Сборник драбблов

Тихий стук в деревянную дверь прерывает гробовую утреннюю тишину. Буквально через пару секунд за дверью слышатся приглушённые шаги, после чего деревяшку с тихим скрипом открывают, а на пороге показывается всё ещё сонный парень. — Господи, Осаму, ты что так рано встал? — немного хриплым ото сна голосом произносит Фёдор, протирая сонные глаза и уставившись на шатена в недоумении. — Коля с тобой? — не отвечая на поставленный ему вопрос, он задаёт свой. Достоевский оглядывается назад в комнату, после чего поворачивается обратно. — Да, со мной, — полушёпотом отвечает брюнет, иногда промаргиваясь, чтобы глаза наконец смогли проснуться. — Тогда не буди его. Мне нужна твоя помощь, пойдём, — лишь произносит Осаму, после чего разворачивается и идёт в ещё неизвестную Достоевскому сторону. Брюнет, всё ещё не понимая, что мог такого опять придумать Дазай, тихо закрывает за собой дверь в комнату, после чего почти бесшумно следует за парнем. И только когда они оба приходят на кухню, Осаму останавливается возле столешницы, поворачиваясь к Феде. — Помнишь, я тебе как-то говорил о… О парне с соседней комнаты? — издалека начинает шатен, заметив сразу переменившееся лицо брюнета. — Боже, шесть часов утра, что ты опять придумал? — спрашивает Фёдор, тяжело выдыхая. Конечно, он всё прекрасно помнит, но сейчас он просто был не очень-то и рад тому, что его разбудили довольно рано. — Подожди, послушай, — видимо, слишком сильно воодушевлённый своей новой придуманной идеей, Осаму продолжил говорить. — Я захотел сегодня сделать для него что-нибудь такое, чтобы порадовать ещё с самого утра. И я пришёл к решению приготовить для него завтрак. Как думаешь, хорошая идея? — Осаму посмотрел в бледное лицо брюнета, ожидая от него ответа. — Ну, допустим. А мне ты что предлагаешь? Для чего ты меня позвал?.. — почти даже не дав Фёдору договорить, Дазай продолжает. — Я знал, что ты это спросишь, — шатен улыбается так, что было похоже, будто ещё немного, и его лицо так и заклинит, а он останется ходить так всю свою оставшуюся жизнь. — Я хотел спросить у тебя, что именно можно такого приготовить для него, чтобы потом ещё он потом понял, что я его… люблю? — лучезарная до этого улыбка немного ослабляется, и теперь Дазай выглядит немного серьёзнее. Хотя, конечно, его вопрос сейчас звучал так, будто бы он — всего лишь какой-то маленький и глупый мальчик, что впервые полюбил кого-то и теперь не знает, как завоевать внимание своего объекта чувств. Фёдор скрещивает руки на груди, устремляя взгляд в одну точку. Да, а он и не мог даже предположить, что разбудят его именно по этой причине. Но почему, мать его, в шесть утра? Честно говоря, мыслей для ответа в голове сейчас совсем не было. — Ну, не знаю… — брюнет вздыхает, поднимая взгляд вверх и задумываясь. — Кстати, я ещё довольно давно хотел спросить… А как вы с Гоголем… — Да завари ему доширак и всё, — не дослушав целиком вопрос шатена, отвечает Дост. Хотя он уже понял, что хотел узнать Осаму, но у него с Гоголем вообще другая история, в этом случае она ничем не поможет. — Его в нашем общажном холодильнике много. — А не слишком ли просто?.. — Ну, блин. Возьми майонез, нарисуй на нём сердечко, не знаю… — А это хорошая идея! — внезапно восклицает Осаму, сразу заметно приободрившись. — Спасибо за подсказку. Фёдор не успевает ничего сказать, когда шатен поворачивается к холодильнику, доставая оттуда собственную коробочку с дошираком и чью-то упаковку майонеза. Может, сказать ему, что он вообще пошутил?.. Хотя, если подумать, идея и вправду довольно хорошая. Только бы ещё узнать, чей майонез этот придурок вообще взял. — Ты хоть свой взял? — интересуется Фёдор, когда Осаму подходит к кухонному столу, уже готовясь заваривать будущий завтрак для Накахары — того самого парня, из-за которого этот чёртов кусок дебила поднял его в шесть часов утра. — Не знаю, — отмахивается Дазай, когда чайник уже закипает, и парень начинает заливать кипятком ещё не заваренный завтрак. — Наверное, Чуин. Достоевский закатывает глаза, цокая. Хоть он сам и не особо знаком с рыжеволосым, но знает, что тот часто бывает довольно вспыльчив. Хотя ладно, наверное, за майонез не убьёт? — Так-с, теперь надо подождать немного, — Дазай выдыхает, садясь на рядом стоящий стул, а коробочку с будущим завтраком оставляя на кухонном столе. Фёдор ничего не отвечает, лишь просто еле заметно кивнув в знак согласия. Казалось, что с момента пробуждения прошло не так много времени, но на самом деле, как оказалось, прошло уже двадцать четыре минуты. Буквально через шесть минут уже должны проснуться и все остальные. Осаму встаёт со стула, подходя к кухонному столу, после чего заглядывает в коробочку с дошираком. Уже заварился, это хорошо. — Думаю, стоит положить в какую-нибудь красивую тарелку, — озвучивает собственные мысли Осаму, дотягиваясь до навесного шкафчика, а затем, открыв его, достаёт оттуда первую попавшуюся тарелку. Фёдор, скрестив руки на груди и стоя возле обеденного стола, молча наблюдает за каждым проделанным действием шатена, пока тот вываливает из заводской упаковки завтрак, а после выбрасывает коробку в мусорное ведро. Улыбаясь и любуясь на своё творение — хотя особых усилий для этого он и не приложил — покоившееся в тарелке, Осаму переносит его на стол, садясь. — Блин, я майонез на столешнице оставил, — Осаму смотрит в сторону кухни на лежащую там упаковку майонеза. Вставать уже не очень хотелось, хотя сильно он и не устал для этого. — Не подашь? — смотрит на брюнета. Фёдор молча подходит к кухне, взяв с неё то, что нужно, после чего возвращается обратно и кладёт упаковку на стол. Осаму, взяв в руки майонез, дует на упавшую на лицо чёлку, после чего открывает упаковку и поудобнее пристраивается, нависнув над тарелкой. Достоевский садится на рядом стоящий стул, смотря, как тот выдавливает на доширак в тарелке майонез, рисуя сердечко. — А ты точно уверен, что Чуя поймёт? — задаёт вопрос Осаму, оторвавшись от своего дела и взглянув на парня. — Конечно, а как же ещё? — только и отвечает Достоевский, когда шатен продолжает выдавливать майонез в тарелку. Внезапно до слуха брюнета доносятся тихие шаги со стороны коридора, а после на кухне показывается недавно проснувшийся парень. Тот сначала, будто бы даже не заметив, что за столом кто-то сидит, проходит дальше в комнату, спрятав руки в карманы пижамных штанов, но потом поворачивает голову, останавливаясь недалеко от стола. — Всем не доброго, Дазай, а ты кому на дошике жопу рисуешь? — спрашивает рыжеволосый парень, устремив взор на Осаму. Тот резко поднимает голову, пересекаясь взглядами с голубыми глазами, после чего медленно смотрит обратно в тарелку. — Тебе, получается, — уверенно говорит шатен, думая, что так оно и должно быть. Если Достоевский сказал, что Чуя должен понять, значит, наверное, поймёт. — Балда, — бросает Фёдор, закатив глаза. — Переверните, блять, тарелку, — дополняет брюнет, цокнув и махнув рукой. — Ой, да, — неловко произносит Дазай, сделав вид, будто бы он, на самом деле, так и хотел сделать, но его отвлекли. Шатен быстро поворачивает тарелку к Чуе таким образом, чтобы тот рисунок из майонеза, который рыжеволосый видел до этого, теперь был виден как милое сердечко. — Это тебе, — улыбаясь, что есть мочи, произносит Дазай, пододвигая тарелку с завтраком ближе к Чуе. — Это что?.. — Чуя хмурится, сначала глядя в тарелку, а затем переводит взгляд на Осаму. — Отравить меня решил? — Нет, ты что, — сразу становясь более серьёзным, отмахивается Дазай. — Это самый лучший завтрак в мире, сделанный моими самыми лучшими на свете руками, специально для самого лучшего во всём мире тебя. Я ещё се… — Да я понял, понял. Помолчи, — негромко выпаливает Чуя, садясь за стол. Дазай самодовольно улыбается, внутренне радуясь, что тот так просто принял от него завтрак, на удивление, не выбросив всё это на голову «повару», в окно или в помойное ведро. Рыжеволосый с секунду смотрит на приготовленное для него яство, после чего берёт со стола уже приготовленные палочки, начиная трапезу под направленный для него взгляд со стороны шатена. «Примерно так и начинается любовь, — думает Фёдор, смотря на открывшуюся картину. — Но до нас с Гоголем ещё далеко» Достоевский улыбается, тихо вздохнув, после чего молча встаёт из-за стола, направляясь к выходу с кухни. — Кстати, а что это за майонез? - слышится позади с кухни голос Накахары. — Не знаю, твой, наверное, - смеющийся голос Дазая прерывается резким восклицанием Чуи, но дальше Фёдор не слышит, так как покидает комнату, направляясь к себе.