Круг замкнулся. По новой?

Грейнджер прогуливалась вокруг Хогвартса. Погода была теплая и без ветра — почему бы и не выйти? На улице сентябрь. Листья. Яркость. Расслабление. Именно сейчас девушке хотелось той легкости, что каждый год дарила ей осень. Она любила это время года. Не только потому, что ее день рождения — но и начинается учеба. А это на любила, как ни крути. Гермиона улыбнулась мыслям и взглянула на закат, что так красиво переливался разными цветами и их оттенками. Невообразимо. Девушка дошла до озера, вокруг которого царило спокойствие, что ей так необходимо. Возле озерца стояла излюбленная ей скамья. Раньше тут она проводила время с Роном и Гарри. Со своими лучшими друзьями, с людьми, что за маленький промежуток времени стали ей ближе, чем собственные родные. «Гермиона, ты знаешь, что ты самая прекрасная девушка в мире?» — совсем не намекая спросил Гарри, переведя взгляд на рыжего, незаметно пихая его локтем. «Да, да! Самая самая» — процедил Рон, обнимая подругу за плечи. Девушка закатила глаза и захохотала. Мальчики такие мальчики. Она так хорошо их знала. И очень любила. Больше ни с кем не смогла так сдружиться как с ними, ее семьей в Хогвартсе. Даже младшая Уизли не вызывала у нее таких трепетных чувств и теплоты на сердце. Это было самое лучшее: ты вместе с друзьями — и более не нужно. Как бы ни хотела остаться той, что была до войны — этого не будет уже никогда. Гриффиндорка прикрыла глаза, чувствуя, как ее волосы обдувает теплый октябрьский ветерок. Хотелось остаться в этом моменте навсегда. Думать о своем в таком прекрасном месте. Она запомнит его, определенно. «К-какой предмет сегодня?» — через смех, что превращался в истерику спросила она. «Трансфигурация!» — в один голос произнесли мальчики, смотря друг на друга и рассмеялись. Гермиона тепло улыбнулась своим мыслям. Казалось, что это было так давно, хотя прошло чуть больше года? Сейчас ей так хотелось снова стать девчонкой, чьей единственной проблемой были друзья, что вновь не сделали уроки. Но так больше не будет. Я знаю. Она пыталась сохранить взаимоотношения их троицы после войны, но каждый все больше уходил в себя, решая свои ментальные проблемы. Грейнджер постоянно повторяла себе: «Им нужно время», «Скоро все будет как раньше». Сколько можно обманывать саму себя? Сев на скамью, девушка проводила последние цвета заката, встречая темное небо, что освещали тысячи звезд. Этот вид был прекрасен. Наконец она поняла. Мальчики выбрали свой путь, и их пути не совпадали. Они были настроены на светлое будущее, строили отношения, когда Гермиона утопала в кошмарах, связанных с войной. Она верила, что сможет быть сильной, что рано или поздно мальчики помогут ей решить ее проблемы. Глупая. Пока она ждала и надеялась — ее Рон нашел вариант лучше. Девушка невольно представила себе Лаванду, и словила дежавю. Однажды у Рональда был выбор, и выбор его был не в пользу Гермионы. История повторяется. Что-ж, ей было больно. Было больно до войны, во время войны, после войны. И частично эту боль доставляла она сама себе. Оказалось, все в Хогвартсе давно знали о Роне и Лаванде, лишь Гермиона являлась белой вороной. В этот вечер, что уже стал полноценной ночью — она решила отпустить прошлое и двигаться дальше. Будет сложнее, будет больнее, но выбору этому посодействовали и ее друзья. Гермиона не осуждала их, а даже понимала. Головой, но сердцем было больно. — Так больно, — сдержала всхлип, когда в горле образовался нервный ком, что больно колол, — Мерлин. *** Время близилось к половине 11. Малфой нервно ходил по гостиной, уже пол часа ожидая Грейнджер. Первые 10 минут он спокойно ждал, после решил, что львенок забыла про дежурство? Сама Гермиона и забыла? Расскажи кому — не поверят. Он постучался в ее комнату. Тишина. Легонько толкнул, чтобы та распахнулась. Пусто. Гермионы не было в башне. Малфой задумался. Где может быть девушка? В гостиной красно-золотых? Определенно нет. Чертова девка. Он вздохнул, прикрывая лицо бледными руками. Он волнуется за Грейнджер? Нет конечно, он не мог. или все-таки? *** После скандала Уизли и неизвестного ему парня, к нему подсел Нотт. Его старый друг, которому можно было высказаться и довериться. И это факт. Он умел поддерживать и успокаивать, а это было очень нужным качеством. — Дружище, ты даже ничего не скажешь Уизли? — похлопал по плечу тот, вновь изображая на лице такую привычную эмоцию: усмешку, с приподнятой бровью и пронзительный взгляд — глаза в глаза. — А зачем? Мне может это пригодится в будущем. — усмехнулся блондин, переводя взгляд на гриффиндорский стол. — Хах, — уголки губ Тео поползи вверх, — Ты не меняешься. Но рыжий редкий ублюдок. Грейнджер ведь далеко не промах. Видел, как она сегодня оделась? Это разъеб, уверен, что для своего рыжего, — он посмеялся, отпивая из кубка сок и задержал взгляд на Пэнси, которая будто понимала о чем парни говорят в этом момент и отвернулась, насупившись. — Не видел, — укусив яблоко, — Она не выходила с башни. — Братан, ты че. Уже все посочувствовали Грейнджер, мол той опять изменили. Видел бы ты ее лицо, когда она услышала от Миллера, что ее дорогой Рон сует Браун. Малфой перевел взгляд на стол Гриффиндора. Вот Уизлетта с очкастым, вот вислый, еще парочка недоумков. Ее нет. Грейнджер отсутствовала на завтраке, хотя ей нужно было быть обязательно. После завтрака старостат, что она и Малфой должны провести. Когда тот понял, что Грейнджер не пришла на старостат — рвал и метал. Попало даже старосте собственного факультета. Как это вышло, что заучка Грейнджер не пришла? Конечно. Разбирайся, Малфой сам. Я ей — помощь, а она мне — проблемы. Он с силой ударил по стене, что та задрожала от такой силы. Он оперся о нее и думал. Нужно было искать. Просто так не оставит. Найдет эту чертову Грейнджер. Во что бы то ни стало. Накинув на себя плащ, пулей вылетел из башни. Обойдя все этажи — так и не обнаружил ее. Хорошо. И выбежал на улицу. Немного прошелся по тесному уголку и вышел на участок, который слабо освещался, но все-таки было что-то видно, и это радовало. Ведь после всей этой суматохи Драко сумел забыть палочку. В комнате, наверное? Он уже не помнил где. Сейчас волновала только она. Она, та самая зубрилка Грейнджер, которая не вылезала из учебников, которую иногда не было даже видно из-за такой высокой стопы литературы, у которой всегда был вид ученого, даже повадки. Все эти года Малфой даже не смотрел в ее сторону, не смотрел на нее как девушку, а лишь как на ходячую книгу, которая поправляла всех вокруг себя. Но последний курс. Война. Он видел своими глазами как она сражалась за себя, друзей и Хогвартс, который стал не только для нее домом, но и для Драко. Но это не убирало груз с его плеч. Он должен был, обязан. Но не выдержал. И отступил. На ту сторону, где ему было комфортно, где ему было тепло и уютно. Да, его сначала не хотели признавать. Как это, пожиратель смерти с рядах Ордена? Смешно. Потом он ее увидел в зале суда. Такую красивую и стойкую Гермиону. Именно в тот момент он влюбился в два раза сильнее. Она защищает Малфоя, он в раю? И это стало последней точкой. Окончательно и безоговорочно вляпался, влип по шею. Но, это даже, нравилось? Такой тянущий узел внизу живота: приятный, когда смотришь на нее, болезненный — когда нет рядом. Именно с такими мыслями дошел до озера — самого любимого места в Хогвартсе и его окрестностях. Здесь Драко любил проводить время в одиночку. Здесь все обдумывал, сравнивал, мечтал. И это место волшебным образом давало силы двигаться дальше. Достигать своей мечты, бороться за нее. Ведь в будущем блондин хотел видеть в роли супруги ее — ту самую героиню войны, девочку из золотого трио и просто хорошую подругу. Малфой увидел Гермиону на скамье, что располагалась напротив озера. Он медленными и тихими шагами дошел и опустил ладони на спинку конструкции, прямо за спиной девушки. Она же ожидаемо вздрогнула и подняла свой взгляд на парня. Это нужно было видеть. Глаза были пустыми, но красными от слез. Видно, что плакала продолжительное время. Лицо было опухшее и чуть красноватое — успокоилась лишь недавно. И от этого сердце кольнуло. Второй раз. Драко не выдержал и встал на колени перед девушкой, обнимая ее, уткнувшись носом около грудной клетки. Им обоим это было необходимо. Именно объятий не хватало. Теплых и успокаивающих. *** Полумна прогуливалась по замку и заводила разговоры с каждым, кто попадается ей навстречу. Что может быть лучше, чем философствовать на разные темы? Она свернула и открыла массивную дверь библиотеки, проходя внутрь сразу к окну. Обычный дневной ритуал. Темный осенний вечер, тысячи ярких звезд и луна. — Какой прекрасный момент, не находишь? — показался Теодор из-за стеллажа и присел на кресло, раскрывая очередную книжку. Перевел взгляд на блондинку, что не открываясь смотрела на пейзаж на окном, только широкая улыбка выдавала ее — она слушала юношу. И на душе стало тепло. Кровь разлилась по телу. — Несомненно, я бы сказала очень необычный вечер, — присела прямо напротив юноши: лицом к лицу.