~~~~~~~~~~
Они оба одинаково нервничают, смущены и напуганы, когда Шан Цинхуа наконец забрасывает вещи Ло Цзяхуэй себе на спину, берет ее на руки, в то время, как она сама держит на руках Ло Бинхэ, и уносит их на своем мече прочь из этого ужасного, бесполезного, очень плохого городка, направляясь в следующий городок относительно приличных размеров. Шан Цинхуа почти чувствует себя героическим персонажем – мастером-заклинателем, летящим по воздуху на духовном мече с попавшей в беду девицей и ее невинным ребенком на руках, но на самом деле это просто утомительно. Это действительно просто отстой. Ло Цзяхуэй все время напряжена от стресса и почти не смотрит на него! Он почти не смотрит на нее! Неловкую тишину нарушает только горько плачущий малыш Ло Бинхэ, напуганный своим первым опытом полета. Или Ло Цзяхуэй, несчастно извиняющаяся за поведение своего ребенка. Шан Цинхуа все это время проводит, мысленно спрашивая в панике свою Систему: «Мы уже на месте? Мы уже на месте? Мы уже на месте?» Его Система, как обычно, не удосуживается ему ответить! Насколько известно Шан Цинхуа, у него либо нет функции карты, либо она наотрез отказывается позволить ему ее использовать. Она не откликается даже ни на одну из его просьб хотя бы включить какую-нибудь дорожную музыку! Ах, у него действительно самая скупая Система! Даже если было бы слишком наглым требовать, чтобы ему вернули его библиотеку незаконно закачанной музыки или предоставили его собственную личную крутую музыкальную тему «Шан Цинхуа, Пиковый Лорд Аньдина». Трансмиграция Самолета была бы на 110% лучше, даже если бы он получил только базовый перк фоновых саундтреков! «Будь бро, Система!» Шан Цинхуа умоляет молча под аккомпанемент настойчивого детского плача. «Включи мне плейлист для сеттинга совершенствования!» Система пренебрежительно молчит. Они все испытывают облегчение, когда приземляются в следующем городке. Шан Цинхуа вкладывает свой меч в ножны и сопротивляется желанию засунуть голову между колен, что было бы полной противоположностью образу достойного Пикового Лорда, чтобы побороть ударившее его как мешком по голове сочетание усталости и облегчения. Он действительно не привык нести другого человека, держащего извивающегося ребенка. Он почти уверен, что один только стресс удвоил их вес! Они снимают отдельную комнату с двумя кроватями в одной из лучших местных таверн (не слишком хорошей, если принять во внимание предыдущих дерьмовых работодателей Ло Цзяхуэй), потому что уже поздно, и ни один из них не хочет путешествовать всю ночь. Шан Цинхуа быстро выходит из комнаты и оставляет Ло Цзяхуэй приводить в порядок себя и младенца Ло Бинхэ. Еще одна причина, по которой им придется остановиться: оказывается, даже ореол протагониста не может заставить детские какашки хорошо пахнуть! Последний этап полета был неприятным! Шан Цинхуа действительно нужно изобрести талисман-освежитель воздуха или инвестировать в него! Он почти уверен, что Цяньцао делает маски против ядов, так что, возможно, он реквизирует себе одну из них! Оставшись в одиночестве, Шан Цинхуа нанимает курьера из местной секты, чтобы тот полетел в Цанцюн, потому что пересылка писем с курьером более надежна, чем те талисманы, которые он уже отправил. Он не хочет вернуться только чтобы обнаружить, что Аньдин развалился из-за борьбы за должность Пикового Лорда потому что они запаниковали и подумали, что он никогда не вернется. Он отправляет своему нынешнему заместителю сообщение с содержанием «пожалуйста, не сжигайте пик» и вкладывает внутрь гораздо более вежливое письмо своему лидеру секты, объясняющее, что он задерживается по делам. Подработка курьерской службой может быть довольно приличным бизнесом для небольших сект совершенствования и вольных заклинателей! Несмотря на капризное решение Самолета, принятое целую жизнь назад, свести в его истории к минимуму классические для сянься полеты на мечах (к большому замешательству и презрению как его фанатов, так и антифанатов), летающие мечи, тем не менее, встречаются повсюду в этой материализованной версии его веб-новеллы. И какая бы художественная точка зрения ни ограничивала его в другой жизни, Шан Цинхуа с тех пор увидел ошибку своего пути и активно лоббировал поддержку этих официальных курьерских малых сект со стороны горной секты Цанцюн. (Но экипажи и лошади по-прежнему намного лучше, когда дело доходит до комфортного путешествия большой группой, он настаивает на этом, особенно для более слабых совершенствующихся! И кого волнует, если это займет намного больше времени?!) Своевременная связь жизненно важна для его работы! Талисманы-послания ненадежны на больших расстояниях! Ему нужно знать, когда дороги требуют ремонта, а когда бандиты задерживают караваны с припасами! И людям будет проще обращаться к заклинателям за помощью! Можно даже заставить Юэ Цинъюаня надавить на Лю Цингэ, чтобы он хоть иногда отправлял отчеты «Я был здесь»! Чем удобнее странствующему Богу Войны отправлять сообщение, тем меньше у него оправданий тому, что его совершенно невозможно найти! (Если, конечно, Лю Цингэ просто не умчится куда-нибудь в дикие места вдалеке от чего-либо, хотя бы отдаленно напоминающего цивилизацию, что... увы, случается довольно часто.) И эти курьеры очень важны сейчас, когда Шан Цинхуа нужно послать свое собственное загадочное послание-в-стиле-Лю-Цингэ «Я не умер»! Это очень весело! Шан Цинхуа редко делает подобные вещи! Менее забавно напоминание о том, что он рискует пропустить следующую встречу с Мобэй-цзюнем, в зависимости от того, как быстро они смогут добраться. Шан Цинхуа не может думать об этом без желания орать от ужаса, поэтому его текущий план состоит в том, чтобы просто пресмыкаться так, как он не пресмыкался никогда раньше. Так, как никто никогда раньше не пресмыкался. Он будет ползать на коленях так бесстыдно, так пылко и так жалко, и бессердечному Мобэй-цзюню будет так неловко общаться с ним, что он, хотелось бы надеяться, просто уйдет! Уйдет, не спрашивая, почему Шан Цинхуа внезапно взял и исчез с особой, самоназначенной миссией! Да, это сработает! Система по-прежнему ничего не говорит, но Шан Цинхуа чувствует, что она его вроде как молча осуждает. Он утешает себя мыслью, что, возможно, одного этого доброго поступка Шан Цинхуа будет достаточно, чтобы спасти горную секту Цанцюн от будущего Императора Демонов Ло Бинхэ! Возможно, он уравновесит подлого злодея Шэнь Цинцю! Никогда не знаешь, как повернется дело! Ученики Шан Цинхуа могут потерпеть, что на его столе пару недель полежат неподписанные бланки, в обмен на то, что Шан Цинхуа, вероятно, спасает тут их жизни! Лет этак через двадцать они все увидят мудрость в том, чтобы заручиться благосклонностью Ло Бинхэ! — ...Пожалуйста, прекрати осуждать меня, — бормочет Шан Цинхуа своей бесполезной Системе. Она ничего не отвечает. Он заглядывает в несколько местных ресторанов и магазинов, торгующих дорожными припасами, решив оставить окончательные решения за Ло Цзяхуэй, отчаянно не желая делать предположения от ее имени. Даже когда дело доходит до ужина. Кажется, можно с уверенностью предположить, что, несмотря на его бесполезный статус Бога-Автора, она знает лучше него, что она хочет делать и что ей нужно. Он даже не дал ей имени... не говоря уже о предыстории. Единственная вещь, которую он решается купить, – это простая, пригодная для объятий тряпичная кукла в миленькой маленькой робе. Упс. Это импульсивная покупка! Он увидел эту куклу, и вдруг она оказалась в его руках! У нее нет острых краев и твердых частей, поэтому его сын не сможет случайно пораниться ей, и растерянный продавец даже уверяет его, что кукла сделана хорошо и что его ребенок не подавится случайно отвалившейся деталью или чем-нибудь в этом роде. «Да-да, — успокаивает его совершенно озадаченный продавец, — все дети любят играть и обниматься с куклами! И это совершенно безопасно! Ни один из используемых красителей не является втайне ядовитым или чем-то в этом роде!» Итак, он возвращается в гостиницу с игрушкой в руке, почти вспотев от беспокойства из-за поступка, который, как он знает, не так уж и важен и который, как он знает, вероятно, не оскорбит Ло Цзяхуэй. И он случайно застает Ло Цзяхуэй в процессе кормления грудью. Она смотрит на него с такими же широко раскрытыми глазами и беспомощным выражением лица. — Вот дерьмо! — рефлекторно выпаливает Шан Цинхуа. — Простите! Простите! Я просто!.. Он немедленно убегает из комнаты. Он вежливо забивается в уголок, чтобы никого не побеспокоить, и испытывает несколько нервных срывов одновременно. Во-первых, из-за того что, о да, его сын-протагонист еще настолько мал, что его нужно кормить грудью! Ло Бинхэ все еще младенец! Шан Цинхуа был слишком занят другими нервными срывами, чтобы обратить внимание на закрытую дверь спальни Ло Цзяхуэй вчера или сегодня утром. Ло Цзяхуэй периодически удалялась к себе с извинениями, а Шан Цинхуа не задавал ей никаких серьезных вопросов. Он просто сразу же переходил в режим «Конечно! Я подожду здесь!». А потом, по сути, тут же мысленно разваливался на части, чтобы занять себя, пока она не вернется. Во-вторых, из-за того, что большая часть его знаний о лактации исходит из того, что он был бесстыдным поставщиком извращенного дерьмового порно в другой жизни, что не является хорошим источником информации. Итак, ох, вау, он действительно ничего не знает о младенцах, да? Какого хрена он даже не подумал о том, что ест его маленький сын?! И в-третьих, из-за сомнений в том, решила ли эта вселенная, что Ло Цзяхуэй должна пережить кошмар рождения мертвого ребенка, чтобы она не только была достаточно одинокой и уязвимой для усыновления протагониста, но и чтобы у нее была возможность кормить его. Самолет не удосужился подумать о том, как приемная мать Ло Бинхэ кормила его, когда он был новорожденным приемышем. Молоком животных? Волшебным нектаром, который служил бы детской смесью в его дешевом сянься-сеттинге? Молоком волшебных животных? Он об этом не подумал! Ни разу! Это не имело значения! Это не было актуальной деталью истории! В лучшем случае в какой-то момент он выблевал пару строк уклончивой чуши и больше никогда об этом не думал. Возможно, следующий отпуск Шан Цинхуа должен состоять в том, чтобы найти действительно высокую скалу и просто поорать на ее вершине? Доступная терапия! Он этого заслуживает! Он остается там, сидя на полу, пока Ло Цзяхуэй не открывает нерешительно дверь в их комнату. Она смотрит на него сверху вниз так, как будто нашла на пороге что-то слегка пугающее и неприятное, но ей ничего не остается, как смириться и разобраться с этим, если только она не решит вместо двери воспользоваться окном. Шан Цинхуа медленно встает, чувствуя, как будто тысяча извинений снова клокочет в его горле. — Бин-Бин закончил кушать, если вы хотите вернуться внутрь. Прошу прощения, я... — Ах! Нет, не надо извиняться! Совершенно нормальное дело! Ребенку нужно есть! — торопливо машет руками Шан Цинхуа. — Я ушел только для того, чтобы дать вам немного больше уединения, на случай, если вы этого захотите. Дама с ребенком имеет приоритет, ха-ха. Э-э, вот... я... принес подарок. Он пихает куклу в руки Ло Цзяхуэй так, как будто она может каким-то образом компенсировать все плохое, за что он может нести или не нести ответственность в этом мире. — О, спасибо! Как мило! Эм, почему бы вам не отдать ее Бин-Бину напрямую? Ло Бинхэ сидит на одной из кроватей, подпертый подушкой, и выглядит сонным и довольным. Он тянется к Ло Цзяхуэй, взмахивая одной из своих маленьких ручек, широко улыбаясь и бормоча своей любимой приемной матери. — Мма ма ма на ма, — лопочет он. Ах! Это все равно, что получить стрелу милоты прямо в грудь! Шан Цинхуа неловко приближается и преподносит куклу Ло Бинхэ, надеясь, что он не похож на перепуганного вассала, предлагающего подарок в надежде убедить безжалостного императора сохранить ему жизнь. Это ощущается чем-то подобным! Нет, правда! Ло Бинхэ замирает и сначала неуверенно смотрит на куклу, и Шан Цинхуа приходится приложить немало усилий, чтобы не запаниковать и не интерпретировать это как то, что этот очаровательный крохотный младенец находится в трех секундах от того, чтобы отдать приказ «Отрубить ему голову!» Вместо этого Ло Бинхэ раскидывает ручки, неуклюже хватает подарок и прижимает куклу к груди в объятиях. — Ма! Ма ма ма на на ма! Это так мило. Затем Ло Бинхэ машет тряпичной куклой в сторону своей матери. — Ма ма му ма! — Я вижу! — весело говорит Ло Цзяхуэй. — Я вижу твою новую игрушку, Бинхэ! Какая хорошая игрушка! Ты должен сказать спасибо своему дяде Шану за то, что он подарил тебе такую хорошую игрушку! Ло Бинхэ все еще пытается показать куклу матери. И это здорово, потому что сердце Шан Цинхуа на секунду вроде как остановилось. Ха-ха, как странно! Он никогда раньше не был чьим-либо дядей, так что это вроде как оказалось для него сюрпризом. В первой жизни у Самолета не было братьев и сестер. А Шан Цинхуа не видел ни одного члена своей второй семьи с того дня, как отправился на Цанцюн, и все они, вероятно, вздохнули с коллективным облегчением. Наверное, они все сказали «Слава богу, этот ненормальный наконец-то исчез!». — Может... может, мне не стоило говорить ему, чтобы он вас так называл? — нерешительно спрашивает Ло Цзяхуэй. Шан Цинхуа выпрямляется, отводя взгляд от мощи ореола младенца-протагониста. — Что? Ах, нет, это... это хорошо! Совершенно нормально! Мне это нравится! Имеет смысл называть меня дядей Шаном, если он собирается быть моим племянником, верно? Когда... если он когда-нибудь присоединится к горной секте Цанцюн, то я все равно буду его шишу, наверное! Ха-ха! — Вы… вы действительно думаете, что он мог бы стать совершенствующимся? — А почему бы и нет! — говорит Шан Цинхуа, вместо того, чтобы распаковать какие-либо другие ответы, которые роятся в его паническом разуме, особенно с учетом того, что над ним постоянно нависает зловещее присутствие Системы. Ло Цзяхуэй смотрит с такой надеждой. Она искренне кланяется. — Спасибо, дабайцзы! — ...Дабайцзы? — повторяет он. Ох. Он кланяется в ответ и отвечает: — Димэй. Он все еще уверен, что люди (включая его боевых братьев и сестер, его учеников и вообще, всей горной секты Цанцюн) подумают, что его «племянник» на самом деле – его внебрачный сын, если когда-нибудь узнают о нем, но это мило! Шан Цинхуа может притвориться, что если он будет называть Ло Цзяхуэй женой своего младшего брата, люди поверят в это! Ло Цзяхуэй снова выпрямляется и улыбается ему, застенчиво и радостно. — Ах, ужин? — предлагает Шан Цинхуа, занимая оборонительную позицию.~~~~~~~~~~
На следующее утро они покупают дорожные припасы и осла, потому что Шан Цинхуа не может нести Ло Цзяхуэй и Ло Бинхэ всю дорогу обратно в Цанцюн. Ну, возможно, он и смог бы, но не быстро, да и неизвестно, что тогда у него закончится раньше – нервы, силы или духовная энергия! Шан Цинхуа не может больше часами быть в страхе, что он случайно уронит протагониста – это вредно для его здоровья! И, к счастью, Ло Цзяхуэй не просит его об этом! Путешествие пешком обычно не очень интересно (если не считать постоянных страхов Шан Цинхуа подвергнуться нападению чего-то на земле, а не чего-то в воздухе, как формы развлечения), но Ло Цзяхуэй и Ло Бинхэ в этом случае оказываются гораздо лучшими попутчиками. Летающие мечи просто неудобны! Ло Цзяхуэй наконец-то может расслабиться! И сын Самолета вместо того, чтобы быть бесконечно напуганным и несчастным, снова становится ошеломляюще очаровательным и чрезвычайно (вероятно, ненормально) благонравным младенцем, как настоящий белый лотос-протагонист до его почернения! Хотя причиной этому также может быть и то, что Ло Цзяхуэй действительно может успокаивать его и заботиться о нем теперь, когда она больше не боится, что Шан Цинхуа случайно ее уронит. На земле гораздо больше места для маневра. Они начинают свое путешествие в относительной тишине, мирно и неловко, но в конце концов Ло Цзяхуэй храбро пытается задавать Шан Цинхуа вопросы о горной секте Цанцюн. Она выросла, слушая об этих легендарных бессмертных заклинателях, об этой прекрасной и несокрушимой секте, поэтому она очарована ими, как и большинство простых смертных. Шан Цинхуа более чем рад ответить на все ее вопросы! Учитывая его статус Бога-Автора этого мира и Лорда Пика Аньдин, он, возможно, честно знает о горной секте Цанцюн больше, чем кто-либо из ныне живущих! Он может поэтично рассказывать о том, что, вероятно, было самым прекрасным местом и лучшим кусочком мироустройства в Пути Гордого Бессмертного Демона, целыми днями. Ло Цзяхуэй не нужно прилагать особых усилий, чтобы заставить его болтать о любимой секте совершенствования Шан Цинхуа и Самолета-взмывающего-в-небеса! Обычно проблема состоит в том, чтобы его заткнуть! И Ло Цзяхуэй – приятная публика! Она внимательно и заинтересованно слушает! Она задерживает дыхание, охает и ахает во всех нужных местах, и похоже, что искренне. Она задает уточняющие вопросы, которые показывают, что она обращает на рассказ пристальное внимание. Это действительно заставляет Шан Цинхуа чувствовать, что он не просто бессвязно обращается к незаинтересованной аудитории, которой он нахрен не сдался. Не просто извергает дерьмовый заказной текст, чтобы заработать на аренду и еду. Шан Цинхуа чувствует... почти гордость за себя, когда заставляет Ло Цзяхуэй хихикать, выливая немного грязи на некоторых из этих бессмертных заклинателей. (То, что он может поэтично рассказывать о материализованной версии видения Самолета, не означает, что он может удержаться от того, чтобы не жаловаться на какую-то ерунду, которую эти вполне реальные люди творят почти ежедневно!) Действительно, он чувствует себя почти очаровательным, почти симпатичным, почти интересным. Иначе, чем когда какой-нибудь торговец пытается заболтать его ради заключения более выгодной сделки с Цанцюном, или очередной совершенствующийся пытается воспользоваться его положением. В любой из жизней Шан Цинхуа возможности заставить красивую девушку хихикать и ловить каждое его слово без задней мысли были, ну, как-то скудны, понимаете? Вот это значит быть душой компании? Дайте, дайте ему этот бустер для уверенности! Путешествуя таким образом, они проводят относительно счастливые три дня. Шан Цинхуа не может говорить все время, особенно когда Ло Цзяхуэй нужно позаботиться о Ло Бинхэ, но и молчание постепенно становится уже не таким напряженным. Когда Шан Цинхуа пытается вернуть разговор к жизни Ло Цзяхуэй, она обычно протестует или переводит тему, и он уважает ее нежелание говорить об этом! Ее жизнь была довольно трудной! Он с удовольствием рассказывает о том, как живут совершенствующиеся, как они тренируются, как работают, а также о некоторых менее впечатляющих повседневных событиях на Пике Аньдин. Юные ученики по всему Цанцюну создают множество юмористических анекдотов для своих учителей! Большинство из них кажутся смешными только задним числом – после того, как все пожары потушены, а Шан Цинхуа преодолел раздражение от того, что на этот раз натворили эти увлеченно интригующие или просто глупые маленькие засранцы. На самом деле, у него есть почти бесконечное количество историй о том, как будущие крутые заклинатели были нелепыми, проблемными детьми, которые ничего ни о чем не знают. Он рассказывает Ло Цзяхуэй некоторые из своих любимых анекдотов, в том числе такие, как «однажды самая маленькая шимэй принесла домой детеныша Двухголового Невидимого Тигра, думая, что это обычный толстый кот, и мамочка Двухголовая Невидимая Тигрица пришла искать своего малыша». А также «о том времени, когда они все узнали, что Третий Шиди был настолько невинен, что даже не знал, что курица-как-еда каким-то образом произошло от курицы-как-домашней-птицы». Немного обогащающих жизненных деталей о безымянных второстепенных персонажах, которые, конечно, даже не попали в Путь Гордого Бессмертного Демона! Маленький Ло Бинхэ почти каждый раз хихикает, когда это делает его мама. Он действительно слишком юн, чтобы понять, почему его приемная мать едва может дышать от смеха при мысли, что четырнадцатилетний подросток (правда, избалованный и из знатной семьи) честно не знал, откуда берется куриное мясо. Тем не менее, сын Самолета явно просто счастлив оттого, что его мама счастлива! Ах, это так мило! Шан Цинхуа очень надеется, что у него со временем выработается иммунитет к этой милоте. На самом деле он все еще не хочет взять своего сына на руки или что-то в этом роде, но ему нравится смешить ребенка! Это приятно. Дядя Шан – это роль, которую он может сыграть! Извини, димэй, тут некому оказать услуги няни! Дядя Шан – трансмигрировавший трудоголик, который не хочет детей! Находясь в восторге от своего успеха с этой темой, Шан Цинхуа в конечном итоге рассказывает Ло Цзяхуэй все о недавнем инциденте с Шэнь-гребаным-Цинцю, в ходе которого этот человек перехватил и украл партию бумаги для талисманов, предназначенную для Пика Кусин. Пиковый Лорд Ван Цинцзе, конечно, узнал об этом, но Шэнь Цинцю беспечно посоветовал этому человеку просто использовать бумагу для талисманов, изначально предназначенную для Пика Цинцзин. В конце концов, это всего лишь простая путаница, верно? Никакого вреда не будет, верно? Вот только Ван Цинцзе был весь такой, «Нет, бумага для Цинцзина никуда не годится!» А Шэнь Цинцю улыбнулся самой ужасной и холодной своей улыбкой и такой, «О? Цинцзин, вершина ученых и стратегов, получает некачественную бумагу для талисманов? Шан-шиди должен объясниться». А Юэ Цинъюань такой, «Очевидно, что Шэнь-шиди бумага нужна для чего-то важного, и его невозможно заставить вернуть ее сейчас. Как удачно, что Ван-шиди так терпелив и щедр. Я уверен, что в ближайшее время будет организована еще одна поставка. Шан-шиди, а почему Цинцзин получает некачественную бумагу для талисманов?». И Шан Цинхуа пришлось проследить все до мелочного заклинателя с Аньдина (шиди из своего поколения), который годами таил серьезную обиду на Шэнь Цинцю. (Честно говоря, а кто не был обижен на Шэнь Цинцю?!) Этот заклинатель время от времени саботировал поставки для Цинцзина чисто из вредности! И он уже успел смыться и замести свой след, потому что понял, что дерьмо попало в вентилятор, когда Шэнь Цинцю начал трахать всем мозги! Чтобы поймать его и избавиться от многих лет его дерьма, потребовалась целая вечность! И всего этого охеренного бардака, вероятно, можно было бы избежать, если бы Шэнь Цинцю просто сказал: «Кто-то прислал мне дерьмовую бумагу для талисманов, Шан Цинхуа, пожалуйста, исправь это». — Я бы точно помог! Шэнь-шисюн слишком пугающий! — жалуется Шан Цинхуа. Ло Цзяхуэй снова хихикает над ним. — Какой окольный способ! Ну, по крайней мере, весь этот бардак заслуживает для него смех хорошенькой девушки. Шан Цинхуа находится в процессе очередной дерьмовой истории о его боевых братьях, Пиковых Лордах – проглатывая ругательства из-за присутствия ребенка и не касаясь даже трехметровой палкой действительно мучительных тем (поскольку он знает некоторые из их самых глубоких и темных секретов, потому что он написал некоторые из их самых глубоких и темных секретов), а скорее травя повседневные байки об этих мудаках и их ужимках, вроде того, как они пыхтят от раздражения, когда партия их любимого чая не прибывает вовремя – когда один из его боевых братьев и Пиковых Лордов падает с неба прямо перед ним. — Срань Небесная! Бог войны Байчжаня, Лю Цингэ, не выполняет классическое супергеройское приземление на три точки. Потому что оказывается, что классические приземления на три точки ужасны для коленей! Шан Цинхуа усвоил урок! Настоящие крутые парни не делают жестких супергеройских приземлений, если хотят иметь работающие колени. Но Лю Цингэ, тем не менее, приземляется со всей явно несправедливой грацией и охрененной красотой, достойными правильного несравненного бессмертного. Он приземляется таким образом, что для того, чтобы его мантия и волосы развевались и опадали вот так, по идее нужна хореография и электрические вентиляторы для спецэффектов! Перед ними в режиме реального времени прокручивают ролик из крутого боевика, который должен был бы занять не менее десяти дублей и вдобавок профессиональное редактирование, чтобы получить правильный результат! Это несправедливо! Так нечестно! Бро, что за херня?! Шан Цинхуа никогда в любой жизни не выглядел даже наполовину так круто! Лю Цингэ хмуро смотрит на него, стоя посреди дороги со скрещенными руками. — На Пике Ваньцзянь случилась чрезвычайная ситуация. Шан Цинхуа опускает свой поспешно обнаженный меч, пытается успокоить свое колотящееся сердце, но ему это совершенно не удается! Это не очень хорошая новость! Не то чтобы он ожидал, что внезапное появление Лю Цингэ станет хорошей новостью! — Чрезвычайная ситуация?! Что случилось?! — Что-то, доставленное с пика Цзуйсянь, взорвалось. — Цзуйсянь?.. Пик алкоголя? Ладно, да, алкоголь – это не единственное, что они варят или делают на Цзуйсяне, они много чего варят, но это основная часть того, что они делают! Этим они приносят много прибыли для Цанцюн! Ах, Лю Цингэ, неужели тебя убьет использование большего количества слов и объяснение того, что произошло, без подсказки? Почему твоему бедному Шан-шисюну приходится каждый раз вот так гадать? — ...Чистящий-Мечи-Раствор-Пожирателя-Огня? — уточняет Шан Цинхуа. Он думает, что прошло уже немало времени с момента последней его поставки, и это средство кажется наиболее вероятным виновником для инцидента со взрывом между Цзуйсянем и Ваньцзянем. Лорд Пика Ваньцзянь, Вэй Цинвэй не любит, когда на его пике, полном острых предметов, особенно рядом с его кузницами или мастерскими, оказываются алкогольные напитки – по очевидной причине. Огонь + спиртные напитки + острый металл = плохо. Лю Цингэ кивает. — Насколько велик ущерб? — спрашивает Шан Цинхуа. — Поверхностный, — коротко отвечает Лю Цингэ. — Никто не умер. — О, хорошо! Э-э... в чем... в чем тогда заключается чрезвычайная ситуация для меня, Лю-шиди? Разве это не вопрос между Цзуйсянем и Ваньцзянем? Я и так скоро вернусь... Зачем им посылать Бога войны Байчжаня за Лордом Пика Аньдин из-за этого?! Юэ Цинъюань, разбирайся с этим сам эти несколько дней! — Аньдин его доставлял, — говорит Лю Цингэ. Стук молотка по крышке гроба был бы менее устрашающим! Блять! Судьба Шан Цинхуа предрешена! Ему придется разгребать бардак и расследовать происшествие в качестве третьего лица – скорее всего, какой-нибудь идиот из младших учеников неправильно организовал хранение раствора – пока Вэй Цинвэй и Чжан Цинъянь кричат друг на друга! Юэ Цинъюань, пожалуйста! Этот шиди знает, что ты занят управлением сектой и ее делами с остальным миром, Шан Цинхуа знает это лучше, чем любой другой Пиковый Лорд, но не можешь ли ты хоть раз передать это кому-нибудь другому, Чжанмэнь-шисюн? Ладно. Хорошо. Шан Цинхуа даже представить себе не может, чтобы Лю Цингэ заставили справляться с чем-то подобным. Му Цинфан и большинство других Пиковых Лордов отказались бы от участия по разным причинам вроде «дело не моего направления», что для некоторых из них было бы даже оправданно. И не стоит ожидать, что такие люди, как Ци Цинци и Шэнь Цинцю, не придумают брутально эффективные решения, которые будут очень хорошо работать, но никому не принесут радости, если им придется влезть в дела других пиков. И это, должно быть, очень плохая ситуация, раз уж Юэ Цинъюань послал их местного Бога Войны, чтобы вернуть Шан Цинхуа, но, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалей хоть раз, Чжанмэнь-шисюн! Будь бро! — Ах, дерьмо, — бормочет себе под нос Шан Цинхуа. Он смотрит на Ло Цзяхуэй, которая выглядит так, будто отчаянно пытается не выглядеть обеспокоенной. Да, Лю Цингэ не такая уж обнадеживающая фигура! Потрясающе крутой? Да. Необычно красивый? Ага! Утешающий и коммуникабельный? Точно нет. — Лю-шиди, боюсь, что я не могу уйти с тобой, — признается Шан Цинхуа, довольно смело, если вы его спросите. — Мой младший брат скончался! Это моя овдовевшая димэй Ло Цзяхуэй и мой племянник Бинхэ. Я обещал сопроводить их в новый дом в городке Саньцзяо. Лю Цингэ широко распахивает глаза, поворачивает голову к Ло Цзяхуэй и Ло Бинхэ, которых он до этого по большей части игнорировал, и смотрит так, как будто он никогда раньше не видел ничего подобного. Он смотрит на Ло Бинхэ, как будто пытается понять, как Шан Цинхуа может быть родственником настолько милого младенца. Ло Бинхэ машет рукой в его сторону, но Лю Цингэ не машет в ответ. Хоть это и правда выглядит супер-пупер несправедливо мило! Побереги себя, Лю-шиди! Это твой будущий зять! Помаши ему в ответ! — О-он очаровательный, не так ли? Самый милый ребенок на свете! — говорит Шан Цинхуа. — Аха, мой младший брат был намного красивее меня! Некоторые люди определенно подумают, что Ло Бинхэ – его внебрачный сын, что бы он ни говорил, но со временем Ло Бинхэ станет старше, и станет совершенно очевидно, что они не могут быть родственниками. Каждый, кто когда-либо посылал Шан Цинхуа улыбку а-ля «Я тебе не верю» или хмурый взгляд «Я правда тебе не верю», скажет: «Ого! Этот супер-красивый ребенок не может быть твоим! Я был действительно неправ! Извини!» Лю Цингэ еще какое-то время пялится на них, затем кивает, как будто это имеет смысл. ...Что, правда? «Лю-шиди! — мысленно взвывает Шан Цинхуа, — тебе не обязательно так быстро верить в это вранье!» Ну, по крайней мере, он знает, что Лю Цингэ, этот стоический чудак, не сплетничает. — П-приветствую, Мастер-заклинатель, — выдавливает из себя Ло Цзяхуэй с высоты своего ослика. Лю Цингэ на удивление вежливо кланяется. — Мадам Ло, — говорит он. Шан Цинхуа очень рад, что ни у кого не возникнет подозрений из-за того, что его племянник не «Шан Бинхэ» или что-то в этом роде. В мире Пути Гордого Бессмертного Демона существует множество матриархальных семей! Результат миропостроения, кхм, отчасти, по общему признанию, из-за того, что Самолет не всегда последователен в своих соглашениях об именах. А еще, э-э, из-за потворства разного рода извращениям вроде женского доминирования, тонко завуалированного или бесстыдно вопиющего, и прочим вещам, о которых не стоит упоминать! На самом деле, даже Лю Цингэ носит семейное имя своей матери! Шан Цинхуа не знал, что его мир был дополнен именно таким образом, пока Мадам Лю не приехала посетить горную секту Цанцюн. Он очень, очень, очень надеется, что грозная Мадам Лю (бывшая ученица Сяньшу) не вернется снова, чтобы навестить своего сына и Пикового Лорда. По сути, это единственное в этой жизни, в чем Шан Цинхуа и Лорд Пика Сяньшу Ци Цинци искренне согласны. — Я могу их понести, — Лю Цингэ предлагает Шан Цинхуа. Потому что он Лю-гребаный-Цингэ! И ему плевать на то, что Шан Цинхуа или кто-то другой будут плохо выглядеть по сравнению с ним! Шиди предлагает нести их весь обратный путь до Цанцюна?! Правда? —Ах, Лю-шиди, это очень хорошее предложение! Но нам еще предстоит разобраться с ослом, так что... — ...Я мог бы понести и осла тоже. Что? Какого хрена?! — Лю-шиди, это... не очень хорошая идея. Он только пожимает плечами. Это действительно объясняет, как ученики Байчжаня иногда тащат обратно на гору трупы монстров! Срань Небесная! Неужели люди иногда просто смотрят в небо и видят, как Лю Цингэ летит с Черным Лунным Носорогом-Питоном или что-то в этом роде? Неужели они думают, что видят летящего Черного Лунного Носорога-Питона? Черт возьми, Лю Цингэ! Какого хрена?! — Я не уверен, что моей димэй будет комфортно в такой ситуации... — нерешительно говорит Шан Цинхуа, глядя на Ло Цзяхуэй, чтобы узнать ее мнение. На самом деле он не хочет торопить свое возвращение на Цанцюн, чтобы разобраться с этим новым бардаком, но ситуация, вероятно, не улучшится, если он попытается ее избежать. (Он пробовал, и это почти никогда не срабатывает!) И он действительно не хочет возвращаться к устоявшейся холодной войне между Ваньцзянем и Цзуйсянем. Он, вероятно, будет на плохом счету у Юэ Цинъюаня как минимум год, если попытается увильнуть сейчас. Но, ну, он не собирается оставлять Ло Цзяхуэй. И он не собирается заставлять ее позволить нести ее незнакомому человеку. — Это, эм, похоже, что дабайцзы срочно нужен в своей секте, — говорит Ло Цзяхуэй, храбро поднимая подбородок. — Я не против! Эм, но Бинхэ не очень-то любит летать, и если Мастеру Лю придется нести еще и о-ослика… Нести одновременно испуганного осла и годовалого ребенка – глупая идея! Здесь все это знают! Даже осел, наверное, это знает! Это обязательно закончится катастрофой. Извини, Лю-шиди, но Шан-шисюн накладывает вето на твое предложение продемонстрировать силу своих рук перед хорошенькой молодой сестричкой! — Почему бы нам не пойти вместе до следующей деревни? — предлагает Шан Цинхуа, потому что, очевидно, иногда Аньдин является последним оплотом здравого смысла в этом мире. — Осел действительно слишком громоздкий, чтобы Лю-шиди мог его нести, особенно вместе с димэй и ее малышом поверх, даже если он способен поднять их общий вес. Зверь может запаниковать! Мы можем продать осла или расположить мою димэй где-нибудь поудобнее, и по пути она сможет лучше узнать Лю-шиди! — Э-это звучит хорошо! — говорит Ло Цзяхуэй. — Мн, — говорит Лю Цингэ, и это, вероятно, означает «да». Шан Цинхуа воспринимает это как «да»! Он не хочет получать наказание от Системы, если мир взорвется из-за того, что Лю Цингэ в конечном итоге уронит младенца-протагониста! Ни за что! Присоединение Лю Цингэ к ним в дороге означает, что Шан Цинхуа, к сожалению, должен перестать нести чушь – по крайней мере, о Пиковых Лордах и о других пиках. Как жаль! Выгружать всю грязь, которую он разгребает большой лопатой для непревзойденных бессмертных, было своего рода облегчением! К сожалению, их нашел один из немногих заклинателей Цанцюн, который искренне презирает распространение сплетен, какими бы острыми и сочными они ни были. Аргх! Как скучно, Лю-шиди! Судя по всему, они вернулись на этап «путешествие в неловкой тишине»! — Мастер Лю? — Мм? — Дабайцзы рассказал несколько юмористических историй об о-ошибках своих младших учеников, — довольно смело говорит Ло Цзяхуэй. – К-как у П-пикового Лорда, у Мастера Лю есть какие-нибудь истории об обучении его учеников? Действительно, как смело! Шан Цинхуа не ожидал, что Ло Цзяхуэй попытается завязать разговор с Богом Войны Байчжаня. Судя по удивленному выражению лица Лю Цингэ, он явно тоже этого не ожидал. — ...Что за истории? — спрашивает Лю Цингэ. Ло Цзяхуэй нерешительно, но с улыбкой рассказывает историю о том, как Третий Шиди не знал, откуда взялось куриное мясо, которая, кажется, является ее любимой. Она очень хороший рассказчик! Это имеет смысл, учитывая, что Самолет описал ее как идеальную, любящую мать, трагически отнятую у юного осиротевшего протагониста! Блять. Лю Цингэ молча слушает историю. Он не смеется, но его глаза расширяются в момент кульминационной фразы, на которой Шан Цинхуа (тогда бывший главным учеником Аньдина) и все его боевые братья и сестры наконец поняли это недоразумение. — Один из твоих шиди не знал, откуда берется мясо? — ошеломленно спрашивает Лю Цингэ. Шан Цинхуа пожимает плечами. — Он был из знатной семьи? — Я тоже! — Из знатной семьи и избалован? — беспомощно уточняет Шан Цинхуа. — Ох. Хм. — Е-есть ли у Мастера Лю какие-нибудь подобные забавные истории, которыми он мог бы поделиться с нами? — снова спрашивает Ло Цзяхуэй. Насколько это понимает Шан Цинхуа, Лю Цингэ почти не учит своих учеников ничему, только надирает их задницы, да и в качестве ученика он также не был близок с большинством своих боевых сиблингов. Этот мужчина – одинокий волк! Он сам-себе-армия, поэтому всем остальным следует уйти с дороги! У Байчжаня все еще есть мастера залов и другие старшие заклинатели, которые управляют пиком, но Лю Цингэ, как известно, предпочитает бродить подальше от их гор. — Моя младшая сестра, — наконец говорит Лю Цингэ. — У М-мастера Лю есть младшая сестра? — подсказывает Ло Цзяхуэй. — Мн. Минъянь. Ей три. «Ух ты! — думает Шан Цинхуа, даже не ожидая, что Лю Минъянь окажется настолько взрослой. — Она старше протагониста? Блять, я забыл дать ей официальный возраст? Ах, ну, на этот раз ничего страшного, братец Самолет!» С понуканиями от Ло Цзяхуэй, Лю Цингэ удается рассказать историю недавнего визита в Поместье Лю одной из многочисленных подруг-заклинательниц его матери. Эта гостья была грозной и элегантной дамой, и она носила шляпу и непрозрачную вуаль, закрывавшую все лицо, которую она никогда не снимала за пределами своего дома. Маленькая Минъянь, очевидно, была очарована красивой вуалью и женщиной-практиком в вуали. Итак, Маленькая Минъянь была полна решимости немедленно получить собственную вуаль, закрывающую все лицо, за исключением того, что она не знала, что непрозрачная вуаль заклинательницы на самом деле была зачарована, чтобы сквозь нее все было видно изнутри. Маленькая Минъянь сделала все, что могла, чтобы сделать собственную вуаль, накинув на голову кусок обычной непрозрачной ткани, а затем ходила по Поместью Лю, не видя ничего, кроме своих собственных ног. — О, нет! — Ло Цзяхуэй задыхается от смеха. Лю Цингэ улыбается, нежность на его лице ясна, как небо над ними. — Она много раз врезалась в стены и двери, — говорит он. — И почти упала в пруд с рыбой. — Какое счастье, что по крайней мере этого удалось избежать! — Не из-за отсутствия попыток, — весело объясняет Лю Цингэ. — Я поймал ее. Ло Цзяхуэй снова смеется. — Настоящий герой! Какой вы хороший старший брат, Мастер Лю! Шан Цинхуа щурится. Неужели... неужели Лю Цингэ покраснел? — Спасибо, — говорит он. — Ох, я не знаю, что я буду делать, когда мой Бин-Бин начнет ходить! — заявляет Ло Цзяхуэй, прижимая счастливого ребенка к себе, пока Ло Бинхэ грызет свою новую тряпичную куклу. — Жизнь стала такой трудной, когда он начал ползать! Он уже начал вставать, и мне пришлось убрать так много вещей из его зоны досягаемости! — За Минъянь было куда легче присматривать, когда она не могла бегать, — соглашается Лю Цингэ. Ло Цзяхуэй начинает весело расспрашивать Лю Цингэ об основных этапах развития его младшей сестры – привычка молодых родителей, как предполагает Шан Цинхуа – и Лю Цингэ на удивление хорошо осведомлен о маленьких детях! По мягкому выражению его лица и теплоте в голосе становится ясно, что Бог Войны Байчжаня искренне, нежно и глубоко любит свою младшую сестру. Большинство странствий Лю Цингэ, теперь, когда Шан Цинхуа думает об их маршрутах, хотя бы на короткое время проводят его мимо дома его матери. Вероятно, для того, чтобы он мог беззастенчиво баловать свою любимую сестру. Ух ты! Это вроде как заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя очень плохо из-за того, что Лю Цингэ умрет примерно через четырнадцать лет, просто чтобы продолжить трагическую предысторию главного злодея Шэнь Цинцю и трагическую предысторию одной из основных женских ролей, Лю Минъянь! Шан Цинхуа резко перестает нравиться этот разговор. Затем Ло Бинхэ швыряет свою куклу на землю – он делает это время от времени. Шан Цинхуа не понимает детей. «Ло Бинхэ! — думает он. — Тебе не нравится подарок твоего дяди Шана? Дядя Шан думал, что тебе понравилась твоя новая игрушка!» Лю Цингэ спешит на помощь! Он ловко ловит тряпичную куклу прежде, чем она упадет на землю, и возвращает ее Ло Цзяхуэй. Это острые рефлексы непревзойденного бессмертного Бога Войны и преданного старшего брата! Улыбка Ло Цзяхуэй становится шире. — Большое спасибо, Мастер Лю. — ...Без проблем. — Бин-Бин, скажи спасибо своему герою! — призывает Ло Цзяхуэй. Ло Бинхэ мычит и вместо этого запихивает свой кулак обратно в рот. Тогда Ло Цзяхуэй берет второй детский кулачок и машет этой ручкой Лю Цингэ. — Спасибо, что спасли мою куколку, герой Лю! — говорит она высоким голосом, притворяясь Ло Бинхэ. Она широко улыбается мужчине, ее глаза светятся озорством. Ладно, теперь Лю Цингэ определенно покраснел. Какого хрена!~~~~~~~~~~
Добравшись до следующей деревни, они прощаются со своим верным ослом, и Шан Цинхуа смиряется с возвращением к своей работе уборщика на Цанцюн. Однако прежде чем они избавляются от осла, Шан Цинхуа отводит Ло Цзяхуэй в сторону. — Ты уверена, что не возражаешь лететь с ним? — спрашивает Шан Цинхуа, в то время как Лю Цингэ допрашивает местного жителя о недавних проблемах с монстрами или о чем-то еще. В этом мире, благодаря бесконечной потребности Самолета во впечатляющих угрозах, которые его протагонист должен победить, повсюду всегда возникают те или иные проблемы с монстрами. Лю Цингэ процветает на их решении. Шан Цинхуа постоянно находится из-за них в стрессе. Ло Цзяхуэй закусывает губу и розовеет. — Я... со мной все будет в порядке. Я просто беспокоюсь о Бин-Бине! Со мной, эм, со мной все будет в порядке, если он... не узнает... Шан Цинхуа заполняет пробел. Ох. — Мне нравится, как он обращается со мной, не зная этого, — шепчет Ло Цзяхуэй. — Я даже з-забыла об этом. И снова Шан Цинхуа чувствует себя чем-то, что нужно соскрести с подошвы ботинка. Это не его вина! Это действительно не его вина! Видение Самолета никогда не предназначалось для того, чтобы его воспринимали слишком серьезно, особенно после того, как он уступил требованиям своей аудитории, и тем более не должно было быть воплощенным в жизнь! Но блять! Он и его проклятые намеки! Почему к его намекам нужно было отнестись так серьезно? — Хорошо, — быстро говорит Шан Цинхуа. — Но мы можем остановиться в любой момент! Ло Цзяхуэй кивает. К счастью, полет обратно на Цанцюн проходит быстро и без происшествий. Лю Цингэ несет Ло Цзяхуэй с Ло Бинхэ у нее на руках. Оказывается, Лю Цингэ в той деревне отходил, чтобы найти способ привязать Ло Бинхэ к его матери, а затем привязать Ло Цзяхуэй к себе, просто чтобы Ло Цзяхуэй чувствовала себя лучше во время полета! Ремни безопасности для летающих мечей! Прекрасный способ продолжать без особых усилий выставлять всех остальных в плохом свете, Лю-шиди! Им приходится несколько раз останавливаться, чтобы Ло Цзяхуэй могла размять затекшие мышцы, и когда Ло Бинхэ становится беспокойным и его нужно покормить, но лететь над всем окружающим гораздо быстрее, чем идти по извилистым дорогам через сельскую местность внизу. На этот раз Ло Цзяхуэй стойко переносит ужасно большую высоту и ужасно быструю скорость, хотя Ло Бинхэ все еще не нравится такой опыт. Когда они наконец приземляются в городке Саньцзяо, одном из поселений у подножия гор, Ло Бинхэ спит, а Ло Цзяхуэй явно измотана. Шан Цинхуа осторожно проводит их в очень красивую, очень приватную таверну – Лю Цингэ следует за ними – и платит за очень приличную отдельную комнату с хорошим и крепким замком на двери. В то время как Лю Цингэ, по-видимому, берет на себя задачу запугать хозяйку таверны, чтобы она хорошо позаботилась о Ло Цзяхуэй и ее сыне, Шан Цинхуа оставляет Ло Цзяхуэй остаток своего кошелька и обещает вернуться как можно скорее. — Мне просто нужно потушить самые страшные пожары на Ваньцзяне, и я сразу вернусь! — уверяет ее Шан Цинхуа, стоя у закрытой двери ее съемной комнаты. — Вы можете послать кого-нибудь на Аньдин, если будет что-то срочное, и я сразу приду! Или просто если вам нужно больше денег! Я скажу своим ученикам, чтобы они ожидали сообщения. — Я отправлю сообщение, — обещает Ло Цзяхуэй, улыбаясь. — Пожалуйста! А тем временем не стесняйтесь начинать поиски дома в городе без меня, если мне понадобится слишком много времени, чтобы снова спуститься вниз. Не беспокойтесь о работе! — Хорошо. — Ах... что еще? Что еще? О, у Пика Цяньцао есть городская клиника, если вам что-нибудь понадобится, или они могут просто проверить, здоровы ли вы с Бин-Бином. Это тоже бесплатно! Они, гм, даже... — Шан Цинхуа, который помогает Му Цинфану убедиться, что клиника хорошо снабжается и поддерживается (чтобы ученики могли получить некоторый опыт практической работы с не-совершенствующимися), понижает голос. — Они делают противозачаточные средства и, хм, другие вещи, если димэй нужна подобная помощь. Ло Цзяхуэй розовеет, но благодарно кивает. Оказывается, контроль над рождаемостью и планирование семьи являются чрезвычайно важной частью общества в мире, полном афродизиаков и других надуманных па-па-па сюжетных штук! Ха-ха, кто бы мог подумать? Только не Самолет-взмывающий-в-небеса! Иногда кажется, что работа Шан Цинхуа на самом деле заключается в том, чтобы просто импортировать припасы на Пик Цяньцао, а затем снова экспортировать лекарства с Пика Цяньцао, и он знает, что некоторые из этих поставок представляют собой различные виды противозачаточных средств! Он также знает, что, если Аньдин испортит важные поставки, связанные с контролем над рождаемостью и репродуктивным здоровьем, у Лорда Пика Цяньцао Му Цинфана (который на самом деле не меньший мудак, чем остальные их боевые братья и сестры) не будет проблем отправить Лорда Пика Сяньшу Ци Цинци (у которой такое же твердое мнение на этот счет) пойти и спросить Шан Цинхуа, что, нахрен, пошло не так. Это ужасающе! Иногда Шан Цинхуа забывает, что он трансмигрировал в мир веб-новеллы о совершенствовании, которая стала эротической веб-новеллой о жеребце-протагонисте. Он занимается своими повседневными делами, а затем его накрывает осознанием: «Прямо сейчас я разговариваю с гордым фермером, производящим противоядия для ситуаций трахнись-или-сдохни, который унаследовал свой респектабельный бизнес от своего отца, который тоже унаследовал его от своего отца. Бизнес по лечению от па-па-па-веществ здесь вполне реален. Изготовитель лекарств от секс-пыльцы – это настоящая работа в этом мире. Теперь это моя жизнь». — ...Спасибо, дабайцзы, — тихо говорит Ло Цзяхуэй, на ее лице читается искренность. Сердце Шан Цинхуа в этот момент спотыкается. Снова. Аха, что это за херня? Может быть, Шан Цинхуа нужно сходить в местную клинику? Вероятно, с ним что-то ужасно не так физически, и это было бы гораздо менее страшно, чем то, что он испытывает искренние чувства по поводу всей этой ситуации! — Пожалуйста... ах... не стоит беспокойства, — еле выговаривает Шан Цинхуа. Может быть, он умирает! Господи, он надеется, что умирает по совершенно не связанным с этим причинам! Лю Цингэ стучит в дверь, а это значит, что ему пора идти, но Шан Цинхуа стоит в стороне, чувствуя какую-то херню, и слушает уверения Лю Цинге, что Ло Цзяхуэй может отправить сообщение и на Байчжань тоже, если ей что-нибудь понадобится. — С-спасибо, Мастер Лю, — говорит Ло Цзяхуэй. — Но я н-не могу... — Это не проблема, — настаивает Лю Цингэ. — Ох, ну тогда я б-буду иметь это в виду! Большое вам спасибо, М-мастер Лю, — говорит Ло Цзяхуэй, ее глаза снова светятся озорством, когда она поднимает спящего Ло Бинхэ немного выше. — Спасибо, что заботитесь о нас обоих, герой Лю! — Мн, — с улыбкой произносит Лю Цингэ. Нет, правда, Шан Цинхуа не предполагал, что этот мужчина окажется таким красивым! Несправедливо! Бедная Ло Цзяхуэй розовеет еще сильнее. Ха-ха, вау, похоже, никто из них понятия не имеет, что они оба должны трагически умереть молодыми ради ужасных предысторий других людей! Шан Цинхуа все еще убежден, что Ло Цзяхуэй в любом случае умрет трагически молодой, потому что до сих пор у него никогда не было возможностей повлиять на сюжет, а его Система – прижимистый и злопамятный кусок дерьма. Ааах! Прямо как он сам, правда! Они так хорошо сочетаются!~~~~~~~~~~
Шан Цинхуа и Лю Цингэ прощаются с Ло Цзяхуэй, затем летят на пик Ваньцзянь, к взорванной пещере на склоне горы, которая все еще слегка дымится, хотя взрыв произошел несколько дней назад. Ученики толпами входят и выходят, а также снуют повсюду вокруг, надев маски и защитные костюмы, закрывающие все тело. Обломки вокруг пещеры-хранилища впечатляют. Ого, никто не умер? Действительно? Лорд Пика Ваньцзянь Вэй Цинвэй и Лорд Пика Цзуйсянь Чжан Цинъянь кричат друг на друга поблизости, оба выглядят дерьмово (настолько, насколько непревзойденные бессмертные заклинатели могут выглядеть дерьмово), а рядом стоит столь же изнуренный Юэ Цинъюань. Все трое поворачиваются и смотрят, как Шан Цинхуа и Лю Цингэ спускаются на землю. — Ах, Шан-шиди, — говорит Юэ Цинъюань. — Спасибо, что ты наконец присоединился к нам. Чжанмэнь-шисюн! Что это за натянутая, вынужденная улыбка? Да, Вэй Цинвэй и Чжан Цинъянь в стрессе и вымещают это на тебе, но почему ты должен так упирать на слово «наконец»? Почему ты всегда должен быть таким пассивно-агрессивным? Удивительно, но Лю Цингэ выходит вперед с дерзким видом. — Он прибыл так быстро, как только мог, — заявляет он. — Он помогал своей димэй. Что? «Ааах! Лю Цингэ! — в отчаянии думает Шан Цинхуа. — Почему нужно просто так делиться чужими личными делами?! Это серьезное нарушение кодекса братанов! Им не обязательно было это знать! Твой бро не хотел, чтобы они это знали!» Юэ Цинъюань также явно удивлен тем, что Лю Цингэ оказывает поддержку Шан Цинхуа. А еще, возможно, тем, что у Шан Цинхуа есть семья. — Ах, — медленно говорит он. — Мои извинения, что отвлек тебя от важных семейных дел, Шан-шиди. Мы всегда очень благодарны тебе за то, что ты так хорошо заботишься о своей боевой семье, и надеемся, что ты сможешь помочь нам разобраться в этом ужасном случае. — Конечно, Чжанмэнь-шисюн! — говорит Шан Цинхуа, быстро кланяясь. — Спасибо, что ты послал Лю-шиди сообщить мне об инциденте и помочь мне в моей миссии! Э, я был бы признателен, если бы мои семейные дела не ушли дальше присутствующих, если вы не возражаете! Моя димэй очень ценит неприкосновенность своей частной жизни! Юэ Цинъюань кивает. — Конечно, никто ничего не скажет. Лю Цингэ хмурится, но тоже кивает. Вэй Цинвэй и Чжан Цинъянь очень неохотно кивают, когда Юэ Цинъюань смотрит на них. Шан Цинхуа вообще не верит, что они не поделятся этой сплетней хоть с кем-то. — Спасибо, — говорит Шан Цинхуа с достоинством, которого у него на самом деле нет. Ха-ха, и все же, что это была за херня? Лю Цингэ? Защищает будущую крысу и предателя Шан Цинхуа? Что случилось с этим миром? — Шан Цинхуа! — резко говорит Чжан Цинъянь, не в силах больше сдерживаться. — Надеюсь, ты сможешь объяснить, что именно произошло после того, как мои ученики передали вашим ученикам Чистящий-Мечи-Раствор-Пожирателя-Огня, чтобы они передали его ученикам Вэй Цинвэя, что стало причиной этой ужасной аварии! Учитывая, сколько рук прикасалось к нему после того, как он покинул мой пик, я не понимаю, почему я виноват в этой аварии! — Твой пик изготовил его! — вскрикивает Вэй Цинвэй. — И он был испорчен! Юэ Цинъюань морщится и вздыхает. «Ах, — уныло думает Шан Цинхуа, его плечи опускаются, — пора браться за работу».