Неверный выбор

Несмотря на строгий приказ (он серьезно думал, что Эвтида его послушает?) отдыхать, спать, набираться сил, юная шезму всю ночь просидела со свитками. Лишь когда солнце уже озарило практически весь поселок, она встала и, пошатываясь, пошла в купальню. Внутри столько эмоций, что невозможно было сосредоточиться хоть на одной ГНЕВ… на свою мать, на богов… кто дал право им распоряжаться ее Ка, ее жизнью, ее чувствами? БОЛЬ… от осознания, что все в ее жизни предрешено… что она не имеет власти над ней… СМЯТЕНИЕ… неужели она настолько важна, что сами БОГИ снизошли до появления в ее снах (или, все же, видениях? нужно с этим разобраться) СТРАХ… может проще умереть? так она не будет ничего никому должна? а вдруг ее вернут к жизни и заставят все же сделать выбор? да и как вообще можно лишить себя жизни? Искупавшись, она поняла, что не взяла с собой полотенце. «ну ничего, Дия опять ушла куда-то. видимо, все же, ее увлечение моим братом становится более серьезным, так что пройду и так в комнату» — подумала девушка, все ещё нежась в воде. Плеснув на лицо прохладной водой и потерев слегка покрасневшие от усталости глаза, девушка встала и направилась лёгкой поступью из купальни в комнату. Капли воды стекали от лица к шее, ниже по ключицам к груди, они огибали горошины сосков и продолжали свой путь ниже к плоскому животу. Какие-то задерживались там, но те, что покрупнее, следовали дальше по телу мимо слегка выпирающих бедренных костяшек к изумительным стройным ножкам. Походка была настолько лёгкая и расслабленная, будто и не сидела она всю ночь над свитками в ужасе от прочитанного. Такая стройная гибкая и манящая. Зрелище было поистине завораживающее. Оттого, зашедший несколькими минутами ранее, Ливий, не знал, что делать. По правилам приличия он должен был отвернуться, выйти или хотяб кашлянуть, чтобы девушка увидела его присутствие. Но мысли его просто спутались в тугой узел, что никак не распутывался: " О все египетские и греческие боги, она не человек. точно не человек. Походка пантеры, не иначе. Слишком красива даже для меня . куда я вообще лезу. Но, с другой стороны… а есть ли смысл отступать? Если уж начал, нужно идти до конца. Ну как же хороша, моя милая госпожа» Доли секунд ему казались вечностью. Как бы все его мужское естество не кричало о том, что нужно схватить ее и овладеть, он прикрыл глаза, отвернулся и постучал костяшками пальцев по двери, давая понять, что он здесь — Ох, Исфет! Ливий, что ты здесь делаешь?! Ты следишь за мной?! — Эва в прыжке схватила простынь с кровати и обмотала свое тело. Будучи белой и тонкой, она очень быстро начала намокать и стала слегка просвечивать. Ливий, видя это, попытался отвести глаза. Но второй раз сделать это было значительно сложнее. — Милая госпожа, ни в коем случае не хотел тебя смущать. Просто решил зайти, узнать, как ты . и извиниться… — За лотосовое вино, которым ты пытался меня напоить? — взлетевшая вверх бровь и тон говорили сами за себя: Эва рассержена и разочарована. — И за это тоже. — тяжёлый вздох, будто камень в горле застряли слова. Он хотел объяснить свое поведение, но не знал как подобрать слова и просто выпалил первое, что пришло на ум. — Я лишь хотел придать себе смелости, чтобы признаться. Ты слишком прекрасна, чтобы можно было вот так взять и подойти, рассказать о своих чувствах. Прости за поцелуй, я не должен был без твоего согласия…или по крайней мере, без точного понимания, что ты не против. — Ливий. ты ли это? Тебе и смелости не хватило? — засмеялась девушка, решив, что все это шутка. — Прекращай так шутить, ты самый смелый, по крайней мере в общении с девушками, парень из всех, кого я знаю. — Ах, Эвтида, я кристально честен с тобой. — бросив на нее взгляд, из слегка прищуренных глаз и милую улыбку, произнес лекарь. В этот момент Эва, почему-то, перестала злиться, она понимала, что в действиях Ливия не было простой похоти… Она видела его отношение к себе и понимала, желай он просто овладеть ею и забыть, как его бывшую помощницу, не стал бы притворяться другом не первый месяц . а здесь, видимо, дружба перешла в нечто большее… но не у нее. Но об этом не стоит разговаривать в таком виде… поймав мимолётный взгляд лекаря из пеллы на своей фигуре, девушка осознала, что не особо то и прикрыта. — Будь добр, Ливий, выйди и подожди меня на улице. Я приведу себя в порядок и поговорим, хорошо? — улыбнулась Эва, слегка погладив щеку, что уже успела налиться румянцем Счастливый, что в него не полетело ничего тяжёлого после, как минимум, двух неловких ситуаций, лекарь вышел и остался ждать, думая о том, что Эва не была бы собой, если бы всю жизнь не попадала в неловкие ситуации. На самом деле, на уровне ощущений было понятно, что из таких вот нелепостей состоит вся ее жизнь. Если не брать в расчет те страшные годы, когда ей приходилось терпеть побои и унижения от собственной матери и нескончаемого потока ее часто менявшихся ухожеров… Будучи под действием не одного кувшина хека, молодая неферут как-то поведала Пеллийскому о своей жизни, что непременно, стало лишь недостающей деталью в понимании ее характера. И ещё одним поводом для непреодолимого желания подарить ей весь мир. «Подарить весь мир». он ведь действительно хотел этого для Эвы. Погрузившись в эти мысли, сидел на ступеньках и улыбался, глядя в никуда. Поэтому подошедшего верховного Эпистата он даже не сразу заметил. — Что делаешь здесь так рано? — блондин нахмурился. Брови сведены у переносицы, из глаз разве что молнии не летят в сторону лучшего лекаря. В голове лишь рой мыслей проносится о том, что было бы неплохо скормить надоедливого кареглазого крокодилам. Но тогда прилетит от фараона, ведь и лекарь был под его защитой, чтоб его! — Ливий, я не услышал ответа. — повторил чуть грубее и настойчивее. — Жду милую госпожу. — ответил спокойно кареглазый, пожав слегка плечами. — Ну раз ждёшь, то ещё немного потерпишь, мне срочнее. — с этими словами повернулся к двери, взявшись за ручку. — Стой, Амен! — громко окликнув и схватив Эпистата за предплечье, сказал Ливий. На этот выпад у верховного охотника лишь брови поползли вверх: — Ты на солнце, что ли, перегрелся? Отпусти! — Негоже заходить. Госпожа в неподобающем виде. Оденется и выйдет сама. От этих слов, казалось, что ручка двери, за которую все это время держался Амен, просто хруснет, как тростинка. — Что ты сказал?! — фантазия Эпистата была слишком хороша. И желание обладать девушкой, что находится внутри этого дома лишь добавляло нервных импульсов и подкидывало картинки нагого тела непокорной в объятиях этого смуглого наглеца. Сделав глубокий вдох, он посмотрел на последнего: — Эпистат, ты же слышал. Одевается она после купальни. — Тебе то откуда знать, что она делает? — Так я заглянул и чуть не оглох от крика. — смеясь, слегка приукрасил. Понимал, скажи он правду, что засматривался на юную Неферут, по головке никто не погладит, ещё и его госпожу подставит. Но даже такой ответ совершенно не устроил охотника, он стиснул зубы практически до скрежета. а после лишь смог отчеканить: — Так ты стучи в следующий раз! Или хочешь, чтобы тебя на суд повезли как насильника? — ухмыльнулся эпистат, зло поглядывая на лекаря. — Что ты! Ни одной девушки в жизни силой не брал и не возьму. Зачем это мне это? Тем более, не стал бы трогать Эву без ее дозволения. — С чего бы тебе ее в принципе, трогать? А, Лекарь из Пеллы? Ты за этим сюда приставлен, девушек молодых обжимать? Уже солнце взошло, а ты тут ошиваешься. Тебе стоит пойти и заняться хворью. Как выйдет милая госпожа, скажу, что ждал ее. — от одной мысли, что этот щуплый юнец мог обжимать его непокорную, Эпистата передёрнуло. Но радовало то, что хвалёный лекарь не стал пререкаться, а действительно ушел. Подождав ещё несколько минут, Амен в нетерпении, решил таки зайти в хижину к неумелому писарю. Блондин был уверен, что она уже одета и не испугается его.

Тем временем в хижине.

Когда Ливий покинул ее пристанище, Эва решила прилечь на прохладную кровать, и немного выдохнуть. Переваривая все происходящее, она не могла понять некоторых вещей, связанных с ее душой. Почему же к ней явилось два божества? И чего именно они хотят от нее. Ведь не может же сразу несколько хотеть заполучить ее Ка. Или может? После мысли снова вернулись к насущным проблемам, к Ливию, который ждал ее снаружи. Нужно обязательно поговорить с ним, сказать, что он ей очень дорог, но она не готова к отношениям сейчас. Нужно время, чтобы принять все происходящее. Возможно, в ее жизни никогда и не будет отношений. Возможно, она не выживет после того, что с ней происходит. Почему-то в мыслях Эва была уверена в плачевном исходе. Но решила не углубляться снова в эту тему, не желая снова плакать. Вернулась к размышлениям о Ливии и Реймссе. Девушка сама не заметила, как провалилась в сон, думая о своих друзьях. Видимо, ночная работа сказалась и усталость все же взяла верх. Либо снова по велению Божества погрузилась в очередное забытие. Густой темный туман окутывал ее со всех сторон. Дышать из-за этого становилось с каждой секундой все тяжелее. Но несмотря на это, Эва не выглядела напуганной, напротив, здесь и сейчас она надеялась получить хотяб крупицу информации. Вдруг резко все вокруг зашумело и начал дуть сильный ветер, схожий с бурей, окутывающей пустыню в ночи. Юная Шезму стала подрагивать, стараясь не подавать вида, что страх начинает одолевать и сдавливать лёгкие. Из густого тумана черные руки стали тянуться к ней и пытаться ухватить. Рук было много. десятки или может сотни? Когда же липкие ледяные конечности стали дотягиваться и хватать юное тело, Эва не выдержала и закричала. — Прррррочь! — грозный крик, практически рык донёсся ее слуха. Оглянувшись, девушка снова увидела Анубиса, что успел перевоплотиться в свой человеческий лик. — Госпожа! — слегка склонив голову, произнес он. в голосе чувствовались нотки удивления, тревоги. — Что ты делаешь в моем царстве? Тебе нужна моя помощь? Тогда стоило позвать меня, Эва. Являться сюда без моего предупреждения очень опасно. — говорил вкрадчиво, практически шепотом… но Эва не слышала его слов, будто завораженная, она разглядывала его лицо и тело. Высокий, пожалуй, как Амен, а может ещё выше? Лицо было слегка вытянутым, с высокими, но более мягкими в сравнении с Сетом, скулами, нос прямой, глаза черные, как угольки, губы пухлые, с четко очерченными границами. Глядя на них, неферут поняла, что ей что-то говорили, но переспрашивать не решилась, опасаясь гнева его. — Так что же случилось, Эва? — Я . я не хотела никуда являться… Стоп. Так это все же не сны, это видения? — Нет, ты на самом деле здесь. Твоя Ка. А тело там же где ты была. Для всех в мире людей ты просто спишь. — Понятно. Спасибо, хотя бы что-то я смогла выяснить. Но я не желала тут появляться. И вы… ты меня не призывал. Почему тогда я здесь? — Только божественные существа могут перемещать Ка человека. Либо сам человек, при наличии определенных навыков и сил. Если ты этого не хотела, значит это было сделано кем-то другим, чтобы напугать тебя… — но Эва не дала договорить, перебив Анубиса — Сет? Он мог? — нервно теребя пальцами простынь, в которую была укутана, опустила глаза. — А причем тут Сет, Эвтида? — в уголках глаз проскользнуло, будто в отражении, пламя. За доли секунды, бог приблизился к неферут и стал разглядывать ее лицо, остановившись на глазах. В последних надеялся увидеть ответ, но там был лишь страх, граничащий с трепетом. — Прошу тебя, Эва, не бойся меня. Я бы никогда не причинил тебе вред. Лёгким движением свой большой руки он убрал несколько прядей за ухо юной деве и оставил нежный поцелуй на ягодных устах. От этого голова пошла кругом и казалось, что зеленоглазая вот-вот упадет, но крепкая мужская рука, оставаясь на узкой талии была хорошей опорой. — Прошу тебя, не попадай в неприятности. А я попробую узнать, как ты сегодня здесь оказалась. К сожалению, не могу ответить на вопросы, иначе ритуал может не сработать, решив, что я давил на тебя и склонял к чему-то. Но я был очень рад тебя сегодня увидеть, ты прекрасна, даже когда обмотана в простыни — улыбнулся бог, обнажая свои острые но недлинные клыки. Как ни странно, в этой улыбке не было агрессии, не смотря на весь его грозный величественный вид. Анубис поднял взгляд куда-то вверх и сказал: — Кажется, у тебя наверху проблемы. Если понадоблюсь, зови. — Но как? Как тебя призвать? — Просто подумай обо мне и попробуй проникнуть в мои мысли. Ты сильный черномаг, у тебя все получится. — с этими словами он ещё раз притянул к себе девушку, поцеловав ее в лоб и Эва вновь оказалась у себя в комнате под взглядом верховного… Вошедший некоторое время назад Эпистат, смог лицезреть прекрасную картину: Его великолепная Неферут лежит в чем мать родила под тонкой простынкой, что прикрывает лишь часть ее совершенного тела… Она смята меж длинных стройных ног, дальше идёт по животу, прикрывая еле двигающуюся в тихом спокойном дыхании грудь. Загляни он слегка сбоку и взору откроется и вовсе полностью обнаженные спина, ягодицы. — О, Всемогущий, за что же ты меня так испытываешь. — пробубнил он чуть слышно. Чем дольше он смотрел на невинно спящую девушку, тем больше его окутывал поволока страсти. и вот он делает ШАГ. и его желанная становится все ближе ВТОРОЙ… и уже можно разглядеть капельки, спускающиеся по шее к ключицам ТРЕТИЙ… слегка приоткрытый рот так и манит, чтобы провести по нему большим пальцем, бесцеремонно запихивая его внутрь ЧЕТВЕРТЫЙ… эпистат протягивает руку к простыни и тянет на себя, обнажая полностью перед собой виновницу его беспокойств ПЯТЫЙ… он уже перешагнул черту дозволенного, останавливаться не к чему. Охотник становится на кровать двумя коленями и нависает над непокорной. Удивительно, как она может так сладко спать и не чувствовать, его дыхания рядом с шеей, рук, что еле скользят по бархатной нежной коже. Не выдерживая, он впивается в ее губы, глаза юной шезму распахнулись, эпистат отстранился. Одной рукой он схватил запястья и поднял их над головой девушки, второй закрыл рот, шепча на ухо: — Все ещё хочешь моей стать? — не дожидаясь ответа, снова прильнул к губам, свободной рукой очерчивая безумно соблазнительные линии от шеи, по ключицам к груди, ниже по талии к бёдрам. Переходит на внутреннюю сторону бедра, разводя ноги в сторону. — О, Исфет, ты уже такая мокрая, я хочу овладеть тобой прямо сейчас, ты позволишь? За окном послышался шум, отрезвляющий Эпистата. Тот проморгался и понял, что все это время стоял посреди комнаты, а его фантазия снова завладела разумом… и снова так не вовремя! — Да чтоб тебя! — ругнулся он, после окликнув. — Эвтида, вставай! У нас мало времени. Девушка от неожиданности подпрыгнула на кровати, прикрывая свою наготу. Она поняла о каких проблемах говорил Анубис… голубоглазая беловолосая огромная такая ходячая проблема… Хотела возмутиться наглости его, но тут же была перебита беспристрастным голосом: — Как я уже сказал, времени у нас мало. Одевайся, собирай только самое необходимое, ты переезжаешь в безопасное место. Не нужно задавать вопросов, поговорим, когда уже будешь на месте. — Нет! — громко, строго, будто и не своим голосом, огрызнулась Эва. — Я и с места не сдвинусь. Развернувшись, Эпистат устремил в девушку глаза, полные ярости. Как же она его раздражала. ВСЕМ. Своей красотой, прямой дерзостью, недосягаемостью. И самое главное, она заставляла терять его контроль. над своим телом. разумом. действиями. — С чего это ты такая смелая сегодня? Думаешь, кто защитит от гнева моего за неповиновение? — А я тебе не рабыня, Амен. — глаза полные решительности. — Ты обещал мне ответы утром. Я изучила все свитки… — Да кто бы сомневался, что ты не послушаешь меня и будешь всю ночь в них копошиться. — Я не закончила. Я хочу понять, моя душа была продана богу? Как понять какому? И что дальше? В свитках написано, что моя Ка создана для того, чтобы принять в себя божество. В меня вселится кто-то? Почему меня преследуют два Бога? — Их не два, Эва. — перебил эпистат. — Я читала, что заключить сделку можно только с одним… Как не два? Я видела двух. — Эва… твоей душой не просто заплатили долг… твоя мать… она пообещала ее нескольким богам, не думая о последствиях. Что даёт возможность другим божествам вступиться в борьбу за твою душу. — То есть я должна согласиться с тем, что в меня, когда захотят вселятся Анубис или Сет? Амен отвернулся и, направляясь к выходу, сказал: — Нет. Не они тобой должны завладеть. Твое тело будет капсулой для жизни на земле их возлюбленных. И ты не можешь быть отдана всем сразу. Ты можешь быть верна только одному из них. И я бы не советовал примыкать ни к кому из вышеозвученных. Не могу здесь об этом говорить. Обещаю все рассказать, но не здесь. Нам нужно поселиться при храме. Собирайся сейчас же и выдвигаемся, я жду тебя на улице. И эпистат вышел, даже не обернувшись на девушку. Стоя рядом с домом, он со всей злости пнул лежавший рядом со ступенькой, кувшин. Тот, в свою очередь, полетел и с громким звоном разбился о соседний дом, заставив проходящих мимо жителей поселения подскочить от испуга…после, не выдержав, ударил кулаком в стену, оставив неумолимые трещины на той, прямо как в его сердце… Нет, он не должен переживать. Это его обязанность, он знал, на что шел… Знал и сделал бы все, что потребуется для исполнения своей цели. Не важны методы, важен только итог: свершение ритуала. Но почему боги решили поглумиться? Почему сердце трепещет лишь при мысли о той, что не суждено дожить даже до своего 23х-летия… Но об этом он не скажет… зачем тревожить юное сердце такими новостями. Пусть живёт радуется жизни…но сможет ли после этого он жить? без нее… Амен чувствовал, что за ним кто-то наблюдает, понимал, что мысли его также видны, как на ладони… но было уже все равно… он поможет совершить ритуал, а после, как ему казалось, покинет эту землю и сам…