Неверный выбор

… Однако внутри у неё всё было обожжено, как будто хлебнула соляной кислоты. Жить было больно. Но надо. Виктория Токарева Ни с тобой, ни без тебя

*****

Завершив письмо, Амен ещё немного постоял у окна, глядя на темное небо над Фивами. Где-то вдалеке слышны крики птиц, что кружат в поисках ночной добычи, дует лёгкий ветер, перетаскивая песчинки и меняя направление барханов. Особенно ярки сегодня звёзды, будто говорят Эпистату, что лучшего момента рассказать все ей не будет. Но он снова медлит… слишком сильно погряз в чувствах к этой взбалмошной девице. Альбинос сам до конца не принял и не согласился с тем, что его Неферут осталось жить совсем немного. Так как тогда можно об этом сообщить ей? Он зарылся рукой в волосах, оттягивая их у корня, намеренно делая себе больно, как бы наказывая за свое бездействие. Нужно с этим что-то делать, вырвать трепещущее сердце из груди и отдать Гаргоне, чтобы превратила его в камень. Нужно закрыться от своей непокорной, не давать ей больше пустых надежд на счастье… или не давать себе? Он повернулся к кровати, очертил глазами овал лица, шею, грудь и талию. Вздох. Закрыл глаза. Выдох. — Амен, — послышался голос девушки, что потирая глаза, облокотилась на локти, привставая с кровати, — уже ночь? Я так долго спала… Но кажется, все ещё уставшая. Мужчина подошёл к ней, прилёг рядом и, обнимая одной рукой, сказал: — Спи дальше, моя Неферут… Поговорим обо всем завтра. — и эта ночь стала первой, за последнюю неделю, когда его непокорная спала так сладко без назойливых видений. И, к сожалению, единственной. У Амена же эта ночь была полна видений, снов и противоречивых мыслей… Наутро Эпистата уже не было в кровати. Эва с грустью поняла, что проснулась рано и все думала, чем бы себя занять. Сходила в купальню, оделась, накрасилась и пошла к себе в комнату. Там она увидела сумку с новыми свитками, видимо Амен принес, и начала их разбирать. В одном из них увидела описание хвори от ее близкого друга-лекаря и задумалась о нем. Решила снова перечитать письмо Ливия, хоть и терзало оно сердце: «Милая госпожа, я очень волнуюсь о тебе. 4й день как ты сидишь в покоях Эпистата и никого к тебе он не пускает. Сначала я подумал о плохом, что он узнал твой секрет и что ты вовсе можешь быть нежива, но после слышал от охотников, что еду тебе приносят и присматривают, чтобы не сбежала. Но самое отвратительное, то, какие сплетни о тебе разносят, что ты стала женщиной верховного убийцы. Я стараюсь не верить во всю эту чушь, ведь ты умная девочка и не поступила бы так, зная, что тебя ждёт рядом с ним. Я буду и дальше добиваться встречи с тобой, если нужно, опою охотника и проникну в жилище тайком, чтобы забрать тебя и увезти подальше. Как насчёт Македонии? Тебе там понравится! Много вкусных сладких фруктов, яркая красивая одежда… Но самое главное, мы будем с тобой вместе и никто больше не помешает нашему счастью. Если тебе нужна помощь, передай через Ёрана обратное письмо. Он не выдаст тебя, он мой должник… Навеки твой Ливий» Слезинки огромными каплями скатились по щекам и упали на папирус, слегка смазывая написанное. Ливий, такой прекрасный человек, готов ради неё на все, рискует положением и жизнью своей ради непутёвой девчонки. Но даже и не догадывается, что предначертано ее жизни. Но может стоит попробовать убежать? Возможно, египетские Боги не достанут ее там? Ведь не должно быть у них власти над чужим миром. В центральной комнате послышался звук и Эва быстро спрятала письмо обратно под подушку. Выйдя, она увидела Ёрана, что принес ей еды и, самое главное, прекрасную новость, что девушка может выходить и больше не должна быть заперта. — Но сначала, прошу, не забудь, что нужно зайти к Верховному Эпистату. Он ждёт после завтрака. И … Будь осторожна, даже у стен есть уши. — поёжился он и вышел из жилища. У Эвы абсолютно не было аппетита, зато было огромное желание выйти из своего убежища. В кабинет к Эпистату она залетела без стука, застав его за обсуждением чего-то важного (судя по сведённым к переносице бровям) с Тизианом. Последний лишь прыснул в кулак, чтобы не засмеяться резко сменившемуся выражению лица девушки из решительного в испуганное. — Простите, господин, очень помощь ваша нужна… Но если заняты, я зайду позже… — развернулась на пятках и хотела уйти также стремительно, как и влетела. Воображение напомнило ей о том дне, когда девушка пыталась соблазнить блондина и она, задумавшись, запнулась, чуть не влетев лбом в колонну. — Непутёвая, — засмеялся Тизиан, за что был одарен недовольным взглядом верховного, успевшего подхватить девушку и спасти от, как минимум, рассечения. — Эва, в следующий раз, когда захочешь зайти ко мне в кабинет, предупреждай заранее, я хоть подушки разложу по полу, — съязвил Амен, — так хоть на мягкое упадешь. — Боюсь, если я лягу здесь на подушки, Вы работать не сможете, господин. — звонко отчеканила девушка, не сумев удержаться от язвы. Тизиан, глядя на парочку лишь улыбнулся и сказал что зайдёт попозже, когда будут результаты допроса, а проходя мимо Эвы, грустно взглянул на нее, и вышел. — Ну и чего ты так летела, Неферут? Случилось что или опять что-то дурное в голову взбрело? — голос его был слегка отстранённым, но не лишённым мягкости. — Господин, — назвав его по статусу запрокинула голову Эва, — вы сами сказали явиться к вам, как можно скорее, что я и сделала. — Так быстро позавтракала? — немного прищурил глаза. За белыми густыми ресницами их практически не было видно. — Нет, аппетита не было совершено. Но я готова выслушать вас! — бойко, звонко, как всегда с воодушевлением произнесла юная шезму. — А кто тебе сказал, что я что-либо говорить должен? Это я тебя хочу послушать. — выгнул вопросительно бровь и вальяжной походкой, Эпистат подошёл к тахте, сел на нее, раскинув руки по обе стороны. — Ты вчера не ответила, по поводу друга твоего. Зачем он приходил и что хотел? Почему ты кричала, плакала и кидалась вещами? Эва, что до этого момента смотрела пристально в голубые глаза, поспешила отвести взгляд — Ну же, я все ещё жду ответы. Как вчера, затуманить мой разум, у тебя не получится. — Я ничего подобного не делала! Все сказала вчера ещё. Вести с поселения принес, что меня считают…. — Я это слышал уже. — перебил резко — И с теми, кто распускает слухи разберутся. Что ещё было? — стиснутая челюсть говорила о несдержанности Эпистата, но Эва не могла так рисковать другом и просто молчала, потупив взгляд. — Ну что ж, надеюсь, твои дружки будут более разговорчивы. — встал блондин и направился к выходу. Эва не сразу сообразила, что к чему и несколько секунд стояла, уткнув взгляд в пол, пока шестерёнки в голове пришли к пониманию, о каком допросе говорил Тизиан. — Постой, Амен! Что это значит,? Зачем ты схватил Реймса, где он, в пыточной? Он ничего не сделал, зачем ты… — Ну, как минимум, он проник в мое жилище без дозволения. Этого мало? Если недостаточно, то добавим сюда подозрения в использовании черной магии. В принципе, я уверен, что он черномаг, просто ещё не попался с поличным. И раз ты не желаешь говорить, пойду поболтаю с ним и со вторым… — Стой, пожалуйста, — взмолилась девушка, — не нужно никого пытать… а кто второй заключённый? — Не догадываешься сама? Глаза ещё больше округлились и она практически бесшумно произнесла: — Ливий? — тело пробило мелкой дрожью. — Нннно зачем? Амен, зачем они тебе? — блондин ухмыльнулся и прожёг ее нечитаемым взглядом: — Раз догадалась, кто второй, значит знаешь за что они там сидят. Они пытались сорвать ритуал и будут наказаны. — глаза недобро сверкнули. — но сначала я должен узнать, по чьему повелению. — Да что же с тобой, Господин? — выделила специально статус — они ничего не сделали… — Но пытались?! — начинает гневаться ещё больше. — Или ты не против была? С ними не вышло, решила меня в свои сети заманить? — верхняя губа дернулась в презрении. Эва зарделась от злости, слова его будто ядовитые змеи жалили все сильнее и от этого язык девушки уже не слушал остатки разума — Конечно желала! Сразу со всеми хотела, но не вышло. Пойду поищу тех, с кем получится! — всю фразу будто выплюнула в лицо и развернувшись полетела к выходу. Но сильная рука, схватив ее за предплечье потянула против движения на себя, что девушка чуть не упала. Вторая рука припечатала юную шезму к колонне за шею. Ярость настолько затмила разум, что за черными расширившимися зрачками практически не видно было светло голубой радужки. Уголки глаз Эвтиды начали наполняться слезами из-за заканчивающегося кислорода. — Я. ТЕБЯ. НЕ ОТПУСКАЛ. — вспышка и альбинос увидел золотые глаза бога «Амен, она нужна живой. Пока». Хватка ослабла, Эва снова начала дышать. — Ты останешься здесь, — указывая пальцем на тахту, — а я пойду поговорю с твоими «друзьями» и узнаю по чьему указу действовали, по принуждению или по доброй воле. — Но ты сам… сам вчера чуть не овладел…. — Я этого не сделал и не совершу более такой ошибки, шезму! — резко прервал Эпистат голосом насквозь пропитанным презрением. Глаза снова защипало, руки затряслись, сердце будто под прессом заныло и начало давать миллион трещин, ком в горле перекрывает дыхание… Она смотрит и пытается найти хоть что-то в глазах, выражении лица, движениях. Что случилось с тем мужчиной, который поселился в ее мыслях и сердце? — Ошибка, значит? — проглатывает вязкую слюну. — Что случилось за эту ночь? Такого человека я бы к себе не подпустила и на версту! — Амен лишь хмыкнул и заключил: — Давно пора было это понять. Хорошо, что сейчас усвоила. — слишком чёрство, слишком грубо… с саркастической ухмылкой продолжил. — Будь так добра, сохрани свое… Тело в целости… Не хочу выслушивать от Него, что с тобой что-то не так. — Да мне плевать! Никому не отдам тело и душу свою! Никто этого не получит! — Зря, Неферут, не зли Богов. Иначе прошлое твое покажется тебе счастливой сказкой. Выйдя из кабинета, он громко хлопнул дверью и пошел по этому этажу в другую комнату, закрытую на замок и заполненную стеллажами с, по всей видимости, секретными и очень старыми папирусами. Там он направился в дальний угол и стал что-то тщательно искать. — И зачем ты это сделал? -донесся голос из темноты. — Непонятно, что ли? Тебе на блюдечке несу ее. Чтобы на меня не смотрела. — Не перегнул ли палку? — Какая в Исфет разница? Жить ей осталось не так долго. После встретишься со своей…. — сзади послышался шорох. — Господин Верховный Эпистат, прошу вас, дайте поговорить с Эвой. — затараторил вошедший молодой смуглый парень. — А ты ещё кто? — казалось, ещё одного воздыхателя Амен не выдержит и прибьет его прямо на месте. — Я брат ее названный, Исман. Отбывал с группой охотников в отдалённое поселение для помощи лекарям, приехал сегодня и узнал, что сестра моя у вас в заключении. Да, она бывает дерзка и совершенно не думает, что говорит, но она добрый честный человек, который никогда ничего плохого никому не сделал и не желал… — Знаю я. Но поговорить с ней нельзя. Сначала я должен выяснить все, а после, если не будет вопросов к ней, то отпущу. Ступай Исман, отдыхай с дороги. Завтра ваш отряд снова отправляется в путь. — Но можно я прежде поговорю с ней? Я единственный близкий ей человек, она нуждается во мне… — в Эпистате вдруг вспыхнул гнев. — Нет! Ты забыл, перед кем стоишь, мальчишка? С чего взял, что можешь оспаривать слова мои? — резко подошёл к парню и навис над ним. — Сестра моя отзывалась о вас, как о справедливом и честном человеке, поэтому позволил себе обратиться к вам. Простите, не буду отвлекать. — с этими словами Исман вышел из кабинета и побежал искать Реммао, чтобы он смог выбить встречу для него с сестрой. Эпистат ещё продолжил стоять так некоторое время. Сжимая кулаки до побеления костяшек, он глубоко и медленно дышал, чтобы успокоиться. — А ты говорил, что нет у нее никого. — снова из ниоткуда появился золотоволосый высокий мужчина. — Так и есть, вы же сами знаете. — Эпистат снова натянул маску безразличия. — Ну же, Амен. Я вижу тебя насквозь. Не стоит делать вид, что тебе все равно … Но за мальчишку нужно было сказать, не утаивать. — мужчина вытянул руку и лицо охотника исказилось от боли. — Я очень долго возился с тобой, позволял думать, что ты можешь управлять ситуацией, но ты, видимо, забыл, с кем имеешь дело! Я начинаю терять терпение. Даю тебе неделю на то, чтобы ты подготовил ее ко встречи со мной или пеняй на себя — силуэт растворился во тьме, будто его и не было. ****Тем временем…. Эва так и осталась стоять в кабинете Верховного Эпистата. Сначала она не верила в то, что сейчас произошло, что услышала. Ещё ночью, засыпая в объятиях любимого (как ей казалось) мужчины, она готова была прыгать от счастья. Но сейчас мир перевернулся… или встал наоборот, на свое место… Неужели Эва была столь наивна, что поверила в искренность чувств Верховного Эпистата? Он был лишь одним из… одним из тех, кто хотел воспользоваться ее телом, и самое страшное, что девушка была не против, сама настояла. Слезы рекой текли из глаз, очерчивая загорелые скулы и падали на грудь, ноги, пол. В таком состоянии ее нашел Тизиан, бестактно вошедший в кабинет своего предводителя. Не мешкая, он подошел, взял Эву за локоть и, потянув за собой, сухо сказал: — Иди. Эвтида была в столь плачевном состоянии, что даже не спрашивала, куда ее ведут. Весь путь с Тизианом она шла, замкнувшись в себе и своих мыслях. И только когда в нос ударил резкий металлический сырой запах, девушка смогла прийти в себя и поинтересоваться, что происходит: — Тизиан, где мы? Куда ты меня привел? — Я уж думал, ты до конца дашь насладиться тишиной. Ты там, куда велел тебя привести Эпистат. Жди его здесь. — сказал охотник, зажигая на стенах маленькой комнатки факелы. — Садись на стул. И прошу, Эва, давай без глупостей, не заставляй меня тебя привязывать. — посадил девушку и наклонился ближе к ней. — Верховный Эпистат сказал, чтобы ты дожидалась его здесь. Вода в кувшине, еда на подносе. — И давно вы перед пытками кормите заключённых? — съязвила юная Шезму. — А кто сказал, что тебя будут пытать? Есть за что? — усмехнулся охотник. — Вот возьми, эти свитки тебе все нужно перечитать. — протянул сумку, что утром ещё была в ее спальне и вышел, оставив девушку наедине со своими мыслями. Эва огляделась. На полу был грязно: пыль, смешанная с кровью создавала неповторимые узоры, от которых веяло смертью и болью. Стены были украшены шрамами от тяжёлых и, судя по всему, острых предметов, что в них кидали. Запах напоминал о том, что расслабляться здесь не стоит и необходимо постоянно контролировать что и кому ты можешь рассказать. Эвтида не понимала, за что ее привели в камеру для допроса и пыток, прокручивала в голове все, что сегодня произошло. «не совершу более такой ошибки, шезму» — Так вот в чем дело? Он как-то узнал, кто я… — практически бесшумно произнесла бедная девушка. Страх начал потихоньку окутывать сознание. Она понимала, что тот Амен, которого встретила сегодня в кабинете способен на все. Но зачем тогда сумка со свитками? Зачем еда? Зачем вообще все это? Сначала отчаяние не позволяло даже двигаться, сковало руки, ноги. Даже дышать было сложно. Но после оно сменилось яростью: подскочив со стула, девушка перевернула поднос с едой, кувшин полетел в стену, сумку пнула ногой и та ударилась о стол, высыпая наружу все содержимое… Среди горы папирусов был какой-то кулон в виде змеи, поедающей свой хвост, из серебра. Эвтида взяла в руки амулет, повертела его, прищурилась и попыталась вспомнить, где же могла его видеть. Чувствовалось, что от этого странного украшения исходит тепло и, будто, какая-то сила. Вспоминая уроки с Реммао, Эва решила закрыть глаза и попробовать сосредоточиться на энергии. Стоя посреди комнатки, она зажала амулет между руками, подняла вверх голову и начала шептать: — БОГИ, ДУХИ, БУДЬТЕ БЛАГОСКЛОННЫ, ПОВЕДАЙТЕ, ЧЬЯ ЭНЕРГИЯ СОКРЫТА В ЭТОМ АМУЛЕТЕ. Вокруг все стало покрываться серой дымкой. Эва почувствовала резкую боль во всем теле, но разжать руки, чтобы выпустить серебряного уробороса, не смогла. Упав на колени, сначала согнулась, ударившись лбом о ноги, после голова резко поднялась вверх, глаза закатились и засветились белым. В считанные секунды юную шезму снова окутала темнота, тело обмякло и упало на пол. Открыв глаза, Эва пыталась разглядеть сквозь кромешную тьму хоть что-то, но не получалось. Она услышала звук щелчка пальцев и рядом загорелся огонь, освещая все вокруг. Это было настолько неожиданно, что непокорная отпрянула и ударилась о чью-то каменную грудь. Повернула голову и увидела снова его: — Здраааааавствуй, Шезмочка! Как твои дела? Не очень, судя по последним новостям? Как думаешь, зачем великий Эпистат запер тебя в маленькой комнатушке, пропитанной кровью наших собратьев? — Сет возвышался над бедной девушкой, схватив ее за платье на талии и притянув ближе к себе. — Он узнал, что я черномаг. — шезму старалась не подавать вида о подкатывающей панике — Ахахаха, ты действительно столь наивна или прикидывается дурочкой? — Бог схватил девушку за подбородок и приблизил вплотную к своему лицу. — Он знал, что ты шезму, если не с самого начала, то уж точно, когда прознал о твоей пустой Ка! Так что ещё варианты? — Я не знаю, правда… — глаза девушки округлены, страх читается во всех движениях, даже в дыхании. — Прошу не нужно меня бояться. Ты же отдана мне, навеки моя, не хочу, чтобы МОЯ женщина испытывала страх ко мне. — А кто сказал, что она твоя, отец?! — где-то сбоку послышалась громогласная речь. Эва повернула голову и увидела Анубиса в своем истинном обличии. Он не спешил возвращаться в свой человеческий лик. Сет воспринял это, как угрозу и тоже перевоплотился в свою истинную сущность, отпустив Эвтиду. Так, два величайших темных бога стали друг напротив друга в предупреждающей, практически боевой, стойке. — И зачем ты пожаловал ко мне… Сын? — последнее слово, было произнесено Сетом, скорее с издёвкой — Ты не имеешь права давить и принуждать, ты знаешь это. Иначе ритуал может не сработать и жертвы будут напрасны. Стоящая до этого безмолвно, Эвтида вдруг резко дернулась назад: — К-к-какикие жертвы? — заикаясь спросила девушка. — Ах, моя дорогая, тебе не сказал твой любимый Эпистат? — сарказм так и сквозил ядом из уст головы трубкозуба. — Эва, ты должна была узнать обо всём сама. Но раз тебя всё ещё держали в неведении, а времени осталось не так много, я поведаю тебе обо всем. А ты — повернул шакалью морду к отцу — не смей трогать ее. Это должно быть добровольное решение. — протянул руку-лапу Эве. — Идём. — пока они уходили от бога хаоса, Анубис перевоплощался в свою человеческую ипостась. — Скажи мне, прекрасная Неферут, — лёгкое прикосновение тыльной стороной ладони к щеке, — что ты знаешь о ритуале и принятии? Вообще обо всём. — В течение месяца после моего 22го дня рождения, я должна прийти в храм и сообщить жрецу о том, что принимаю свою душу и себя как сосуд для божества. Я должна указать имя той, кого соглашусь впустить в себя. Дальше проведут какой-то ритуал и богиня сможет овладеть моим телом. — Это все? Подробности ритуала тебе неизвестны? — Ннееет. — слегка протянула в сомнениях — Если ты принимаешь правила тех, кому была подарена, то есть мои или Сета, то в этом случае ты проливаешь свою кровь на алтаре, но не умираешь, приходим мы и дальше соединяем души твою и наших возлюбленных. Ты остаёшься собой, но и характер богини также проявляется. Твоя душа и частица Богини сольются воедино… — Можно вопрос?.. Анубис слегка склонил голову на бок, взял девушку за руку и сказал — Ты можешь все, прекрасная Неферут. — Зачем вам это? Чтобы ваша любимая заняла мое тело? — Не все так просто…. Понимаешь… Обычно, поклоняясь кому-то, отдают ребенка того же пола, что и сам Бог… Но твоя мать поступила хитрее. Отдав тебя, она нарекла возлюбленной нашей. Получается, часть нашего существа любит тебя также как наших божественных жен. И будет правильно соединить вас — Только ли дело в этом? — прищурив зелёные глазки, спросила девушка. — Ты права, не только. Когда ты примешь в себя частицу божества, тогда я или мой отец станем в разы могущественнее и сможем приходить на землю не в одиночестве, а с тобой. Это будет ключом к безнаказанному влиянию на людей. Ритуал будет дозволением от великого Ра быть одинаково сильными и могущественными во всех мирах. Девушка ахнула, прикрыв рукой рот. — Я так не могу. ты же…вы же. людям придет конец… вы их убьете. — Нам незачем убивать тех, кто будет нас почитать. — парировал Бог. — А если не будут, откажутся? Ведь есть те, кто дань отдают другим… — Их не станет. люди или примкнут к почитанию единственного наисильнейшего Бога, или погибнут. Сердце сжалось лишь от мысли, что Амен погибнет от рук Анубиса, или, не дай Исфет случиться такому, от ее собственных. Ведь не знает девушка, как сможет в ней две личности сосуществовать. — Но Амен… Верховный Эпистат сказал, нельзя принимать вас и ваши правила… иначе хаос захлестнет всю землю. Так ведь и есть . — И что же ты хочешь сделать? — Он сказал, что есть кто-то ещё… но я не знаю, кто… кто ещё желает воспользоваться мною. — грустный взгляд упёрся в ноги. — Теперь то мы подошли к самому главному. — оскал, что должен был служить улыбкой лишь напугал ещё больше юную шезму. — Третий — это Осирис. После того, как его жена смогла спасти, он ищет бо́льшей власти, чтобы отомстить брату за содеянное. — О-осирис? Это он управляет Аменом? — Ну не совсем так. Но да, влияние он имеет. Если ты примешь того, кто вступился в борьбу за тебя, кому ты не обещана, тогда… Во время ритуала ты должна отдать всю свою кровь. Когда идёт что-то не по правилам, нужна бо́льшая жертва. Осирису нужна ты, потому что ты имеешь власть, хоть и косвенную, над его врагом. Так он сможет спутать его мысли и действия. — Но вся кровь…что со мной будет? Я умру и смогу возродиться? — Не совсем. Если пойдешь по условиям Осириса…тогда твоя истинная Ка покинет тело навсегда и отправится к Маат для суда. А тело займет неизменно Исида. Не будет сплетения души и частички божества. — Но… я не готова умирать вот так… он… — слезы скопились в уголках глаз и, переполнив их, стали стекать по щекам. Эва яростно начала стирать их и истерика от осознания всего накатила столь стремительно, что девушка совершенно забыла, кто перед ней стоит. — Он не сказал. не сказал ни слова… почему? Почему Амен не сказал, что ведёт меня на верную смерть? — бедное сердце снова сжалось болезненно. Нет, слишком много всего случилось сегодня. Этот глупый орган не выдержит и остановится сейчас. — Тебе не нужно об этом думать, Эва… Ты можешь принять … — Нет… не готова, не могу. Не хочу никого принимать. — закричала, задыхающаяся девушка. Вытянув руки вперёд и пятясь назад от Анубиса, юный черномаг споткнулась и, упав, расцарапала свои локти и спину о камни. Слезы снова начали щипать глаза. — Исфет, да сколько можно. — смахивая их с лица, кричала разъярённая девушка. — Вы! Все вы! Я не отдам свою душу никому, ясно? Никто не получит меня!!! Анубис делает шаг к ней, но девушка отползает назад, не смотря на боль от царапающих ноги, каменистых выступов. «Эва, Эва! Неферут, приди в себя» — послышался голос в ушах. — Дарующая жизнь, тебе пора… но помни, не доверяй Осирису и его приспешникам… Вокруг всё стало туманным, потом потемнело. Когда брюнетка открыла глаза, то увидела перед собой Амена, трясущего ее за плечи. В глазах не было привычного холода и отстранённости. Они сменились волнением и … Ужасом? Пару раз проморгавшись, Эва осознала где и с кем сейчас находится и отпрыгнула назад, но тут же зашипела, почувствовав боль в локтях, спине и ногах. Они все были в царапинах и крови. Удивлённое лицо она повернула к Эпистату, думая, что это он ее ранил. Но после вспомнила о своем видении. Получается, все, что происходит там с ней, это же оставляет свой отпечаток и в реальной жизни. Хотя сейчас сложно было понять, где же настоящая реальность… Увидев, что девушка пришла в себя, Амен делает шаг навстречу, желая обнять ее, но та выставляет руку вперёд, согнувшись почти пополам и практически рычит: — Не подходи! Ты… ты… ненавижу. — голос ломается и надрывается. — Ты хочешь моей боли, моей смерти! — Нет, Кто сказал тебе эту глупость, Неферут? Я зашёл и увидел тебя, лежащую на полу, с кровоточащими ранами. — голос спокойный, даже слишком для подкатывающей новой порции истерики у стоящей напротив. — и зачем ты тут все разбросала? Негоже так с едой и водой, когда голодающих вокруг полно. — Ну так кормите и поите их, о великий Эпистат! — голова задрана кверху, в глазах только ярость и гнев. — Я так понимаю, это были снова видения? Тебя там кто-то обижал? И почему ты вся в крови? То, что происходит с тобой Там, это же ты чувствуешь и в реальности? — охотник продолжил расспрос, будто все в порядке. Эва молчит, смотрит с презрением. — Хочешь подольше оставаться в этом помещении — пожалуйста! Можешь молчать хоть до следующего лунного цикла! — в голосе сквозит раздражение, Амен начинает нервничать. — Ты прочла все свитки, что были в это сумке? Вижу, амулет нашла, уже хорошо. — Эпистат наклонился, чтобы собрать все папирусы в сумку. — Если не успела, нужно, чтобы сделала так, как я говорю. Это важно, я единственный, кому ты можешь доверять. — поднимается и тянет руку с сумкой к девушке. Вдруг, за спиной раздается оглушительный удар, поднимается пыль, будто песчаная буря, ничего вокруг не видно, только красные горящие глаза. Эва стоит, оторопев, когда понимает, что это Аш, и он же Сет… — Ну здравствуй, о великий охотник. — вся фраза пропитана издёвкой и сарказмом. Он приближается, отвлекая Эпистата на себя и отрезая Эвтиду от него. — Ну же, шезму, долго мне ещё ждать? Беги! Эва выходит из ступора, хватает упавшую из рук Амена сумку и выбегает из темницы, крепко сжимая в руках амулет. Мысли, что там сделает Сет с мужчиной, что украл и растоптал ее сердце старается гнать прочь и бежит… бежит. На краю поселения Эвтиду видит Осирис и проклинает великого РА, за то, что не может явиться перед ней и остановить. Девушка падает на колени и начинает рыдать. Это промедление стоит ей свободы. Обернувшись, она видит, как к ней бежит Эпистат. Брюнетка в ужасе падает на свою попу и начинает отползать назад. Крупинки песка забиваются в свежие раны и причиняют режущую боль. Но эти ощущения не сравнятся с тем ужасом, с которым она смотрит на Амена. — Что ты творишь, глупая девчонка? — нагнав ее, охотник хватает за локоть девушку, поднимая ее. После, перехватывает двумя руками за плечи, трясёт. — Я спрашиваю тебя, что ты творишь?! — краем глаза он улавливает вспышку света справа, поворачивает голову, слегка наклонив ее вперёд. Видит неодобрительное лицо божества и делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. После, ведёт за руку непокорную в сторону храма для разговора. Всю дорогу Эвтида молчит и идёт покорно, но зайдя в храм. Ее снова начинает бить дрожь: — Отпусти, не хочу, не буду! Не согласна я быть сосудом для Исиды, даже не уговаривай! — кричит и вырывается из рук верховного охотника, истерика набирает новые обороты. — Да замолчи ты! — грозно рявкнул в ответ и толкнул вперёд, да не рассчитал силы, Эва споткнулась и упала. На шум прибежал Тизиан и застал довольно нелицеприятную картину: хрупкая девушка на полу, вся в царапинах, с запёкшейся кровью, трясется плачет и нависший над ней грозный Эпистат… Любой другой, на месте Тизиана стал бы жалеть девушку и проклинать чертова бессердечного Амена… но ни его друг. Лишь он знал, что на самом деле «великий и ужасный» командир так проникся к этой девчушке, что рискуя своей жизнью начал вести двойную игру. Но можно ли играть с Богами, даже не с одним? Как выйти победителем в игре, где заранее тебе сдали совсем плохие фишки… что ж, он решил попробовать, не ожидая, что все покатится в Дуат из-за этой несносной непокорной, которая, ко всему прочему, его сейчас считает злейшим врагом…