Неверный выбор

Затаив дыхание, будто маленький зверек, скрывающийся от хищника, тихими шагами темный силуэт продвигался между хижинами поселения в ночи. Шелест листвы заставлял вздрагивать и покрываться тело мурашками. Изредка пролетающие одинокие птицы заставляли пригнуться, чтобы не выдать себя. Слух работал на максимум, казалось, что от внимания не уйдет ничего, даже если кто-то шепотом заговорит на расстоянии атура… Звуки приближающихся шагов заставили остановиться и максимально вжаться в стену. Единственное, о чем сейчас жалела девушка — это отсутствие темной мантии на ее плечах. Спрятаться в темноте, одетой в белое платье, крайне сложно. Но разве это когда-то останавливало стройную и бойкую девчонку? Когда шаги проходящих мимо патрульных стихли, за пределами видимости, девушка облегченно выдохнула. Эвтида понимала, что у неё есть около 10 минут, пока охотники не вернутся назад. Так как Эпистата среди них не было, она смела предположить, что сегодня не его день дежурства, а значит, он спокойно спит у себя дома и она сможет с легкостью пробраться к своему дому без лишних допросов. Двигаясь все также осторожно, но уже быстрее, девушка уже стояла у своего окна, собираясь забраться в него. Заходить через дверь не хотела, так как сегодня, как назло, луна светила как раз на нее. Прикинув, что со своим ростом сложностей не должно возникнуть, она только собралась оттолкнуться от земли, как вдруг ее пробила мелкая дрожь и ударило в пот — Тебя подсадить? — нет-нет-нет… Что он здесь делает? Почему не спит, следит за ней? Медленно, будто это как-то поможет спастись и придумать оправдание, она повернулась и увидела мощный голый торс ее мучителя. Он расслабленно облокотился на стену соседнего дома, руки были скрещены на груди, взгляд лишен каких-либо эмоций. Только губы искривляла легкая ухмылка. — Спасибо, господин, но я могу сама… — не нашла ничего лучше, чем просто прикинуться дурочкой. Не задает вопросов, значит и оправдываться не нужно. — Хм, неужто, не в первой тебе в собственное жилище, как воровке пробираться? — прищурившись, он сделал несколько шагов по направлению к девушке, которая сейчас не была готовая вновь вступать в очередную схватку со столь волнующим пугающим мужчиной. Если бы можно было вжаться в стену ещё сильнее, просочиться сквозь нее и попасть в Дуат, Эва бы с радостью выбрала эту участь. Все лучше, чем снова попасть под его влияние и просто смотреть, еле дыша, в эти ледяные и бесчувственные глаза. Но судьба не была столь благосклонна к ней. Вокруг не было ни души, только редкие цикады стрекотали в траве. Она пыталась успокоить сердце глубоким и медленным дыханием и молилась всем богам, чтобы эпистат не заметил волнения. Но кого она обманывает… Это не человек, это просто высококвалифицированная машина по распознаванию человеческих душ, идеальный хищник, который любит сначала играть со своей жертвой. Расстояние сократилось до минимального, между ними едва могла протиснуться ладонь девушки. — Ты не ответила на вопрос, Неферут. — Это ведь моя хижина… не вижу ничего запретного заходить в нее так, как удобно… Одна рука уперлась о стену, второй мужчина провел по щеке девушки. Контраст безразличных голубых глаз и нежного прикосновения каждый раз просто вводил в ступор ту, что никогда не позволяла себе быть смиренной и молчать. Неужели этот амбал нашел управу на ее острый язычок? Или он просто вел игру? Тогда хотелось бы уже дойти до финала… Пусть проигравшей, но всего лишь хотелось закончить мучения. Над головой пролетел Скиммер, издав пронзительный крик. Это отрезвило Эвтиду, взгляд снова стал живым, резким. Амен же, в свою очередь, остался все также стоять, переводя плавно руку со скулы девушки на ее шею и обводя большим пальцем невидимые узоры. Далее все произошло очень быстро, как и привыкла Эва. Она резко прильнула к его телу своим, поднялась на носочки и, почти касаясь его губ своими, прошептала: — Если Господин больше не имеет ко мне вопросов, я вернусь домой? — взгляд темно-зеленых глаз устремлен в омут небесных. Легкая ухмылка, он отступил назад и произнес. — У Господина очень много вопросов, но сначала я посмотрю, как ты будешь заходить к себе домой через окно, а после продолжим. Уже внутри. — Я передумала. — покачивая бедрами, она направилась к двери, но была остановлена мужчиной. Схватив ее за предплечье, он снова притянул ее к себе. — Я же сказал, посмотрю, как ты будешь заходить через окно. — Да где это видано, чтобы Эпистат заставлял девушек в окна забираться? Господин, не нужно… Амен лишь наклонился к ее уху и, обжигая горячим дыханием произнес: — Не играй со мной, проиграешь… И не уверен, что проигрыш тебе понравится — А если я все же хочу попробовать — прошептала она, глядя из-под полуопущенных ресниц — Попробуй. — усмехнулся тот, — но сначала полезай в окно. Эва почувствовала, что хватка на ее руке ослабла, отошла на несколько шагов и, стиснув челюсти, злобно, насколько могла, посмотрела на блондина. Она знала, что сейчас ей не удастся избежать этого, весьма неловкого, действия. Но она всегда помнила, если не можешь изменить ситуацию — приспосабливайся и играй по ее правилам. Только так есть надежда не остаться проигравшим. Поправив слетевшую лямку платья с плеча и расправив юбку, она подняла подбородок вверх и с гордостью подошла к своему окну. Краем глаз она видела самодовольное лицо Эпистата и мечтала врезать ему, чтобы стереть эту ухмылку. Девушка подошла к проему, закинула одну ногу на нижнюю часть, второй оттолкнулась от земли и с грохотом влетела в дом, чуть не разбив горшок с цветком. Дверь в хижину отворилась, в лунном свете, на пороге стоял он. Эва быстро поднялась на ноги, несмотря на боль от ссадины, и снова поправила ткань юбки, что запуталась разрезами в ее ногах. Снова подняла подбородок вверх и гордо произнесла — Да, действительно, не очень удобно. Впредь буду заходить только через дверь И тут послышался низкий бархатный смех. «он что, умеет смеяться? Надо же, никогда бы не подумала». Но произнесла немного с досадой — Вам всегда доставляет радость боль других? — Нет, Эва, только твоя… А теперь присядь на стул и отвечай, где ты была и почему СНОВА нарушаешь мой запрет. Не советую юлить, ты знаешь, я чувствую ложь. Девушка молчала… Ей почему-то было стыдно признаться, что вместо «писанины», она уснула между стеллажами в библиотеке, а когда проснулась, все уже ушли, не заметив ее. Пришлось самой добираться в поселение. А может это был не стыд, а желание сыграть все же в игру? Ответа на этот вопрос не знала даже она сама. Сидя на стуле, она молчала, пытаясь придумать оправдание, но все никак не выходило. Понимала, что раздражает его, что эпистат не из терпеливых, но будто специально готова была играть у него на нервах. Каждая такая «схватка» заставляла чувствовать себя живой. Да, ходила по лезвию, еще немного, оступится и оно будет около ее шеи. Но иначе не могла и не умела. — Ты же знаешь, что испытываешь мое терпение. Почему молчишь? — Неловко, Господин, признаваться. Но от лекаря шла. — Эва надеялась, что он дома был вечером и подтвердит это… — И что же ты делала так поздно у него? Девушка, будучи неплохой актрисой, сыграла легкое смущение: — Миловались с ним, господин Эпистат — И что же твой возлюбленный не провел тебя? — Взгляд эпистата с каким-то интересом блуждал по ней, сидящей так невинно на стуле и откровенно вравшей. — Я же не маленькая девочка, сама справиться могу. И уже спала бы, если бы не задержали меня. — Завтра будешь наказана. Лекаря твоего наказать не смогу… так что будешь отдуваться сразу за двоих, непокорная. — Стоя уже в дверях, он обернулся, стрельнув пронзительным взглядом из-под белых прядей волос. — Чуть не забыл. Когда в следующий раз решишь поспать среди стеллажей в библиотеке, выбирай те, что в углу. Там тебя, хотя бы не увидят. Девушка вспыхнула, вскочила из-за стула и принялась ругаться, повышая голос: — Так ты знал! Все это время знал и издевался надо мной. Весело было? Эпистат резко развернулся, сделав несколько шагов к ней, и снова оказался вплотную: — Не повышай на меня голос, непокорная. — А то что? — снова приподнявшись на носочки, чтобы хоть как-то стать выше, произнесла она. — Снова напугаешь наказанием, Господин? — прошептала в шею, не дотягиваясь до уха… — А я смотрю, ты так и жаждешь его получить? — он схватил рукой за шею, проведя пальцем по подбородку, практически добравшись к губам, и прошептал в них. — Не знаю, какого именно ты ждёшь от меня наказания, — произнес эпистат, облизывая нижнюю губу, — но сегодня ты его не заслужила, маленькая шезму. Холод прошёлся по всему телу, сердце упало, а ноги немного потеряли в устойчивости. — Что, прости? — взгляд полный надежды и мольбы. Не мог он знать и так просто стоять рядом. Ей послышалось. Просто показалось из-за накаленной обстановки — Я говорю, что жду тебя завтра у себя после заката, маленькая непокорная неферут. Не опаздывай. — последняя фраза снова была сказана на ухо, обдав жаром скулу и шею девушки. И он ушел. Оставил бедную, наедине со своими мыслями посреди темной прохладной комнаты. Казалось, что стены становятся ближе и начинает давить сверху потолок. первая мысль была — бежать. но куда? вокруг только пустыня. добраться к соседнему поселению пешком, не зная точного маршрута, будет сложно… одно было ясно точно — это все очередная игра верховного, правила которой известны только ему. Ну что же, по чужим правилам Эвтида и не любила играть, привыкла устанавливать свои. В этот раз решила поступить так же… было бы намного легче, если бы он решил наказать ее прямо сейчас, на месте. Но что, если ожидание это и есть часть наказания? Он думает, что девушка будет изводить себя ожиданием? — Да, прав, изводиться буду. Ну значит в отместку устрою ему тоже небольшое испытание… но все это завтра. А сейчас пора бы лечь поспать. Хотя бы немного. Сегодня простыни были особенно жёсткими. Подушка вообще казалась камнем. Как она вообще раньше спала здесь? Пока Эва вертелась с одного бока на другой, проворачивала в голове возможные варианты завтрашнего поведения. И мысли постоянно приходили только к одному. Эпистат, каким бы верховным ни был, все же мужчина. Красивый и властный мужчина. Который изводил ее своим противоречивым поведением. Держа на расстоянии девушку, но в тоже время, позволяя себе то, чего не позволял никто в ее окружении. Что ж, значит она применит все свои женские чары, чтобы обуздать дикого зверя. А не получится — так хоть повеселится. Ещё неделю назад она купила превосходный наряд на рынке, но все никак не выдавалось случая его надеть — завтра как раз подходящий день! С этими мыслями, Эвтида позволила темноте окутать ее и погрузить во временное царство Туту. Утром, под влиянием предвкушения, проснулась достаточно рано и начала свои приготовления: умылась, натерла тело маслами, достала одежду. Юбка состояла из двух частей: внутренняя, из плотной ткани, очень короткая, едва скрывающая бедра, и сверху невесомая лёгкая ткань, разрезанная на множество тонких полос так, что при дуновении ветра ноги достаточно откровенно оголялись. Верхняя часть также была сделана из двух частей. Внутренняя, скорее походила на очень плотный короткий топ, соединенный спереди, в ложбинке между грудью, брошью в виде змеи с зелеными камнями-глазами. Сверху его прикрывала все такая же невесомая ткань, что шла от груди к плечам и проходила по самым крайним их точкам, открывая взору изящные ключицы. Локоны она заколола с одной стороны гребнем с изумрудными камнями, перекинув их на второе плечо. Макияж решила не делать броским, просто подвела глаза сурьмой и, довольная общим результатом, вышла на улицу, первым делом отправившись завтракать. Всю дорогу до трапезной, она наблюдала восхищённые и заинтересованные взгляды мужчин и недовольные от некоторых женщин. Но до них не было никакого дела. Она желала поймать на себе лишь один взгляд. поймать и растопить. или разозлить… без разницы. Главное желание было вызвать эмоцию у того, кто их совершенно не жаловал… В трапезной она увидела уже сидевшего за привычным столом Ливия, который расплылся в улыбке при виде девушки. — Милая госпожа, я сражён наповал! — картинно схватившись за сердце, произнес он. — Я надеюсь, ты так оделась для меня? — Разве я не могу выглядеть прилично для себя? Чтобы глядя в зеркало, поднимать себе настроение? — Моя хорошая, сегодня ты выглядишь не прилично, — засмеялся он, — ты выглядишь потрясающе, охотники за столом есть перестали, смотрят на твою талию и ножки. Ты так их сна лишишь — Только ли их? — заигрывающе засмеялась девушка. — Я лишён сна с момента нашего знакомства. — подхватил парень. Эва знала, что все эти любезности — всего лишь шутка, и ей очень нравились эти дружеские отношения с лекарем. Взяв еду и сев рядом с Ливием, Эва продолжила разговоры, не догадываясь, что сейчас ее, практически полностью открытую спину прожигает тот самый взгляд, который она ждала. Подул ветер, и заколотая прядь волос Эвы была беспардонно растрепана и перекинута к лицу. Ливий, все также, с улыбкой, продолжая разговор с девушкой, потянулся и поправил волосы. Возвращая руку назад, он как бы, невзначай провел ей по плечу и предплечью. Эти движения не остались незамеченными и без того напряжённым взглядом блондина. Увидев это, лекарь нагнулся к Эвтиде и заговорщически спросил: — Снова в немилость попала, госпожа? Эпистат не сводит взгляда с тебя, а сейчас, кажется, и мне хочет голову отсечь. Только причину не могу понять. Глаза Эвы лукаво засияли. Первый шаг к победе сделан. Она положила свою руку поверх руки парня и ответила, не скрывая улыбки: — Мой дорогой друг, ты же знаешь, эпистат всегда предвзято ко мне относился. Так что ничего нового. Думает, наверное, за что и как наказать сегодня. — Радуйся, что за твой острый язык тебя ещё не высекли прилюдно. Не нарывайся без надобности. Сегодня он явно не в духе. С этими словами Ливий встал и пошел по своим делам. Эва же, решила посмотреть на своего мучителя. Глаза нашли друг друга очень быстро. Озорной зелёный взгляд девушки и пронзительный потемневший, будто ураган, мужчины. Никто не хотел уступать и отводить глаза. Игра в гляделки не ушла от внимания подошедшего Рэймсса. — Пытаешься научиться выводить из себя верховного без слов? Это будет новый уровень! И судя по взгляду у тебя уже получается. Эва, ты слышишь меня? Девушке пришлось отвести взгляд и посмотреть на друга, заметив, при этом, ухмылку Амена. Сражение проиграно. но не война… — Почему он на тебя так смотрит сегодня? Опять что-то натворила? У Реммао скоро закончатся все успокоительные отвары. Не нарывайся, пожалуйста. — Да что вы все заладили. Это не я нарываюсь, это он меня невзлюбил. Вот и ищет повод придраться. Постоянно. Я пойду в библиотеку, приятного аппетита. — Красивое платье, — заметил Реймсс, — почему не надевала его раньше? — Повода не было. — пожала плечами девушка. — А сегодня что за повод такой? — Тебя решила удивить! Ты не рад? — повернувшись к нему, сказала девушка. Парень знал, что это все не всерьез, но даже в виде шутки эта фраза подарила ему радость — Конечно рад. Настолько, что могу взять лепешку с финиками с собой и проводить тебя в библиотеку. Чтобы не украл никто. — засмеялся он — Тогда поторапливайся, у меня ещё много дел! «Нужно ещё придумать, как зацепить эпистата» Реймсс вышел из трапезной и протянул локоть девушке, она взялась за него и медленной походкой, будто по волнам, поплыла переписывать очередную порцию свитков. Амен, все это время сидя на своем месте и наблюдая за ней, лишь сжал до хруста костей чашку. После резко встал и сказал Тизиану, что идёт в свой кабинет в храме, в котором на первом этаже как раз располагалась библиотека. зайдя в зал, где обычно работали писари, Амен увидел скучающую девушку — Почему без дела сидишь? — Так тебя жду, господин. Вы же сказали, что я ваш личный писарь, жду распоряжение. Амен вздохнул, и подумал, какое бы задание ей дать. Его радовало, что она была не в окружении этих бестолковых юнцов, что смели прикасаться, пусть и безобидно, к этой непокорной. — Сегодня лично для меня не нужно ничего записывать. Пойди в третий ряд стеллажей. Там наверху будут свитки о черномагах. бери и переписывай. в мои отряды прибывают новички. нужно, чтобы каждый мог ознакомиться с важной информацией. Пиши разборчиво. И да, не усни там хотя бы сегодня. Эва вспыхнула, в глазах заиграл недобрый огонек. Она подошла ближе к эпистату, почти вплотную, положила руку ему на грудь и прошептала: — Как же могу уснуть между стеллажей, зная, что вы здесь будете. Если захочу спать, зайду к вам в кабинет. там есть прекрасная кушетка. Он лишь ухмыльнулся, убрав ее руку со своего тела, и хрипло сказал: — Попробуй… Кажется то, что Эва вошла в игру, ему нравилось и, возможно, даже интриговало… заметив проблеск жизни в его, некогда ледяных глазах, Эва вздернула подбородок и плавно пошла к указанным стеллажам. Сейчас ее совершенно не интересовало, почему задание писать о шезму было именно для нее. Сейчас она только думала, какой предпринять следующий шаг. Будто это не жизнь ее, а расклад сенет. Ища нужные свитки, Эва всматривались в пометки на полках. Та, что нужна была ей, была самой высокой. Какой бы рост ни был у девушки, даже она на могла дотянуться до них — Исфет, он специально, что ли? кто, кроме него, может достать эти чёртовы свитки. — бубнила под нос Эвтида, пытаясь дотянуться, стоя на носочках. Она была так сосредоточена на своем действии, что совершенно не заметила, как кто-то подошёл сзади. Когда почувствовала, что кто-то дотронулся ее руки, чуть не закричала и, резко повернувшись, я готова была вцепиться в лицо — Тише, тише! Ты почему такая нервная и что здесь ищешь? — сказал с улыбкой Реймсс. — Тебе, может, помощь нужна? — Да Эпистат сказал, чтоб переписывала свитки с той полки. — указала она. — Так попросила бы помочь. — подмигнул он. — Какой тебе нужно достать? Девушка запрокинула голову и указала пальцем на несколько торчащих папирусов. Реймс тут же приблизился к стеллажу и дотянулся до нужных Эве. Она оказалась в капкане между парнем и полками, чувствовала на себе дыхание парня и, подняв на него глаза, немного смутилась: в них не было прежнего озорства и веселья. Его взгляд был пристальным, спокойным. Будто он пытался разгадать какую-то тайну. Следующие действия для Эвтиды происходили, будто в тумане. Реймсс, ведомый непонятными силами, наклонился к Эве и прикоснулся своими губами к ее. Без языка, без напора. Чистая невесомая нежность, граничащая с волнением. это длилось всего секунд 15. Эва не ответила на поцелуй, но и не оттолкнула. После парень прижался своим лбом к ее, в глазах читался ураган эмоций и… паника? он смотрел на Эву и хотел понять, что она чувствует, но девушка сама этого не понимала. В этот момент к проходу подошёл Амен: — Эва. И чем ты тут занимаешься, вместо того, чтобы выполнять мое поручение? Эвтида поворачивается к эпистату, и он видит ее раскрасневшееся лицо и растерянные глаза — Я… я не могла достать до свитков и Реймсс помог… Блондин увидел ее состояние и только хотел направиться к парочке, как девушка, почувствовав, что ее «напарник» слегка отстранился, выскочила из ловушки, выдернула папирусы для переписи из рук и выскочила к столам, пробежав мимо Амена, даже не взглянув на него. Последний же, подошёл к черномагу и грозно спросил: — Что ты с ней сделал? — Ничего, что стоит обсуждать. Помог ей, вот и все. Блондин прищурил глаза и проводил взглядом «друга» девушки. Эва тем временем сидела за столом, пытаясь переписывать иероглифы, но за пеленой непрошенных слез, которые выступили на глазах, получалось это весьма непросто. «Зачем он это сделал? Он ведь друг. Был им. Воспринимался мною именно так. Как я могла упустить тот момент, когда Реймсс стал на меня смотреть иначе? Что теперь делать, и как продолжать работать с ним?!» - мысли не давали покоя. Левой рукой Эва зарылась в волосах в районе виска, правой все также пыталась выводить ненавистные иероглифы… Парень же, после разговора с эпистатом решил покинуть зал библиотеки. Амен выглянул из-за полок и наблюдал за непокорной. Сегодня она была особенно хороша, он это признавал. Но не более. Просто хорошенькая молодая Неферут, которую было бы весьма увлекательно заполучить себе. Обычно, понравившиеся девушки сами покорно отдавались во власть Верховного, понимая, что эта великая честь и, надеясь, что смогут стать не просто развлечением на одну ночь, а, возможно, спутницей в дальнейшем. Но здесь все было иначе. Во-первых, Эве было плевать на его статус. Она бы никогда не погналась за ним. Ею двигала совершенно другая сила, другие мысли, которые эпистат не мог до конца понять. Иногда просто качал головой с мыслями «вот дурная». Во-вторых, это было бы и неинтересно. Ему понравилась их негласная игра, её дерзость, гордость, взбалмошность. И, хоть ему и хотелось «выиграть» Эву в честном поединке, он понимал, что, скорее всего, проигравшим ему также понравится быть. От мыслей его отвлек вошедший лекарь. — Милая госпожа, знал, что найду тебя здесь! — подошел он близко к девушке и, взяв табурет, подсел поближе. — Кто тебя обидел? Почему глаза красные? Снова Эпистат замучил? — Нет, — холодно ответила она, — просто устала, в глаза пыль со свитков попала, вот и раскраснелись. — Ты же знаешь, что я не куплюсь на это? Ну хорошо, не хочешь отвечать сейчас — ответишь вечером! Жду тебя к ужину воле моего дома, хочу отвести в наикрасивейшее место, это будет сюрприз. Еще будет вкусная еда и вино, — засмеялся парень, — не смей отказывать, я выложил все козыри тебе! Девушка только хотела согласиться, но вспомнила, что ей нужно быть у эпистата после заката. — Я бы очень хотела, но после заката мне нужно явиться к Верховному для отбывания наказания… — Понял, значит начнем чуть пораньше. Я должен тебе сегодня это показать. И не грусти, прошу тебя. Ты знаешь, что я всегда рядом и готов тебя выслушать и поддержать. — он потянулся к ее кисти и взял ее в свою руку, немного сжав. — До вечера, госпожа. Эва лишь кивнула в ответ. И, немного опустив плечи, продолжила писать. Все внутри переворачивалось, будто предчувствие чего-то. Но непонятно было, чего-то плохого или хорошего… Амен тихо поднимался по лестнице на второй этаж, периодически оборачиваясь и поглядывая на Эву. Он помнил, что девушка никогда не была обделена мужским вниманием, и всегда видно было, что она этим наслаждается. Но наслаждение это проявлялось звонким смехом, улыбкой и, что ему особенно нравилось, видно было, что воспринимает Эвтида мужчин, как друзей. Сегодня же, ее растерянные глаза, в которых он не смог прочитать истинную эмоцию, немного выбили его из колеи. Причем, он сам не понимал, отчего его это так взволновало. Дойдя до кабинета, он тряхнул головой, как бы выкидывая ненужные мысли, и зашел вовнутрь. Эва старательно выводила иероглифы, стараясь даже не вдаваться в смысл текста. Ей хотелось поскорее закончить и позволить Ливию отвлечь от гнетущих мыслей. Теперь в голове пытались вместиться два рода переживаний. Светловолосый, что был слишком противоречив и от этого манил, как свеча светлячка. И друг, который, как надеялась Эва, просто съел что-то не то, и рассудок помутился. "Рассказать все Ливию или просто провести весело время, забыв о переживаниях? Наверное, второе. Пока рано что-либо рассказывать… Хотя, он, как настоящая подружка, уж точно бы поддержал и нашел бы в этом всем, как всегда, много веселого, отчего можно было бы хоть полночи смеяться. Но полночи нельзя, нужно еще к Амену идти. Кстати, о нем… Свитки я дописала, поднимусь-ка к нему." Хитрый лисий прищур не сулил ничего разумного. Но кто Эва такая, чтобы спорить со своим порывом? На втором этаже она быстро нашла дверь в его кабинет, поправила бретели лифа и юбку, сделала глубокий вдох и постучала. Не дождавшись ответа, толкнула дверь и сразу вошла. Амен сидел над папирусом и что-то писал. Не поднимая взгляда, он произнес: — Садись, Тизиан. Сейчас допишу и пойдем. — А если я не хочу садиться? — нежный голос, ласкающий слух, на несколько секунд заставил эпистата замереть. После, взяв себя в руки, он поднял спокойный ледяной взгляд на девушку и бесстрастно спросил: — Зачем пришла? — Спросить хотела, господин. — мягкая поступь и ловкие пальчики проводят по полкам, пока она идет все ближе к нему. — Я переписала свитки, могу быть свободна? Бровь блондина слегка взлетела вверх — Что случилось, Непокорная, что ты решила разрешения спросить? Девушка подошла уже близко к столу, разглядывая богатое убранство комнаты. Величественные, расписные колонны с изображениями прошлых фараонов и их истории. Полки заставлены папирусами, вазами с изображениями птиц и небольшими фигурками животных. Везде, как и было ожидаемо, царил порядок. Переведя взгляд на стол, Эвтида увидела на краю связанные папирусы с печатью самого фараона. Наконец, посмотрев на блондина, она сказала: — Я бы, может, и не спрашивала. — Многозначительное молчание. — Но слишком много наказаний, боюсь, не смогу пережить. Не хотелось бы, чтобы к моему сегодняшнему добавилось еще что-то. — пока Амен пристально наблюдал за ее лицом, ловкие пальчики столкнули со стола переписку с фараоном. — Ой, простите, сегодня я совсем неуклюжа. — повернувшись к нему спиной, девушка наклонилась, оголяя в разрезах невесомой ткани практически полностью свои загорелые стройные длинные ноги. Этот прекрасный вид, что так часто последние недели являлся эпистату во снах, ввел его практически в транс. Слишком много желания в нем, слишком много намеков от нее, слишком много вокруг других мужчин, которые все также жаждут обладать ею… Но обладать должен только он. Никому другому не может повезти так. Он встал из-за стола и сделал шаг навстречу столь желанной женщины. Услышав это, Эва мигом выпрямилась по струнке и развернулась к нему. Конечно, она хотела реакции на это свое выступление, но не ожидала, что она будет такой сильной. Взгляд блондина будто был за пеленой, он подошел к ней вплотную, вжимая в стол. В глазах было дикое желание, но он держал себя в руках. Настолько, насколько мог. Одна рука легла на талию, нежно, практически не касаясь, вторая опиралась о столешницу позади юной шезму. Он не двигался, ждал, что же она предпримет дальше, но Эва лишь учащенно дышала слегка приоткрытым ртом. Глаза же были широко распахнуты без капли похоти. Чистейшая невинность. Эта картина вызывала в Эпистате звериные чувства. Он готов был прямо сейчас смахнуть все со стола, усадить туда девушку и делать все, что только могло прийти в его избалованную женским вниманием голову. Через некоторое время немого переглядывания, в дверь постучались, отвлекая и приводя в чувства обоих. Это был Тизиан, которого изначально ждал эпистат. Эва выскользнула из-под Амена и, улыбнувшись, произнесла: — Так что, господин, я могу быть свободна? — Да. После заката жду у себя. — прикрывая накидкой пах, холодно произнес блондин. Эва, довольная своей непоколебимой победой, вышла из кабинета, подмигнув второму охотнику. -Ты что, осчастливил ее, отчего так светится? — Так, а чего ей не радоваться, коли мозгов не больше, чем у утки? — Амен понимал, что это грубо. Но по-другому не знал, как остудить свой пыл и отвлечься от несносной девчонки. Далее повернулся к другу и продолжил разговор о доносах на шезму из соседних поселений. Когда Тизиан покинул кабинет, Амен оперся бедрами на свой стол и, скрестив руки на груди, снова прокручивал в голове понравившуюся картину. Исфет, до чего же красива, слишком хороша для той, что должна быть врагом. Сложно сказать, благодарен ли он был другу за то, что прервал их «игру» или нет. Продолжения слишком хотелось, не привык Амен на самом интересном останавливаться… Но, если бы переступил черту, смог бы потом простить себя? Или, скорее, смогла бы она простить его? Все происходящее выходило за рамки его представлений, все трещало по швам. Казалось, еще капля и чаша страсти? влечения? или чего-то большего переполнится и все мыслимые и немыслимые барьеры сметет цунами. Ну ладно она — юная, неопытная, рдеющая при малейшем его прикосновении… Но он! Как он мог сам попасться в свои же ловушки? Как она смогла переиграть его и начать вести в этом беспощадном поединке? Нет, от этой бедовой будет слишком много проблем. Нужно избавиться от неё… но как? Убить? Исполнить свое предназначение? А если она не при чем? Если она просто любит попадать в неприятности, ничего более? Глупец, кого ты обманываешь, пытаешься убедить сам себя, что видишь перед собой белое, что так отчетливо закрашено черным! Ты стал слишком мягок. Когда придет сегодня за наказанием — получит его сполна… И как бы не хотелось наказать ее своими желаниями, не будет этого! Никаких больше прикосновений, никаких двойственных взглядов или фраз. Я Верховный Эпистат, даже фараон готов был дочь свою отдать мне в жены, она всего лишь неумелый писарь и еще более неумелый шезму. И получит по заслугам… Эва прибежала к дому Ливия даже немного раньше, чем он ждал, постучала, но никто не открывал. Тогда она, по-свойски, открыла дверь и зашла, решив, что они достаточно дружны, чтобы та могла позволить себе так поступить. Внутри она увидела большую корзину на столе, накрытую сверху легкой тканью. Как только к корзине потянулись любопытные пальчики, за спиной послышался голос: — Ай-яй-яй. Милая госпожа, разве так можно? Вламываться в чужое жилище, и пытаться украсть то, что человек весь день готовил. Резко развернувшись, она слегка опешила. Перед ней стоял практически обнаженный Ливий. Его мужское достоинство скрывало маленькое полотенце. — Ливий, какой кошмар, тебя разве не учили в Пелле, что встречать друзей в таком виде — неприлично? — Если бы друзья не вламывались без предупреждения, то не созерцали бы этот прекрасный Вид. — засмеялся лекарь, показывая на себя рукой. — Все, я поняла, ухожу, подожду снаружи. Мало ли, что ты еще можешь выкинуть для нежданных гостей. — звонкий смех девушки эхом пронесся по хижине. Через 5 минут, Лекарь одетый, держа в правой руке достаточно увесистую корзину, подал левую, согнутую в локте девушке, чтобы Эва могла взять ее и пойти рядом. Прогулка была недолгой, но весьма приятной. Ливий рассказывал о вновь прибывших охотниках и лекарях. И что всех еще учить и учить всему нужно. Рассказывал, как подшучивали все над новичками и как те то бледнели, то зеленели от страха. Подойдя к Нилу, они прошли вдоль реки ещё какое-то время, пока не упёрлись в несколько очень близко расположенных друг к другу пальм, за кустами и травой, там открывался будто райский уголок. Сквозь ветви деревьев пробивалось закатное солнце, освещая все вокруг огненно-красными цветами. Река была чистой, почти прозрачной. Камни были похожи на небольшие столики, рядом с ними Ливий и предложил сесть. От восторга, Эва захлопала в ладоши, как ребенок: — Ливий, как прекрасно здесь! — Смотри, видишь, там утки плывут? — девушка присела и расслабилась в тени раскидистых и немного согнутых пальм. — Это действительно замечательное место! Как ты его нашел? — Гулял сегодня после завтрака, ждал новых лекарей, думал о… о тебе, после нашего утреннего разговора. И наткнулся. Понял, что непременно должен тебе его показать! Ты голодная наверное? Смотри, что в корзине Лекарь стал раскладывать на большом камне еду, достал кувшин с вином, чашки и наполнил их. Что ты хочешь? фруктов или мяса? я взял и то и то. — улыбнулся он девушке. Эва взяла кусочек мяса и лепешку, чашку с вином, подняла ее и произнесла: — За лучшего в мире лекаря, который способен вылечить не только тело, но и душу! Ливий, спасибо, что ты есть в моей жизни Воодушевившись речью прекрасной девы, парень подхватил: — Не знал, что так высоко ценишь меня, милая госпожа, но могу ответить взаимностью! спасибо, что всегда скрашиваешь наши серые будни. Когда они поднесли чашки ко рту, Ливий не сразу стал пить, он сначала посмотрел на Эву, дождавшись, пока она сделает хотя бы глоток и после уже продолжил сам. — Что это за вино? Никогда такое не пробовала — Ничего особенного, попросил у повара что-нибудь более менее, приличное. Это то, что он мне выделил. Выпив почти всю чашку, Эвтида принялась есть. Она действительно была голодна, так как последний прием пищи был утром, перед библиотекой. Облокотившись на локти, девушка слегка откинула голову назад, давая лучам уходящего солнца ласкать свою шею и ключицы. Волосы откинуты назад, глаза прикрыты, на лице играет совершенно беззаботная улыбка. Эта картина вызывала в Ливие бурю эмоций. Он знал, зачем устроил этот дружеский ужин наедине с девушкой, давно готовился к этому разговору, и сегодняшнее появление ее в столь прекрасном одеянии было знаком — пора действовать, пока никто не опередил его. — Ещё вина? — Ты же знаешь, я никогда не откажусь… Но мне скоро идти за наказанием. Боюсь, прийди я пьяной, получу двойную дозу. — улыбнулась она — Да ладно. Ты боишься его? Хочешь, я поговорю с эпистатом, чтобы он ослабил хватку… ведь не одна ты писарем тут работаешь. Пусть выберет себе кого другого? — Нет, не нужно. я докажу ему и себе… — девушка осеклась… раскрывать все карты и портить такой расслабленный вечер ей никак не хотелось. — Что ты хочешь доказать? — улыбнулся он. — Наливай ещё. От двух чашек ничего не будет. — увильнула она от ответа. Они выпили ещё немного… а после ещё… в голове лекаря проскальзывает мысль: или сейчас, или никогда. Он двигается ближе к Эвтиде, все это время, мирно нежившейся в лучах уходящего за горизонт светила и шепчет на ухо: — Так вот, когда я сегодня ходил после завтрака, думал о тебе… знаешь, чего хотелось больше всего? — М? — девушка повернула к нему голову с полузакрытыми глазами. — Вот чего. И он подался вперёд, прикоснувшись своими губами к ее. Его прикосновения были более напористые, чем у Реймсса в библиотеке. Эва распахнула глаза от неожиданности. Она не ответила на поцелуй, что заставило Ливия слегка отстраниться. — Да что с вами сегодня? — почти шепотом прошипела девушка. В глазах виднелась накатывающая паника. Она вскочила на ноги. — Мне нужно идти, уже закат, мне снова влетит. Ливий понимал, что это вполне ожидаемая реакция от нее. Она не влепила пощечину, не устроила скандал, значит шанс есть и очень большой… Он готов был дать девушке ночь переспать с этими мыслями и после уже «идти в атаку» или занять выжидающую позицию… только он не знал, что точно также думает ее друг — черномаг… Назад в поселение Эва не шла, она летела. Сейчас весь выстроенный ею вокруг мир рушился. Слезы покатились из глаз. Почему два ее близких друга так резко изменились? Почему решили предать их дружбу? Почему эти замечательные парни совершенно не воспринимаются ею как возможные мужчины для нее? И почему тот, кто манит ее, кого она отчаянно хочет, проявляет к ней лишь интерес, как к какой-то игрушке? Вытирая на ходу слезы, она пронеслась в свою хижину, совершенно не замечая никого вокруг. Упала на свою кровать и, зарывшись руками в волосах стала кричать в подушку. Она привыкла все контролировать, все делать так, как ей угодно. Почему вдруг эти трое мужчин решили, что могут позволять себе делать все наперекор ее планам? Она сорвала с себя одежду и, продолжая лить слезы, зашла в купальню. Вода была холодной, должна была быть отрезвляющей… но мысли продолжали хаотично проноситься в ее голове. Реймсс… Милый Реймсс… всегда заботливый, переживающий, что так не свойственно для черномага. Он всегда помогал и выгораживал Эвтиду. Не давал брату наброситься на нее с порцией очередных недовольств и нравоучений, даже когда она этого действительно заслуживала… он был всегда близок к ней. Но никогда. Никогда, ни взглядом, ни делом не давал и намека на то, что воспринимает ее, больше, ближе, чем подругу… Ливий… Прекрасный умный лекарь… Как так вышло, что его шутливые заигрывания перестали быть всего лишь дружеским весельем? Или они изначально не были таковыми? Ведь никогда она не одергивала его руки в момент прикосновений, никогда не отводила взгляда, когда он засматривался на нее… делилась с ним многим, даже больше, чем с Реймссом… когда же он понял, что хочет быть ближе к ней?.. Он очень хороший, весёлый. Как глоток свежего воздуха… И, пожалуй, это был бы лучший вариант мужчины для девушки, если бы не одно но… и это но не выходит из головы. это но поселилось там с первого взгляда. Ещё в Гермополе, когда Эва с наставником стояла на балконе… Сначала было просто интересно, после интерес начал перерастать в нечто большее, в чем не хотела себе признаться девушка. Сейчас же, под действием вина или просто усталости и переизбытка чувств, она действительно понимала, что Амен не просто противник, которого она хочет переиграть. Она всего лишь женщина, влюбившаяся не в того мужчину. Он не даст ей нежности, ласки, которую так хочется ощутить, которую она могла бы получить от черномага или лекаря. Она не получит признание в любви или, хотя бы, в симпатии. Единственное, что она действительно получит от него, узнай он секрет — это удар клинком в сердце. Не такой финал она бы хотела для себя. Но Эва с детства знала, что счастливый конец это, скорее, сказки, которые придумывают для себя девушки, чтобы легче было справляться с той нелегкой жизнью, что им уготована. Реалии таковы: ты влюбляешься не в того, в тебя влюбляются не те. И ты либо живёшь с нелюбимым и пытаешься смириться, что будешь делить ложе не с тем… либо не мириться с такой жизнью и продолжаешь мучить сердце. Эва встала, натянула на себя в короткое полотенце, которое еле скрывало под собой ягодицы, но при этом, закрывая грудь. Зашла в комнату и снова, в таком виде, упала на кровать. Мысли путались, Эва не понимала, почему это вино со странным вкусом так на нее подействовало: вся ее сущность желала сейчас пойти к Амену и отдаться ему. Борясь с желанием и непонятным вожделением, девушка, лежа на подушке лицом, постепенно стала засыпать… Во сне она сидела на песке и пересыпала его же с одной руки в другую, казалось, что это занятие — единственное, что ее интересовало… Вдруг поднялась буря, но она совершенно не касалась девушки, она будто кружила вокруг нее. Слышались какие-то голоса, споры, но их совершенно нельзя было разобрать. И тут среди песчинок она смогла разобрать образы мужчин, что за последние сутки так сильно взволновали ее — Милая госпожа, дай руку, мы уедем далеко, и никто нам не помешает быть счастливыми. — улыбка не сходила с лица Ливия, и рука ее дернулась в сторону парня. — Эвтида, не слушай его! Только я могу даровать тебе счастье, только со мной ты будешь счастлива, потому что я знаю, кто ты, знаю истинную тебя. Со мной не нужно притворяться. — обернувшись на речь, она увидела обеспокоенное лицо Реймсса, который тянул к ней свои руки. — Эва, стой! Ты действительно веришь, что эти щенки смогут даровать тебе то, чего желаешь? Тебе нужен сильный мужчина, который сможет тебя защитить. Даже от самой себя. Ты же догадалась, что я знаю о том, кем ты являешься. Но, по-прежнему, не тронул тебя. Только сильный мужчина способен удержать такую непокорную неферут. — рука эпистата почти схватила ее… Эва упала на колени, зарылась руками в волосах и закричала так громко, что развеяла бурю. На ее месте она увидела, лежащих без движения, мужчин. Снова крик, но уже от страха. Она видела, что они не дышат. Резкая вспышка света и тела исчезли, а следом ее окутала кромешная темнота. -Где Я? — Сзади послышался грозный рык. Страх сковывал, но Эва смогла повернуться и увидела перед собой своего покровителя, Анубиса, тянувшего к ней свою когтистую руку, которая больше походила на лапу. Он выглядел очень грозно, но, при этом, смотрел на Эвтиду весьма благосклонно, был столь величественным, что первое, чего хотела девушка, это встать на колени и преклониться перед ним. Свирепый рык и фраза вместе с ним остановили ее: — Что ты делаешь, Госпожа? Ты не должна ни перед кем преклоняться! Все склонят перед тобой головы. А кто не посмеет — лишится ее! Ничего не понимая, Эва вложила в его руку свою. Анубис повел ее куда-то, пока она не увидела идущим им навстречу еще одного Анубиса, а рядом с ним шла девушка с очень грациозным и красивым телом и головой черного шакала. Она в точности повторяла действия Эвы, будто глумилась над ней. «Что здесь происходит?» — мысли просто разрывали голову на части. Парочки подходили все ближе и ближе, пока расстояние между ними не сократилось до вытянутой руки Эвы. Неферут протянула ее вперед. Тоже самое сделала и загадочная женщина с шакальей головой. Дотронувшись своей ладонью ее, девушка увидела, как поплыли круги от прикосновения. Будто бы она дотронулась водной глади. И только сейчас ее осенило, она смотрела сама на себя. Та же одежда, те же украшения. Единственное отличие — это голова…. Испуганно она повернулась к Анубису и взмолилась — Что делаешь, господин, кто она? Кто Я? Что ты хочешь мне сказать этим, я не понимаю. Анубис лишь склонил голову слегка набок, обернувшись в человеческий облик. Только уши выдавали его истинную сущность. Рукой она огладил овал лица, наклонился и оставил невесомый поцелуй на лбу. — Моя неповторимая… Ты должна все понять сама… Время пришло. Не сворачивай со своего пути. Но не давай никому отвлечь тебя. Я буду ждать тебя здесь столько, сколько необходимо. Но если ты призовешь. Я взойду на землю. Ради тебя… А теперь, тебе пора — снова вспышка света. Подпрыгнув с криком на кровати, Эвтида чуть не упала с нее. — Эме, ты что, дурной сон приснился? Эва потерла свое лицо, все еще не веря глазам: на соседней кровати сидели ее названный брат Исман и подружка-писарь (а на самом деле — черномаг) Дия. — Что вы тут делаете? — Вчера прибыли. Охотники приезжали в Гермополь за новой партией добровольцев лекарей, а также прихватили писарей. — Ответил парень — Что с лицом, ты не рада нас видеть? Меня поселили с тобой, вместе ведь веселее! — воскликнула темноволосая кареглазая девушка невысокого роста. — Хотя, хочу заметить, странное у вас поселение, я скажу. Сначала главный лекарь ходил всех донимал поиском лотосового вина, — от этой фразы брови Эвы полетели вверх, — потом, уже после заката, когда мы с Исманом подошли к хижине, из нее выскочил злющий, как черт, верховный эпистат. Я уж подумала, что он тебя тут прибил. Забегаю, а ты спишь, практически нагая и посапываешь. Что это было, а? — Ох, исфет… я должна была явиться к нему для отбывания наказания. И после купальни прилегла отдохнуть. как оказалось, уснула. Ребята, я так рада вас всех видеть… но давайте немного позже поболтаем? Я очень устала, будто и не спала вовсе. Хочу немного пройтись перед тем, как эпистат меня отловит и будет наказывать. Эва хотела привести свои мысли в порядок. Слишком много сердечных переживаний, столь чуждых ей. Она слышала об одном месте, недалеко от поселения, куда хотела отправиться прямо сейчас. Амен же сидел в трапезной и ждал… ждал, пока появится эта непокорная и он сможет отыграться на ней за то, что произошло вчера вечером: Эпистат при свечах писал послание-отчет для фараона. Они с отрядом смогли поймать и выпытать важную информацию у шезму из соседних поселений. Все это необходимо было подробно описать. Постучавший Тизиан зашел, чтобы доложить о допросе последнего пленника. Отрапортовав обо всем, он присел на скамью и решил, пользуясь случаем, поговорить со своим другом, но видел в его глазах какую-то отрешенность. — Амен, случилось что? Хорошие ведь новсти принес, верно движемся к поимке верховных черномагов. Отчего невесел? — Сплю мало последние дни, сам видишь. Устал. Еще и девчонка эта непутевая задерживается. А ты знаешь, как я не люблю ждать. Итак уже двойную порцию наказания заслужила. За опоздание еще придется придумать что-то. И откуда такая бедовая? — вздохнул блондин. — Ха, так может хочет в порядок себя привести. Все-таки к верховному идет. Негоже заплаканной приходить. — Амену даже не нужно было задавать вопрос, поднятая бровь и взгляд говорили, что он хочет подробностей этой странной истории. — Час назад, когда шел в темницу, пробежала мимо, чуть с ног не сбила, хотел ей сказать, чтобы аккуратнее была, да смотрю, слезы рекой, руками их смахивает, не видит ничего на своем пути. Забежала к Себе домой, да как давай там кричать что-то. — И чего это ты сразу не пришел, не доложил?! А если обидел кто? — Да она сама кого хочешь… — Тиз, ты подумай сам. Молодая красивая девушка бежит домой, рыдает. А вдруг что случилось? Обо всех странностях же мне докладываете! Тут то чего умолчал? — Последнюю фразу эпистат уже говорил в дверях, и быстро пошел домой к девушке. Постучал, но ответа не последовало. Тогда, испугавшись, вдруг действительно, что страшное случилось, открыл дверь и зашагал вовнутрь… Картина его просто обескуражила. Причем настолько, что он забыл совсем о дневном обещании двойного наказания. Забыл о том, что собирался сделать… Его прекрасная юная неферут лежала почти нагая на кровати, лицо лежало полубоком на подушке. На ней же и отпечатались черные разводы сурьмы, глаза и нос слегка красные. Было понятно, что плакала она долго. Как же ему хотелось ее разбудить, выведать все и вырвать обидчику ноги… Подрагивания и стоны во сне слегка спустили его на землю. Не стоит ее будить. Пусть отдохнет. А завтра. вот завтра он точно узнает, что же случилось. Он прошел взглядом по ее тонкой шее, опустился ниже по изящной спине к приоткрытой, от сползшего полотенца, ягодице… Дальше ноги. стройные, длинные, загорелые. Хотелось осыпать ее тело поцелуями. Смени он угол обзора, всего немного наклонившись, мог бы увидеть и все остальное. Но он не позволил себе. Он не позволит себе так низко пасть. Злой на себя за такие похабные мысли, он вылетел из хижины, чудом не заметив гуляющих Дию и Исмана. Солнце уже вовсю плавило песок и людские тела… Эва все шла, следуя своему плану найти райский уголок. Этим местом оказался дивной красоты оазис. Он был настолько прекрасен и девственен в своей безлюдности, что походил, скорее, на Мираж. Небольшое озеро, густо скрытое от посторонних глаз Пальмами, оливковыми и инжирными деревьями, кустарниками каперса с нежными персиково-розовыми мелкими цветочками и другими. Чтобы выйти к живительной водице, нужно было пробраться сквозь сплетения достаточно колючих кустарников, но это не остановило девушку. Дальше ее взору открылся вид не небольшой водопад, под которым Эвтида, тотчас захотела искупаться. Она решила не снимать с себя легкое платье, чтобы не привлекать внимание возможно проходящих мимо караванов. За последние сутки внимания к ее персоне было итак слишком много. Проплыв несколько метров, она оказалась снова на мели, подошла к ниспадающей воде, стала под ней. Прохладная, она, будто смывала все плохие мысли и беды девушки. Посмотрев вниз, Эва поняла, что глубина в этом месте совсем мала и решила сесть не дно и позволить воде продолжать омовение. Опершись на камень, шезму откинула чуть назад голову и позволила воде ударяться о грудь, скатываясь вниз к плоскому животу. Девушка закрыла глаза и снова стала обдумывать все происходящее… Непонятный порыв Реймсса, Ливий с лотосовым вином, Амен ночью в ее хижине и сон… Сон особенно пугал… Боги не снятся просто так…