8 февраля, 1996 г.
Я долго смотрел на Нила, пока никто не видит. На секунду мне показалось, что я рассматривал его с интересом, как если бы мог забыть о каждой его ужимке, о любом из жестов; как если бы мой разум не затасовывал в меня его образ, словно козырную карту, с первого дня нашей с ним встречи. Я смотрел на него. Нил нервничал, мёрз, внимательно разглядывал записанную Рене стенограмму, которую она закончила, когда я в третий — и последний — раз за день проехал скоростные участки для предварительного ознакомления с дорогой. Я вёл Toyota; техническое преимущество в виде «Quattro» мы решили не раскрывать, заранее, впрочем, пройдя инспекцию на автомобиле, который планировали задействовать. Нил удивительным образом казался мне настоящим, самым красивым человеком из всех, кого я когда-либо видел. Дэвид хлопнул его по плечу, когда он не смог разобрать угол наклона перед последним регруппингом, и я бессознательно отвёл взгляд, чтобы силой не остановить руку Ваймака в полёте. Ники, складывая медицинские документы обратно в папку Эбс, сказал мне: — Не боишься прожечь в нём дыру? У тебя разве что слюна не течёт… — Не припомню, чтобы спрашивал твоё мнение, а у меня, между прочим, эйдетическая память, — огрызнулся я. Он фыркнул. Джостен, вдоволь насладившись витавшим в воздухе раллийным духом, посмотрел на меня, и я тотчас же сделал пару поступательных движений языком, спрятанным за щекой, поднеся ко рту сомкнутые в неровный физический круг пальцы. Он покраснел. Опять. Я прошёл к выходу, отмахнувшись от Би, сообщившей мне точное, до секунды, время, в которое я должен буду проснуться. Нил вышел следом за мной, словно послушный пёс. Я не стал мешкать, но захотел рискнуть. Мне пришлось задуматься о чём-то менее привлекательном, чем Нил Джостен, когда я утянул его в поцелуй, чтобы не отыметь его прямо здесь, средь бела дня. Я давил на его челюсть и указательным пальцем раскрывал его рот ещё шире, хоть мне и казалось, что шире — некуда. Нил захлёбывался (мной), возбудился (из-за меня), задрал ногу, болезненно упираясь ею в мой пах. Коленом он задел яйца, и мне пришлось сжать его шею, чтобы он начал задыхаться. Нил выдавил из себя хрипящее «оо-х-х». Мне показалось, что я не отреагировал. Ему показалось, что расцарапать мне спину под несколькими слоями одежды, — это нормально. Он наверняка почувствовал, как мои губы расплылись в ухмылке. Мысль о том, что Джостен хочет меня так же сильно, как и я его, чуть было не вскружила мне голову. Отстранившись, я сказал: — Бешеный. Нил улыбнулся. Он, блять, всегда улыбался, когда я произносил что-либо вслух. Что угодно. Я подумал про себя: «Вот ублюдок. Ты ведь знаешь, что станешь проблемой?» Я снова поцеловал его. Мне было наплевать на то, застукают нас или нет. Сейчас мне было плевать на всё, в том числе — и я не шучу — на машины. (Кроме, быть может, Quattro, но… она была?.. Нет. Она стала «о другом». Рядом с ним, чуть было не вместе с ним). Я был готов подать сигнал о неминуемом бедствии, прежде чем Нил меня оборвал. — Покажи, на что ты способен, — томным, я бы даже сказал «грязным» голосом выдохнул он в меня. У него перед глазами стоял туман, только дурак мог этого не заметить. Я сильнее вдавил его в, как мне и показалось с самого начала, неровную стену, принялся запихивать руки сначала под его флисовую кофту, затем под хлопковую, а после — под слишком большую футболку. Я не стеснялся сжимать один из его сосков, то поглаживая его, то выкручивая. Краем глаза я заметил, что на ширинке светлых ниловых джинсов образовалась незначительное мокрое пятно. «Пиздец, — сказал я себя. — Он — просто пиздец». Я снова поцеловал его и только потом почувствовал, как мой член лёг в чужую ладонь. Умно, Джостен, подумал я. Настоящий вор, идеальный Лис. Он укусил меня за шею, предварительно отодвинув высокий ворот. Я попытался сделать вид, что ничего не случилось; он же делал всё для того, чтобы доказать мне обратное. «Хорошая собачка», — мысленно прокомментировал я, в надежде, что не кончу прямо сейчас. Он продолжал дрочить мне, я же пытался сохранять рассудок холодным. Когда Нил решился сесть передо мной на колени, я остановил его, вытянув его во весь рост за загривок. «Очень послушная собачка», — снова подумал я, не добавив, что и чертовски сексуальная — тоже. Я хотел его, очень его хотел, и был уверен, что гораздо, намного сильнее, чем сам он хотел меня. Может, когда-нибудь я смогу объяснить ему, почему, — почему я так на него реагирую, но, решил я, время ещё не пришло. — Я согласен, — сказал я, хоть Нил ни о чём меня и не спрашивал. — Только одно условие: слезь с таблеток. — Что? Как ты узнал? Я закатил глаза. — По очевидным причинам, — не без иронии ответил я и поддел мышцы на его ноге за правым коленом. Он не поморщился, но крепче сжал рукоять трости. — Ты перестал хромать.~
— Да садись ты, чтоб тебя, Джостен, хватит ломаться, ради всего святого, — выругался Ники, забрав трость у Нила из рук и сложив её таким же простым движением, как складывал он сам — выученным, если не вызубренным. — Это всего лишь машина! — Всего лишь машина?! — обомлел Нил. — Нихера не так! — Да, — подтвердил Эндрю. — Всего лишь машина, Джостен. Садись. Нил был возмущён. Он готов был поставить на кон все свои сбережения, чтобы переубедить их, что выведенная на хорошо асфальтированную дорогу неподалёку от сельской местности, рядом с Ве́рмландом, *Audi — не просто машина. Он был уверен, что вознесётся на небеса ровно в тот момент, когда окажется внутри. Ему до смешного сильно хотелось проверить, правда ли на кожаной обшивке сидений выбито слово «Quattro». Он нечаянно коснулся капота в неудачной попытке забрать у Хэммика трость, и чуть было не запищал. У него вспотели ладони, когда Эндрю шагнул в его сторону. — Садись, — повторил Миньярд. Он не настаивал, будто его забавляла неуверенность Нила в том, что он сможет и дальше вести себя, как взрослый человек, а не оргазмирующий подросток. — Ни за что! — вновь заупрямился Нил: отчасти потому, что ему нравилось наблюдать за тем, как Эндрю закатывает глаза, но ещё и потому, что они, Хэммик и Миньярд, были не правы. Аарон, единственный, кто с ним соглашался, стоял в стороне, подкидывал в воздух связку ключей от «перевозчика» и старался напустить на себя скучающий вид, чтобы не расплыться в довольной улыбке. — «Всего лишь»? Вы совсем в них не разбираетесь. — La Sainte Vierge, Джостен! — Хэммик поднял руки в театральном жесте. Нил подумал, что он неплохо бы смотрелся на сцене Ковент-Гарден, но решил умолчать об этом. — Ты слишком предвзят. Знаешь почему? Потому что это — на на самом деле всего лишь машина. Аарон и Элли её пересобрали, считай, всё, что от неё осталось, — название да родной корпус. — И что? — возмутился Нил, хоть головой и понимал, что в словах Ники есть смысл. — И то! Аарон, скажи ему! — Scheiße, — выругался Эндрю, туда-сюда толкая пассажирскую дверь совершенной, в понимании Нила, Quattro. — Ты, Джостен, самый безнадёжный из нас. — Нил? — обратился к нему подошедший к ним Аарон. — Ты ведь знаешь, что такое «дрифт»? Нил кивнул. — Самое любимое слово уличных гонщиков Японии, — ответил он. Эндрю вновь закатил глаза, но на этот раз не постарался скрыть улыбку, на долю секунду коснувшуюся его губ. — Я знаю, что это, — продолжил говорить Нил. — Я ведь спортивный журналист «Скай Трэк». Не так уж и сложно было узнать разницу между Silvia S13 и «хачироку». — Между Nissan и кем?.. Нил, следуя заветам Эндрю, закатил глаза, младший Миньярд хмыкнул, Ники предпочёл не вмешиваться. — Очевидно, я говорю о восемьдесят шестой, — Аарон вопросительно поднял брови, кинув короткий взгляд в сторону Эндрю, который Нил, будь он менее внимательным человеком, не заметил бы. — О «Trueno», Аарон! Ты точно уверен в том, что знаешь, что такое «дрифт»? — Фанатик, — широко улыбнулся Аарон, сообщив очевидное. — Если мы оба, — он подчеркнул слово «оба» несколько особенной интонацией, и Нил бессознательно улыбнулся, — знакомы с понятием «дрифт», то спешу сообщить, что, помимо прочего, я заменил колодки, правда, только на передних колёсах. Хорошие тормоза очень важны при прохождении спецучастков. — То есть — «только на передних»? — переспросил Ники. Нил перевёл на него вопросительный взгляд и объяснил: — Ну, для дрифта нужно пустить в занос переднюю часть, вывернув колёса наружу, чтобы машина не была направлена вовнутрь… Вот так… — Он медленно изобразил, как выкручивает руль вправо. — Чего?.. — переспросил Ники. Эндрю одними губами повторил за братом-близнецом: «Фанатик». — Вообще-то, Джостен прав; в противном случае он, — указательным пальцем Аарон тыкнул в Эндрю, — не сможет войти в «шпильку» по инерции, тем самым потеряет драгоценное время. Насколько я помню, ты хочешь выиграть? Эндрю кивнул. — Тогда соглашайся с моими решениями и — никогда бы не подумал, что скажу это вслух, но — слушай то, о чём Нил тебе говорит, — сказал старший из близнецов. — Договорились? — Мы не договариваемся, — ответил ему Эндрю. — Зато слышим друг друга, если не сказать, что «понимаем». — Садись, Джостен, — намеренно проигнорировал брата Эндрю и подтащил Нила к салону, предварительно сжав его локоть. Он сунул его внутрь, как тряпичную куклу, сел на водительское сидение и завёл двигатель. Нилу показалось, что он в шаге от того, чтобы покончить с собой; от звука заведённого мотора у Нила встал член.9 февраля, 1996 г.
В первый день проведения этапа Нил решил затеряться в толпе. Кейли впервые не дала ему чётких инструкций о содержании статьи, которую он намеревался написать. Сообщив ей о том, что послезавтра он вылетает в Карлстад, хочет она того или нет, он рассчитывал на выговор, но Дэй лишь пожала плечами; Нил догадался, что Ваймак предупредил её об этом заранее. Она не была довольна его решением стать «профессиональным охотником на лис», как назвала его Робин после того, как отвесила Нилу пощёчину, но он не оставил ей выбора. Он чётко обозначил свои позиции, сделав акцент на прибыли, которую получит Скай Трэк, как только Нил возьмётся за то, что умеет делать лучше всего, — за текст, неструктурированный, грязный, очень личный текст о том, что он по-настоящему любит. О том, за что значительно увеличившееся количество читателей полюбило его самого. И за что платило — тоже. Он стоял посреди незнакомых ему людей и курил сигарету. Куртка-аляска с надписью «Patagonia» на груди ничуть его не согревала, хоть термометр и показывал минимальную для февраля температуру. Он готов был поклясться, что по пути к ретардеру видел велосипедиста, одетого в короткие шорты, приталенную футболку и вязаную безрукавку. Естественно, он записал впечатления о нём, чуть было не споткнувшись об выдернутую из земли корягу. Нил надеялся, что, в дальнейшем, взявшись за работу, сумеет разобрать хотя бы половину из тех заметок, которые он успел сделать. Новый блокнот, подаренный Рене на Рождество, не пёстрый, но всё равно вызывающий, до сих пор смущал его некоторой «чистотой». Когда Рене вручила ему запечатанный в оранжевую бумагу прямоугольник, он обрадовался. Развернув подарок, он попросил каждого из присутствующих «оставить автограф». Эндрю размашисто написал «Блядские 'минус' сто сорок три. Запомни, Джостен», заняв отпиской чуть ли не две страницы сразу. Вернувшись в съёмную квартирку над прачечной, Нил встретился со своими друзьями. Кевин отказался делать заметку, многозначительно сославшись на то, что время ещё не пришло, Робс нарисовала занятную рожицу и написала: «Нил в порядке. Теперь мы все верим, что он в порядке, хоть это и неправда», Даниэль напомнила ему о том, что он пообещал ей провести подробную экскурсию по репродукциям фотографий Роберта Капы, в субботу — дважды подчеркнула она. Руф и его девушка оставили подписи, Кейли, которую он застал в редакции перед праздниками, написала: «До сих пор не Хантер Томпсон, но продолжай стараться». Шейла решила вклеить в его блокнот стикер, который ей отдал племянник. Граффити-фраза на нём гласило: «FUCK THE POLICE». Нил был уверен, что Шейла не понимала, чем именно занимается Беньямин, которого она ласково, на американский манер, звала «Бэнни». Тереза, Барри и Луи поздравили его с наступающим Рождеством, в конце прописав дату и инициалы. Парфюмированный Ли, до которого он добрался спустя два дня после первого января, коряво отметился: «Подшипники должны падать до тех пор, пока не упадём мы», и Нил был с ним более, чем согласен. Первые тринадцать занятых другими людьми страниц стали для Нила настоящим достоянием, в особенности две из них, те, на которых быстро черканул Эндрю, единственный, кто использовал тонкий чёрный маркер вместо ручки, из-за чего написанное им проявлялось и на других листах. Что-то в груди Нила взрывалось всякий раз, когда он доходил до его фразы, и Джостен точно знал, что именно, хоть и отказывался обличать это в слова. Первая машина ровно прошла участок, поддав газу перед несложным, но вычурным поворотом. Он проследил за ней глазами, отметив пестроту рекламы и неподходящую для погодных условий ширину дисков. Голос диктора, доносившийся из динамиков радио, которое организаторы мероприятия установили на столбах чуть выше, чем требовали обстоятельства, продолжал рассказывать о машинах. Нил — тоже. Он почти не отвлекался, почти ни о чём не думал, но услышал, как комментатор сообщил, что Эндрю Миньярд преодолел суперспецучасток, как Ван Гог: «Расправился с неназванной депрессией, покончив не с собой, но с тем образом, который мы с вами предпочитали видеть». Нил, поначалу удивившись, процитировал его до последней буквы. Он услышал сигнал автомобильного гудка и поднял голову. По толпе пронёсся возбуждённый вздох, а затем — выдох. Волшебная Audi Quattro притормозила, Нил готов был поклясться, что Эндрю заметил его в толпе, прислонив два пальца к шлему. Он написал: «Без страха и ненависти. Я тоже хочу покончить с собой, но не по-настоящему: я хочу умереть только тогда, когда вижу, как лучшее из искусств, до которого мы, не только как человечество, но и как личности, дошли, преодолевает сложный поворот. До моих ушей доносится искренний смех. Они восхищены; они стоят рядом с дорогой, поедают заранее приготовленные горячие бутерброды, завёрнутые в фольгу, стараясь сохранить на своём лице скандинавское выражение. Я вижу, как все они расплываются в улыбке, вижу, как они, быть может, впервые в жизни жмутся друг к другу, напрочь позабыв о личном пространстве. Я хочу посмотреть, что они будут делать, когда доберутся до дома, как они будут себя вести, что — чувствовать. Пересмотрят ли они въевшееся под кожу 'финское поведение'? Вряд ли, хоть и, я уверен, все мы понимаем, что ралли сближает. Выходит, что ралли в первую очередь о любви? Я не знаю, зачем думаю об этом сейчас. Молодой человек рядом со мной пытается поджечь сигарету, я даю ему свою зажигалку, и он говорит: 'Спасибо'. Он запомнит меня, а я — его. Он сразу же переводит взгляд на пустую городскую дорогу, и я, недолго думая, смотрю туда же. Следующая машина летит со скоростью пули и практически сходит с трассы, но умелые руки водителя выравнивают авто на мокро-обледенелой трассе, продолжив движение в сторону финиша под звуки итальянского двигателя. Я восхищён. Мы все испытываем непомерный ажиотаж, который никто из нас впоследствии не сможет объяснить своим неродившимся внукам. Мы все — помешанные. Мой друг сказал мне: 'Фанатик', и я готов заклеймить каждого из присутствующих этим же словом. Я готов поспорить со всяким, кто скажет мне, что мы не влюблены, потому что это не так. Мы любим ралли. Любим, — он подчеркнул это слово несколько раз, чуть было не проделав дыру на странице, — ралли. Мне повторить, чтобы вы поверили? Мы его л ю б и м. Запомните это навсегда, навсегда — запомните». Нил выдохнул. У него гудело запястье. Эндрю пришёл третьим по очкам, тут же принявшись костерить Эллисон за решение в последний момент заменить резину на его машине. Аарон, к удивлению Нила, заступился за Рейнольдс, сказав, что она оказалась права и это он, Эндрю, не сумел довести дело до конца. Он разозлился. Нил переглянулся с Ваймаком, прежде чем Миньярд схватил его за руку и усадил в съёмную машину. Он затащил его в койку, предварительно сняв с себя всю одежду и ласково, но настойчиво раздев Нила. Он уложил его в кровать силой, а затем принялся шагать из стороны в сторону. Нил подумал: «Умоляю, накинь на себя хоть что-нибудь…». Эндрю, уловив его взгляд, спросил: — Спокойной ночи? Нил кивнул, сглотнув не его сущность, но свою слюну. «Я хочу тебя, Эндрю Миньярд», — подумал про себя Нил голосом незабытой им фанатки, но ничего не сказал. Эндрю кое-как лёг рядом, продолжив злиться. — Ты обязательно выиграешь, — шёпотом сказал ему Нил, позволив себе подтянуть тело Эндрю к себе. Его зад тут же упёрся в пах Нила, и ему пришлось приложить усилия, чтобы тут же, в этот самый момент, не трахнуть его. — Ага, как же. Обязательно. — Я тебе обещаю. Эндрю ничего не ответил, но и не отстранился. Нил начал засыпать, провалиться глубоко в подслои бессознательного, когда голос Миньярда вытянул его наружу: — Тот заголовок, — сказал он, — «Эндрю Миньярд, которого вы хотите»… — М? — Это тупо. Будто бы они знают, кто такой Эндрю Миньярд. Лейбл, наклейка на крыле тачки, да? Нет. Это не так. Они не знают, — продолжил он, и Джостен про себя добавил то, что Эндрю не произнёс вслух: «…и ты тоже». — Она на самом деле так сказала? Сказала, что хочет меня. — Да. — Почему? — Эндрю задал простой вопрос, тем самым поставив Нила в тупик. Он открыл глаза, вдохнув запах его волос внутрь себя. — Как раз таки потому, что они не знают тебя, Эндрю. В их глазах ты всего лишь образ, одна из раллийных тайн, может быть самая главная тайна на сегодняшний день, — сказал Нил. — Тебя это смущает? — Честно? — Нил не видел, но был уверен, что губы Эндрю тронула ухмылка: он никогда не врал (никогда, если дело не касалось ни его самого, ни Нила Джостена). — Меня смущает только то, что тебя это ничуть не волнует, Джостен. Ты меня не боишься, и это — проблема. Нил не отпрянул, хоть он и мысленно отвесил ему пощёчину. Эндрю тоже это понимал, пододвинувшись ещё ближе к Джостену. — Нет, Эндрю, — сонным голосом ответил ему Нил. — Это не так. Может, я и проблема, но не твоя. Для тебя я — последствия, — он чуть было не сказал «решение», отругав себя за чуть было не проявленную слабость. — Если ты до сих пор считаешь иначе, быть может… Тогда, помнишь, ты говорил?.. Будет и вправду лучше, если я… свалю. — Стоп. Притормози-ка, Джостен, — вырвавшись из его объятий, Эндрю повернулся к нему лицом. — Я ведь сказал, что согласен, дурила. Уже забыл? Нил видел, как он искажает каждый из принципов, которых привык держаться, как он пересиливает себя, чтобы рассказать ему, Нилу, о самом важном. У него зачесались руки тотчас же об этом написать, чтоб запомнить, но вместо этого Джостен мягко улыбнулся, не тронувшись с места. — Эндрю? — Что? — Я только сейчас понял, что не знаю ничего о твоей семье. — У меня её нет. Нил притянул его к себе, уткнувшись носом в стык между шеей и ключицей. — Теперь есть. — Что? — У тебя есть семья, — сказал Нил и коснулся губами его кожи. Эндрю съёжился, Нил повторил, исказив изначальный смысл: — Давай представим, что теперь я — твоя семья. Он подумал: «Я тебя хочу». Всего, без остатка. С чертями, без них — неважно, но, продолжил размышлять Нил, когда дёрганное дыхание Эндрю стало спокойнее и размереннее, с ними, твоими скелетами из десятков тысяч шкафов, — в особенности. Натан из прошлого, смеясь, украдкой поинтересовался: «Без трагедии не так уж и весело, не правда ли, Натаниэль?» Он мысленно покачал головой. «Неправда, неправда. Это не так. Ты не понимаешь, ты никогда не понимал меня». Нил закрыл глаза. Без «трагедий» не было бы Эндрю. Эндрю, Эндрю. Эн-дрю. «Самое красивое слово на свете». Подтянувшись, он поцеловал его, спящего, в лоб. Миньярд вздрогнул, и Нил улыбнулся. Ему не нужно было повторять, что он ему очень нравится. Нилу казалось, что он понимает его без слов.10 февраля, 1996 г.
Нил встал за два часа до будильника. Промозглое шведское утро напомнило о себе сразу же, как только он вылез из-под пухового одеяла. Эндрю, вздохнув, повернулся лицом туда, где несколько секунд назад лежал Нил. Он улыбнулся и прикрыл его голые, бледные плечи, покрытые мурашками. Разрешение воспользоваться Интернетом Нил выпросил сразу же, как только они переступили порог здания трёхзвездочного отеля, заранее забронированного Бетси на пять дней — с 7 по 12 февраля — для каждого из Лисов; у Нила был свой, отдельный, номер, и он не имел ни малейшего представления о том, как он выглядит. Спустившись на первый этаж, Джостен поздоровался с консьержем по-шведски, а затем по-английски уточнил, свободны ли ПК в главном холле. Консьерж, тучный мужчина сорока с лишним лет, приятный и светловолосый, с очками-половинками и щёткой ухоженных усов, по-английски ответил, что компьютеры не заняты, а счёт за их использования будет включён в стоимость номера, как только мистер Джостен решит покинуть «Clarion Scandic Hotel Drott». Он дружелюбно отметил, что надеется на то, что Нила и его «goda vänner» всё устраивает, а если нет, то он всегда здесь, всегда — к их услугам. Нил поблагодарил его по-американски приклеенной к губам улыбкой и медленно проследовал в главный холл, опираясь на трость: из-за неудобной позы, в которой он заснул, правая нога с трудом разгибалась: таблетки, снявшие психосоматические симптомы, вновь не спасли его от реальности. Заставив себя забыть об этой мысли, он залогинился в сети, сообщив почтовому ящику, что в сохранении его персональных данных нет необходимости. Дата: суббота, 10 февраля, 1996 г. 06:45:38 От: Нил Джостен neil_j@eworld.com Кому: kayday@foxhole.eworld.com Тема: Карлстад, Швеция. Доброе утро, Кейли. Не удивляйся, что пишу тебе в двенадцать ночи по США: у нас — шесть утра (хм, на твоём месте я бы больше удивился тому, что это я пишу тебе в шесть, а не ты получаешь электронное письмо в полночь, но я не на твоём месте, как и ты — не на моём). Не знаю, сообщил ли тебе Руфус, но я отправил ему с пару несобранных воедино заметок, он, однако, не удосужился поднять флаг в мою честь, вместо этого ответив фотографией скаковой лошади в оранжевых шорах. Уточняю этот вопрос потому, что не имею ни малейшего представления, в том ли направлении двигаюсь. Руф иной раз крайне немногословен, и мне не всегда удаётся понять, что именно он хочет сказать. Не могла бы ты, если тебя не затруднит и, конечно же, если появится время, отобрать у него компьютер и взглянуть на то, что я написал? Мне кажется, выходит что-то если не путное, то совершенно новое. Не для журналистики в целом, но для меня в частности. Кстати, Дэвид передавал тебе наилучшие пожелания, правда, мне показалось, что неискренние, но не поздороваться с тобой от его имени мне не позволила совесть. Скажи, какой сувенир тебе привезти? Помимо заказанных бутылочек аквави́т. Подарок для Руфа, к слову, нашёл; это была отличная идея, Дэй, — прикупить ему книгу о шведских национальных костюмах. О, я очень жду момента, когда смогу её вручить! Честно? Я даже готов нарядиться, съязвить и съёрничать. Неужели он и вправду считает, что мы не знаем о его маленьком секретном хобби?.. Передавай привет своему сыну и Робс, скажи, что я по ним совсем не скучаю. Надеюсь, всё сложится как нельзя кстати. С наилучшими пожеланиями, Нил Джостен. P.S. Я нашёл поддержанный магазинчик (будь ты здесь, ты была бы в восторге), где можно купить вручную собранную камеру «Leica» 60-ых(!!!) годов; записал адрес. Напомни мне об этом, как только я вернусь в Нью-Йорк. P.P.S. Передай Кевину, чтобы перестал вести себя, как последняя задница. Он поймёт, что я имею в виду. P.P.P.S. Я уже решил, как будет называться статья, если ты, конечно же, пустишь меня в печать, но нет, Кейли, если ты думаешь, что я расскажу тебе о заголовке прежде, чем ты прочитаешь текст, то ты глубоко ошибаешься. Ещё раз с наилучшими, Джостен. P в N-ой степени.S. Достанешь мне травку, а? Нил вышел из аккаунта, вернулся в номер и снял с крючка куртку, предварительно выудив из кармана Эндрю пачку сигарет. Покинув пределы здания, оказавшись на улице, Нил закурил. Входная группа отеля, квадратная и расчищенная, почему-то напоминала ему о сказках Андерсена, хоть и была лишена каких-либо таинств, сохранив в себе черты традиционного скандинавского минимализма. Он докурил первую сигарету до фильтра, потянувшись за второй, когда следом за ним из отеля вышел сонный, а потому не самый счастливый Аарон Миньярд. Нил махнул ему рукой. Он не знал, как вести себя с ним, ни разу за всё время, проведённое рядом с Лисами, не оставаясь со старшим из близнецов Миньярд наедине. — Готов к сегодняшнему забегу? — спросил у него Нил, потому что нужно было спросить хоть что-нибудь. Аарон неопределённо пожал плечами, сделав глоток безалкогольного грога из белоснежной кружки. — Ты трахаешь моего брата? — задал Аарон встречный вопрос. Нил поперхнулся дымом, чуть было не лишившись половины лёгких. — Нет, — ответил он, недолго помолчав, а затем добавил, ни на секунду не задумавшись над тем, что именно он говорит: — Я люблю его. Аарон поморщился, услышав неприятное для них с Эндрю слово, неприятное — одно на двоих. Нил только сейчас понял, что до заданного Аароном вопроса не осознавал, что на самом деле любит его. Его. Эндрю Миньярд. Нил Джостен любит Эндрю Миньярда. «Ебать, — подумал про себя Нил. — Вот это да». — Готов поспорить, ему ты об этом не говорил, иначе тебя бы здесь не было, — ответил он, пережив, как показалось Нилу, внутренний конфликт и взяв себя в руки. — Не говорил, — подтвердил его слова Нил и подумал, что до сих пор не говорил об этом даже себе. — Это станет проблемой? «Конечно, станет. Разве не на это он мне намекал? Блять». — Ты уже стал проблемой, Джостен. Не догадываешься, почему? Нил помотал головой. — После Герцега он был сломлен, но после тебя, Нил, он почти умер. Если ты ещё хоть раз сделаешь ему больно, Джостен, клянусь, меня не испугает возможность оказаться в тюрьме «Алькатрас» за самое жестокое убийство, когда-либо совершённое. Ты понял меня? — Ты тоже любишь его, — почему-то улыбнулся Нил, по-дурацки толкнув Аарона плечом (мышцы на его правой ноге напряглись, болезненно уколов Нила), будто это могло хоть на йоту снизить градус кипящего вокруг них напряжения. — Никогда об этом не думал. — Я тоже, — честно признался он. — До твоего вопроса — никогда. Если позволишь, могу ли я уточнить, что между вами произошло? Обещаю, — он поднял обе руки вверх, — я не стану даже косвенно упоминать об этом, в том числе под пытками. Аарон вопросительно посмотрел на него, изогнув бровь в точности, как и Эндрю. Если бы Нил не умел различать близнецов Миньярд, он бы поклялся, что перед ним — другой человек. — Он тебе не рассказывал? — Я не спрашивал. — Ничего не произошло, Джостен. Мы такие, какие есть. — Рене как-то обмолвилась, что… — Это до сих пор интересовало его, об этом Нил вспоминал чаще, чем о карандаше и чистых листах. — Что Ваймак вышел на ваш след случайно, в те времена, когда Ники ещё был барменом. Аарон ухмыльнулся. Опять так же, как это бы сделал Эндрю. Чуть ли не идентично. — Мы нелегально участвовали в уличных гонках, — просто ответил Аарон. «Конечно же! И как я не догадался?..» — подумал Нил. — Зарабатывали на хлеб тем, что умели лучше всего — побеждать. Я чинил тачки, Эндрю, напротив, ломал их, приходя к финишу если не на сотую, то иной раз на несколько целых секунд впереди остальных. Я не знаю, сколько именно денег мы поднимали: отчётность вёл Ники, но нам хватало. Мы сорили бабками направо и налево, но по большей части, очевидно, тратились на машины. Эндрю не говорил тебе, какая тачка — его любимая? — Я спрашивал, но он лишь загадочно улыбнулся. Ну, ты знаешь, как он умеет… — «Хачироку», Джостен, — хмыкнул Аарон. — **Toyota Sprinter Trueno A86. — Что?.. Выходит, ты знал, о чём я говорю? — Её японское название? Нет. Кстати, почему именно «хачироку»? — Всё просто: «хачи» — восемь, а «року» — шесть. — Мог бы и догадаться. — Но не догадался, — улыбнулся Нил, прежде чем кое-что понял: — Постой-ка. Не может быть. Она ведь переднеприводная, разве нет? — Я не говорил, что мы ездили на дистанцию. — Вы перешли из дрифта в ралли?! — громче, чем требовалось, спросил у него Нил. Почтальон, проходивший мимо, посмотрел на него с неодобрением во взгляде. — А в чём разница? — спросил Аарон. — Давишь на тормоз до тех пор, пока не нужно входить в поворот, и только потом — нажимаешь на газ. Физика, Джостен. Самая что ни на есть обыкновенная физика. — Физика… — повторил про себя Нил. — Вау. — Никому не расскажешь? — Никому и не нужно об этом знать, Аарон. Я пообещал и сдержу обещание. Насколько я знаю, у вас, Миньярдов, именно так и принято. Аарон сделал вид, что улыбается. Эндрю пришёл первым в величайших скачках столетия. Нил никогда в жизни не испытывал такого удовольствия от занятия сексом.11 февраля, 1996 г.
Дата: воскресенье, 11 февраля, 1996 г. 04:03:12 От: kayday@foxhole.eworld.com Кому: neil_j@eworld.com Тема: Re: Карлстад, Швеция. Привет, Джостен. Я прочитала, передала приветы, записала себе напомнить твоему британскому величеству про фотокамеру. Скажешь теперь, какой заголовок? Дата: суббота, 10 февраля, 1996 г. 07:13:31 От: Нил Джостен neil_j@eworld.com Кому: kayday@foxhole.eworld.com Тема: Я тебя люблю. Такой. В Швеции, в Ве́рмланде, шёл дождь, перемешанный с мокрым снегом. Нил краем глаза уловил силуэт перевязанного в эластичные бинты, но уверенного в себе Томми Мякинена. Он открыл рот и не смог закрыть его до тех пор, пока в поле его зрения не оказался Колин МакРей. Он дёрнул стоящую рядом с ним Рене за рукав, кивком головы указав на проходящих обязательную регистрацию легенд. Рене мягко улыбнулась. Нил не понимал, почему вся она, на первый взгляд дружелюбная и приторная, вызывает в нём стремление убежать. Будто он сумел бы… — Привет, Стил! — махнула им Рене. — Томми. Как вам погодка? — Живи я чуть южнее Ка́рьялы, я бы сказал, что как дома, — не с фальшивой улыбкой для репортёров, но искренне обратился к ней Мякинен. — Слышал, вы поменяли машину? — Слышала, вы оба решили выступать за Японию. — Чуть меньше неуважения в голосе, Уокер, — ответил не Мякинен, но МакРей. Всё нутро Нила сжалось, схлопнулось, вызвало Большой взрыв. Он ущипнул себя, чтобы вспомнить, что он — живой, что он бодрствует, что всё это происходит с ним на самом настоящем деле. — Я видела ваши машины, — сказала Рене. — Они прекрасны. — Миньярд уверен в выборе автомобиля? — спросил Колин МакРей. Нил переступил с ноги на ногу, а затем снова переступил с ноги на ногу, чтобы боль привела его в чувства. — Какой из них? — переспросила Уокер, склонив голову на бок. О. «О!» — подумал Нил. Она умеет играть в эту игру. Теперь он понял, почему Рене нравится Эндрю. — Любой, — ответил Томми. — Главное, чтоб были уверены вы, — подал голос Нил, не протянув руки. — Новый член команды, Уокер? Мы, кажется, не знакомы. Колин МакРей. Да, это я, хватит делать вид, что впал в ступор. — Нил… Мгм… Нил Джостен. — Он не «новый», — ответила за него Рене. — С недавних пор он, знаешь ли, завсегдатай. Нил готов был провалиться под землю. — Вот как? — Вот так, — пожала она плечами. — Увидимся? Буду держать за вас кулачки. Они вышли за пределы. Нил не был уверен, чего именно, но понимал, что они — Нил и Рене — точно вышли за какие-либо пределы. За какие угодно. Кейли не простит, если он не упомянет об этом. Нил спросил у себя: «Это был Колин МакРей?» «Это был Томми Мякинен?» «Это был Эндрю Миньярд», — перебил свои размышления Джостен, чтобы вернуться в реальность. Он отправился вместе с Лисами на последний из «болидных» пит-стопов, крайний к финишу. Эллисон поигрывала гаечным ключом со шлёвки Уокер, Ники разговаривал с Би, Эбби и Дэвид изучали карту. Рене здесь не было, Эндрю — тоже. Нил слышал, как двадцать шесть минут назад он выехал со стартовой позиции и ехал, ехал, ехал. Ехал. Мэтт Бойд ходил из угла в угол, как заведённый. Голос из радио продолжал вещать о происходящем. Он выдохнул, не переставая теребить края кофты Эндрю, которую надел на себя утром. Audi со скрипом затормозила. Элли и Аарон принялись за машину, Рене выпила воды, Эндрю снял с головы шлем. Ваймак что-то ему сказал. Нил вжался в угол, как трус. Эндрю щёлкнул пальцами у него перед носом и спросил: — Покурим? Они вышли на свежий воздух. Прохладный, колкий, отчаянный. Нилу показалось, что он больше не умеет разговаривать цельными предложениями. Только отрывочными. — Ты в порядке? — спросил у него Эндрю, хотя этот вопрос стоило, в первую очередь, задать самому Миньярду. — А ты? — Буду, если ты ответишь положительно, — сказал Эндрю. — Послушай… — Нил замолк, стряхнув пепел. — Есть кое-что, что я должен тебе сказать. — Не должен, Джостен. Оставь всё, как есть, ладно? — Это важно. — Для кого? — Для… меня? — В таком случае держи это при себе, ага? — Ты знаешь? — понял вдруг Нил. — Что именно? — Всё? — Всё? — переспросил Эндрю. — Я знаю только то, что ничего не знаю, Джостен. Бывай, мне пора. «Самое что ни на есть дерби, друзья! Будь погода немногим теплее, я бы с уверенностью заявил, что мы в Кентукки!» — вещал голос комментатора, посмеиваясь. Ваймак напрягся, у Нила побелели костяшки на руке, которыми он сжимал трость, вспотели ладони, спина, живот. — Эндрю Миньярд после двадцати шести минутного регруппинга — он чуть было не успел, ведь выделенное на починку и приведения себя в порядок время равно тридцати минутам — вышел на трассу. Мне передают, что он прожал педаль газа прежде, чем вспомнил, каково это — дышать. Ну и зрелище! На пассажирском сидении неожиданного Audi, напомню, неизменный лисий штурман — мисс Рене Уокер. Она контролирует трассу, заменяет собой глаза нашего с вами пилота. Вау! Вы ведь видели, как именно он зашёл в поворот? Не буду восхищаться заранее, но напомню, что за ним последует другой, куда более каверзный, чем мы с вами можем предста… И вот! Ого! Лиса продолжает давить на газ! О!.. Это очень сложный отрывок, друзья. Если вы находитесь на нём, скажу честно, я вам завидую даже больше, чем самому себе. — Лисы, все они, даже Нил, столпились вокруг приёмника. — Боже мой! Только не… О нет… Нил не понял, что произошло. Голос диктора замолчал, он сделал один шаг назад. Сделал два, затем три, сделал ровно тринадцать — он посчитал — шагов назад. Эбби прислонила ладонь ко рту, Ваймак выкрутил звук на радиоле на максимум. Ничего, кроме механических помех, Нил не слышал. Первым из них опомнился Аарон. Он посмотрел Джостену в глаза и, ничего не сказав, нарушив уйму правил, которые никого на данный момент не волновали, выбежал из шатра, организованного представителями Комитета по ралли, на трассу. Нил выпустил трость из рук. Она упала на землю с металлически-пластмассовым звуком, отпружинив куда-то в сторону. Он открыл рот и посмотрел на Ваймака. Нил спросил у себя: «Я живой? Сердце — оно колотится? Моё сердце тоже живо, не так ли?» Он был без понятия. Через минуту рядом с ними пронеслась выпущенная следом за Quattro машина. Нил забыл всё, о чём когда-либо знал. — Что случилось? Мэтт покачал головой, втянув голову в воротник-стойку. Нил посмотрел на часы: с тех пор, как шум радио прекратился, прошло не больше тридцати девяти секунд. Для Нила же целая вечность. — Дэвид, что случилось?! — повторила Би, но уже громче. В её голосе скользили нотки истерики. — Дэвид! — Я… — он отбросил продублированный Уокер журнал, который сжимал в руках, в сторону и, не договорив, кинулся следом за Аароном. Нил тоже чуть было не сорвался с места, но не за ним, а за Ним. К нему. Он не мог представить, что что-либо произошло. Ничего и не могло произойти, правда? Не с Эндрю. Не сейчас. Нил любил его и не готов был переставать любить, любить, любить Эндрю Миньярда. «Умоляю. Будь в порядке». Забыв про трость, он шагнул в сторону выхода, ничуть не поморщившись из-за того, что колено подогнулось, и он чуть было не упал. Элли успела схватить его за рукав, прежде чем Нил вышел на дорогу. Она что-то сказала. Кажется, сообщила о том, что они разберутся, и чтобы он не мешал. Но не обмолвилась ни словом о том, чтобы Нил перестал любить его. Джостен был в шаге от того, чтобы сломать ей руку в районе локтя. Он судорожно выхватил пейджер из заднего кармана джинсов и написал: «-143». Ответа не последовало. Он написал ещё раз: «Эндрю, твою мать, не смей!!». Тишина. Все вокруг Нила вдруг умерли; никто не выжил. Он сам продолжал держаться за слишком тонкие, чересчур короткие ниточки. И чуть было не упал в самую глубокую пропасть, какую только можно вообразить. В глазах потемнело, у него затряслись руки. «+», — провибрировал пейджер, а затем добавил: «Рене в отключке, но дышит». Нил повторил слова Эндрю вслух, сначала произнеся: — «Плюс», — а затем: — Рене в отключке, но дышит. Эллисон, отпустив его руку, бухнула на колени. Бойд по экстренной связи сообщал координаты Лисы плохо слышащему диспетчеру. «Я…». «Я тебя тоже, Джостен». «Самый-самый ужасный», — дописал Эндрю. Нил поклялся себе больше никогда не писать о ралли. Никогда — во всей грёбанной жизни. Никогда, никогда. Никогда! Никогда — в жизни! Именно её Нил Джостен и планировал провести рядом с Эндрю. Рядом с ним. Вместе — с ним.