Внезапное появление

      Санджи никогда себя не видел рядом с мужчиной.       Никогда.       Но это «никогда» довольно-таки быстро превратилось в «возможно», когда он повстречал Зоро. Сначала он завидовал ему: действительно, такой Ророноа весь из себя складный, тело у него безупречное, да и навыки владения мечом на высоте; он всегда справедлив, не распускает руки без надобности и очень, очень верен всем своим убеждениям; он всегда неохотно становился центром внимания везде, куда случайно попадал, и всегда находились люди, которые были готовы сразу после первой встречи потащить мечника под венец, и не всегда этими людьми были лишь женщины. В общем, по всем критериям Санджи Зоро был идеальным мужчиной, таким, каким должен был стать сам повар.       Но он не стал. Чёрт знает, почему, наверное, не хотел полностью копировать какую-то ожившую водоросль, а по итогу что вышло-то?       Полностью растворился в нём.       Санджи теперь прекрасно понимает всех тех дам и молодых людей, что смотрели на Зоро, глубоко вздыхая, — он и сам так делал! Всего один раз, разумеется, и случайно, потому что забыл контролировать себя, пока мечник был поблизости, но сам факт-то. Вот старпом входит на камбуз неожиданно, лёгким толкающим движением открывает дверь, мягкими, но слышимыми шагами идёт к обеденному столу, где рядом кок надраивает барную стойку, проскальзывает мимо повара и плюхается на один из мягких стульев, пока блондин от такой странной сильной подавляемой энергии медленно выдыхает, переставая, наконец, стоять недвижимо и задерживать дыхание.       Позор, какой же позор!       Член начал подавать признаки жизни. Что бы не писали на пачках сигарет, с потенцией у Санджи дела обстояли просто отлично. И это плохо.       Потому что сейчас, два года спустя, как их разлучили, кок всё не может отпустить ситуацию. Когда он только-только всё понял, на душе стало как будто бы тяжелее, ещё одна тайна упала в копилку секретов, что он скрывает от команды. Он влюбился. Да и в кого? В этого… этого…       В подтверждение мыслей блондина Зоро коротко, но с чувством рыгнул.       Да, в него. Но Санджи понимал, за что на самом деле он привязался конкретно к этому человеку. А все эти мерзости… ну, это просто побочный эффект. И так бывает, в конце концов, Ророноа же простак до мозга костей. Это его… отличительная черта, вот.       Перед войной в Маринфорде повар только и делал, что наблюдал за мечником исподтишка, изучал привычки, подслушивал его разговоры с остальными, с самим-то коком он не разговаривает, иногда даже стоял под дверью ванной, будто он занял очередь, и слушал, как тот моется, в особо удачные дни даже можно было услышать, как он ублажает себя (что, к слову, отпечаталось на фантазиях Санджи). По мнению блондина, старпом слишком тихий. Всё, что можно было услышать от него через дверь — это едва уловимое движение руки, несколько особо громких вдохов или выдохов и один тихий протяжный стон в конце. И каждый раз всё одинаково. В те времена коку не было особого дела до плотских утех, он больше терял голову от тех ощущений, что давала ему влюблённость: иногда глупо хихикал, когда представлял, как Зоро на виду у всех осторожно чмокает его в щёку; иногда просыпался в ночи ото сна, в котором старпом вывел его «проветриться» на свидание; переодически застывал после того, как мечник случайно касался его, пока проходил мимо… все прелести первой подростковой любви. Он хотел признаться, честно, но он не успел. А сейчас… мама не горюй, кажется, у Санджи начался самый настоящий спермотоксикоз, о признании и речи идти не может, пока всё это не прекратится.       На Сабаоди, стоило только коку заприметить мечника на горизонте, у него тут же ухнуло сердце, словно остановилось, как, впрочем, и весь остальной мир. Ророноа подходил всё ближе и ближе, блондин даже запереживал, не слишком ли плохо он выглядит, потому что Зоро был… великолепен. Хоть и покалечен. Но так ему даже больше идёт.       И всё. Взгляд заблуждал по чужому лицу и телу, повар не мог остановить то, что должно было случиться. Это не был первый раз, когда у него крепко встало от одного только вида старпома, но определённо самый запоминающийся, ему даже пришлось прикрываться двухгодичным пребыванием на острове окам и разглядывать прекрасных леди, чтобы случайно не попасться. Какая стыдоба. А потом он засел в ванной наедине с рукой.       Узнал бы Зоро, убил бы, наверное.       Может, Санджи и чувствовал толику стыда и вины за то, что своими мыслями порочит такой светлый образ, сформировавшийся в его воображении. Но когда Ророноа смотрит на него этим своим пронзительным серьёзным взглядом, у блондина дух захватывает. И ноги слабеют. Так что в итоге какая по существу разница?       Уже несколько дней они находились в довольно спокойных водах. Два дня они совсем не наблюдали кораблей дозора или других пиратских суден, погода была опасно безобидной из-за близости к калм-белту, от того здесь и не видно ни души. Нами сначала не хотела заходить сюда, но Френки убедил её тем, что теперь у Санни есть какой-то «су-у-у-у-упер» механизм для гребли, а в случае опасности они всегда смогут использовать скачок.       Потихоньку опускалась ночь. Ребята вышли из кухни после замечательного ужина и отправились заканчивать свои дела. Кок вернулся на камбуз, чтобы убраться, надеясь, что в ванную он попадёт либо самым первым, либо самым последним. В любом случае, настолько часто душем пользовались немногие.       Выключив свет, он вышел на палубу, достал пачку и выудил из неё сигарету. Маленький, но яркий огонёк зажигалки на секунду озарил его лицо, он задумчиво вздохнул и устало упёрся головой на сложенные на перилах предплечья. Где-то внутри росла непонятно откуда взявшаяся тревога. Ророноа… игнорирует его. Не задирает, как раньше, в драки не лезет, наоборот даже, избегает любого конфликта, стал более дружелюбным к остальным… а Санджи для него словно пустое место. Водоросль даже за бухлом перестала заходить! Это было очень плохо. У повара даже эротические фантазии слегка изменились: раньше Зоро в них был слегка несдержанным, властвующим, инициативным, а сейчас стал безразличным и немного отстранённым, будто просто покрывал потребность. Что не очень-то, в целом, и плохо, но обидно было до колючек в сердце.       — Блять… — вырвалось у него отчаянно, после чего он легонько пнул одну из перекладин перил.       — Не мешай, — прозвучало спокойно откуда-то сзади, что вынудило повара обернуться. Зоро медитировал, выпуская двух своих демонических сущностей наружу.       Захотелось ответить что-то обидное, что-то неприятное, но блондин знал, что в ответ получит только раздражённый выдох или повторение просьбы. Смысла пререкаться не было. Поэтому, потушив сигарету и положив окурок в баночку к его вонючим собратьям, Санджи двинул в сторону душевой.       Да, ему действительно выпал шанс мыться последним. Не придётся стоять в длинной очереди и впопыхах натирать спину губкой, чтобы не задерживать остальных — сейчас он сможет вылить столько горячей воды, сколько его душа пожелает, ну, пока она не закончится, разумеется. Хотелось бы и ванну принять, но это на потом, когда на душе будет плохо. А сейчас душ.       Когда он впервые зашёл в ванную на Санни, Санджи завозмущался тому, что у них нет душевой кабины, а наоборот — единственный вмонтированный в стену душ и стоящая в отдалении ванна. Но сейчас он стал понимать, что, возможно, так даже лучше и удобнее. В конце концов, на Мэри у них не было и этого.       В предбанник из душевой пробралось влажное тепло, расслабляющее с самого порога. Вытащив своё полотенце и положив его на унитаз, блондин стал предвкушающе раздеваться, аккуратно складывая свой костюм на полку. Одежде в душевой не место, намокнет ещё, и непонятно, что с ней станет после этого. Санджи любил свои пиджаки и брюки страстной любовью, стирал исключительно по сказанным портными инструкциям, так что любой шаг в сторону, по его мнению, мог обернуться катастрофой для ткани.       В душевой было замечательно. Приятная духота обволокла его с ног до головы, заставляя усталое тело желать упасть прямо на кафель и заснуть. Но нет, не время! В воздухе всё ещё витал аромат цветочного шампуня, который Робин и Нами делили друг с другом (ну, и чего греха таить — кок тоже время от времени заимствовал его у них), пена до сих пор не смылась в сливы до конца, лежала маленькими белыми лужицами-облачками. Мысли о том, что буквально несколько минут назад здесь были его прелестные меллорин и очищали свои тела от грязи и пота, не покидали его голову.       Включив кран, он попробовал воду рукой, отрегулировал температуру и встал под душ полностью, наслаждаясь прекраснейшим чувством струящейся по сухой коже воды. Жар окатил его полностью, выйдешь из-под него — со всех сторон начнёт облизывать холод. Не желая слушаться хозяина, рука, подрагивая, дотянулась до баночки шампуня, чтобы повар смог помыть слегка жирные волосы. Пальцы массировали кожу голову лениво, но с нажимом, из-за чего у Санджи случайно вырвался не очень тихий протяжный стон. Внезапно вспомнились стоны Зоро, пока тот тоже находился в ванной, и если от своих звуков блондин не смутился, то от томного голоса мечника в голове он почувствовал прилив крови к щекам и куда-то вниз живота. Кажется, ему только кажется, что становиться ещё жарче, хотя вентили он больше не трогал…       Мочалку он забыл в предбаннике, а идти туда мокрым не хотелось, ещё и замёрзнет небось, что зубы стучать начнут. Хоть это и будет тратой средства, но придётся мылить тело руками, не такая уж это и большая проблема, недостатка в геле для душа команда не испытывает. Вылив небольшую порцию мыла на ладонь, он принялся натирать им плечи, грудь, везде, где мог дотянуться, даже спину пытался помыть, но всё тщетно, до некоторых участков дотянуться было просто нереально. От спины руки скользнули по бокам, животу, спустились к бёдрам… пальцы задели полутвёрдый член, а от касания плоть лишь ещё раз заинтересованно задвигалась. Санджи сглотнул. Каждый раз, как он залезает в душ (а это, между прочим, раз в день, иногда даже два), его гребаный отросток требует к себе внимания. Ему надоело идти на поводу у своих низменных желаний и стыдливо дрочить, пока никто не видит. Даже если мозг в отчаянии будет показывать ему разнообразные эротичные картинки с объектом вожделения, он не поведётся. Ни за что.       Блондин немного раздосадовано оглядел себя: уже чистый. Больше его ничего в душевой не держит… но, с другой стороны, ему так не хочется выходить. Здесь тепло, здесь хорошо, и… да, до дрожи в руках хочется кончить. В конце концов, не случится же какая-нибудь катастрофа из-за этого. ***       Зоро уже, наверное, минут десять или пятнадцать стоит рядом с ванной, ждёт, пока завитушчатый наплескается, но белобрысый всё не выходил, мылся и мылся. Такими темпами мечнику не хватит горячей воды и придётся мыться в холодной.       — Зоро!..       Особенно громкий выкрик его имени заставил неуютно поёрзать, опираясь о стену. Что там эта поварёшка? Случилось, может, что-то? Он звучал так, будто ему очень больно… старпом с силой вдавливал себя обратно к стене, кожа лопаток неприятно прошлась по деревянной поверхности, он пытался заставить себя остаться здесь, но… не смог. Потому что кок — идиот, даже если помирать будет, он не скажет и единой душе.       Зоро открыл дверь в предбанник, быстро скинул свои сапоги, потому что по-другому ведьма будет орать так, будто по её сердцу прошлись заточенным ножом, видите ли, грязи она не терпит. Было невероятно жарко и душно, блондин не скупился, кажется, мылся в кипятке, надеясь сварить себя заживо. Из щелей дверного проёма выходили небольшие облака пара в подтверждение мыслей Ророноа.       — Что случилось? — скрывая обеспокоенность в своём голосе, сказал мечник, открывая дверь. — С тобой всё…       Громкий звук открытия двери заставил Санджи повернуть голову ко входу и широко распахнуть глаза от удивления, как олень в свете фонаря ночью. Блондин был напряжённым, напуганным, вода и выступивший пот ручьями струились по его телу, лицо и плечи покраснели, выглядело это всё так, будто картинка была вырвана прямиком из мыслей Зоро, от которых он так мечтал избавиться многочисленными тренировками и медитациями. Поза повара была напряжённая и закрытая, шея скрючена, спина — тоже, одной рукой он упирался в стену рядом с душем, а второй… держал в руке стоячий член с багрово-красной головкой. Тишину прерывали лишь ударяющиеся о кафель капли.       — …в порядке…       Он не мог отвести взгляд. Просто не мог. Не получалось. Санджи стоит прямо здесь, совершенно голый, жалкий и испуганный, он ублажает себя и зачем-то зовёт именно того накама, которого не может терпеть больше всех остальных. Старпом гулко сглотнул. Что ему сейчас делать? Уйти и забыть никак не получится, да и, к тому же, между ними будет ещё больше неловкости, чем раньше. Хотелось подойти ближе, глубоко и страстно поцеловать, не церемонясь, и взять твёрдый ствол в свою ладонь, чтобы крепко сжать его и выжать из него все соки.       Была не была. Один раз живём, так чего оттягивать?       Взяв себя в руки, он направился к коку уверенными широкими шагами, закрутил кран, выключая душ, и прижался грудью к спине блондина, накрывая его руку на члене своей. Всё ещё не в силах вымолвить и слова, поварёшка повернул свою голову и посмотрел ему в лицо, очаровательно сведя брови на переносице и умоляюще приоткрыв рот. Зоро старался, как мог. Весь его сексуальный опыт в целом не лучше опыта завитушки в этом же деле. Мечник знал, как сделать так, чтобы приятно было самому себе, значит, также можно сделать и другому человеку, верно? Он убрал свою ладонь, случайно мазнув пальцами сочащуюся предэякулятом головку, из-за чего поварёшка жалостливо всхлипнул прямо ему на ухо, и принялся отцеплять руку придурка, чтобы как следует отдрочить ему. Упрямец и есть упрямец, блондин будто не хотел этого, так сжал свою бедную палку, что даже смешно становилось. Но Ророноа смог, не сразу конечно, а только после того, как ткнулся лицом в чужой висок и случайно коснувшись губами коковой щеки.       Старпом на пробу провёл вдоль всей длины, не сжимая слишком сильно, чтобы понять, какая у придурка чувствительность. После того, как он сжал кольцо из пальцев у основания, Санджи высоко простонал и ударился затылком о чужое плечо, зарываясь носом в шею товарища и вдыхая его запах. Будь мечник менее натренированным, у него бы тоже от такого встало.       От ощущений кок был без ума. Крепкие, почти нежные объятия, источаемый телом накама жар, чужой аромат, его руки в самых чувствительных местах, всё было прекрасно, в этом моменте хотелось задержаться как можно дольше, он ведь так мечтал об этом! Зоро двигался в идеальном темпе, замедлялся, когда нужно, ускорялся, когда хотелось начать толкаться в его кулак, ласково оглаживал головку подушечками пальцев, сладко сжимал орган, когда ощущение скорого конца заставляло сознание мутнеть. Он как будто знал, где нужно трогать, чтобы заставить блондина биться в экстазе. Всё это заставляло глаза закатываться, веки опускаться, а голову отключаться.       — Зоро… — кок неловко закинул руку за его голову, давя на затылок и заставляя его приблизиться. — Я больше не могу…       Ророноа резко остановился. Санджи испугался, что случайно сказал что-то не то, распахнул глаза и обнаружил, что на него уже смотрят. Взгляд старпома был решительным, внезапно заботящимся и восхищённым, кок не сдержался, жалобно пискнув, он толкнулся членом в тесно сжатую ладонь и сократил расстояние между их губами, почти неумело целуя, не расчитывая на ответ. Но ответ был, причём пылкий и ничем не стеснённый, так повара целовали только девушки, которые желали вызвать ревность у своих парней. Чувство чужого, такого желанного языка на своём заставило сердце больно колотиться в груди, подняться бабочек в животе, вызывая неминуемый оргазм. Горячее семя выплеснулось прямиком Зоро в ладонь.       Казалось бы, вот он конец. Но мечник продолжал стискивать пальцы на его боку, не позволяя извернуться и оставить его здесь в одиночестве. Он продолжал глубоко и беззастенчиво ласкать его рот и губы. Будто ему тоже было страшно говорить.       Старпом отстранился первым, взглянул вниз, усмехнулся и снова посмотрел своему накама в лицо.       — И часто ты так?       — Что?..       Стало страшно. Очень.       — Ну, трогаешь себя и зовёшь меня.       Уточнение никак не улучшило ситуацию.       — Я… я не звал тебя.       — А что же это тогда было?       И без того красная физиономия завитушки стала бордовой, его взгляд нервно перескакивал с одного места на другое, лишь бы не встретиться им с глазами Зоро.       — Нахер иди…       Зоро усиленно боролся с желанием сказать «с радостью» и опуститься на мокрый плиточный пол, вставая на колени и широко открывая рот. А что? Раз объект вожделения и сам не против, то почему он должен сдерживаться? Хотя, ладно, справедливо. В начале нужно держать относительную дистанцию, чтобы тебя восприняли серьёзно. Но тем не менее.       Всё же те медитации и правда были бесполезными.       — Я думал, тебе нравятся девушки, — вместо задуманной фразы выдал он, и не думая выпускать проблемную поварёшки из объятий, наоборот, едва заметно прижимая его всё ближе и ближе.       — Мне нравятся девушки! — возмущённо выкрикнул Санджи, разморённый оргазмом. Отстраняться и мысли не было.       Повисла тишина. Впрочем, ненадолго.       — А ты не хочешь… трахаться там. Вместе.       Блондин глянул на него одновременно радостно-счастливо и грустно-разочарованно. Как зверёк какой-то, честное слово, хочется тискать и тискать… надоело сдерживаться. Все эти «хотелки» казались несбыточными, да и сейчас кажутся, но чёрт… от этого хочется только ещё больше.       — Только трахаться?..       — Ну да. А что?       Что-то изменилось в его выражении, что-то будто бы оборвалось, яркие голубые глаза потускнели, нездорово яркий румянец сошёл полностью.       — Нет, я… ничего.       Что говорить? Надо что-то сказать, приободрить. Что у него член классный? Или что он был настолько прекрасно податливым, что у Ророноа самого чуть не встало? Или плевать на слова, просто повалить его на холодный влажный пол и затрахать до смерти? Нет, не вариант, ничего из этого не вариант. Наверное, всё-таки стоило слушать этого любовно-больного кока, чтобы применять его же советы и методики по ухаживанию на нём. Всё, что помнит мечник, так это то, что надо быть честным.       — Нет уж, говори. Ты чего-то хочешь и не говоришь об этом.       Молчит. Вот баран упёртый! Взять бы этого барана за рога и приручить уже, наконец.       — Не хочешь трахаться? — после этих слов к нему будто пришло озарение. — Ты не хочешь только трахаться.       Он не видел лица поварёшки, только его затылок и подрагивающие от холода и бушующих внутри него чувств плечи. Оживший комок нервов. Зоро потянулся губами к его шее и оставил там лёгкий, полный доброжелательности поцелуй.       — Я дежурю сегодня. Зову тебя в гнездо.       Обернулся. А сколько надежды в глазах…       — Принести что-нибудь поесть?       Зоро улыбнулся своим мыслям. Мало того, что поварёшка согласился, так ещё и приготовит что-нибудь лично для него. Как будто свидание в приличном ресторане.       И теперь это не какая-то несбыточная мечта, это реальность, это будет не один раз.       А всего-то нужно было подрочить ему в душе.