The Blade of Frontiers

Люди не зря с таким трепетом относятся к детству — времени, когда открыты все пути и все на свете кажется возможным. И герои из сказок, рассказанных матерью перед сном, не менее реальны, чем вечно недовольный чем-то дед, ворочающий мешки в кузнице, и отец, возвращающийся вечером со службы. Ульдер был героем для своей семьи, никто никогда не подвергал это сомнению, так что и Уилл верил в это, как и во все, что тот рассказывал о справедливости, отваге, прозорливости и воинской смекалке. Времена, когда Ульдер был просто сыном кузнеца и солдатом Пламенного Кулака, остались в памяти его сына, как самые счастливые в жизни. Неуклюже пытаясь перенять у отца воинские приемы, он падал в пыль и поднимался снова, потому что непоколебимо верил, что однажды станет таким, как отец. И Ульдер тоже верил в это. Но времена изменились. Чем выше поднимался Рейвенгард, тем быстрее росли его ожидания, а с ними и требования. И тем сильнее сокращалось время, которое он мог посвящать своей семье, поскольку на плечах его лежал теперь целый город. Несмотря на все старания лекарей, его жена умерла и он так и не женился снова, не столько из-за недостатка желания, сколько от отсутствия времени на его исполнение. Жизнь Уилла будто бы становилась все больше похожа на сказку — богатство, балы, приемы, дорогие одежды, вкусная еда, и вместе с тем детские мечты ее медленно покидали. Присутствие отца многочисленные учителя заменить не могли, он теперь лишь иногда навещал сына, чтобы проверить, насколько тот преуспевает и всегда был им недоволен. Что бы Уилл ни делал и как бы ни старался, этого теперь не было достаточно — всегда находилось что-то, что он обязан был сделать лучше. И в какой-то момент он перестал верить в то, что это вообще возможно. Ни при каких обстоятельствах шестнадцатилетний мальчишка не мог сравниться с главой Пламенных Кулаков, защитником города, его героем и носителем десятка других титулов, официальных и не очень. Но Уилл редко позволял грустным мыслям отравлять свой разум — слишком велик был список противоядий в его распоряжении. И череда балов, вечеринок, красивых девушек и хорошего вина уводила его все дальше от того, что он совсем недавно считал важным. К тому же довольно скоро он обнаружил, что если влезть в достаточно скандальную передрягу, это заставит отца появиться раньше, чем через несколько недель. Конечно, он будет орать и грозить наказанием, за исполнением которого в любом случае не станет следить, но он появится. Ненадолго, но это лучше, чем ничего. Так что Уилл сбегал, пьянствовал, дрался, водился не с теми людьми и не в тех местах, затем получал выволочку от отца и начинал все сначала. До тех пор, пока Ульдеру это не надоело и он не запихнул его в ряды Пламенных Кулаков, как шкодливую собачонку для дрессировки. Он просто переложил ответственность за Уилла на других людей и понадеялся, что это сработает. Это не сработало. Десница Ева предпочла бы командовать стаей упырей, чем одним избалованным отпрыском Рейвенгарда, но у нее не было выбора, а Уилл уже слишком хорошо знал вкус удовольствий, чтобы вот так просто от них отказаться. Может быть, он был теперь несколько стеснен в средствах, но все еще во многих смыслах неприкосновенен. И еще он злился — и это не помогало — на отца и его завышенные ожидания, и на себя, за то, что не смог их оправдать. Да, это было невозможно. Да, он бросил стараться. Но он никогда не переставал надеяться, что однажды получится. Поэтому когда Ульдер попросил его взять на себя обязанности герцога на время отъезда в Эльтурель, Уилл согласился. Они оба понимали, что это скорее жест отчаяния, нежели доверия — в городе достаточно талантливых людей, способных с этим справиться, но только одного из них Ульдер никогда не заподозрил бы в предательстве. Они оба совершили ужасную ошибку.