Ритмичные движения, резкие толчки

− Я уже всё сказал! - послышался ответ из коридора. Глаза стали неприятно печь, чувствуя подступающие слёзы. − Зачем ты так со мной... - тихо произнесла Алёна, обращаясь в пустоту прокуренного коридора. Она тихо поднялась с кровати, на которой только что лежал и истекал кровью Кащей. Девочка бережно вытирала её чистым полотенцем. Осторожно ступая по полу, она устало последовала за мужчиной, по детски ведя пальчиком по ободранным стенам, опустив голову. На мягкой подушечке детского пальчика осталась вязкая пыль, что была здесь повсюду. Оперевшись о стену рядом с приоткрытой дверью в ванную, девочка говорила, что-то дрожащими губками, обращаясь к кудрявому, который чем-то шурудел за дверью. − Пожалуйста не бросай меня... Я знаю, что я глупая и наивная девочка, но я не могу без тебя! Я всё понимаю, знаю, что ты не хочешь принести мне вреда, но может всё обойдётся... - девочка медленно сползала по стене, пачкая школьно платье, кое-где запачканное запёкшейся кровью. Тонкие ручки обхватили светлую головку, которая в свою очередь склонилась к каленям, утыкаясь в них лбом. − Я с тобой на всё готова, понимаешь!? - вскинула она лицо. Белые волосы каскадом осыпались на девичьи плечи, красиво обрамляя лицо. Но в ответ ничего, лишь тишина... − Ты вообще меня слушаешь!? - истерично вопросила Алёна. Она вскинулась с места и резко распахнула дверь. То, что она увидила, повергло её в тихий ужас, перерастающий в громкий крик... Прикрыв рот руками, чтобы приглушить вопль, так и вырывающийся из груди, девочка смотрела на Кащея, что сидел на холодном полу. Его рука, изрисованная чёрными арнаментами, прижимала ко второй стеклянный шприц, осторожно вводя иглу под кожу. Введя мутную жидкость в распухшую вену, мужчина расплылся в улыбке и осторожно положил инструмент на плиточный пол. Его глаза, мутные и чёрные, заметили в дверном проеме ошарашенное существо, что с ужасом смотрело на всю эту картину. − Да Алёнушка, теперь ты знаешь обо мне всё... - медленно проговорил он, облакачиваясь на чугунную ванну. Его голова запрокинулась, продолжая посмеиваться над собственной жалкостью, а потемневшие глаза закатились, то ли от удовольствия, то ли от пронизывающей боли во всём теле. Девочка попятилась назад, чувствуя, как слёзы градом катятся по щекам, размывая изображение в очках. Эта отвратительная и пугающая картина навсегда отпечатается в её создании, иногда всплывая в ночных кошмарах... Страшная, тупая и окровавленная игла лежащая на полу рядом с ним, отпугивала её лучше любого монстра из ужасов... Спотыкаясь и падая, до смерти перепуганная блондинка ринулась к выходу, подальше от всей этой мерзости и отчаяния. В её светлой голове не могло уложиться то, что её любимый Кащей наркоман... Резкая боль подвернувшейся ноги пронзила левую ногу, которая в спешке неосторожно ступила на бетонную ступеньку. Но не смотря на неё девочка продолжила бег, будто бы её преследовала погоня... *** С того ужасного дня прошла ровно неделя. Всю семидневку Алёна была словно овощ, она не выражала никаких эмоций, ей вдруг стало всё равно и на друзей и на близких, на оценки, да и в общем-то на жизнь... Дома ей часто устраивали скандалы по поводу её резко переменившегося взгляда на жизнь, из за чего девочка стала ещё замкнутей и несчастней. После школы она закрывалась в своей комнатушке, и свернувшись калачиком на кровати горько плакала в обнимку с котёнком, который был очень умным и понимал, что без его поддержки хозяйке будет ещё хуже... Она заметно похудела и осунулась, часто просто отказываясь от еды и питья даже в школьной столовой. Так же Алёна стала частой гостьей крыши этого пятиэтажного здания. Обычно она уходила туда, спасаясь от нравоучений и упрёков своих старших, когда в очередной раз приносила в своём дневнике сгорбленный неуд... Всё своё время девочка проводила в молчании, общаясь только сама с собой в помутневших мыслях. Она постоянно корила себя за то, что не помогла ему тогда, а просто убежала как трусишка, поджав свой куцый заячий хвост... Но что она могла поделать с ним, ведь в школе им не объясняли и не рассказывали, как оказать первую помощь принявшему дозу наркоману, ведь в Советском Союзе нет таких, здесь живут только образованные и благородные люди... На все увещевания Марины забыть его, и не портить себе жизнь, девочка ничего не отвечала. Ведь подруга была не в курсе всех тех ужасов, которые пришлось ей пережить... Блондинка не стала нагружать одноклассницу своими проблемами и переживаниями, решая нести весь этот тяжкий груз на своих хрупких плечах, пригибаясь всё ближе и ближе к земле... В течение этой недели Алёна наблюдала в школе большое отсутствие особей мужского пола, будто их сгребли и всем скопом выперли из школы, вместе с ними девочка не наблюдала и Андрея, должно быть он погрузился с головой во все эти пацанские дела... На одной из перемен, голубые и печальные глазки ненароком заприметили знакомого парнишку по имени Марат, он был таким же грустным и поникшим как и она. Он сидел в столовой за самым дальним столиком возле окошка, перемешивая ложкой содержимое тарелки, на которое он смотрел без какой либо нотки аппетита. Алёна раньше часто видила его вместе с девчонкой из восьмого класса. Они частенько проводили время вместе, смеясь и переговариваясь возле резной лестницы. Но сейчас он был в полном одиночестве, словно мраморный и холодный памятник, стоящий посреди площади. Блондинка как и он была одна, Марина больше не ходила с ней, ведь подруга обиделась, якобы из за её переменившегося весёлого характера Алёны на характер волка одиночки. Черновласая предпочла общество других одноклассниц, в связи с внезапной пропажей её кавалера, от которого было ни слуху ни духу... − Привет, можно я присяду?... - робко спросила девочка у парнишки, подойдя к его столику. Мальчик недовольно взглянул на неё, но всё же присесть позволил коротким жестом кивка головы. − Я Алёна, может быть помнишь, мы виделись возле подъезда, где Кащей живёт... - попыталась она начать разговор. − Как же такое забыть, помню конечно. Когда тебя Турбо к нему на хату отводил... - при имени «Турбо» парень поморщился и нервно сглотнул. Мальчик стал нервно жевать перловую кашу, что намертво присохла ко дну тарелки. Казалось вот ты её перевернёшь вверх дном, а каша там и останется густым киселем, прилипая к фарфору. − Ты что то хотела? - произнес парень, еле прожевав тягучую массу, чувствуя на себе грустный взгляд голубых глаз. Чесно говоря, девочка не поняла зачем сделала это, взяла да и подсела к нему, может быть его угрюмый и печальный вид привлек её, и ей захотелось его как-то поддержать, зная по себе, что в подобном настроении чужая поддержка необходима. − Я я не знаю... просто смотрю ты такой печальный сидишь, а вдруг у тебя что-то случилось... - послышался ответ из девичьих уст. − Нормально всё со мной, с чего ты взяла вообще!? - раздраженно ответил Марат, отпивая компот из стакана. Вдруг он повернулся к окну, избегая сочувствующего взгляда девушки. Алёна ахнула, узрев пакромсанное ребячье ухо, заклеенное жалким кусочком то ли бинта, то ли пластыря. Парень заметил её реакцию и ему стало тошно. Он резко встал, хватая цепкими пальцами тарелку с кашей, и хотел уж было удалиться, тяготясь девичьим обществом, но блондинка остановила его: − Постой! Можно задать тебе один единственный вопрос? Мальчик вздохнул, но понимая, что от нее никак не отвертеться вздохнул и ответил: − Слушаю... Алёна собрала всю волю в кулак и робко спросила: − Ты не знаешь как там Кащей? −Я то откуда знаю, я ему не сторож! - отмахнулся от неё парень, удаляясь в подсобное помещение, куда пообедавшие школьники относили посуду. Алёна печально смотрела ему вслед, уже сожалея о своём вопросе и о том, что потревожила этого покалеченного группировщика... *** Уроки кончились, а это значит, что Алёне вновь придётся возращаться домой, где её ждут толко упрёки и непонимание. Сегодня на её незначительное удивление, ни один из учителей не вызывал её к доске и не стал опрашивать. Должно быть им было довольно пару раз молчаливых ответов девочки, идущей на золотую медаль... Марина с приторным хихиканьем вышла из класса одной из первых, быстро пройдя мимо Алёны со своего нового места обучения - последней парты крайнего левого ряда. Она шла, держась руками с девочкой, которую будучи в дружбе с Аленой, искренне презирала, радуясь любым её неудачам и огарчаясь её незначительным победам. − Ой, расселась тут! - якобы случайно бывшая подруга задела рукой Алёну, проходя мимо её парты, где она сидела в смиренном одиночестве. Голубые глазки грустно посмотрели однокласснице вслед, искренне жалея Максима... − Васнецова! Вот тебе ключи, как продежуришь не забудь кабинет закрыть! - сделала учительница грубое замечание, громко швырнув ключи на деревянный учительский стол... Холодная вода из под крана горячо обжигала нежную кожу, пока руки отчаянно пытались намочить тряпку в ведре. Так как туалет находился на первом этаже, девочке придётся нести полное ведро воды на третий этаж, ведь кабинет математики законно отрабатывал свое звание, царицы наук... Железная ручка больно впивалась в мокрую ладонь, так и норовя выскользнуть из рук. Алёна переводя дух и собираясь с силой, стояла перед лестницей, ведущей на верх. Девочка глубоко вздохнула и нагнулась за ведром, ощущая всю его тяжесть. Вдруг она почувствовала сопротивление, будто бы ведро совсем не хотело исполнять свое предназначение. Чувствуя как ручка стала ускользать из руки, девочка резко обернулась. − Давай помогу... - перед ней стоял Марат, держа их классное ведро в руках. Девочка немного опешила, глядя как маленькие капельки воды остаются, следуя за поднимающимся жестяным ведром в чужих руках. Блондинка что-то протароторила и побежала вслед за парнем. − Нне стоит... я сама... - протестовала она неуверенно. Но парень не смотря на неё и не слыша её протеста, всё равно неуклонно тащил ведро по лестнице. Стук железа о пол, сопровождаемый всплеском воды, эхом разошёлся по всем коридорам школы. − Сспасибо... - произнесла девочка, после двух секундного оглушения. − Да не за что! - улыбнулся ей парень, пытаясь скрыть улыбку. − Ты это просто меня за то что в столовке было, настроение последнее время не очень. - добавил он, ковыряя пол носочком. − Да нничего бывает... - ответила Алёна, ненароком вспоминая инцидент в столовой. Она взяла швабру и нацепила на неё тряпку со словами. − А мне вот Кащей говорил, что пацаны не извиняются, или тут особый случай. С лица парня в миг сошла вся радость, брови его сдвинулись и он горестно вздохнул. − Как тебе сказать то, не пацан я больше... - поправил он расстегнутую рубашку. Алена встала как вкопанная вместе со шваброй, глядя на переменившегося паренька. − Отшили меня, помазком назвали и выгнали... − Ппрости я не знала... - искренне произнесла девочка, опираясь на деревянную палку. Мальчик стоял прямо, глядя в окно, и казалось на его глазах вот вот навернуться слезы. − Но за что они тебя так? - не надеясь услышать ответ, тихо вопросила девочка. − Я же сказал, что памазком назвали! - громко сказал парень, а потом вздохнув, тише добавил: − Помазок это тот, кто с не чистой трётся... Так и начался его рассказ... И пока Алёна мыла линолиум, Марат поведал ей свою историю, о том, что случилось с его возлюбленной, а потом и с ним, как его отшили, и как с его помощью почти весь Универсам забрали в ментовку, как он отомстил за свою девушку и стал пионером ради мести, и в конце концов о смерти старшего брата... Блондинка внимательно слушала рассказ, понимая его чувства, и ужасаясь этой истории. Мальчик рассказывал и рассказывал, ему было так хорошо высказаться пусть даже едва знакомому человеку, который не будет презирать его, глядя на сверкающие слёзы. Ему так не хватало понимания и немой поддержки, ведь дома всем было не до него. Отец и мать итак были в печали, куда ж им выслушивать сына, который в их глазах был уже взрослым и самостоятельным, пусть ему было всего-то 15 лет... − Спасибо что выслушала, не знаю что на меня нашло... - оправдывался парень, стоя перед Алёной на крыльце школы. − Всё хорошо, я прекрасно тебя понимаю, но ты не отчаивайся, все ещё будет впереди, нужно только перетерпеть все удары этой жестокой судьбы... - утешающе говорила голубоглазая, глядя в карие глаза напротив. Что-то в них изменилось, они стали чище и ярче, будто вся боль и горечь укрывающаяся в них, постепенно исчезла... − Уболтал я тебя совсем, вон темно уже, может тебя домой провести? - спросил полный благодарности мальчик в синей куртке. − Нет нет, всё хорошо, я могу сама дойти! - улыбнулась ему девочка, после чего они распрощались... *** И снова эта темнота, пугающая пустынная улица, тусклый свет фонарей и хрустящий по ногами снег - всё это стало каким-то привычным и даже родным, для укутанной девичьей фигурки, направляющейся домой. Она шла и думала о Марате, сопоставляя его горе со своим, и понимая, что все эти её переживания по сравнению с его, просто пустое место, но от этого становилось не легче... «Из Марата может выйти хороший друг, если познакомиться с ним поближе...» - думала девочка, как вдруг её спину внезапно осветил яркий свет фар. Девичья тень растянулась, и шла впереди неё. Девушку пробил озноб, этот яркий и режущий глаз свет напомнил ей то неприятное событие, которое произошло посреди малознакомого города и бог знает чем кончилось, если бы не Кащей... Вот и сейчас страх начал окутывать девочку, впиваясь острыми когтями в юное тельце. Блондинка ускорила шаг, прижимаясь ближе к краю дороги, отчаянно убеждая себя в том, что два снаряда в одну воронку не падают... Но судьба была явно не на её стороне... − Эй красавица не хочешь прокатится?.. - послышался из отваренного водительского окошка незнакомый мужской голос. Светлая головка медленно повернулась и... Боже мой, та же зелёная машина, та же кепка на голове, только вот ухмылка и ехидные глаза не те... − Ну садись, покатаемся! Конфетами тебя угощу! - сделал водитель что-то вроде умоляющей гримасы, а потом громко и хрипло расхохотался. (Бля ребят, я изначально хотела чтобы тут был Колик, но я вдруг вспомнила что Марат то его загасил...) − Нет спасибо... - отрезала девочка как можно более увереннее и чётче, но на выходе получилось что то похожее на сдавленный писк котенка. Девочка перешла на бег, и пыталась как можно быстрее скрыться в переулке, но не тут то было... За спиной раздался хлопок двери, и послышались быстрые шаги. Пульс участился, а дыхание прыгало словно бешенное. Слыша за спиной недовольные крики в свой адрес, девочка бежала не разбирая дороги, пытаясь спастись от преследования. Сейчас её жизнь висела на волоске, и надеяться на кого-то кроме себя было безсмысленно... Но вот в расплывчатом изображении запотевшие очков мелькнула знакомая вывеска. Алена ринулась к столовой, не замечая даже, что свет в ней не горит, так сильно была она перепуганна. Отчаянно подергав недавно закрытую дверь, девочка прижалась к стене, немного переводя дух. «Что же делать!?» - задыхаясь думала она. Но вдруг образ знакомой площадки напомнил ей о нём*, только он может помочь ей, больше ни кто... *** − Ну так вот, я ему и говорю: «Катись ты на все четыре стороны, у меня есть молодой человек!» - доносилось из маленькой и затхлой кухоньки. Это Людмила красочно рассказывала о своих похождениях на рынок, и о том как к ней приставали незнакомые парни в целях познакомиться. − Угу... - безучастно проговорил Кащей, так чтобы не показать своего равнодушия к истории, которую он совершенно не слушал. В его руках мялся лист бумаги, а карие глаза задумчиво вглядывались в него, изучая очертания собственного портрета, нарисованного её рукой.  Кудрявая голова пропитая и прокуренная, ни как не могла выпустить из головы её чудесные образ, а то нечто, что сейчас сидело перед ним было совершенно ему не интересно и противно. «Вот бы увидеть её хоть одним глазком...» - взмолился он, складывая листочек в четыре раза и прячя его за пазуху во внутренний карман, поближе к еде бьющемуся сердцу... Как вдруг в дверь постучали, причём как то отчаянно и дико. − Кого там еще черт принёс!? - возмутился старший, недовольный тем, что этот назойливый стук вытянул его из собственных мыслей, мыслей о ней... Он махнул головой, как бы приказывая девушке, пойти и посмотреть кто там. Брюнетка недовольно слезла с табуретки, туша сигарету о блюдце, и направилась в прихожую как и можно более вальяжной походкой. Девичья ручка с крашенными ноготочками отварила дверь, с недовольным восклицанием: − Кто таам!? Перед ней стояла перепуганная Алёна, смотря на неё глазами полными ужаса и отчаяния. − Ты чё припёрлась!? - глядя на девчонку, сказала Людмила, высовываясь из за обшарпанной двери. − Ммможно я ввойду...? - тихонечко пролепетала девочка, оглядываясь на лесничную клетку, будто боясь чего-то или кого-то... Алёна подалась вперёд, как бы пытаясь протиснуться между девушкой и дверным косяком. − Нет нельзя! - с этими словами брюнетка грубо оттолкнула её. После Люда вышла из двери и опёрлась на неё. − Пропустите пожалуйста... - умоляюще глядя в карие глаза, просила девочка. Алёна попыталась схватиться за ручку и протиснуться в дверь, но резкий удар по тонкой ручке, остановил её. − Куда лезешь!? - процедила сквозь зубы старшая. Тут из квартиры послышался хриплый голос: − Что там такое!? − Нничего любимый, всё хорошо! - крикнула девушка в дверную щель, а после закрыла дверь своей статной фигурой. На Алёну было жалко смотреть, растрёпанные волосы, румяное лицо, покрывающееся буграми от безжалостного мороза, голубые глаза, казалось, вот вот заплачут, калени дрожали, впрочем как и обветрившиеся губы. − Ппожалуйста... - слетело с дрожащих уст. Девочка не выдержала и ринулась к двери, громко крича: − Никита, Никитааа помоги мне, пожалуйста... Взбещённая Людмила мигом отшвырнула девочку от двери, старшась того, что мужчина всё услышит. Стоя над содрагающимся телом, девушка присела рядом с ним на корточки. Она смотрела на Алёну, взглядом полным безжалостноси и надменства. Девушка запустила руку в белые волосы, и вцепившись в них ногтями, притянула девичью голову ближе к своим устам. − Забудь сюда дорогу! Он только мой, поняла меня!? Только мой! - ядовитым шёпотом говорила она в маленькую розовую ушную раковину. Разжав хватку девушка отстранилась, с её лица не сходила садисткая ухмылка, глядя на всхлипывающее тельце. Алёна недолго пролежала на холодном бетонном полу, понимая, что единственная возможность спастись от того мужчины, рыскавшего по двору, следуя по её следу, разбилась вдребезги, как её когда-то разбившееся сердце... Приподнявшись девочка, уселась на холодную ступень, безучастно глядя в пол. По румяным щекам стекали горючие слезы, а в душе все трещало и рушилось. Поднявшись на ватные ноги, она поплелась вниз по лестнице, крепко держась за перила, чтобы не сорваться и не прокатиться, словно камень с вершины горы в зияющую пропасть. Спустившись вниз, она потянулась к ручке от входной двери, чтобы поскорее покинуть это гнилое и пропахшие никотином место. Но дверь потянули с другой стороны, и перед ней предстал не знакомый парень. Своими мутными глазами девочка посмотрела на него, но в её потрескавшейся сознании ничего не ёкнуло и она не узнала его. Вот только он узнал её, ту самую заступницу животных, из за которой его по жёсткому отшишили, так что еще ещё неделю не мог выходить из дома... Его лицо перекосило зверская ухмылка, видимо он давно жаждал этой встречи... *** − Так кто там был? - отстраняясь от жаркого поцелуя, спросил Кащей. Он уже минут пятнадцать не мог вытянуть из Люды ни слова, а она не кололась как партизан. Они лежали в обнимку на смятой кровати, глядя в потолок. Оба уже клонились в сон, ведь жгучая смесь водки и коньяка в их желудках неоспоримо делала свою работу, заставляя ум мутнеть, а глаза слипаться. − Так все, же кто там был!? - не унимался мужчина, глядя в карие глаз напротив. Люда закатила глаза и зевнула, потирая уставшие глаза, той самой рукой, которая недавно больно вцепилась в чужие волосы. − Да эта твоя, малолетка... − Что!? - подпрыгнул с места мужчина. − Не переживай она больше сюда не явиться... - улыбнулась девушка, но улыбка мигом сбежала с её накрашенного лица. Грозный взгляд карих глаз прожигал её на сквозь, да так, что она боялась пошевелиться. − Где она!? - кричал он, уже одеваясь, готовый бежать куда угодно. − Ннезнаю я, тут только что была. А ты куда подскочил!? - удивленно спросила она, глядя на светящегося мужчину, после чего тот ускользнул в прихожую, и старая дверь за ним громко хлопнула... *** − АЛЁНА!? - раздавался хриплый и отчаянный крик на весь тёмный двор. Кащей метался из стороны в сторону, ища хоть какую либо зацепку, говорящую о её недавнем присутствии. − Сука! - вырвалось оправданное ругательство из мужского чрева, вместе с клубами стынущего на морозе пара. Никита отчаянно смотрел по сторонам, вытирая холодный пот со лба. Его охватила паника, ему было нестерпимо страшно и больно, осознавать, что сейчас чувствует его Алёнка. Ведь она неспроста прибежала к нему домой, что-то же сподвигло её это сделать, наверняка что-то нехорошее и требующее жесткой мужской руки. − АЛЁНУШКААА! - не унимался он, сбивчиво дыша. Тёмные тучи заволокли небо, погода срывалась на мокрый снег, а ветер словно бродячий волк выл, пронизывая мужское тело до костей. Вдруг притупленный слух мужчины, различил среди ночного шума жалобные всхлипывания похожие на мольбы о помощи, и чью-то брань. Он прислушался и правда услышал чью-то ругань, исходившую из тёмной арки чужого двора. Кащей ринулся туда, сквозь резкие порывы ветра и тормозящий его рыхлый снег. Стоны и плачь стали различаться чётче, и вот он предстал перед страшной картиной: Маленькое тельце почти раздетое и окровавленное, валялось на асфальте, взывая о помощи и содрогаясь от рыданий и жгучего холода. Рядом с ней стоял то-ли мужчина, то-ли парень, гнустно ухмыляясь и застёгивая ремень на штанах. Кащея захлестнули ужасающие чувства, пре виде плачущей девушки, он резко метнулся в сторону обидчика и со спины налетел на него. Повалив фигуру на землю, кудрявый бешенно глядя на урода. Перевернул его лицом к себе, он тут же узнал, знакомые черты лица и воскликнул: − Борщ!? − Да, когда-то у меня была такая кликуха! - ответил ему лежащий на полу, ухмыляясь неожиданной встрече. Ярость и гнев захлестнули Никиту, в то время как его руки стали нещадно месить тело внизу. Тяжёлая рука окрашивалась в алый цвет, нанося удар за ударом, удар за ударом, казалось, что лицо бывшего группировщика превратилось в кровавое месиво, в котором еле различались глазные вмятины. В глазах было помутнение, мужчина долго не мог остановиться, осознавая к каким последствиям это может привести, но ему было плевать. Кащея остановила лишь боль в руках, измазанных кровью, то-ли своей, то-ли жалкого мальчишки. Утерев слёзы, что лились из глаз, парень встал с парнишки и перевёл свой взор немного левее... Маленькое бледное и в тоже время синюшное тельце, скукужевшееся и израненное спиной прижималось к кирпичной стене. Русые локаны скрывали девичье лицо, что лежало оперевшись щекой о мокрый асфальт. Пальчики неумолимо дрожали, на запястьях были синяки и ссадины, говорившие о том, как её волокли сюда. Рядом с девичьим лицом валялись разбитые очки, сверкая острыми осколками, которые так и наровили вонзиться в нежную кожу... Но самое страшное было внизу, под длинной белой футболкой, что еле еле прекрывала оголённые ноги, по которым текли струйки крови, говорившие о том как жестоко над ней надругались... Девочка плакала, не видя ничего происходящего, и не слыша, что творилось буквально в двух метрах от неё... − Подонок! - плюнул в сторону лежащего тела Кащей, горестно оглядывая крохотное существо. Не в силах больше сдерживать себя, он упал перед ней на колени, громко крича и завывая, словно дикий зверь, скуля и выдёргивая смольные волосы из кудрявой головы. «Не уберёг!» - вторилось в его голове, все снова и снова, до тошноты, до боли во всём теле. Он не мог смотреть на любимую им девушку, не мог смотреть на её страдания, не мог простить себя за это. Но вдруг тоненький голосок, словно весенняя капель огласил его мутнеющий разум. Маленькая ладошка коснулась его плеча и утешающе погладила его, глядя на то, как мужчина плачет... Парень подскочил на ноги, глядя сверху вниз на ожившую девочку, что отчаянно пыталась выдавить улыбку из разбитых и кровоточивших уст. − Ты всё таки пришёл... - послышалось снизу, в то время как давно выцветшие от слёз бледно голубые глаза смотрели на мужчину. − Я так звала тебя, и ты пришёл... Алена мало что видела в этой тьме, тем более без подаренных Кащеем очков, но чётко чувствовала, его любовь. − Да я пришёл! Я заберу тебя отсюда, увезу далеко далеко, где нет ни убийц, ни воров, а живут только добрые люди, и мы будем жить только вдвоём, только ты и я... - уже стоя на коленях перед девочкой, говорил старший, держа в своих окровавленных ладонях девичье лицо. − Правда? - улыбнулась Алёна, глядя полными счастья и надежды глазами прямо в душу мужчины. − Правда! - с этими словами он прижал ее к себе, нежно припадая к истерзанным устам. Нежный поцелуй их изголодавшихся друг по другу уст, слил их воедино, вся боль и душевная и физическая ушла на задний план, оставляя их души наедине друг с другом... Вдруг острая боль пронзила мужское тело, проникая глубоко глубоко... Парень скривился больно прикусывая чужую губу и медленно отстранился, не переставая влюбленно смотреть в полные ужаса заплаканные и опухшие глаза. За его спиной стояла Люда, держа в руке окровавленный нож, надменно глядя на растекающееся красное пятно по кожанной куртке. Кудрявый не издал ни звука, а лишь подмигнул излюбленному существу, после чего жизнь в его глазах померкла. Его измученные глаза медленно закрылись, выдавливая слезинку из карих глаз, подобную драгоценной жемчужине, таящейся в самой пучине глубокого океана. В девичьих глазах его тело медленно опустилось на пол, словно в замедленной съёмке одного из глупых голивудских фильмов... Алёна смотрела на него, оглушая саму себя своим же громким воплем, после чего, и сама почувствовала как сознание покидает её... Три тела лежали на промёрзлом асфальте, окрашивая его алой кровью, что стыла на холодном ветру, становясь чёрной и безжизненной. И лишь одна фигура возвышалась над всем этим, горестно глядя на безжизненную фигуру поодаль. Людмила смахнула скупую слезу со щеки и произнесла: − Ну вот и все братец, ты отомщён, как ты и хотел... Мрачная фигура не спеша вышла из тёмной и зловещей арки, оставляя в её темноте стыть трём человеческим телам, хотя в одном из них, самом маленьком и истощённом ещё теплилась жизнь, словно огонёк свечи, медленно но верно угашаемая бесчеловечным холодом... « Ну вот и всё Алёнушка...» - прозвучал в глубине души тихий голос, прежде чем разбитое сердце перестало биться навсегда...