и вовремя! О, эти истерики! О, эти элегантные, изящные, красноречивые склоки! (О, если бы Шан Цинхуа мог избавиться от чего-то одного в этой своей второй жизни, то это был бы Шэнь Цинцю. Да-да, именно от него, и похуй на лорда демонов, который, скорее всего, когда-нибудь убьет Шан Цинхуа. Не потому, что Шэнь Цинцю – будущий главный злодей, которому суждено пытать протагониста. А потому, что Шан Цинхуа иногда неебически близок к тому, чтобы заказать убийство этого человека за кражу партии специальной бумаги с другого пика или какую-нибудь еще херню.) (Юэ Цинъюань! Чжанмэнь-шисюн! Бро! Ты не можешь и дальше спускать с рук этому человеку подобные вещи!) Конечно, у Шан Цинхуа есть целый пик учеников, начиная от крошечных детей и заканчивая признанными заклинателями, помогающих ему с логистикой горной секты Цанцюн. Но большую часть времени ему кажется, что ему приходится возиться с учениками Аньдина больше, чем они того стоят! Самые младшие ученики, теряющие формы и делающие ошибки в простейшем сложении! Мастера залов, спорящие из-за несовместимых стилей бухгалтерского учета! Менеджеры складов и хранилищ, кричащие друг на друга из-за настройки массивов терморегуляции! Посыльные и курьеры, которые не могут следовать даже простейшим указаниям направления – например, таким, которые нужны, чтобы найти их собственную задницу! Сопровождающие караванов и чванливые инспекторы, которые наживают врагов среди собственных мирских поставщиков и смертных мастеров-ремесленников! Трейдеры и дилеры, которые почему-то не могут вести переговоры, покупать, продавать, получать или обменивать товары без няньки, будь им двадцать или же почти двести лет! (Ладно, хорошо, некоторые из его боевых братьев-заклинателей на Пике Аньдин и даже некоторые из его учеников просто фантастические, и, возможно, если бы не они, Шан Цинхуа уже давно утонул бы под свитками этой бюрократической херни. Но некоторых из них он готов лично отправить в короткое путешествие с высокой скалы, если они не смогут правильно понять, что означает делегирование и обеспечение качества поставщика.) Шан Цинхуа теперь владеет боевыми искусствами и математикой! И оно, вроде как, того не стоит! Перерыв! Перерыв! А-а-ах, ему так сильно нужен отпуск! Текущая цель жизни Шан Цинхуа – организовать операции Аньдина настолько хорошо, чтобы он мог пропадать на месяцы, без предупреждения, в то время как в горной секте Цанцюн все будет идти своим чередом без него! Он хочет создать настолько эффективную систему делегирования полномочий со сдержками и противовесами, чтобы он мог инсценировать свою смерть – и никто этого не заметил бы как минимум в течение года! Он сделает это, даже если это убьет его! Даже если он не сможет изменить сюжет мира, то, по крайней мере, он изобретет и внедрит единую приличную систему хранения документов! Это будет его настоящее наследие. Его вклад в написание истории этого мира, учитывая, что никто не знает, что он Бог-Автор, против воли трансмигрировавший в собственное творение, и что рано или поздно его повесят, выпотрошат и четвертуют за то, что он такая вероломная крыса, благодаря его дерьмовой, никчемной Системе. К сожалению, даже когда Шан Цинхуа удается выкроить время для себя, остается еще один вопрос – куда ему отправляться? После ежедневной пахоты Лорда Пика Аньдин, когда у Шан Цинхуа чудесным образом нет работы, которую нужно было сделать немедленно, он как бы просто хочет вернуться в свой Дом Досуга и ничего не делать (ох, как он скучает по Интернету). У него есть новое замечательное хобби: он скучает по своей писанине, но часто не может написать ни единого предложения художественного текста из страха, что его творения станут реальностью. Снова. Конечно, он отлично проводит свое драгоценное свободное время! Но если кто-нибудь знает, где он находится, его отдых неизбежно прервет какая-нибудь чрезвычайная ситуация! Например, бандитское нападение на торговый караван с товарами для Пика Цяньцао или неурожай зерна, предназначенного для Пика Цзуйсянь. Или даже срочное собрание Пиковых Лордов, которое неизбежно превратится в многочасовое ток-шоу «Давай пожалуемся на пик Аньдин». Ах-хренеть, ну неужели его ученики не могут хоть раз без него справиться с последствиями демонического тайфуна? Плевать, что из-за толпы монстров им придется искать новые караваны или мастеров-ремесленников! Плевать, что после нашествия растений-людоедов их местные фермеры не смогут выполнить квоту! Кого волнует уровень смертности охотников на монстров? Кого волнует, если они потеряют специальную партию цветов, служащих антидотом от очередного яда «трахнись-или-умри» для Пика Цяньцао? Не Шан Цинхуа! Вот только ему не позволено на все это наплевать. Блять. Если Шан Цинхуа хочет настоящего отпуска, ему придется покинуть свой пик. Никакого ему отпуска-на-дому! Чтобы обрести настоящую тишину и покой, ему придется стащить свою задницу с горы и куда-нибудь пойти. Вероятно, глубокой ночью. И не сболтнув, куда он направляется, не единой живой душе. Лю Цингэ делает это постоянно, ну, вроде того (что, на самом деле, очень раздражает Шан Цинхуа, потому что именно ему приходится убирать весь тот бардак, который оставляет после себя Лю Цингэ, и по какой-то причине все ожидают, что именно он, как главный по логистике, может выследить странствующего Бога Войны Байчжаня, когда тот им действительно зачем-то нужен)! Если Лю Цингэ может избежать наказания за то, что выбил окно в ванной, чтобы сбежать с отстойной вечеринки, то и Шан Цинхуа сможет! Шан Цинхуа делает мысленную пометку – нужно удостовериться, что его ученики не подумают, что его похитили или что-то в этом роде, если он попытается покинуть Аньдин. Он делает еще одну мысленную пометку – удостовериться, что Мобэй-цзюнь не подумает, что он его предал или что-то в этом роде. Это должно прикрыть его задницу со всех сторон, верно? Но все же, куда же Шан Цинхуа стоит отправиться? Он Бог-Автор этого мира! Он точно знает, что существует множество великих чудес и впечатляющих диковин, которые человек может увидеть, и сам придумал концепции для большинства из них! Он мог бродить по миру, видя реальные, материальные, функционирующие версии мест, растений и существ, созданные из монохромного текста веб-новеллы (или даже просто смутных грез) из его прошлой жизни! Многие заклинатели из старших поколений горной секты Цанцюн – поколения нынешних Пиковых Лордов или старше – покидают хребет Тяньгун исключительно для того, чтобы испытать просветление путешествия. Здесь можно увидеть множество несравненных видов и пейзажей! Даже если, кхм, многие из этих фантастических достопримечательностей изначально были придуманы для целей па-па-па или в качестве фона для сцен па-па-па, они все равно прекрасны! Даже если они были созданы, чтобы стать фоном для ужасного сюжета мести и мирового господства тирана-протагониста, они все равно изумительно хороши! Прекрасно драматичны! К сожалению, многие из этих мест также очень опасны. Даже смертельно опасны. Немалое количество заклинателей, покидающих горную секту Цанцюн в поиске великих чудес, охраняемых ужасными монстрами, или внушающих трепет диковинок, кишащих плотоядными ужасами, никогда не возвращаются, потому что их жестоко убивают. Ну, или, знаете, они где-то возносятся или оседают и забывают писать, но немалая доля этих праведных заклинателей погибает от руки различных демонов, очень серьезно относящихся к негласным правилам вроде «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Возможно, это связано с тем, что Самолет злоупотребил идеей о том, что Ло Бинхэ – его прекрасный, тиранический сын-протагонист – был единственным, кто мог бы выжить в том или ином испытании, потому что это делало протагониста более впечатляющим по сравнению со всеми остальными. Даже Лю Цингэ иногда только чудом удается вернуться на Цанцюн, пройдя на волосок от гибели! Кажется, именно эта его саморазрушительная привычка заставляла Му Цинфана, Лорда Пика Цяньцао, съезжать с катушек и лезть на стены еще с тех пор, как они были учениками! Может быть, Шан Цинхуа и «непревзойденный» бессмертный совершенствующийся, переживший кое-какое дерьмо, но... он все-таки не воин. По крайней мере, он не полезет в сражение добровольно. Ему не нравится сражаться. А ведь в этом мире попадаются реально большие кучи дерьма! Он не желает тратить свой с трудом заработанный отпуск на сражения с ужасными монстрами только ради того, чтобы взглянуть на фоновый пейзаж для сцены па-па-па! Даже если эти волшебные чудеса природы, предположительно, заставляют людей радостно рыдать от просветления при виде их красоты! Шан Цинхуа почти полностью уверен, что писал то же самое о члене своего протагониста. Послушайте, Путь Гордого Бессмертного Демона был не лучшим литературным произведением, и Самолет это знал! Он знал это и сожалел об этом даже без настойчивых напоминаний от антифанатов и хейтеров! Ему нужны были деньги, и он потерял свои первоначальные наброски! Кто на самом деле был одурачен в этой ситуации? Бесстыдный автор, который писал дерьмовую, продажную, дешевую эротику, нафаршированную шаблонами, стереотипами и всякой подобной херней, или бессовестно озабоченные читатели, которые продолжали платить за это дерьмо? В плачевном состоянии этого мира действительно нет его вины! Вероятно. Он надеется на это. Шан Цинхуа придерживается мнения, что для того, чтобы создать на основе его веб-новеллы реально существующий мир (если это именно то, что случилось), нужно полностью слететь с катушек, и все это дерьмо – только их вина. Говоря об этом, на самом деле во всем этом мире Шан Цинхуа отчаянно хочет увидеть только одну-единственную вещь – своего сына. Нет, не член протагониста! Ему не нужно и не хочется видеть это! Нет, спасибо! Он хочет увидеть самого протагониста, Ло Бинхэ. Шан Цинхуа уже несколько десятилетий как трансмигрировал, однако Тяньлан-цзюнь, Небесный Демон и Император Демонов, только совсем недавно был запечатан под горой Байлу. Они здесь все еще на стадии преканона! Они еще даже не начали сюжет! В лучшем случае, они находятся в экспозиции, первом абзаце первой главы (не то чтобы Шан Цинхуа сейчас даже отдаленно помнил содержание своей первой главы)! Шан Цинхуа несколько раз реально рыдал из-за того факта, что они все еще застряли на подготовительной стадии. Да бросьте, почему он должен проживать всю предысторию своего персонажа, а?! В любом случае! Заключение Тяньлан-цзюня означает, что протагонист наконец-то родился. Год назад отец протагониста, Небесный Демон, был запечатан на веки вечные, а его мать Су Сиянь, человеческая заклинательница, к настоящему времени уже давно сбежала из подземелий секты Дворец Хуаньхуа, родила и умерла от яда, который должен был убить ее дитя. Протагонист был опущен в ледяную реку, чтобы его нашла, назвала и вырастила скромная прачка, которая в конечном итоге заболела и скончалась, в результате чего юный протагонист снова остался сиротой, не имеющим ни дома, ни кого-нибудь, кто мог бы любить его или заботиться о нем, на всем белом свете. Классика, правда? А Шан Цинхуа... вроде как, любопытно увидеть протагониста? Действительно, отчаянно любопытно увидеть своего протагониста! Это его сын! Это мальчик, который вырастет и навсегда изменит Человеческое и Демоническое Царства! Кто будет править всем как Император! Благодаря настойчивости фанатов стереотипных новелл о героях-жеребцах, которые требовали такого очень поверхностного финала. Шан Цинхуа хотел бы получить реальное подтверждение того, что сюжет в конечном итоге собирается осуществиться, спасибо! Ему даже мельком не удалось увидеть Тяньлан-цзюня! (И спасибо, блять, за это, честно!) Иногда Шан Цинхуа честно забывает, что люди вокруг него изначально были персонажами, и что им всем суждено когда-нибудь быть сбитыми с толку дерьмовым сюжетом его веб-новеллы о жеребце. Даже если он разговаривает с довольно значимым персонажем, он может об этом забыть! Слова на странице не могут сравниться с реальными людьми здесь! Все его персонажи – настоящие, живые, дышащие, думающие, растущие личности! У них есть удивительная глубина характера, которую он никогда не исследовал, и собственный разум! У всех и каждого! От самого бросового безымянного пушечного мяса до играющих критическую роль в сюжете второстепенных персонажей! Просто... это совсем другое, когда у всех есть лица, и иногда Шан Цинхуа забывает ожесточить свое сердце. Шэнь Цинцю, например, во многом является тем, кем его описал Самолет-взмывающий-в-небеса, а именно мудаком. Но в то же время большую часть времени он просто непредсказуемый мудак-коллега Шан Цинхуа! Который часто кажется слишком умным и элегантным, чтобы полностью вписаться в роль подлого злодея! Даже Мобэй-цзюнь, вместо того, чтобы выступать в качестве второстепенного Лорда Демонов из Пути Гордого Бессмертного Демона, обычно является либо мудаковатым боссом Шан Цинхуа где-то там, либо вполне реальной и нависающей прямо над ним угрозой. Они слишком реальны! Система Шан Цинхуа – пиздецки злобная и чертовски суровая стерва, но на самом деле большую часть времени она молчит. Если он теряется в ежедневной обыденной рутине управления Аньдином и служения Цанцюну, он иногда может забыть, что когда-то был Самолетом-взмывающим-в-небеса. Мир слишком сложен, люди слишком самостоятельны, и Лорд Пика Аньдин Шан Цинхуа забывает, что все они мчатся навстречу судьбе, когда-то по незнанию продиктованной им, Богом-Автором Пути Гордого Бессмертного Демона и незадачливым трансмигратором. Система не сможет выдвинуть никаких возражений, если Шан Цинхуа просто хочет... типа... взглянуть на своего сына, верно? Он хочет увидеть, как его великий протагонист реализован как личность из просто текста-на-экране! Если он просто пойдет и бросит быстрый взгляд, его Система не активирует никакой протокол наказания, верно? Верно?.. «...Система? Бро?», думает Шан Цинхуа. Ха-ха, никаких возражений! Пока! Наверное, это хороший знак! Шан Цинхуа появится и исчезнет со скоростью молнии – его годовалый протагонист даже никогда не узнает, что он там появлялся! Он увидит чистое детское личико белого лотоса, полудемона, который перевернет мир из мести за свои страдания, и тогда он будет доволен, он клянется! Он сразу же вернется к работе после того, как бросит заслуженный взгляд на того, о котором написал буквально тысячи глав контента. Он как бы умер за этого младенца! Он может быть убит снова в процессе организации важных событий в истории этого младенца! Он заслуживает того, чтобы увидеть своего маленького сыночка! Итак, Шан Цинхуа организует себе отпуск и сообщает всем, что отправляется на миссию. Это не ложь, честно. Это просто, эмм... самоназначенная миссия. Это считается как миссия! Все верят ему на слово. Шан Цинхуа на самом деле по возможности не злоупотребляет (всерьез) своей властью Лорда Пика Аньдин, в основном потому, что он знает, что развалится, как мокрая бумага, при первой же попытке противодействия, и он абсолютно не хочет обрушить на себя раньше времени смерть своего персонажа как вероломной крысы. Некоторые из его учеников и коллег, особенно мастера залов и старшие заклинатели Аньдин, ругают его за то, что он покидает их в трудное время. Как будто Пик Аньдин не существует в этом состоянии постоянно. Их время никогда не бывает легким! Всегда кто-то умирает. Тем не менее, некоторых людей почему-то возмущает, что Шан Цинхуа не будет находиться на горе, пока другие люди учат на занятиях «как обнаружить мошенника, который набьет песком ваши мешки с рисом», или пока другие люди занимаются незначительными проблемами затопления некоторых подземных хранилищ их пика. — Почему лидер секты Юэ не может поручать миссии Пиковым Лордам, у которых нет настоящей работы? — жалуется какой-то ученик, что одновременно смешит и радует Шан Цинхуа. В каком-то смысле это также сокрушительное заявление о качестве миропостроения Самолета – воплощение его веб-новеллы сделало все возможное, чтобы подправить и дополнить устройство этого мира далеко за пределы всего, что он когда-либо мог себе представить. Хотя, честно говоря, он вроде как думает, что даже если его миропостроение действительно такой отстой, это не его вина, что жители этого мира просто не исправили это. Его прогресс в отклонении от канона ограничен дерьмовой Системой, которая с ним почти не разговаривает. Но какие, блять, оправдания могут быть у всех остальных? Некоторые из учеников Шан Цинхуа пытаются побежать за ним с формами на подпись, с которыми они не хотят ждать до его возвращения. То же самое пытаются сделать курьеры с других пиков, из других сект и от многочисленных торговых партнеров Цанцюна, но Шан Цинхуа перепрыгивает через несколько стен и прячется в кустах. Для этого и нужны его помощники! Идите и найдите нужные вам департаменты Пика Аньдин! Аньдин знает, что его не похитили! Мобэй-цзюнь не может спонтанно решить (ну, на самом деле может), что Шан Цинхуа предал его, если он случайно заглянет с незапланированным визитом, особенно когда шпионские отчеты Шан Цинхуа в основном безупречны! Ничего плохого не случится, если он и заглянет! Шан Цинхуа уходит! Он ушел! Ах! Вкус свободы! Он уже успел его позабыть.

~~~~~~~~~~

Шан Цинхуа действительно не помнит всех подробностей Пути Гордого Бессмертного Демона. Да, он Бог-Автор этого мира, но он не просто так писал черновики (которые потом трагически потерялись)! Он написал сотни и сотни глав контента! Миллионы и миллионы слов! И он больше не может просто открыть свою опубликованную новеллу и выполнить поиск по ключевым словам, чтобы сослаться на нее, и это настоящая заноза-в-заднице, в которой он яростно винит свою прижимистую Систему. И, честно говоря, реальные, материальные, самостоятельные люди, демоны, животные, растения и другие существа в этом мире ухватились за его мироустройство (по общему признанию, непоследовательное, неуклюжее и надуманное) и развили его до логического конца. С тех пор, как Шан Цинхуа полностью восстановил свои воспоминания о прошлой жизни и узнал от холодной и неумолимой Системы, что он трансмигратор, он регулярно был удивлен тем, сколько дыр в сюжете было заполнено и сколько изменений было сделано в его вселенной. И не всегда приятно удивлен. Помимо всех растений и монстров, о которых он никогда не слышал, собранных в нечто, напоминающее функциональные и устойчивые экосистемы, он столкнулся с множеством полноценных культурных традиций, социальных ритуалов и других общественных особенностей, которые он никогда и не думал вообразить. Людям приходится жить с небрежно сочиненной им драматической ерундой. И, кхм, увы, но часть этих общественных особенностей, к его глубокому смущению, связана со всей разнообразной па-па-па-херней, которая растет, ползает, бегает, плавает и летает вокруг, куда ни взгляни. Если секс-пыльца и яд суккуба являются издержками проживания в этом мире, люди, очевидно, придумают практичные способы борьбы с ними! Знания Шан Цинхуа как Бога-Автора... эм... иногда, вроде как, бесполезны! Этот несговорчивый мир продолжает развиваться и делает некоторые из его знаний немного, самую капельку устаревшими. У него все еще есть преимущества – в его рукавах хранится множество сюжетных линий с золотыми пальцами и куча знаний о внутренней политике, скелетах-в-шкафах и грязном белье, но он действительно не помнит их все. Некоторые из них были своего рода проходными фразами, написанными «на отвались», ладно?! К счастью, он почти уверен, что город, где жил Ло Бинхэ со своей приемной матерью, не сдвинулся с места! Если только на него случайно не напали мародерствующие демоны или он не оказался втянут в какой-нибудь другой фантастический конфликт в стиле сянься, что... к сожалению, возможно. Но он надеется, что нет! Шан Цинхуа действительно помнит название этого места: городок Линьло. Главным образом потому, что он бессовестно и неоднократно использовал чрезвычайно трагическое детство Ло Бинхэ как легкодоступный источник ангста. После того, как он, наконец, смирился с тем фактом, что его первоначальные планы сделать Путь Гордого Бессмертного Демона по-настоящему хорошим литературным произведением были убиты и похоронены годы назад. Поэтому у его протагониста было немало бесстыдно душераздирающих речей, начинающихся со слов: «В маленьком, бедном городке, где я вырос... на реке Лочуань...». Да, Самолета обвиняли в шаблонности и злоупотреблении стереотипами, но эй! Если это не сломано, не пытайтесь это чинить! Если вы написали это один раз, почему бы не использовать это снова? Особенно, когда на кону стоят оплата аренды и покупка еды! Возможно, в какой-то момент он также заставил своего почерневшего взрослого протагониста снова посетить городок своего детства, а затем очень бесстыдно использовал легкодоступный ангст от этого визита и какую-то шаблонную, стереотипную сюжетную линию, чтобы обеспечить протагонисту еще одну жену. Ах, кто же был одноразовым отбросом-злодеем в той арке? Что-то о женщине вроде злой мачехи, злоупотребляющей демоническим артефактом, чтобы достичь вечной молодости без необходимости долго и упорно работать над самосовершенствованием? Он не может вспомнить. Он не может даже вспомнить, кем оказалась жена; вероятно, какой-нибудь персонаж вроде невинной падчерицы или ищущей справедливости заклинательницы. Но он определенно помнит, как антифанаты, особенно постоянные читатели, были особенно злы из-за предположительно используемых им в этой арке приманки на ностальгию и приема «заманить-и-подменить». Один из недавних и самых ярых антифанатов Пути Гордого Бессмертного Демона, так называемый «Непревзойденный Огурец», вместо того, чтобы написать несколько ужасающе длинных рецензий, критикующих Самолета за его дерьмовый выбор направления сюжетной линии, как ожидалось (добавляя общее количество просмотров и комментариев к его веб-новелле, что было самым важным), на самом деле написал всего три предложения: «Не могу поверить, что я действительно думал, что ты сможешь сделать с этим хоть что-нибудь приличное. Мне так противно, что я даже не могу сейчас печатать. Глупый автор». Неважно! В любом случае, да, Шан Цинхуа помнит, где найти малыша Ло Бинхэ. По крайней мере, он всегда мог бы просто пойти по реке Лочуань вниз по течению от ближайшей точки к Дворцу Хуаньхуа, а затем продолжать расспрашивать, пока кто-то не подскажет ему, где найти бедную прачку и ее маленького приемыша. Вообще-то, ему все равно придется поспрашивать, когда он доберется до нужного городка. В конце концов, у Шан Цинхуа нет ни малейшего шанса точно вспомнить, где именно он поместил дом детства Ло Бинхэ. Хм, кажется, он в конце концов снес этот дом ради еще большего количества очков ангста? Может быть? Ах, блять. Он действительно не может вспомнить. Итак, Шан Цинхуа расспрашивает по округе. Он старается не задавать слишком прямых вопросов. Он старается не привлекать нежелательного внимания к бедной старой прачке и ее приемному сыну. Он одет не как Пиковый Лорд, а носит маскировку, которая должна позволить ему сойти за обычного путешествующего заклинателя. Вокруг бродит много разных заклинателей! В этом мире множество мелких сект! Некоторые связаны с более крупными сектами, другие нет! Но вокруг полно демонов, монстров и призраков, поэтому простые смертные привыкли, что через их поселения проходят заклинатели. Шан Цинхуа не был воспитан в семье благородных заклинателей или вообще в благородной семье, и он участвовал во множестве обычных выездных миссий как ученик Аньдина (и даже как трансмигратор он тоже был скромного происхождения). Итак, он привык иметь дело с простыми смертными. Сейчас он немного потерял сноровку, учитывая, что Лорд Пика Аньдин обычно работает лично с важными торговыми партнерами, но он думает, что ему удается скрыть большинство речевых оборотов и манер, которые могли бы выдать его как Пикового Лорда! Он не пропускает мимо ушей легкое отвращение и презрение, исходящие от людей, точно понимающих, о ком он спрашивает, когда наконец сталкивается с ними. «Как-то странно! — думает Шан Цинхуа, — К чему бы вам так задирать нос перед скромной прачкой, Мастер-Выращивающий-Редис и Мадам-Плетельщица-Корзин?» Что бы ни сделала приемная мать протагониста, похоже, это отразилось и на отношении окружающих к Шан Цинхуа, просто потому, что он ее ищет. Ой-ой! Наверное, это нехорошо! Это что, интрига? За прошедшие годы Шан Цинхуа выполнил несколько мелких миссий от Системы, решая проблемы, которые, похоже, были вызваны тем, что его персонажи внезапно стали реальными людьми, несогласными с первоначальным ходом его сюжетных линий. Это худшие миссии. На самом деле ему никогда не нравятся миссии, выданные Системой, но это не главное. Когда Шан Цинхуа находит дом детства своего сына-протагониста, он... Он останавливается. Он сверлит этот дом пораженным взглядом. Когда он описал его как лачугу, никто не должен был серьезно относиться к его словам как Бога-Автора! Дом действительно выглядит совершенно непригодным для проживания человека. Да, последние пару десятков лет он жил на красивой горе, так что, возможно, его точка зрения предвзята. Но этот вид определенно заставил бы Самолета-взмывающего-в-небеса оглядеть свою дерьмовую, тесную современную квартиру и подумать: «Ну, по крайней мере, я не бедная прачка в историческом фэнтезийном мире». «Блять», — думает он. Шан Цинхуа стоит на тесной и пыльной улице на окраине городка у реки Лочуань, смотрит на лачугу, зажатую между двумя другими лачугами, и пытается набраться храбрости, чтобы постучать в дверь. Он Пиковый Лорд! Праведный совершенствующийся! «Непревзойденный» бессмертный! (Вообще-то, его заставила добиться всего этого Система, но в конце концов он это сделал!) И все-таки ему требуется добрых десять минут, чтобы собрать в горсть все свое мужество, глубоко вдохнуть и постучать в тонкую дверь. Ему приходится с минуту подождать, но в конце концов дверь открывает женщина. Сначала она выглядывает через еле приоткрытую дверь, как будто она воспользовалась бы глазком, если бы он у нее был, просто чтобы убедиться, что он не явный демон или что-то в этом роде. Шан Цинхуа видит, как ее глаза расширяются, а лицо вытягивается. Но затем дверь широко открывается, и она улыбается ему. И... ей даже отдаленно не так много лет, как думал Шан Цинхуа. Правда, Самолет не называл реальный возраст приемной матери Ло Бинхэ. Она была просто одинокой, незамужней прачкой, которая усыновила протагониста, а затем внезапно и трагически скончалась из-за хронической болезни, и подразумевалось, что основной причиной было переутомление от огромного количества работы под жестоким и гнетущим давлением бедности! Вот и все! На самом деле, больше и не нужно было никаких описаний, чтобы описать трагичность детства протагониста! Он почти уверен, что подразумевал, что она была старой, но это неважно! Женщине, стоящей перед ним сейчас, нет и двадцати. О, нет. Ох, это плохо. Серьезно, Шан Цинхуа не шутит: приемная мать Ло Бинхэ — невысокая, худая, юная женщина. На самом деле, если бы Шан Цинхуа встретил ее на улице, он, вероятно, подумал бы о ней как о девушке, а не о женщине. Может быть, он плох в оценке возраста окружающих (сами попробуйте правильно оценить чей-нибудь возраст среди совершенствующихся демонов и заклинателей), но ведь не настолько же, думает он. Перед ним практически ребенок! По крайней мере, наверное, она ближе к двадцати, чем к пятнадцати. У нее бледная кожа – на самом деле даже слишком бледная – и темно-каштановые волосы, собранные в узел на затылке. На ней простое желтовато-коричневое платье и фартук. Может быть, она и симпатичная, с большими карими глазами, лицом в форме сердечка и веснушками, но в основном она выглядит просто усталой, худой и слишком, слишком юной, чтобы быть матерью. Какого хрена! Какого хрена! Какого хрена! Несколько истерично Шан Цинхуа предполагает, что юный протагонист практически не мог верно судить о возрасте своей приемной матери. Восемнадцатилетний действительно кажется полноценным взрослым, когда тебе самому пять лет или даже меньше! Наверное, все, кто намного выше тебя, выглядят настоящими взрослыми, когда твой рост метр в прыжке! — Приветствую Мастера Заклинателя. Чем я могу быть полезна? — спрашивает его женщина... нет, девушка. — ... Ах... Шан Цинхуа неловко пытается выдавить хотя бы одно из своих тщательно продуманных оправданий и вранья. И не может вспомнить ни одного. Если сложить его первую и вторую жизни, то за его плечами уже немало лет! Несколько десятилетий! Технически, если считать обе жизни, он более чем достаточно взрослый, чтобы быть отцом этой девочки. Она выглядит так, будто могла бы быть одной из его учениц-подростков! Оденьте ее в униформу, поместите на Пик Аньдин, и Шан Цинхуа действительно не смог бы выделить ее из толпы, честное слово! Какого хрена! Какого хрена! Какого хрена! — Э-этому Мастеру Заклинателю нужна стирка перед путешествием? — спрашивает девушка. — О, нет, — удается выдавить Шан Цинхуа. Он чувствует себя так, как будто его душа собирается покинуть тело и снова трансмигрировать. — Мне, э-э, мне не нужны никакие подобные услуги, спасибо. Мастер Гао из Дома Омоложения сказал, что я могу найти вас здесь, и... э... ну... Лицо девушки на мгновение искажается гримасой, но затем она снова улыбается. — Пожалуйста, заходите, — говорит она. Затем она берет Шан Цинхуа за руку, втягивает его в свой дом и закрывает за ним дверь. Как будто она боится, что кто-нибудь увидит его стоящим на улице, ну или что-то вроде? Лачуга не... внутри она не так плоха, как он боялся. Там довольно уютно. Это явно жилище бедной прачки – большая часть места отведена для замачивания, развешивания и складывания постиранного белья и одежды – но заметно, что были предприняты усилия, чтобы сделать его домом. Внутри всего две комнаты. Шан Цинхуа сейчас стоит в большой главной комнате, окруженный всем, что нужно для стирки, с маленьким кухонным уголком и... ох, блять, младенцем, спящим в детской кроватке у дальней стены. Совершенно очевидно, что в кроватке лежит годовалый малыш, завернутый в одеяло, мирно спящий рядом с шитьем, над которым, вероятно, только что работала его мать. Шан Цинхуа не может видеть с этого ракурса лицо ребенка, но всякая надежда на то, что он выбрал не тот дом, только что умерла быстрой и жестокой смертью. Протагонист! Его сын! Вон маленький кулачок протагониста, цепляющийся за край одеяла! Когда-нибудь он будет пронзать людям грудь и вырывать их сердца! В переносном и буквальном смысле! Но сейчас эта маленькая детская ручка – одна из самых маленьких, крошечных, малюсеньких вещей, которые Шан Цинхуа когда-либо видел. — А, сюда, пожалуйста, Мастер Заклинатель, — говорит девушка, все еще улыбаясь. Она тянет Шан Цинхуа в другую комнату – маленькую спальню. «О, она, наверное, просто хочет поговорить наедине, чтобы не разбудить ребенка», — думает часть Шан Цинхуа. Другая часть Шан Цинхуа в это же время думает: «Ты что, блять, шутишь, бро? Ты серьезно, бро? Ты дурак, бро? Останови свои ноги! Останови свои ноги, блять, немедленно, даже если для этого тебе придется их сломать! Ты, правда, понятия не имеешь, что здесь происходит, бро?» Эта часть воет в знак протеста, когда девушка осторожно закрывает тонкую дверь спальни, но Шан Цинхуа слишком ошеломлен появлением протагониста и юностью этого второстепенного персонажа, чтобы ее послушаться. И тут девушка начинает снимать платье. И Шан Цинхуа думает: «Погоди-ка...» И затем он понимает. — Постой! Подожди! Я здесь не для этого! Я здесь не для этого! — длинная цепочка намеков встает на свои места, Шан Цинхуа немедленно выбегает обратно из спальни и оборонительно поднимает открытые ладони между собой и девушкой. Он не знает, пытается ли он отразить нападение или же вымолить у нее прощение, потому что сейчас он чувствует себя в одном неверном шаге от того, чтобы начать пресмыкаться у ее ног, как будто она так же опасна, как очень разозленный Мобэй-цзюнь. Он – слишком поздно – вспоминает, как Самолет-взмывающий-в-небеса неоднократно намекал, что любящая приемная мать протагониста, возможно, обратилась к «более отчаянным» методам заработка, чтобы обеспечить своего бедного сына. Как он про это забыл??? Система! Никто не должен был доводить этот смутный намек до самого отвратительного вывода! Какого хрена! На самом деле это был всего лишь намек! Который... он использовал неоднократно... для нагнетания атмосферы... Ох, его сейчас, кажется, вырвет. Девушка быстро натягивает платье, покраснев от смущения. «Ох, блять, все в этом городе подумали, что я странствующий заклинатель в поисках шлюхи», — думает Шан Цинхуа. Ох, блять! Он действительно должен был это осознать! — Я... я... мои извинения за непристойное предположение, М-мастер Заклинатель! — Нет, ох, я не... мне следовало бы... Бормотание Шан Цинхуа прерывает громкий плач. Ох, протагонист проснулся! Девушка, все еще краснеющая от смущения, пересекает свое скромное жилище, чтобы утешить напуганного ребенка. Она выпутывает его из одеяла, гладит по волосам и издает утешающие восклицания, как... как... как это делают любящие матери. Любящая мать, которая, согласно классической трагической предыстории протагониста, должна умереть по вполне предотвратимым причинам меньше чем через десять лет. Любящая мать, которая (чтобы добавить еще больше трагичности в жизни протагониста!) обратилась к секс-работе, чтобы прокормить себя и ребенка, которому она не могла позволить утонуть или замерзнуть в ледяной реке. Ох, Шан Цинхуа сейчас действительно чувствует себя худшим человеком в мире по множеству причин, наблюдая за этой трогательной сценой единения матери и ребенка, одинаково брошенных и одиноких на всем белом свете. Протагонист перестает плакать на руках своей приемной матери, но не похоже, что он собирается снова успокоиться и заснуть. Он прижимается к матери, положив маленькую головку ей на грудь, и смотрит прямо на Шан Цинхуа, экстраординарного трансмигрировавшего Бога-Автора. Вот блин. Шан Цинхуа никогда не был как-то особенно уязвим перед милыми младенцами. Большую часть времени он не любит людей в целом, а дети – это просто липкие, плачущие машины для производства какашек, верно? Он никогда не испытывал «детской лихорадки», ни в этой жизни, ни в прошлой! В этой жизни он слишком занят тем, к чему его принуждает его неумолимая, холодная Система, чтобы думать о личной жизни или даже о сексуальной жизни, поэтому брак практически полностью исключен. У него и так слишком много нуждающихся учеников и капризных торговых партнеров, с которыми нужно иметь дело! Кому нужен собственный малыш, чтобы устраивать еще больше беспорядка, когда у них есть работа по уборке за такими людьми, как Шэнь Цинцю, Лю Цинге и девять других Пиковых Лордов, и каждый из них – со своим уникальным брендом мудачества и придури? Однако же, малыш Ло Бинхэ — самое милое, блять, существо, которое он когда-либо видел в любой своей жизни. Охренеть. Это его сын! Черные младенческие кудри! Большие карие младенческие глаза! Пухлые младенческие щечки! Если бы кто-то, делавший фотосессию для компании по производству подгузников, увидел этого прекрасного младенца, он сказал бы: «Ух ты! Этот младенец обанкротил всех остальных младенцев-моделей! Этот младенец мил до степени «взорвал Интернет новым вирусным мемом»! Увольте того другого младенца прямо сейчас! Выбросьте его за дверь! Я никогда больше не хочу смотреть ни на одного другого младенца!» Ох, блять, протагонист сейчас грызет свой крохотный младенческий кулачок. Даже его слюни милые? Это несправедливо! Ореол протагониста этого младенца слишком сильный! Его слишком много! Если ореол протагониста становится сильнее по мере его взросления, то всему миру настанет полный пиздец, когда Ло Бинхэ вырастет. Эй, на самом деле, если подумать, примерно так и произошло. Ох, Шан Цинхуа только что понял, что он как-то жутко молча пялится на ребенка этой девушки. Она смотрит на него так, словно беспокоится, что он может оказаться каким-нибудь отбросом, пришедшим к ней по каким-нибудь мерзким злодейским причинам, и это вполне справедливо. Ее глаза на самом деле устремляются к кухонным инструментам, как будто она мысленно выбирает один из них, чтобы ударить его по голове. — Ах... простите меня за то, что я не объяснил цель своего визита сразу! — извиняется Шан Цинхуа, стараясь выглядеть как можно безобиднее. Обычно у него это довольно хорошо получается! Он сам так говорит! И так оно и есть! Однако он обычно умоляет, чтобы его недооценивали несравненные бессмертные праведные заклинатели, которые легко могли бы надрать ему задницу, или чудовищно могущественный Лорд Демонов, который мог бы наступить на него без особых раздумий (и Шан Цинхуа, вероятно, даже поблагодарил бы Мобэй-цзюня за это). Поведение Шана Цинхуа в стиле «вы могли бы пролить суп мне на колени, и я бы извинился перед вами, пожалуйста, недооценивайте меня, чтобы я мог ударить вас в спину» не имеет такого же эффекта на смертную девушку-подростка с беспомощным ребенком, в чей дом он случайно вторгся с неизвестной целью. Вероятно, он выглядит для нее очень, очень пугающим. — Я думаю, что я знал покойных родителей вашего сына, аха! — быстро говорит Шан Цинхуа. — И я надеялся либо найти останки их сына для захоронения, либо удостовериться, что о нем хорошо заботятся, если он чудом пережил свое путешествие вниз по реке! — Е-его родителей? — глаза девушки становятся еще шире. — Да! Его родителей! Я знал их! Было бы точнее сказать, что Шан Цинхуа знал о Тяньлан-цзюне и Су Сиянь, но можно поспорить, что их знал Самолет-взмывающий-в-небеса! Шан Цинхуа немного удивлен тем, что его суровая и прижимистая Система до сих пор не объявилась, чтобы растерзать его за эту умеренную катастрофу. Потому что оригинальный Шан Цинхуа на самом деле не должен был знать, где найти будущего протагониста. Или даже что будущий протагонист существует. Девушка крепче прижимает к себе ребенка, сидящего у нее на бедре. — Они мертвы? — А-а-ах, да, боюсь, что так, — говорит Шан Цинхуа, что на самом деле наполовину ложь, но, по его мнению, менее проблематично, чем правда. — Мы не были семьей и не были близки, но я всегда питал к ним большое уважение! Мне жаль сообщать вам это, но у вашего сына не осталось кровной семьи, которая могла бы позаботиться о нем в этом мире. — О-ох, — говорит девушка. — К-как их звали? — Я... я не могу вам сказать, — настаивает Шан Цинхуа. — У них было, э-э, много врагов. И это еще мягко сказано. Тяньлан-цзюнь погрузился в спираль горя от разбитого сердца, оставившую широкий след разрушений в Человеческом Царстве и огромный вакуум власти в Демоническом Царстве, от последствий которых горной секте Цанцюн, другим праведным сектам и Человеческому Царству в целом придется страдать еще очень и очень долго. Су Сиянь пользовалась таким большим уважением в мире совершенствующихся, что Старый Мастер Дворца Хуаньхуа использовал ее инсценированное похищение как аргумент для объединения всех сект против Императора Демонов. Но этот Старый Мастер Дворца пытался заставить ее отравить ее полудемоническое дитя, и он, вероятно, попытался бы сделать это сам, если бы он знал, что ребенок выжил! Глаза девушки снова скользят по телу Шан Цинхуа, задерживаясь на его мече. Это явно очень хороший меч. Она кланяется, насколько это возможно с ребенком на бедре, неоправданно мило слюнявящим свой кулачок. — Спасибо, что нашли нас и сообщили об этом, Мастер Заклинатель. — О, это не проблема! На самом деле это вроде как проблема, но таков удел Шан Цинхуа в этой жизни! По умолчанию! — Могу ли я узнать имя Мастера Заклинателя, отправившегося так далеко, чтобы обеспечить благополучие моего сына? — спрашивает девушка, все еще застыв в легком поклоне. — Ах... Шан Цинхуа действительно следовало бы назвать вымышленное имя, но ни один из его заготовленных псевдонимов, похоже, не желает выдавливаться из его горла. Маленький Ло Бинхэ сейчас тянет за волосы свою приемную мать, ерзая от неудобства из-за ее неловкой позы. Девушка смотрит на Шан Цинхуа сквозь ресницы с видом подростка, полностью смирившегося с тяжелым трудом и отсутствием помощи. Это все происходит потому, что так сказал Шан Цинхуа – потому что так сказал Самолет – и он снова чувствует в своем животе эту отвратительную тошноту Бога-Автора, которую он обычно просто резко отбрасывает вместо того, чтобы размышлять о своей личной роли в том, что этот мир такое дерьмовое, дерьмовое место. Боже, он действительно худший человек, который когда-либо существовал, да? — ... Понятно, — говорит девушка, наконец выпрямляясь. — Могу ли я узнать, есть ли у моего сына имя, данное ему его первыми родителями при рождении, если Мастер Заклинатель знает об этом? — Ах... я не знаю. Если Тяньлан-цзюнь под своей горой занят составлением списков имен для ребенка, о котором он не знает, Шан Цинхуа не собирается его откапывать, чтобы это выяснить. Если Су Сиянь дала сыну имя перед тем, как отправить его плыть по реке, имя, которое она ему дала, умерло вместе с ней. — Какое бы имя вы ему ни дали, это единственное имя, которое у него есть, — извиняющимся тоном говорит Шан Цинхуа. — Ло Бинхэ. — П-простите? — Это Ло Бинхэ, — говорит девушка, снова слегка розовея. — Это его имя. — ... Ох... — отстраненно говорит Шан Цинхуа. — Это... это хорошее имя. Очень хорошее имя. Ох, блять, это мать его сына. Это мать его сына! Она здесь настоящий человек! Все существование Шана Цинхуа в этом мире — это настоящий взрыв мозга, который он обычно игнорирует, но сейчас он не может это игнорировать. Эта девушка назвала своего сына «Ло Бинхэ», потому что Самолет сказал, что она так сделает, и... она любит его настолько явно, как об этом сказал Самолет. Шан Цинхуа не упустил из виду ее плохо скрытое облегчение от того, что никто не заберет ее ребенка. — Меня зовут... меня зовут Ло Цзяхуэй, — сдержанно кивает девушка. Шан Цинхуа торопливо кланяется в ответ. Либо это, либо снова впасть в шок, вспомнив, что он даже не дал имя приемной матери своего протагониста! В конце концов, ей не нужно было имя, чтобы трагически погибнуть еще до начала веб-новеллы! Ей не нужно было имя, чтобы вызвать жалость к бедному осиротевшему протагонисту! Шан Цинхуа уже приходится изо всех сил игнорировать тот факт, что горной секте Цанцюн суждено взлететь на воздух. День за днем он отворачивается от того, что большинство, если не все его ученики умрут. Он регулярно смотрит в глаза Юэ Цинъюаню, Лю Цингэ и даже гребаному Шэнь Цинцю и абсолютно отказывается думать: «Я точно знаю, как ты умрешь. Я написал твою жестокую и мучительную смерть в другой жизни. И, если честно, наверное, я просто позволю этому случиться снова. Извини, бро. Ничего личного». Он мысленно сбрасывает с горы пинком свою полудохлую совесть каждый раз, когда она только еще приближается к Аньдину, и нисколько об этом не жалеет! Не-а! Какими бы реальными ни казались вещи, в конце концов, на самом деле это всего лишь история! Они все просто персонажи! Статисты! Пушечное мясо! Эта девушка не станет тем, что его сломает! Блять. Как и многое другое в жизни Шан Цинхуа, этот отпуск был ошибкой. Примечания от автора: – Я, вроде как, хотела исследовать тот факт, что братцу Самолету (если считать обе жизни) должно было исполниться уже КАК МИНИМУМ 50–60 лет к моменту появления Шэнь Юаня. Он провел здесь уже несколько десятилетий! В то время как Шэнь Юаню сколько – двадцать с небольшим? Около того? Братец Самолет почти наверняка раза в два старше братца Огурца! Он окружен детьми! – Я также хотела написать, как Шан Цинхуа заставляет себя иметь что-то похожее на мораль и действительно умудряется существенно изменить канон, используя эффект домино от спасения всего лишь одного человека. – Я знаю, что приемная мать Ло Бинхэ не была молодой женщиной в каноне! (И я не думаю, что ее принудили заниматься секс-работой от отчаяния. Мир грез, построенный на ненадежных воспоминаниях, дает НЕКОТОРУЮ свободу действий, но не НАСТОЛЬКО же. Тем не менее!) Это альтернативная интерпретация персонажа! Я просто пытаюсь заставить Шан Цинхуа чувствовать себя из-за этой ситуации настолько ужасно, насколько это возможно. Я также играю на его явной привычке дешевого автора делать вещи настолько смехотворно сентиментальными, насколько это возможно, особенно в отношении трагического детства Ло Бинхэ. Что бы ни сделало реальным мир ПГБД (Путь Гордого Бессмертного Демона), оно взяло на вооружение твои злоупотребления стереотипами, братец Самолет, и довело их до абсурда! – Здесь нет Шан Цинхуа / Ло Цзяхуэй! Их отношения абсолютно платонические. ВОЗМОЖНО, позже будет чуть-чуть Мошанов. – ДОПОЛНЕНИЕ: Ладно-ладно, да, позже обязательно будут Мошаны.