Сядь за руль моей машины

Лисы в целом и тренер Ваймак в частности потратили на подготовку и организацию перелёта добрые две недели, которые Нил провёл в офисе Скай Трэк, разбираясь с оформлением рабочей визы и вычитывая статью. Он устал заниматься рутинной работой, то и дело посматривая на крохотный отрывной календарь на рабочем столе, будто считал, что под его пристальным взглядом время, по обыкновению тягучее, пойдёт быстрее, и он окажется в Японии раньше намеченного срока. Главный редактор, Кейли Дэй, дважды переписывала список мест, которые, как она считала, должен был посетить Джостен, как только окажется в Токио. Когда она узнала, что Лисы отправляются на остров Хоккайдо, то увеличила список вдвое. Дэй выделила Нилу три командировочные недели, в которых он не нуждался, но она настаивала на изучении культурного наследия её второй по счёту любимой страны, и он вынужден был сдаться под её напором. Сообщение на пейджер с датой, временем и местом встречи застало его врасплох, и он чуть было не опоздал на регистрацию, заплутав в нескольких одинаковых зданиях. В самолёте, сидя рядом с воодушевлённым Хэммиком и старшим из близнецов Миньярд, Нил записал: «1996 год, Оби́хиро, округ Токати, губернаторство Хоккайдо, Япония. Культурное наследие: многоярусные пагоды, покорившая мир анимация, технологии будущего, но главное для меня — стирающие покрышки о серпантины переднеприводные. Я еду смотреть не только величайшее ралли девяносто шестого года, но и убедиться, что Nissan Skyline GT-R семьдесят второго года выпуска — не миф, а реальность».

~

Нил щёлкнул тростью по асфальтированной дороге. Он никогда не был в Японии. Он казался себе абсолютно, кристально спокойным, но Ники то и дело подначивал его, когда Джостен останавливался у очередного переплетения проводов, знака, ограничивающего скорость передвижения, уличного магазина и делал фотографию на одолженную у Дэй камеру Leica. Воздух в Токио был влажным, почти сырым. Ветер с Северного Тихого океана продувал до костей, и Нил застегнул две верхние пуговицы двубортного пальто. В витринах магазинов он видел, что его и без того кудрявые волосы сильней завихрились. Джостен ловил на себе неоднозначные взгляды Эндрю, но сам старался не смотреть в его сторону, избегая и зрительного, и телесного контакта. Ваймак, неплохо, оказывается, владевший классическим японским языком, уточнил у местной жительницы, пожилой женщины, не чуравшейся белых, как ему проще добраться до Федеральной таможенной службы: две укомплектованные раллийные машины, заранее отправленные из Штатов в Японию, должно были прибыть на Хоккайдо через два дня. Наскоро перекусив местной уличной едой — такояки и данго, — Лисы, ленивые после утомительного пятнадцатичасового перелёта без пересадок, разбрелись по своим делам: Рене, Элли и Мэтт решили прогуляться по городу; руководительский состав, Ники и Аарон отправились в одно из многочисленных государственных зданий для подписания документов, обязательных при транспортировке крупногабаритных объектов из-за границы, и уплаты пошлины. Нил втянул носом солоноватый воздух и сделал очередной снимок, направив объектив камеры в сторону остановившегося посреди тротуара Эндрю, рассматривающего неклассические высокие здания, которые, в отличие от привычных нью-йоркских высоток, едва ли доставали до неба. — Ты не выглядишь впечатлённым, — заметил Нил, сделав несколько шагов в сторону Эндрю. — Бывает иначе? — спросил Эндрю. — Бывает. — Он улыбнулся. Нил почувствовал, как у него покраснели щёки. Миньярд коротко хмыкнул. — У нас есть пару дней до начала этапа. Заберёшься со мной на гору Акаги? Нил посмотрел на него с недоумением: насколько он знал, в Токио не было гор, но его географических познаний едва ли хватало, чтобы покрыть территорию собственной страны, поэтому он не стушевался. Закусив нижнюю губу и порывшись в памяти, Нил кое-что вспомнил. — Не может быть! Только не говори, что вы… дрифт?.. в Японии?! — Отчётность вёл Ники, нам хватало, — пожав плечами, как бы между прочим ответил Эндрю словами, которые Нил некогда слышал от Аарона. Он на мгновение задумался, как, оказывается, просто жилось людям, которые не разбирали собственные действия на составляющие, которые, в общем-то, не нуждались в деньгах, поскольку не видели в них ценности, которые ни от кого, кроме себя, не зависели. Поборов желание закатить глаза, Нил не без иронии поинтересовался: — Хочешь провести мне экскурсию? — Хочу показать, что такое «дрифт по инерции», — сказал Эндрю. — Что? Фанатик ты, а не я. Значит, я смогу тебя убедить, что автопромышленность не ограничивается шустрыми раллийными тачками и тяжеловесными «перевозчиками». — Вообще-то!.. — Вообще-то, Джостен, я не просил тебя заново рассказывать мне о машинах, о которых мне и без твоей увлекательной лекции известно более чем достаточно. Не смотри на меня так. Я почти уверен, что знаю, что именно ты хотел мне сказать. — И что же? Эндрю принялся загибать пальцы: — RX-7, Chaser, Datsun 240Z. — Datsun — заднеприводный, Эндрю. Ты не сможешь войти в крутой поворот без выгодного сцепления, не говоря уже об амортизации с дорогой и… — Не смогу? — Эндрю изогнул бровь, и у Нила засосало под ложечкой. — Хочешь проверить? — Хватит. — Вот именно, Джостен: «Хватит». Убрав камеру в дипломат, Нил скрестил руки на груди. — Акаги, значит? И как же ты планируешь… — Идём, — Эндрю схватил его за рукав и поволок за собой. В душном токийском метро было не менее тесно, чем на Таймс-сквер в предрождественскую ночь. Туристов в некогда изолированной Японии по обыкновению было немного, и местные жители с неприсущим им интересом разглядывали белокожего Эндрю и рыжеволосого, худощавого Нила. Несмотря на то, что ростом они, в общем-то, не выделялись, через три или четыре остановки две девочки-подростка на понятном английском поинтересовались, могут ли они сделать совместное фото. Эндрю успел фыркнуть прежде, чем Нил его одёрнул. — Вы ведь мистер Миньярд, не правда ли? Otou-san увлекается ралли. Нил толкнул его локтём в бок и подался вперёд, шепнув ему на ухо: — По-пу-ляр-ность. Ты говорил, её у тебя нет, ага? — Заткнись, — шикнул на него Миньярд. Сделав неловкую фотографию, Эндрю расслабился. Нил оглядывался по сторонам, когда поезд выныривал из тесных надземных туннелей. Япония впечатляла его, он то и дело ловил себя на мысли, что не прочь был бы сюда переехать. Ему нравилось всё: укомплектованные в офисную броню люди, кроткие, но впечатляющие в душе; простая еда; стоический образ мысли, который, как ему казалось, он распознавал в незнакомых глазах; крохотный метраж квартир в несколько с половиной татами; природа; некоторая «отдельность» от цивилизация, вместо неё — выстроенное на годы вперёд будущее, до которого они, жители первого мира, ещё не успели добраться. Ему вдруг захотелось посетить места падения Малыша и Толстяка, чтобы своими глазами увидеть, как нужно жить. Будь его воля, он подходил бы к каждому взрослому человеку и задавал два вопроса: «Что Вы запомнили?», «Что Вы почувствовали?» Наверное, ответь они ему, Нил написал бы книгу. Но — только наверное. Нил был уверен, что не умеет писать. По крайней мере, не книги. На самом же деле он не мог собрать даже цельный, хорошо выписанный абзац. Эндрю щёлкнул его по носу, привлекая к себе внимание. Через две остановки они вышли на улицу. Нил не знал, где они: надписи на знаках не были продублированы ни на один из иностранных языков, хоть Нилу и казалось, что одна из вывесок, которую он заметил, была написана кириллицей. Он неловко шаркнул тростью по асфальту, прежде чем Миньярд вновь утянул его за собой. — Где мы? Эндрю улыбнулся и толкнул Нила вперёд себя. Открыв рот, он машинально потянулся к блокноту, но Миньярд перехватил его руку, одёрнув. — Не пиши. Смотри, Джостен. Здесь творится магия. Нил был с ним согласен. В широком пространстве обустроенного гаража несколько высокоорганизованных групп перебирали три разных машины, каждая из которых могла бы войти в невероятный поворот, не коснувшись бампером ограждений. Эндрю ногтями коснулся его затылка, а затем спустился к позвоночнику. По рукам Нила пробежали мурашки. — Эндрю Миньярд! — переполошился пожилой японец, вытирая испачканные технической краской руки видавшим виды полотенцем. — Я не верю своим глазам! Сам Эндрю Миньярд! Его японизированный английский, приправленный необычными ударениями, мог бы заинтересовать Нила, если бы он не встал на цыпочки и не разглядел новенький двигатель, томящийся в ожидании на длинной металлической столешнице. Эндрю перешёл на упрощённый японский, Нил открыл рот, оторвав взгляд от заводской маркировки на полиэтиленовой плёнке. Эндрю скосил на него глаза, не прерывая разговора. — Кёйске не заинтересован в продаже, — улыбнулся мужчина, переходя на английский. — За относительно небольшую плату я готов одолжить тебе «хачироку», скажем, на день?.. — Мою «хачироку», Сугимото-сэнсей. — Я больше не твой учитель, — улыбнулся он. — И меньше — тоже, — ответил Эндрю, но Нилу показалось, что господин Сугимото не сумел верно интерпретировать игру слов. Отойдя в сторону, он снял массивную связку ключей с крючка, стянул один из них со строительного карабина и вложил её в руки Миньярда, сжав его ладони своими. Он сказал ещё несколько слов, а затем сунул очевидно дорогую трубку себе в рот и, по пути набивая в неё табак, вышел на улицу. В автомастерской кипела жизнь. Эндрю пригладил волосы и до конца расстегнул бежевую тканевую куртку. Нилу показалось, что он задумался о чём-то донельзя важном. — Ты, кажется, хотел в туалет? — спросил он, повернувшись к Джостену лицом. Нил вопросительно поднял брови, и Эндрю закатил глаза. — Ты хотел в туалет, Джостен. Идём, я тебя провожу. Нил подчинился, хоть и был уверен, что если бы Эндрю повторил фразу в третий раз, её смысл вновь б от него ускользнул. Здороваясь за руки с сотрудниками автомастерской, он провёл его между машин и составляющих, на которые Нил, не стесняясь, глазел, и завёл в подсобное помещение. Дверь в туалет, оборудованный и писсуарами, и кабинками была приоткрыта. Джостен развернулся к Эндрю, неловко сунув руку в карман. Миньярд сохранял бесстрастное выражение на лице. — Manchmal bist du furchtbar dumm, — сказал он, и Нил согласно кивнул, хоть не имел ни малейшего представления, с чем именно соглашается. Он привык отвечать «да» на любую его просьбу, на высказанный вслух или непроизнесённый намёк. О, Нил Джостен был по уши влюблён в Эндрю Миньярда, но, в отличие от него, умел себя контролировать, когда в этом была необходимость. — Что ты?.. — Он не ответил на его вопрос, вместо этого схватив Нила за ворот пальто и заведя в кабинку. Замок щёлкнул. У Нила вспотели ладони. Их лица разделяло несколько дюймов, лампа над кабинкой предательски не горела. Нил отложил трость в сторону. Джостен готов был поклясться, что, если он коснётся Эндрю, то его обязательно ударит током. Нил смотрел ему в глаза, прислонившись спиной к противоположной стене, дипломат медленно сполз на пол. Миньярд приоткрыл рот, полоска слюны, натянутая, словно струна, лопнула. — Нас могут поймать, — сглотнул Нил. — Я хочу заставить тебя кончить. Я хочу видеть, как ты кончаешь, — одновременно с ним произнёс Эндрю. У Джостена покраснели щёки. Он мог бы и дальше уверять себя, что его беспокоит что-то ещё, кроме Эндрю Миньярда, но даже Нил понимал, что это неправда. Эндрю напряг челюсть. Выдохнув, он притянул его к себе. В его собственнических, аккуратных, но настырных движениях, расстёгивающих ширинку ниловых брюк, было что-то правильное. Эндрю сжал его член, заявляя права на тело Нила Джостена и, о боже, он не был против ни на секунду. Нилу казалось, он был готов. Он целовал Эндрю, он сосал его член, занимался с ним сексом, однажды даже довёл его до оргазма в баре, когда Лисы обсуждали, стоит ли им добавлять новую тачку в стартовый состав, но нет. Нет. Нил не был к нему готов; каждый поцелуй Эндрю, каждое прикосновение, каждое томное слово на английском или немецком были для Нила чем-то новым, принадлежащим только ему. Его целовали сотни, если не тысячи раз, бессмысленно, влажно, но поцелуи Эндрю были другими: напористыми и свободолюбивыми. Настоящими. Его влажные ладони сжимали его член, и Нил сходил с ума. Он запрокинул голову, Эндрю оставил кровоподтёк на его шее, и Джостен выдохнул из себя весь воздух, которым когда-либо дышал. Его член пульсировал, когда Эндрю скользил по нему ладонью. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх. Вниз! Чёрт! Нил закусил губу, чтобы подавить стон. Миньярд ухмыльнулся в уголок его губы, член Эндрю, которому было тесно в меру широких джинсах, упирался о его ногу. Миньярд опустился на колени. Нил с трудом соображал, что происходит, и закрыл глаза. Эндрю провёл языком по чувствительной головке, и он вцепился ему в волосы, мазнув ногтями по коже головы. — Блять, — только и смог выдавить из себя Нил, когда Миньярд взял его в рот. Эндрю умел сосать. О да, он очень хорошо делал минет. Проведя языком по всей длине, правой рукой Миньярд взял член за основание, продолжая посасывать головку, а левой начал пальпировать анус, аккуратно и ненастойчиво. Если бы Джостен открыл глаза, он кончил бы прямо сейчас. Эндрю не останавливался, Нил не дышал. Слюна Миньярда засыхала на ткани его брюк, пока сам он, не без азарта прикусывая набухшую головку, дрочил ему, дрочил и сосал. — О Боже, блять, Эндрю!.. Господи! — выдохнул он. — Твою… О-о… Твою мать! Нил был близок, он был очень близок к тому, чтобы исчезнуть, раствориться в Эндрю, раствориться в чувствах, которые он позволял испытывать Нилу по отношению к себе. — В рот, — сказал он, прежде чем начать с куда большей интенсивностью и нетерпением, чем прежде, отсасывать Нилу Джостену. Его не нужно было просить дважды. Напряжённые ноги тряслись, в правой икре начинало покалывать, колено не болело. — А-а… — протянул он. — О… Да, — он прижал его голову к своему паху. Горло Эндрю сокращалось вместе с членом Нила, пока из его него вытекала сперма. — Ебать… Эндрю, очень довольный собой, вытер рот и, не поцеловав Нила, сказал: — Молодец, Джостен. Я думал, ты будешь громче, — ухмыльнулся он. — А теперь — поехали? <…> — Техника вождения — не то, что можно освоить за пару дней, — продолжал отвечать на его вопрос Эндрю. Нил не наблюдал за тем, как ловко, не глядя, он переключает передачу за передачей. Нил не думал, что хотел бы, чтобы эта рука, эти блядски прекрасные пальцы оказались у него во рту, а затем — в нём самом. — Как заставить машину целиком подчиниться своей воле?.. Сугимото-сэнсей говорил: «Ты должен постоянно думать об этом. Во сне или наяву — вождение должно быть всем, о чём ты думаешь». Он считал и, полагаю, считает до сих пор, что если у тебя возникла идея, то поднимай свою задницу и забирайся на гору. Размытая из-за км/ч Япония, раскинувшаяся за окном A86, должно быть, впечатляла. Нил, впрочем, не переставал смотреть на Эндрю. Только и всегда на него. — В таких местах, — Эндрю снял руку с руля, пальцем указывая на извилистый серпантин, — невероятно сложно контролировать скорость при входе в поворот. Если на подъёме дорога ещё может простить ошибку, то на спуске любая мелочь способна привести к аварии. — Да, я слышал, что именно на спусках бьётся больше всего машин, — промямлил Нил. — Верно. Подъём зависит от мощности двигателя, спуск — исключительно от водительского мастерства. Только лучшие уличные гонщики способны по-настоящему быстро проходить спуск на маломощных автомобилях. Смотреть на них, если честно, сплошное удовольствие. — Нил незатейливо пролепетал что-то невнятное, Эндрю повернулся к нему лицом, оторвав взгляд от дороги. Он вошёл в поворот, не глядя перед собой. Нил догадывался: гору Акаги Эндрю знал наизусть. — Шутишь, Джостен? — ухмыльнулся он, аккуратно притормаживая на самом верху. — Только не говори, что у тебя встал… — Я люблю машины! — сделал попытку оправдать себя Нил. — О, я вижу, — сказал Эндрю и заглушил двигатель. Рука Миньярда оказалась на его колене. — Очень, наверное, сильно? — Иди к чёрту. — Иди нахуй, — парировал Эндрю, улыбаясь. — Выходи из тачки, — посмотрел на него Нил, приказывая: — Сейчас же. За Нилом тоже захлопнулась дверь; дипломат и трость остались в салоне. Эндрю не закуривал, упираясь копчиком о горячий капот. Джостен подошёл к нему и встал напротив. — Да или нет? — спросил он. — Что, прямо здесь?.. — Да или нет, Эндрю Джозеф Миньярд? — настойчивее, чем обычно, спросил у него Нил. Его член неприятно тёрся о хлопковую ткань боксёров. — Да, — ответил Эндрю через мучительно долгих тринадцать секунд, но Нил уже не слушал его. Его отчаянный поцелуй, сначала медленный и аккуратный, становился всепоглощающим. Язык Эндрю завязывался в морской узел на пару с его языком, и у Нила сносило крышу от того, каким податливым он иной раз бывал. Нил тщательно следил за руками, не позволяя себя лишнего, зная наперёд, что Миньярд этим чуть-чуть одержим. Он потянулся к руке Нила и запустил её в свои волосы; Нил напирал, заставляя Эндрю забраться на капот, а сам упёрся свободной ладонью о горячей металл. Гора была Акаги девственна и обесчеловечена, экзотические птицы каркали в фа-миноре, в высокой траве стрекотали очнувшиеся от анабиоза кузнечики. Нил слышал дыхание Эндрю, он был уверен, что не существует звука прекраснее. — У меня нет с собой смазки… — зачем-то сказал Эндрю, нехотя отрываясь от Нила. — Чёрт. Нил улыбнулся. И что? — Да или нет? — спросил он ещё раз и, получив скомканный кивок, расстегнул ширинку и стянул с Эндрю джинсы. — Повернись. — Что?.. — Повернись. Эндрю, вопросительно изогнув бровь, сделал то, о чём его просил Джостен. Он нечасто поддавался, и Нил ценил каждый из этих моментов. Он высунул кончик языка из рта; губы, влажные из-за поцелуев, пощипывало. Нил наклонился к нему, раздвигая ягодицы. Он был готов остановиться, если Миньярд вдруг передумает. Нил сделал аккуратное, невесомое движение языком вокруг анального отверстия. Эндрю рыкнул. Нил соврал: он не был готов останавливаться. Он был аккуратен и нежен, выводя нелепые узоры вокруг сфинктера Эндрю, касаясь его ягодиц, мягко ведя ногтями по внутренней части бёдер, на которых всё равно оставались красные полосы. Он попытался протиснуть язык внутрь, напрягая кончик. Уздечка изгибалась под невообразимым углом. Эндрю, обычно сдержанный, ударил кулаком по капоту. У Джостена перехватило дыхание. Эндрю был узким, член Нила дрожал от нетерпения, от одной мысли, чтоб оказаться внутри него. Нил помассировал яйца Эндрю, вылизывая его с каждой секундой всё быстрее и глубже, глубже, блять, глубже! — Ох… Сука… — Всё в порядке? — спросил Нил. От мысли, что он мог сделать что-то не так, у него расширились зрачки. — Всё хорошо, — ответил он, а затем отстранился и развернулся к нему лицом. По ноге Эндрю стекала его слюна. — Я давно не был снизу. — Мы могли бы?.. — Нет. Я хочу, чтобы ты меня… — Трахнул? — улыбнулся Нил. — Заткнись. — Миньярд притянул его к себе и поцеловал — Нил был готов кончить только от этого. Он сосредоточился на Эндрю, поддев его за талию, и помог ему сесть на капот. Откинув в сторону джинсы и трусы, Нил подтянул Эндрю ближе к себе и расстегнул ширинку на брюках, неловко спуская их до колен. Они не разрывали поцелуя, они не могли его разорвать. Они были вместе, Нил и Эндрю были предназначены друг для друга — Джостен не сомневался в этом ни на секунду. Освободив одну руку, он коснулся ануса Миньярда и, расслабив запястье, ввёл один палец на полфаланги. Эндрю закрыл глаза и до крови укусил его за нижнюю губу, оттянув её на себя. Это был катарсис. Ничего важнее в мире Нила Джостена больше не существовало. — Я буду аккуратен, — шёпотом пообещал он, входя внутрь него сначала медленно, а затем набирая темп. Задев подушечкой пальца простату, Нил осторожно, дважды, надавил на неё. Изо рта Эндрю вырвался стон. Нил про себя повторил: «Это был катарсис». Это было лучшее, что с ним когда-либо происходило. — Я хочу тебя, — шепнул он в губы Эндрю. — Я хочу тебя, — тем же тоном ответил он, укусив кончик его языка. Он высунул палец и взял член в руку, потёршись головкой об анус Миньярда. Он кое-как выудил презерватив из внутреннего кармана пальто, которое показалось ему неожиданно колючим и которое Нил тут же скинул на землю, и, игриво протянув упаковку Эндрю, улыбнулся. Он взял кусочек пластика в рот, хотя по мнению Джостена во рту Эндрю Миньярда мог находиться только его язык и только его хуй. Ох блять. Нил резко дёрнул рукой, открывая упаковку и неловко, утомительно долго раскатал пахнущую смазкой резинку почти по всей длине члена. — Готов? — уточнил Нил. Его ореховые глаза потемнели. Эндрю, откинув в сторону его руку, взял его член и, несмотря на поначалу неприятные ощущения, притянул Нила и ввёл его в себя. Внутри Эндрю было узко. Внутри Эндрю Миньярда было очень узко! Нил готов был выйти с транспарантом к посольству Соединённых Штатов, чтобы весь мир знал о том, как сильно он в него влюблён. — Нил… — выдохнул он. Эндрю продолжил смотреть на него. Нил боялся, что он утонет, если не будет достаточно осторожен, полностью им захлебнётся. Он начал медленно двигаться, очень медленно, чтобы не причинить Эндрю дискомфорт. Эндрю задышал, сначала глубоко, а затем прерывисто и хрипло. Он лёг на капот, накрыв лицо рукой. Нил держал его ноги, поступательные движения, которые он совершал, с каждый секундой становились всё более неразборчивыми. Их бёдра встречались друг с другом с характерными звуками. Никого, кроме Нила и Эндрю, больше не существовало. И никогда не будет. Из Нила вырвался стон, Эндрю кусал себя за руку, оставляя на бледной коже слепок зубов. Миньярд расслабился, и Нил высунул из него член, чтобы тотчас же войти в Эндрю снова. Снова. И снова. Теперь — быстрее. Он двигался; Эндрю принимал его целиком, но не отпускал до конца, не позволял Нилу отстраниться, покинуть предел безопасной зоны. Ни одна машина не заехала на гору Акаги, кроме «хачироку», её вечного призрака. Пружинистые передние колёса напрягались в такт движениям Нила. С каждым импульсом на Джостена накатывали ни на что ни похожие ощущения, Эндрю же больше не сдерживался, начав двигать бёдрами, пока они не поймали единый ритм, и Нил не заставил его произнести своё имя вслух. «Да», «быстрее, «медленнее», «аккуратнее», «блять», «блять, Джостен!», «Боже мой, Нил!». Отпустив одну из его ног, Нил взял его член, начав дрочить Эндрю, чтобы лишить его рассудка. Его дыхание сбивалось. Его бёдра врезались в него, словно попадали в аварию, будто Эндрю и был автокатастрофой, которая уничтожила прежнего Нила и сотворила нечто живое, настоящее. Пот скатывался по его лбу и спине. У Эндрю покраснели щёки. Он выглядел красивее, чем когда-либо. Нервным движением убрав руку Нила со своего члена, он обхватил себя ладонью. Нил в миллионный раз вошёл в него на всю длину. Сновасновасноваснова, а затем опять. — Эндрю… Я сейчас… — сказал Нил, но Эндрю его опередил. Он кончил себе на живот. Нил, совершив толчок, в презерватив. Из его горла вырвался сдавленный звук. Он аккуратно достал член из задницы Миньярда, расфокусированным взглядом смотря на то, как сокращаются мышцы его ног. Эндрю сел, его эрекция, как и эрекция Нила, медленно сходила на «нет». Ухмыльнувшись, Миньярд подтянул его к себе за кожаный ремень. Нил наклонился к нему, и он сунул пальцы, испачканные спермой, ему в рот. Ох. Нил мог бы облизывать их вечность напролёт. — Бешеный, — сказал Эндрю. Кое-как стряхнув песок с брюк и белья, он оделся; Нил последовал его примеру, застегнув ремень на самостоятельно проделанное деление. — Тебе нравится. — Напротив, — сказал Эндрю, пододвинувшись к нему ближе. Капот опустился под весом их тел. Миньярд закурил сигарету. Нил, скатившись по отполированному металлу чуть ниже, вытянул обе ноги перед собой. Эндрю шёпотом добавил: — Я пиздецки тебя ненавижу, Нил Джостен. Нил по-настоящему улыбнулся. Он положил голову на плечо Эндрю, глядя туда же, куда и он, — вдаль, на Японию.