Гордость – не то слово, что ищу

Шан Цинхуа требуется пара дней, чтобы прийти в себя после встречи с Мобэй-цзюнем, давая себе дополнительное время на тот случай, если лорд демонов решит по прихоти проследить за ним до дома и спихнуть его с кровати. Он использует эти дни, чтобы разобраться со всеми срочными делами, погрузившись в ежедневную рутину Пика Аньдин, всем своим поведением демонстрируя: «Да-да, все нормально. Здесь не на что смотреть. Тащите все свои самые нелепые проблемы этому чуваку прямо сюда, о мои ученики, потому что у него нет лучшего занятия в его печальной, лишенной всяких секретов жизни, чем учить вас всяким вещам». Однако на седьмой день он занимает твердую позицию, подавляет желание бесконтрольно повизжать (не по какой-то одной причине, а просто потому, что ему этого хочется) и вывешивает табличку «Не беспокоить». У него есть другие дела, хотите верьте, хотите нет! Пришло время набраться смелости и встретить трудности лицом к лицу. — Но, Шифу... — скулит один из его самых младших учеников, упав на землю и бесстыдно цепляясь за край его мантии, с блестящими от слез глазами и целой россыпью прыщиков на лице. — Если мне придется проверять последние повреждения на Байчжане одному, я умру. Старшие бросили меня... Шан Цинхуа довольно легко стряхивает его с себя. Он дает ученику щедрые 7 из 10 за «Безутешные Слезы», но только 2 из 10 за «Общую Убогость» и примерно 4 из 10 за «Бесстыдную Мольбу», главным образом из уважения к жалко дрожащему голосу. К сожалению, мальчишка набрал всего 3 из 10 по «Клейкой Прилипчивости», в основном из-за того, что оказался между ним и его Домом отдыха. Когда Шан Цинхуа был еще учеником (хотя он и был в тот момент намного старше этого ребенка), ему удалось обнять бедра разгневанного лорда демонов, пытавшегося стряхнуть его! И он вышел из этого живым! Новому поколению нужно работать намного усерднее! Он мягко кладет руку на голову своего ученика. Он назовет его «Пятнышки». — Это звучит как твоя проблема, а не как проблема Шифу, — мудро говорит Шан Цинхуа. Затем он похлопывает Пятнышки по голове и безжалостно бросает его на расправу старшим, какое бы наказание они не припасли. Или, ну, он пытается, но ученику удается очень хорошо исполнить «Безнадежно Опущенные Плечи», за которыми следует особенно жалобное «Несчастное Шмыганье Носом». Шан Цинхуа, честно говоря, не может сказать, настоящее оно или нет. Блять. Он почти чувствует себя виноватым из-за того, что бросил своих учеников, чтобы вместо этого присматривать за своим сыном-протагонистом, как какой-то вечно отсутствующий родитель, очевидно, выбравший нового ребенка своим фаворитом! И плевать на всех остальных детей. Хотя это не совсем так! Когда Ло Бинхэ вырастет, он сможет и будет готов отрывать конечности по своей прихоти, что делает его гораздо более важным клиентом! Что смогут делать ученики Шан Цинхуа и его боевые братья и сестры, честно? Попытаться убить его? Сместить его с должности, которую он, вероятно, когда-нибудь все равно собирается бросить, как бомбу замедленного действия? Ха! Он вздыхает. — Ты не пытался украсть Хамелеонового Козла-Барана с Пика Сицзяо и выпустить его на Байчжане? — Что? — смотрит на него широко раскрытыми глазами ученик Пятнышки. Ах, Шан Цинхуа хочет ущипнуть его за прыщавые щечки и отругать! Если кто-то собирается проявить трусость в таких вещах, то к его услугам огромное количество методов подкупа и обмана, которые можно и нужно предпринять, прежде чем идти с этими проблемами к Пиковому Лорду! Ученики Пика Байчжань могут быть одними из худших вариантов того, кем быть пойманным, когда ты делаешь что-то скрытное, но пусть сначала попробуют вас поймать! У нынешних детей действительно нет творческих способностей. Шан Цинхуа, отчаянно тоскуя по утраченному Интернету, с горечью объясняет это полным отсутствием в этом мире видеоигр и телевидения. — Подумай сам! — говорит Шан Цинхуа. Затем он надевает свою маскировку и ускользает с горы. Это действительно удобно, что всем Пиковым Лордам полагается носить все эти супер роскошные одежды и украшения! (За исключением тех случаев, когда они супер неудобны, потому что его рутина, когда он не прикован к письменному столу, часто состоит из осмотра огородов, теплиц и всего такого, а снабжение секты этой роскошной одеждой и украшениями – это совершенно отдельное кошмарное неудобство лично для него.) Поскольку Шан Цинхуа выглядит весьма обыкновенно для совершенствующегося, люди обычно даже лишнего взгляда на него не бросят без традиционных атрибутов Пикового Лорда! И он заходит в городок Саньцзяо, не опасаясь, что за ним будут следить. Ло Цзяхуэй открывает дверь своей комнаты в таверне и... Возможно Шан Цинхуа это только кажется, но он думает, что она выглядит лучше? Чуть менее бледной. Чуть меньше усталой. Ее темно-каштановые волосы аккуратно причесаны и собраны в пучок на макушке, ни одна прядь не выпадает. Ее улыбка, когда она узнает гостя, доходит до самых ее карих глаз, ярко озаряя теплотой ее лицо в форме сердечка. — Привет, — говорит она. На самом деле она намного красивее, чем сначала решил Шан Цинхуа. Ло Цзяхуэй оборачивается и радостно зовет: — Смотри, Бинхэ! Твой дядя Шан вернулся! В комнате Ло Цзяхуэй положила одеяло на пол, и на нем сидит малыш Ло Бинхэ, с его пушистыми черными кудрями и большими глазами, и властвует над своими игрушками. Его пожеванный деревянный блок лежит у его ног. Рядом сидит тряпичная кукла, которую купил ему Шан Цинхуа. — Му! — говорит Ло Бинхэ, взмахивая руками и нечаянно опрокидывая тряпичную куклу. — Верно! Дядя Шан, который подарил тебе твою любимую куклу! Скажи: «Привет, дядя Шан!» — На на на на! Ло Цзяхуэй смеется и говорит нараспев, нарочито высоким детским голосом: — Привет, дядя Шан! Если бы Шан Цинхуа был более слабым человеком – или, может быть, лучшим человеком – это было бы абсолютно брутальное фаталити от милоты! Ах, пожалуйста, дорогая димэй, он действительно не может позволить себе свалиться с особым видом сердечной болезни, называющимся: «Эмоциональный Диапазон, Выходящий за Рамки Основных Инстинктов Выживания». У него и так достаточно проблем с переделкой своих первоначальных планов инсценирования своей смерти! Это действительно хлопотно! — Здравствуй, племянник! Здравствуй, димэй! – смело говорит Шан Цинхуа. — Как ваши дела? Извините, что мне потребовалось так много времени, чтобы спуститься с гор, ха-ха! — О, что вы! Это было явно очень важно! — В великой секте совершенствующихся новая катастрофа происходит каждую вторую неделю, — шутит Шан Цинхуа, но кажется, в этой шутке слишком много правды. Почему, ах, почему он создал столько «монстров недели» для своего сына-протагониста?! Они гораздо менее «одноразовые», чем было описано в его веб-новелле! Оказывается, в воплощенной версии Пути Гордого Бессмертного Демона все эти монстры, демоны, проклятия и артефакты существуют одновременно! Все время! В тех же местах! В реальной жизни нет места, чтобы расставить плохих парней в очередь! — Ах, это неважно! Вы получили мое сообщение о поиске дома? — Да-да! Ах, просто дайте нам несколько минут, чтобы собраться, дабайцзы! — Без проблем! Без проблем! Ло Цзяхуэй выполняет сложную процедуру обертывания и завязывания узлов, которые прижимают маленького протагониста к ее груди, и они вместе отправляются в город. Быстро выясняется, что Ло Цзяхуэй не просто сидела в безопасности и наслаждалась уютом таверны за счет денежек Шан Цинхуа. Об этом свидетельствуют ее знание планировки города и общение с некоторыми местными жителями. Сестрица, торгующая цветами на углу, останавливает их, чтобы поворковать над Ло Бинхэ и подарить ребенку цветок для его куклы. (Ух ты! Дар протагониста очаровывать женщин и правда действует с раннего возраста, а?) Тетушка из чайной вниз по улице дружелюбно машет Ло Цзяхуэй, удивленно вскидывается, а затем практически набрасывается с объятиями, нетерпеливо расспрашивая, уж не является ли Шан Цинхуа мужем и отцом, о которых она, очевидно, гадала. Она чуть-чуть слишком явно разочарована легендой о «старшем брате покойного мужа», но все равно гладит Ло Бинхэ по голове и желает им хорошего дня. Старый дядюшка на углу продуктового рынка машет им рукой, вытаскивая из-под прилавка «специальную» корзину с локвами и утверждая, что он приберег лучшее из всего урожая для своих любимых новых клиентов. Он щекочет подбородок Ло Бинхэ и преувеличенно подмигивает Ло Цзяхуэй. Шан Цинхуа, честно говоря, впечатлен. Может, даже немного подавлен? Он, конечно, рад, что Ло Цзяхуэй обрела еще больше уверенности, но он очень ей завидует! Ему никогда не удавалось так быстро заводить друзей, он всегда метался между «слишком много» и «недостаточно»! Либо он забывает общаться вообще, либо ведет себя как саркастичный мудак (ну, кроме тех случаев, когда он бесстыдно просит пощады и ведет себя жалко)! Она действительно извлекает максимальную пользу из того, что начала жить с чистого листа! Он так ей и говорит. По крайней мере, про жизнь с чистого листа. Ло Цзяхуэй слегка розовеет и предлагает ему одну из купленных ей локв. — Здесь никто не знает, кто я, и так намного легче, — тихо говорит она, в то время как Бинхэ жует ее покрытые фруктовым соком пальцы. — Мне, кхм, нужно было поспрашивать людей о том, где тут можно найти дом и... возможно… возможно, работу?.. Шан Цинхуа чуть не подавился локвой. — Ах, вам действительно не обязательно работать, если вы не хотите! Я могу позаботиться обо всем; это действительно самое меньшее, что я могу сделать, димэй, — настаивает он, в то же время живо представляя себе, как почерневший Ло Бинхэ отрывает ему по одному пальцу за каждую мозоль на руках его любимой матери. — У вас есть очень важный ребенок, о котором нужно заботиться! Это нормально просто сосредоточиться на уходе за ребенком! Он сейчас – самое главное! Ло Цзяхуэй кусает губу, но в конце концов кивает. — Бинхэ действительно важнее всего... «Преуменьшение! Это серьезное преуменьшение!» – думает Шан Цинхуа, изо всех сил пытаясь скрыть свое облегчение. Новая «димэй» Шан Цинхуа добилась довольно хороших успехов в поисках хорошего, дешевого и удачно расположенного жилья в городке Саньцзяо. Она уже присмотрела несколько домов! И она уже навела справки! Его не должно удивлять, что «скромная, добрая, безоговорочно любящая прачка», воспитавшая его сына-протагониста белым лотосом, готовым к последующему растаптыванию, не просит дворец из золота. У нее очень скромный список потребностей и столь же скромный список желаний! Помимо дома, в котором есть как минимум четыре стены, крыша и дверь, Ло Цзяхуэй хотела бы иметь приличную, хорошо вентилируемую кухню и небольшой садик, если это возможно. В идеале ей хотелось бы жить недалеко от главного продуктового рынка и местной клиники Цяньцао. — Звучит неплохо, — соглашается Шан Цинхуа, радуясь, что ему не нужно ни о чем думать! Она сама может принять все решения! Его более чем устраивает быть кошельком-на-ножках! — Я хотел бы, чтобы половина моих учеников были такими же самостоятельными, как вы! Некоторые из них ничего не могут сделать самостоятельно. А вторая половина? Да они просто делают, что хотят, даже если я говорил им не делать этого! Они слишком независимы! Ах, проблемы воспитания детей, да? Ло Цзяхуэй смеется, немного нервно, как будто она ожидала, что Шан Цинхуа распорядится, чтобы она выбрала еще одну дешевую однокомнатную лачугу и была благодарна за то, что у нее вообще есть такая ослепительная роскошь, как дымоход. — Верно! Верно! — говорит она. Когда-нибудь, размышляет Шан Цинхуа, Ло Цзяхуэй станет любимой матерью императора! Наверное, у нее будет отдельный дворец на каждый месяц года! А ее сын доставит ей все, что она захочет, по одному мановению ее пальчиков! Сегодня они в конце концов выбирают (точнее, Ло Цзяхуэй выбирает при безусловной поддержке Шан Цинхуа) крепкий дом, нуждающийся в небольшом ремонте, но с двумя спальнями и симпатичной кухней. (И очень прочным замком на входной двери – который мало что может противопоставить гигантам совершенствования, способным пробивать стены насквозь или проходить сквозь тени, но должен остановить большинство простых смертных.) Это в стороне от центра Саньцзяо, но все же в нескольких минутах ходьбы от клиники Цяньцао и продуктового рынка. Это совсем неплохой дом! Не слишком захудалый! Определенно намного лучше, чем дерьмовая студенческая квартирка Самолета! Дом принадлежит живущей по соседству седой бабушке, старой вдове покойного заклинателя Цанцюн, которая проводит свои дни, ухаживая за красивым садом во дворе между двумя домами. Бабушке Сунь явно не очень нравится Шан Цинхуа. Она смотрит на него прищуренными глазами, как будто считает, что он что-то задумал, и это достаточно справедливая оценка. Однако она воркует над Ло Бинхэ, и это главное! Пока она не превращается в злую хозяйку дома, которая мучает бедных Ло Бинхэ и Ло Цзяхуэй, она может хмуриться на Шан Цинхуа сколько ей угодно! Ему, в общем-то, на это начхать! Шан Цинхуа в тот же день помогает Ло Цзяхуэй перенести ее немногочисленные вещи в новый дом, а затем дарит ей еще больше денег, чтобы она должным образом обставила его, купила себе и Бинхэ подходящую одежду, а также чтобы осталось достаточно денег на еду и развлечения. (Маленький Бин-Бин, возможно, все еще на грудном вскармливании, но Ло Цзяхуэй упоминала о том, чтобы начать давать ему мягкую пищу! Счет на продукты только что вырос!) Ло Цзяхуэй широко раскрывает глаза и неуверенно возражает, что у нее все еще есть деньги, которые он оставил ей в первый раз, но Шан Цинхуа настаивает! Он не допустит, чтобы когда-нибудь почерневший протагонист заявил, что он слишком скуп! Это бесплатные деньги! Кто откажется от бесплатных денег? Он не считает каждую монетку для того, чтобы загнать ее в долги! Никаких условий, он клянется! Если не считать того, чтобы она продолжала присматривать за протагонистом, что Ло Цзяхуэй собирается делать в любом случае. Кроме того... Самолет помнит свой ужас, когда он осознал, что его первые родители не собирались продолжать поддерживать его, как только их минимальные обязательства перед ним закончились. Он слишком хорошо помнит холодный страх, что у него нет запасного выхода – никакой страховки – на случай, если его веб-новеллы провалятся. Одной из причин, из-за чего он никогда по-настоящему не хотел детей, может быть то, что он не знал, сможет ли он хоть когда-нибудь их позволить себе. Вроде как, у него было бы другое мнение о детях, возможно, если бы ситуация Самолета была совершенно другой и если бы его родители в конце концов не развелись (а на это ушла хуева куча времени), а затем сразу же не привели в его жизнь дерьмовых сводных и приемных сиблингов – но его ситуация была полным отстоем. Сейчас? У Шан Цинхуа нет спутника жизни, и он связан по рукам и ногам дерьмовым сюжетом, навязанным дерьмовой Системой Трансмиграции, которая, вероятно, ненавидит его – если она вообще способна испытывать эмоции. Он не может себе представить, как ему удастся успешно найти партнера, пока он так повязан, не говоря уже о том, чтобы намеренно шмякнуть во все это дерьмо свежеиспеченного ребенка. — Пожалуйста, — говорит он Ло Цзяхуэй настолько искренне, что это больно говорить, поскольку он предлагает деньги. — ... Дабайцзы действительно слишком щедр, — упрямится Ло Цзяхуэй, глядя на него так, будто безуспешно пытается понять его – но в конце концов с благодарностью соглашается. Шан Цинхуа вздыхает с облегчением. — Не хотел бы... дабайцзы присоединиться к нам за ужином? — Ах, что? — Если у него есть время! Мы знаем, что вы очень занятой человек! — исправляется Ло Цзяхуэй. Шан Цинхуа действительно не ожидал этого, но, по его мнению, это не так уж и удивительно! Пригласить кого-нибудь на ужин, чтобы продемонстрировать гостеприимство и благодарность, – это нормальное социальное поведение. Как Пиковый Лорд и тем более глава Аньдина, он получает всевозможные гостеприимные приглашения от торговцев и мелких сект, которые неизменно хотят, чтобы логистика Цанцюна была изменена в их пользу, или же вроде как думают, что угодив ему, откроют секретный путь к Лидеру секты Юэ Цинъюаню. Это было... Шан Цинхуа на самом деле даже не уверен, когда его в последний раз приглашали на ужин без политического мотива. Будучи учеником, он немного общался... заглядывал в Дома отдыха своих боевых сиблингов... в основном в компании. Никогда и никто не приглашал его целенаправленно, пока он не стал главным учеником, достойным того, чтобы перед ним заискивали – что, конечно, уже было явным политическим мотивом. Получение этого неожиданного приглашения заставляет его чувствовать странное тепло внутри. Честно говоря, он думал, что Ло Цзяхуэй сейчас захочет, чтобы он комфортно расположился где-нибудь на обочине ее жизни! Благодетель, который заглядывает, может быть, раз или два в год, но особо не вмешивается в её дела! Ах, почти наверняка это просто вежливость с ее стороны! Он просто купил ей дом и все такое... Шан Цинхуа вежливо настаивает на том, что он не может ей навязываться. Ло Цзяхуэй тоже настаивает, не менее вежливо. — Ах, ну, если вы действительно так хотите, димэй! — наконец сдается Шан Цинхуа когда после его неловких запинок и бормотания она демонстративно не понимает, что ей действительно не обязательно приглашать его на ужин. Он любит бесплатную еду так же, как и любой другой мужчина, но он не обидится, если она захочет удержать дистанцию! — На следующей неделе? В это же время? — Конечно, когда вам будет удобно! Мы всегда будем рады вас видеть! Шан Цинхуа обещает вернуться снова на следующей неделе, сообщить, если его задержат, и что он немедленно появится, если Ло Цзяхуэй отправит ему сообщение на Пик Аньдин, по любой причине, правда. Ло Цзяхуэй прощается с ним и горячо благодарит, наверное, уже в сотый раз за день, когда провожает его до двери. Она даже заставляет сонного малыша Бинхэ помахать рукой на прощание своему «дяде Шану». Это слишком мило! Шан Цинхуа беспомощно машет ему рукой в ответ, прежде чем уйти. Он возвращается на Аньдин упругим шагом, чувствуя себя слишком большим и слишком теплым для его собственной кожи, одновременно необычайно высоко оцененным и волнующе многого добившимся. Он изменил канон! Он спас и улучшил жизнь невинной молодой женщины! Он увидел протагониста! После всех этих лет у него такое ощущение, что его трансмиграция наконец-то стала что-то значить. Кого волнует, даже если это в конце концов обернется неприятными последствиями? К сожалению, на Пике Аньдин к нему сразу же начинают обращаться всякие подозрительные личности. Он говорит одной из главных садовниц, что она сошла с ума, если думает, что он импортирует Поющие Гинкго Девичьих Волос, как бы сильно они ни были нужны Пику Сяньшу. Если только они не смогут найти поставщика, который не сдерет за них целое состояние. Он не ходячий кошелек! Они могут довольствоваться Шепчущими Гинкго Девичьих Волос! Он говорит одному из заклинателей своего поколения, недавно назначенному управлять хозяйством Пика Сицзяо, что если поглощающие зловоние талисманы в кожевенной мастерской выходят из строя, с этой проблемой нужно обращаться на Пик Кусин, который делает эти талисманы. Во-первых, не на Пик Цюндин, бро! И уж точно не на Пик Цинцзин как запасной пик по созданию талисманов! Шэнь Цинцю будет либо супер оскорблен, либо совершенно невыносим из-за этого! А Ван Цинцзе с Пика Кусин определенно будет оскорблен! Он говорит одному из членов бригады по уборке, назначенной на Пик Ваньцзянь, что им нужно пожаловаться Пиковому Лорду Вэй Цинвэю, если его ученики не будут держаться подальше от гребаных мастерских, пока Аньдин проводит проверки их безопасности. И в топку все проекты, над чем бы они ни работали! И вот тогда, если Вэй-шисюн не пошевелит пальцем, чтобы помочь, Шан Цинхуа подумает о том, чтобы накапать на него Лидеру секты Юэ Цинъюаню. И так далее, и тому подобное! Как только Шан Цинхуа удается утрясти самые насущные проблемы и отпинаться от всего, что может подождать до завтра, он сталкивается с учеником, явно нетерпеливо желающим что-то сказать. Ах, Шан Цинхуа узнает эти яркие глаза и эти прыщики! Ученик Пятнышки глубоко кланяется. — Спасибо за вашу мудрость, Шифу! — Э? Ах, да... Что-то про Пик Байчжань? Кажется? Ученик Пятнышки лучезарно улыбается ему. — Я привел Хамелеонового Козла-Барана на Пик Байчжань на веревке и с завязанными глазами! А потом я отпустил его! И ученики Байчжаня все время, пока я был там, соревновались в том, чтобы поймать его голыми руками, потому что Лю-шишу сказал, что им не разрешено его убить, иначе у них снова возникнут проблемы с Тан-шигу! И они меня совершенно не беспокоили! Они просто сказали мне не лезть к ним под ноги, пока я работаю! — Ах, — говорит Шан Цинхуа. — Верно. Хорошая работа. Черт, он очень, очень надеется, что Тан Цинлин не узнает, что он велел одному из своих учеников кое-что украсть одолжить с ее пика. Хотя на самом деле заимствование у других пиков – это проверенная временем традиция горной секты Цанцюн! Ну, знаете, все ради забавы и соперничества, аха! У Потрошительницы с Сицзяо тоже есть чувство юмора, верно? Чувак, он надеется на это. Ученик Пятнышки сияет ещё усерднее. Шан Цинхуа, не понимая, чего от него сейчас хотят, протягивает руку и гладит его – фе, слегка сальную – макушку. Он не совсем лишен сочувствия! Он помнит, каково было страдать от лени и злобы своих шисюнов. (Он также помнит, каково было проходить период полового созревания (второй ебаный раз) среди чистеньких, несравненно прекрасных бессмертных. Чуваки, этот опыт действительно уронил его и без того дерьмовую самооценку!) Хотя что уж там... Шан Цинхуа треплет прыщавую щечку своего юного ученика. — Не делай этого слишком часто, иначе у людей появятся подозрения! И трюк потеряет свою эффективность! — наставительно отчитывает Шан Цинхуа. — Лучший способ выполнить работу – просто вести себя так, будто ты принадлежишь этому месту и что ты слишком занят и жалок, чтобы обращать на тебя внимание! Не будь настолько интересным, чтобы они тебя заметили! — Да, Шифу! — кланяется Ученик Пятнышки. — Свободен! В следующий раз придумывай такие вещи самостоятельно! — Да, Шифу! Поделившись мудростью своего опыта с впечатлительным молодняком, Шан Цинхуа убегает в свой Дом отдыха, захлопывает за собой дверь и падает лицом вниз на ближайшую мягкую горизонтальную поверхность. И это все один день трудолюбивого трансмигратора! Теперь все, что ему нужно сделать, это пережить следующую неделю... каждую следующую неделю, пока он не умрет, не вознесется или не уйдет в отставку. Он просто собирается... полежать тут какое-то время... и ничего не делать. Ах, по крайней мере, на следующей неделе у него будет семейный ужин, которого он может ждать с нетерпением. Блять, он надеется, что его не ждет третий раунд «Неловких семейных ужинов». Или четвертый? Считаются ли встречи боевой семьи и Пиковых Лордов в зале собраний Цюндина? Шан Цинхуа осторожно решает не считать все, что связано с сектой, «семейными ужинами» – это определенно больше похоже на рабочие мероприятия, на которых люди отчаянно, но безуспешно пытаются убедить других и себя, что они все члены одной семьи. А затем, задумавшись, Шан Цинхуа с большим достоинством снова вырубается в собственной гостиной.

~~~~~~~~~~

Шан Цинхуа не может избавиться от ощущения, что он сделал что-то не так. Не то чтобы это было для него необычно, но... точнее... чем дольше он находится вдали от Ло Цзяхуэй и Ло Бинхэ, тем больше он убеждает себя, что это отклонение от канона – ужасная идея, которая обязательно каким-то образом обернется для него дурными последствиями. Не в обиду бедной Ло Цзяхуэй! Которая на самом деле очень мила! Но... что же делать Шан Цинхуа, если окажется, что мир и сюжет не позволят ей выжить? Он уверен, что его бесполезная Система что-то умалчивает! Что, если какая-нибудь Система более высокого уровня, управляющая всем этим миром, подсунет ей теперь еще худшую судьбу? И все потому, что Шан Цинхуа, самый беспомощный и безнадежный трансмигратор в истории трансмиграции, осмелился подумать, что он действительно может что-то исправить и создать «лучшую историю»?! Он старается не думать об этом. Чаще всего он терпит неудачу. Но это круто! У него много мыслей, которые ему не нравятся думать. Он к этому привык! На следующей неделе он возвращается в дом Ло Цзяхуэй на ужин и приносит красивое растение в подарок на новоселье. Это же то, что принято дарить людям, когда они перебираются на новое место, верно? У него, э-э, нет большого списка друзей-в-реальной-жизни. В своей первой жизни, занятый выплескиванием тысяч и тысяч слов мусора каждую неделю, чтобы удержаться на плаву до своей безвременной смерти, он так и не дошел до того этапа жизни, где он знал бы людей с достаточным уровнем жизни, чтобы он мог без угрызений совести доверить им невинное растение. Ах, колледж. Что за место это было. Его растение для Ло Цзяхуэй – это симпатичное растение! Оно с Пика Цяньцао (добыто законно и все такое, он его не крал), и из него получается хороший чай! Шан Цинхуа, вероятно, был бы рад получить такое растение, думает он! (Он, вероятно, забывал бы о нем заботиться, но ему бы понравился такой жест!) Ло Цзяхуэй определенно ведет себя так, как будто она рада получить это растение. Это уже что-то! Ему легче отбросить неприятные мысли о судьбе, предназначении и сюжете, когда он возвращается в дом Ло. Ло Цзяхуэй действительно приложила усилия, чтобы сделать это жилище настоящим домом! Он говорит ей об этом, и она розовеет от гордости. В гостиной теперь очень уютно, она явно сделала ремонт, а кухня выглядит так, как будто принадлежит другому дому! Получив наибольшее внимание, приведенная в порядок и хорошо укомплектованная, кухня теперь кипит совершенно восхитительными запахами, которые заставляют Шан Цинхуа запоздало осознать, что он не ел весь день и что он сейчас действительно голоден. Ах, черт, он снова заработался и пропустил время обеда. Маленький Ло Бинхэ ползает по полу в гостиной. Он радостно бормочет, увидев Шан Цинхуа, и подползает, чтобы поздороваться, что в основном состоит из улыбки и пускания слюни на колени Шан Цинхуа, когда тот садится на пол, чтобы присоединиться к своему сыну-протагонисту. Это противно! Мило, но и гадко тоже! — Привет, племянник, — пытается сказать Шан Цинхуа. Ах, нет, это все еще звучит неловко. — Ммммм! — отвечает Ло Бинхэ. Трудно поверить, что этот ребенок когда-нибудь будет править миром! Шан Цинхуа нравится думать, что это будет так просто, как если бы Царства Демонов и Людей одновременно сказали: «Ах, этот малыш такой милый! Мы обязательно должны короновать его императором всего!» За исключением того, что Шан Цинхуа, хорошо знакомый с воплощенной политикой своей дерьмовой веб-новеллы, знает, что бедному протагонисту придется совсем не просто. Маленькому Бин-Бину понадобится каждое золотое гало и каждый золотой палец, которые он сможет получить! Шан Цинхуа... не может противостоять искушению... и тянется, чтобы ущипнуть эти пухлые детские щечки. Ах, так мило! — Мммнн! — возражает Ло Бинхэ, отстраняясь. Что ж, по крайней мере, Шан Цинхуа теперь может вычеркнуть это из списка своих желаний! Он ущипнул детское личико протагониста! Это стоило того! Ло Цзяхуэй подает Шан Цинхуа трапезу – изысканную трапезу, обильную трапезу, которая слишком велика для двух взрослых и годовалого ребенка – и Шан Цинхуа не успевает даже толком запротестовать, что этого всего слишком много, прежде чем его собственный язык предает его. Он откусывает один кусочек и тает. Он складывается, как мокрая бумага. Он теряет почву, как лист во время тайфуна. Наверное, это выглядит жалко, он определенно делает совершенно смехотворное выражение лица, но... святое дерьмо. Святое дерьмо, эта еда такая вкусная. Шан Цинхуа в шоке прижимает руку ко рту, потому что... ну... Возможно, это лучшее, что он когда-либо пробовал? Традиционная диета совершенствующихся имеет тенденцию к более скромному и умеренному питанию из-за стремления к бессмертию, но у них все еще есть много возможностей для поблажек! Как Пиковому Лорду, Шан Цинхуа не так уж и сложно сделать поблажки, когда дело касается еды. (Он заслуживает того, чтобы тайком есть жареный фастфуд и заедать стресс сладостями, ясно?!) Но, ох, ох, чувак, поедание шедевров Ло Цзяхуэй ощущается как откровение: еда действительно хороша, правда?! Смысл жизни в том, чтобы есть лапшу, это точно! Ах. Он забыл, что сделал своего протагониста канонически одним из лучших поваров в мире! Секретным оружием его сына-протагониста героя для получения согласия от новых жен была его кулинария! И разве Самолет не говорил что-то о том, что кулинарные навыки Ло Бинхэ связаны с его любимой приемной матерью? — Это... очень, очень вкусно, — Шан Цинхуа говорит Ло Цзяхуэй. — Дабайцзы сказал, что он не ел весь день, — говорит Ло Цзяхуэй, разрумянившись. — Он слишком голоден и слишком добр. — Нет, правда! Это лучшее, что я когда-либо ел! Он, вероятно, не решился бы умереть за эту лапшу, но, возможно, подумал бы об убийстве ради нее! Он, вероятно, даже подумал бы о том, чтобы присоединиться к гарему ради подобных блюд! Конечно, он, вероятно, не пошел бы на это на самом деле, если бы не было каких-то других довольно существенных преимуществ жизни в гареме, но он определенно вынашивал бы эту идею достаточно долго, чтобы его обвинили в необходимости пересмотреть его приоритеты. Ло Цзяхуэй продолжает скромничать, но Шан Цинхуа рассыпается в похвалах. Ух ты! Какой аромат! Какая текстура! Серьезно! — Димэй следовало бы стать профессиональным поваром! — настаивает Шан Цинхуа. «Сколько еды я могу засунуть в рот за раз, не выглядя при этом как хомяк? Вот в чем вопрос», — думает Шан Цинхуа, прежде чем заметить, что у Ло Цзяхуэй странно разбитое выражение лица. Она отворачивается, чтобы посуетиться вокруг Ло Бинхэ и его младенческой порции мягкой еды. — ...Ах, я сказал что-то не то? — Нет! Нет! — настаивает Ло Цзяхуэй. — Ничего страшного! Ааах~! Шан Цинхуа был так сосредоточен на еде, что, похоже, он засунул в рот и собственную ногу! Блять! В конце концов Ло Цзяхуэй признается: — Моя семья владеет рестораном. — Ох, — говорит Шан Цинхуа. — Я встретила своего... — Ло Цзяхуэй делает глубокий вдох. — Я встретила этого человека, когда работала в ресторане моей семьи. Если бы я... если бы я не встретила его, я бы, наверное, до сих пор работала там с моими... с моими отцом и матерью, со старшим братом и младшей сестрой... Шан Цинхуа не знает, что сказать. Разве что проклясть себя, свою Систему и всех «читателей», которые еще есть в этом мире. Какого хрена, знаете ли?! — Я скучаю по ним, — тихо говорит Ло Цзяхуэй. Затем она заканчивает вытирать кашу с щеки Ло Бинхэ и целует его в макушку. Маленький Ло Бинхэ улыбается ей, чмокает губами, как будто имитируя поцелуй, а затем тут же своими маленькими ручками плюхает еще больше каши себе в рот и вокруг него. Ло Цзяхуэй нежно улыбается ему, прежде чем снова сосредоточиться на своем госте, который чувствует себя здесь чужим. — Но я бы ни за что не вернулась и ни на что не променяла своего ребенка! — настаивает она. — Спасибо дабайцзы за заботу о нас. Мы очень ценим новый дом! Кушайте, пожалуйста! И расскажите мне все свои любимые блюда, чтобы я могла приготовить их в следующий раз! — ...Конечно! Ха-ха, позвольте мне рассказать вам о том, что сделал один из моих учеников на прошлой неделе! Шан Цинхуа быстро перенаправляет разговор на проблемы ученика Пятнышки. Ло Цзяхуэй в ответ рассказывает забавную историю о том, как она торговалась за овощи с тетушкой, которая даже не знала названия овощей, которые продавала. Шан Цинхуа рассказывает ей о заклинателях с Ваньцзяня, которые предпочитают использовать духовную энергию для защиты своей кожи ношению защитных перчаток. Ло Цзяхуэй демонстрирует уместный шок и трепет, а затем рассказывает ему, как бабушка Сунь пригласила ее вместе медитировать по утрам. Остаток вечера они проводят, притворяясь, будто во всем мире все в порядке! Так гораздо веселее! Ло Цзяхуэй в ту ночь провожает Шан Цинхуа, нагрузив его большим количеством еды, чтобы покушать еще и дома, очевидно, убежденная, что в горной секте Цанцюн его не кормят. Шан Цинхуа благодарит ее за гостеприимство и всю дорогу в гору заедает стресс пельмешками. Единственный человек, с которым он сталкивается на обратном пути в свой Дом отдыха, — это юная ученица, подметающая лестницу с болезненным выражением лица кого-то наказанного. Как и все юные ученики, на которых пашут, как на лошадях, она улавливает запах еды раньше, чем замечает самого Шан Цинхуа, который честно намеревался пройти мимо молодой девушки неслышными шагами, если ему это сойдет с рук. Это даже забавно, как она резко поднимает голову и нюхает воздух. — Шифу! — говорит ученица, кланяясь. — Добрый вечер, — отвечает Шан Цинхуа и наблюдает, как она ерзает, пытаясь обратить внимание на него, а не на еду, которую он держит. Он отставляет пакет немного дальше от себя, и глаза ученицы сначала отслеживают еду, прежде чем она снова почтительно смотрит на него. Но затем у нее в животе урчит, и, ах, Шан Цинхуа становится ее немного жаль. Ученица краснеет. — Шифу, могла бы… могла ли эта ученица попросить... попробовать это? Ха-ха, вау! Как бесстрашно! — Ах, этот учитель не знает, стоит ли ему прерывать твое преждевременное изучение инедии... — шутит Шан Цинхуа, прежде чем все равно бросить ей пакет с оставшимися пельмешками. Он помнит, как сам был вечно голодным учеником! Он может позволить себе немного благотворительности! (Если он не избавится от еды сейчас, он сможет съесть – и съест ее всю сегодня же.) Эти бедные ученики не так уж плохо питаются, но у них определенно нет под рукой матерей, которые готовили бы им домашнюю еду. Ученица пытается поймать сверток, широко раскрыв глаза от неожиданного подарка, а затем поспешно удирает, как щенок, защищающий свою добычу, прежде чем он может передумать и забрать ее обратно. — Пожалуйста! — Шан Цинхуа обращается ей вслед. Ах, посмотрим, сделает ли он когда-нибудь еще что-нибудь хорошее для своих учеников!

~~~~~~~~~~

Изначально Шан Цинхуа намеревался предоставить Ло Цзяхуэй заниматься своими делами. Один ужин из чувства долга – ладно, но и всё! Но затем она посмотрела на него, со своими большими карими глазами и с теплой улыбкой, и спросила, навестит ли он их снова на следующей неделе. И... Шан Цинхуа действительно не очень хорошо умеет говорить людям «нет»! Ну нет, на самом деле он совершенно счастлив послать нахуй большинство людей, вежливо или не очень, но есть и исключения! Есть в этом мире кое-кто, кому он просто не может отказать! Например, ледяной лорд демонов, который знает, где он спит! Или страшные бессмертные совершенствующиеся, которые могут очень усложнить ему жизнь! И оказывается, что перспектива разочарования Ло Цзяхуэй тоже его ужасает, хотя он почти уверен, что она не сможет его дезинтегрировать! Итак, Шан Цинхуа начинает навещать их каждую неделю. Визиты, особенно трапезы, определенно не похожи ни на одну семейную встречу, которую он проводил... в любой своей жизни. В его первой жизни родители были в разводе, и это было... не очень-то приятно. В его второй жизни... ну, его биологическая семья не была благополучной, и он был странным ребенком, только добавлявшим всем еще больше стресса своими странностями. А что касается его боевой семьи... Срань небесная! Шан Цинхуа не мог себе даже представить, чтобы Юэ Цинъюань заставил Пиковых Лордов еженедельно устраивать семейный ужин! Бро, даже не думай об этом! Да, горная секта Цанцюн выступает единым фронтом против внешних угроз, конечно, и попытаться наебать любого из Пиковых Лордов – значит получить по ебалу от них всех. (Шан Цинхуа, вероятно, на самом деле не стал бы рисковать своей жизнью ради кого-либо из своих боевых сиблингов, но он изрядно запачкал бы руки ради них! Как бро!) Но кто-то, вероятно, буквально умер бы, прежде чем принудительные еженедельные ужины заставили бы Пиковых Лордов «поладить» за пределами мероприятий «никакой политики, никакой работы, никакой служебной говорильни, только выпивка». Как минимум, кто-то попытается симулировать болезнь или травму, чтобы откосить от них. У какого Пикового Лорда не завалялось немного яда для универсальных целей, ха-ха? Он прав или он прав? (Он совершенно прав. Однако он не расскажет эту шутку Му Цинфану.) Одной только идеи о том, что горная секта Цанцюн когда-либо будет проходить «упражнения на доверие» или другие тренинги по сотрудничеству на рабочем месте, достаточно для того, чтобы заставить Шан Цинхуа содрогнуться. Бро, пожалуйста, не надо! Если ты засунешь Шэнь Цинцю и Лю Цинге в одну из тех примирительных-футболок-на-двоих, то погибнут как минимум три человека! Не обязательно включая самих Шэнь Цинцю или Лю Цингэ! А вот ужины с Ло Цзяхуэй – это хорошо! Приветливо! Гостеприимно! Шан Цинхуа узнает все о последних успехах Ло Бинхэ и о забавных приключениях Ло Цзяхуэй в городке Саньцзяо. Ло Цзяхуэй и Ло Бинхэ по-прежнему внимательно слушают, когда Шан Цинхуа хочет поговорить о своей повседневной жизни в секте совершенствования. Ло Цзяхуэй корчит смешные рожицы, когда он рассказывает ей об ученике Байчжаня, который извозюкал в крови весь Радужный мост, потому что не знал, куда тащить для разделки конкретного зверя – на пик Цяньцао или на пик Сицзяо. А затем она мягко отчитывает его за то, что он говорит о кишках монстра за столом, в то время как Ло Бинхэ радостно и рассеянно месит свою мягкую кашу. К сожалению, Шан Цинхуа никогда раньше не сталкивался с подобным. Каждый раз, когда он приходит в гости, независимо от того, есть ли у него официальное приглашение на трапезу или нет, Ло Цзяхуэй обязательно накормит его до отвала и сунет ещё много-много еды с собой, когда он будет уходить. Каждый раз, когда он приходит в гости, он приносит ей взамен какой-нибудь небольшой подарок. Он чувствует себя странно, если ничего не приносит! Поскольку она начала учиться правильно медитировать вместе с бабушкой Сунь по соседству, Шан Цинхуа приносит Ло Цзяхуэй столько руководств и брошюр со всей горной секты Цанцюн, ориентированных на не-заклинателей, сколько он может найти. Изготовление их копий – довольно хорошее наказание для учеников! Но Му Цинфан также однажды отметил, что ему нравится заставлять своих учеников задумываться о том, как эффективно общаться со смертными людьми, которые не знают ничего о духовно-энергетическом жаргоне или техниках, или с практикующими из других сект, которые используют другую терминологию, что получило одобрение и восхищение Юэ Цинъюаня. Шан Цинхуа на мгновение впадает в панику, когда понимает, что понятия не имеет, умеет ли Ло Цзяхуэй читать, но она уверяет его, что умеет, немного! Она может научиться большему! Это хороший подарок! Ло Цзяхуэй настаивает на том, что она может попросить бабушку Сунь помочь ей, если она чего-то не поймет! Ло Цзяхуэй, поблагодарив его за то, что он поделился этими драгоценными знаниями, обстоятельно и незаслуженно осыпает похвалой Шан Цинхуа за заботу о «простых людях», как только он признает свою нечаянную роль в происходящем. Шан Цинхуа просто хотел, чтобы Му Цинфан перестал плакаться ему в жилетку и ушел! Если они не хотят, чтобы люди попадали в ловушку фальшивых руководств по совершенствованию, продавцов змеиного масла и мошенников, маскирующихся под бродячих заклинателей, почему бы просто не дать людям достаточно информации, чтобы они могли распознать, когда их обманывают? — Ах, — говорит Шан Цинхуа и отчаянно отбивается. — Все, что я сделал, это спросил, пробовал ли Му-шиди рассказывать людям, как помочь себе, чтобы они сами могли решить свои проблемы! Вместо того, чтобы сидящие на своих горах совершенствующиеся просто смотрели свысока и качали головами! А теперь люди делают поддельные руководства горной секты Цанцюн и пытаются их продавать! Но чжанмэнь-шисюн не хочет, чтобы людям приходилось за них платить! Их раздача иногда приводит к проблемам с другими сектами из-за того, что мы вроде как вторгаемся в их личное пространство! И это не помогает людям, которые не умеют читать! Ло Цзяхуэй просто продолжает улыбаться ему, одобрительно и лучезарно, как будто он просто издает случайные звуки. — Я никогда не думала, что смогу узнать хоть что-нибудь о настоящем совершенствовании! Даже если я никогда не смогу этого сделать, я все равно смогу дать Бинхэ лучший старт, чем когда-либо прежде! Теперь я узнаю, если мне попытаются сильно соврать! — Ах, это правда! Это правда! — допускает Шан Цинхуа. Он не знает, как заставить Ло Цзяхуэй понять, что он на самом деле не хороший человек, а просто эгоцентричный трус, которому неинтересно ввязываться в чужие дела, если его не втянут в это! Большую часть времени! Он совершил несколько подлых поступков, чтобы получить преимущество перед другими, и косвенно он совершал еще более подлые поступки, чтобы создать преимущество для Мобэй-цзюня. «Димэй, пожалуйста, не обманывайтесь! Я действительно человек, спасающий только себя!», думает он. Но он действительно не может вынести того, чтобы разрушить её розовые очки. Видя, как Ло Цзяхуэй смотрит на него яркими, полными надежды глазами... это уже слишком. Ах, он действительно такой трус.

~~~~~~~~~~

Когда Шан Цинхуа возвращается той ночью на Аньдин, он замечает, что ученица Воришка Пельменей снова вернулась и подметает подозрительно близко к его Дому отдыха. На этот раз ее плечи не опущены трагически, как у наказанного. И ее сопровождает подруга, еще одна ученица примерно того же возраста, у которой есть собственная метла, и она старательно подметает. Никому из них, похоже, не пришло в голову, что дорожка к его Дому отдыха явно уже чиста. Они с надеждой поднимают глаза, когда приближается Шан Цинхуа. Ах, дети! Они как дикие животные! Как вредители! Никогда не следует их кормить, иначе они просто будут возвращаться снова и снова. Вот что дает ему благотворительность: обе ученицы так жадно разглядывают его добычу, что Шан Цинхуа подумывает бросить кулек с едой в одном направлении и побежать в другом, чтобы они вместо провизии не съели его самого. Его боевые сиблинги на Аньдине кормят учеников, верно?! Шан Цинхуа вздыхает и бросает им еду – это утятина, а в доме Ло он уже съел тройную порцию – и радуется, когда на этот раз они не забывают поклониться и поблагодарить его, прежде чем разбежаться, как таракашки. Затем он поспешно принимает ванну, чтобы избавиться от любых компрометирующих его запахов, используя специальный дезинфицирующий раствор, переодевается в другую маскировку, собирает свои свитки, наполненные информацией о движениях человеческих сект и демонических кланов, и ускользает с горы на очередную секретную шпионскую встречу с Мобэй-цзюнем. Она начинается похоже на большинство их секретных встреч для обмена информацией, хотя определенно, как менее опасные из их встреч. На самом деле ничего необычного не происходит. Без яда демонической Росянки-Белладонны, сдерживающего кого-либо из них от прикосновений, Мобэй-цзюнь, не колеблясь, хватает Шан Цинхуа за руку настолько сильно, что остаются синяки, когда Шан Цинхуа осмеливается попытаться убедиться, что Плосколистная Орхидея Верности подействовала. Возможно, ему не следовало тянуться без предупреждения, но он просто пытался проверить, исчезла ли маркировка! Ох, ебаный-в-рот, иногда он забывает, насколько быстры рефлексы его короля! И еще, ах, ага, лекарство подействовало! Прекрасно! Просто фантастика! Ой, ой, ой! Холодно, холодно, холодно! — Мой король... пожалуйста, отпустите... — хнычет Шан Цинхуа. Серьезно?! Какого хрена, бро?! На этот раз Мобэй-цзюнь отпускает его достаточно быстро. — Не будь таким бесцеремонным без разрешения. Мобэй-цзюнь больше не прикасается к Шан Цинхуа (Шан Цинхуа не смеет снова подойти к нему), но и не благодарит Шан Цинхуа за то, что он выдал лекарство от яда. Конечно же, нет! Наверное, он никогда в жизни не произносил таких слов! На самом деле, Мобэй-цзюнь смотрит на него сердито, как будто надеется найти повод убить Шан Цинхуа! Как будто он разозлился из-за того, что Шан Цинхуа снова оказался заслуживающим доверия! Но, кажется, он не уловил никакого запаха Ло Цзяхуэй или Ло Бинхэ, хотя он снова устраивает это свое короткое странное обнюхивание, так что в конечном итоге встреча завершилась удачно! Шан Цинхуа не рад, когда ему коротко поручают заполучить кое-какой демонический артефакт из одной из второстепенных сект, связанных с горной сектой Цанцюн, но это... эх, наверное, осуществимо... и далеко от его худших опасений относительно того, что может Мобэй-цзюнь когда-нибудь поручить ему сделать. Он не так уж и плох в кражах! Они могут быть даже веселыми! К сожалению, Шан Цинхуа почти уверен, что Мобэй-цзюню на самом деле даже не нужен этот артефакт, он просто хочет посмотреть, сможет ли Шан Цинхуа действительно его получить! Ах, может быть, он надеется получить повод наказать Шан Цинхуа, когда он потерпит неудачу? Ох, почему его король такой? Помимо очевидного: потому что Самолет написал его именно таким. Что ж, посмотрим, как Мобэй-цзюню понравится, когда он станет правой рукой племянника Шан Цинхуа! Тогда Мобэй-цзюнь больше не сможет им командовать! Или ещё хоть раз снова, даже случайно, отнестись к нему так, как будто он обладает демонической выносливостью и демонической регенерацией! У Шан Цинхуа действительно нет таких вещей! Он мягкий и хлипкий! Шан Цинхуа возвращается на пик Аньдин изможденным, чувствуя, что сегодня определенно был один из тех дней, когда он «едва держался на плаву»! Ах, напомните ему снова, почему он сделал демонов такими недоверчивыми, ненадежными и жестокими? Ух, эти синяки будут заживать несколько дней, учитывая, насколько часто Шан Цинхуа отвлекается, когда дело касается циркуляции духовной энергии. Ему действительно придется над ними поработать, если только он не сможет прихватить немного мази из хранилищ Пика Аньдин. Будет лучше, если они исчезнут до его следующего визита к Ло Цзяхуэй и Ло Бинхэ, особенно учитывая, что следующая встреча Пиковых Лордов состоится на следующий день.

~~~~~~~~~~

К тому времени, когда Шан Цинхуа наносит следующий визит в дом Ло, синяки от хватки Мобэй-цзюня уже давно исчезли, и он приносит Ло Цзяхуэй некоторые редкие ингредиенты из поставок Пика Цзуйсянь для приготовления пищи. Ло Цзяхуэй благодарит его, как она всегда делает за подарки, а затем выходит поговорить с бабушкой Сунь об их хранении. Ло Бинхэ сегодня снова стоит на ногах! Это захватывающе! Он подпрыгивает, держась руками за низкий столик, и что-то лопочет, время от времени запихивая в рот мягкие ломтики персика. Ах, он становится все ближе и ближе к тому, чтобы пойти, каждый раз, когда Шан Цинхуа приходит в гости! Его сын-протагонист, вероятно, вырастет и начнет перепрыгивать через высокие здания одним прыжком, не успеет Шан Цинхуа моргнуть. Как это мило! Шан Цинхуа действительно чувствует себя плохо – ха-ха, однажды он собирается скормить этот невинный белый лотос главному злодею! Согласно Системе, Ло Бинхэ должен присоединиться к горной секте Цанцюн, и это должен быть Пик Цинцзин. Вероятно, для того, чтобы Шэнь Цинцю мог должным образом безжалостно и тщательно разрушить самооценку и веру в человечество этого прекрасного малыша! Как прискорбно! — Бу-бу-бу-бу! — Ло Бинхэ говорит Шан Цинхуа. — О? — говорит Шан Цинхуа, более охотно, чем он ожидал, отвлекаясь хоть на что-нибудь от собственных мыслей. — Что такое? Хочешь еще одну историю об отважном герое Ло Бинхэ? Ло Бинхэ покачивается вверх и вниз, пытаясь понять, как правильно сгибать колени. — Бу-бу-бу-бу! — Хорошо! — Шан Цинхуа хватает со стола тряпичную куклу. — Как насчет того случая, когда храбрый герой Бин-гэ спас Принцессу Древесных Духов от ужасного огненного демона? Все началось с того, что однажды утром Бин-гэ проснулся и увидел, что рассветное небо возле его золотого дворца было красным, как кровь! Он сразу понял, что должно было случиться что-то ужасно, ужасно неправильное! Он знал это еще до того, как его подруга, Леди-Заклинательница-В-Вуали, пришла и сказала ему, что к его порогу прибыл посланник древесных духов и умолял его помочь их прекрасной принцессе! У Шан Цинхуа есть... много готовых историй о «храбром герое Ло Бинхэ». Почему бы их не использовать? Ах, он просто не знал, что еще делать, когда Ло Цзяхуэй впервые спросила, может ли он рассказать Ло Бинхэ сказку на ночь! Он запаниковал! Конечно, он убрал все па-па-па! И всю жестокую месть и кровавые куски поэтического правосудия! И все имена, кроме самого Ло Бинхэ! Ему повезло, что Ло Цзяхуэй посчитала это милым, а не странным! Как и его мама, Ло Бинхэ довольно внимательный слушатель и продолжает нетерпеливо покачиваться, пока Шан Цинхуа заставляет тряпичную куклу сражаться с незажженной свечой, играющей роль огненного демона. Ло Бинхэ даже вмешивался в повествование случайными восклицаниями! Большинство из которых – полная ерунда, а некоторые совершенно не в тех местах! (Бинхэ продолжает взвизгивать в тот самый момент, который должен быть очень напряженным и тихим!) Но Шан Цинхуа всегда ценил внимательную аудиторию, особенно людей, которые оставляют много-много комментариев и отзывов! Он кайфует от этого! — И тогда, когда ужасный огненный демон был повержен и отправлен домой подумать о том, что он натворил, отважный герой Бин-гэ забрал Принцессу Древесных Духов обратно в свой золотой дворец, где она могла быть в безопасности и дружить со всеми остальными его друзьями! Она поцеловала его в щеку! Чмок! — Шан Цинхуа постукивает цветком, который он выхватил из вазы на подоконнике, чтобы сыграть роль принцессы, по тряпичной кукле. Ло Бинхэ тоже чмокает губами, издавая звук поцелуя. — И отважный герой Бин-гэ устроил для всех своих друзей огро-о-о-омный пир! И жили они все долго и счастливо! — заявляет Шан Цинхуа. — Конец! Ура! Ло Бинхэ снова радостно взвизгивает. Ах, так громко! Шан Цинхуа возвращает Ло Бинхэ его куклу, которая тут же покрывается липкой персиковой кашицей, и встает, чтобы увидеть, что Ло Цзяхуэй снова наблюдает за ними в дверях. Она не пугается и не подпрыгивает, что ее застали врасплох, она просто улыбается еще шире и входит, чтобы поставить на подоконник свои самые новые горшки для растений от бабушки Сунь. — Дядя Шан рассказал тебе еще одну историю, Бин-Бин? Скажи: «Спасибо, дядя Шан!» — Бу-бу-бу! — Ага, прошу прощения! Я просто не могу устоять перед публикой с таким хорошим вкусом! — шутит Шан Цинхуа. — Дабайцзы, мне кажется, ты упустил свое призвание рассказчика! Самолет-взмывающий-в-небеса не вздрагивает, но он почти делает это. — Бу-бу! Шан Цинхуа чувствует маленькие ручки на своей штанине. — А? Шан Цинхуа совершил ошибку, встав слишком близко к низкому столику, позволив Ло Бинхэ перенести свои цепкие ручки, измазанные в персиковой каше, со стола на ногу Шан Цинхуа. Отлично, теперь на одежде Шан Цинхуа появились пятна на уровне роста младенца в форме маленьких отпечатков ладоней! Ему придется стирать эту одежду лично, или, по крайней мере, отстирать или запачкать ее настолько, чтобы замаскировать отпечатки детских ладошек. — Бу-бу! — говорит Ло Бинхэ, улыбаясь ему. Ло Цзяхуэй смеется. — Правильно, Бин-Бин! Это твой бобо! Это твой дядя Шан! — Бу-бу! Шан Цинхуа, собирающийся легкомысленно пожаловаться на своего сына-протагониста и фальшивого племянника, обтирающего свое перепачканное личико о его одежду, в одно мгновение теряет все свои слова. Все его мысли исчезают, как дым свечи на сильном ветру! Ло Бинхэ все время издает множество звуков «ма-ма-ма» в сторону Ло Цзяхуэй, и Шан Цинхуа сразу предположил, что это его версия слова «мама», но он не подумал... ему даже не пришло в голову, что... Ох, блять. — Дабайцзы — встревоженно восклицает Ло Цзяхуэй. — Вы?.. — Нет-нет! Мне просто что-то попало в глаз! — настаивает Шан Цинхуа, отчаянно вытирая лицо. — Ах. Могу я... принести вам носовой платок? — Все в порядке! Все хорошо! Просто немного пыли! Все в порядке! Ло Цзяхуэй, ободряюще улыбаясь, все равно подходит, чтобы предложить ему носовой платок и отцепить маленького Ло Бинхэ от ноги Шан Цинхуа. — Твоему дяде нужно немного места, Бин-Бин, — мягко говорит она. — Пойдем вымоем лицо и ручки! И переоденемся тоже! Ах, посмотри, как ты перепачкался, маленький демоненок! — Ма-ма-ма-ма! Блять. На самом деле это совсем не хорошо.