How can I say this without breaking? How can I say this without taking over? How can I put it down into words When it's almost too much for my soul alone? I loved and I loved and I lost you, I loved and I loved and I lost you, I loved and I loved and I lost you, And it hurts like hell... Yeah it hurts like hell...
Замученный тренировкой Феликс без сил свалился прямо на пол. Руки и ноги были широко раскинуты в стороны, грудь часто вздымалась, подчиняясь бешеному ритму сердцебиения. Насквозь мокрая от пота одежда неприятно липла к телу, а усталые глаза непроизвольно закатились. "Hey, baby... Напиши хоть что-нибудь." - Пожалуй, на сегодня всё, ребят. Отличная работа! - похвалил всех Бан Чан, промакивая лицо полотенцем. "Ответь, пожалуйста. Я волнуюсь о тебе." Одобрительный гул заполнил тренировочный зал. Парни, понемногу приходя в себя, с красными мокрыми лицами собирали свои вещи. Постепенно помещение пустело. - Хэй, Ликс? Лениво приоткрыв один глаз, Феликс тут же снова закрыл его и отрицательно помотал головой. - Хочу полежать так еще немного. Ты иди. Бан Чан пожал плечами, опустил протянутую руку помощи и, пару раз оглянувшись с тенью лёгкой печали и молчаливого понимания, тоже ушёл. Прохладный поток воздуха из кондиционера, под которым разлегся блондин, приятно овевал разгоряченную кожу. Дыхание приходило в норму, и в сознании проскользнула мысль - завтра выходной, первый за почти месяц изнурительной подготовки к Kingdom. Несмотря на сильную усталость, граничащую с нервным срывом в связи с последними событиями, Феликс не чувствовал радости благодаря появившейся возможности проспать сутки напролёт. Время близилось к полуночи, группа тренировалась с девяти утра с перерывами на обед и короткий отдых, и так - не первую неделю, а сна не было ни в одном из подёрнутых сеткой лопнувших сосудов глаз. "Позвони мне" В голове назойливыми комарами жужжали мысли о том, кто ждал этого конкурса больше всех, кто упорнее и дольше других готовился, вновь и вновь прогоняя заученные до автоматизма танцевальные связки, кто усердно тренировал мимику перед зеркалом и радовался предстоящим съёмкам, как в первый раз. Кто в пять утра, когда все мемберы видели уже десятый сон, еще находился в танцевальном зале и часто засыпал, полностью вымотанный, на черном кожаном диване. И спал бы до подъёма, замерзая под кондиционером, который забывал выключить, если бы не Феликс. Который заботливо накрывал продрогшего парня принесённым одеялом, клал его голову себе на колени и перебирал мягко черные волосы, пока сам не забывался сном. Резко прозвучавший в тишине просторного зала звук входящего вызова заставил погружённого в невесёлые мысли Феликса испуганно вздрогнуть. Недовольно цокнув, он сделал глубокий вдох, рывком поднялся и подошёл к телефону. Новый вдох застрял в груди, когда парень увидел высветившееся на экране имя. Руки немного задрожали от волнения, Феликс поспешил схватить телефон и принять звонок. - Алло? - Доброй ночи, Феликс... - обычно всегда приветливый и жизнерадостный, голос в трубке звучал нервно и надломленно, совсем не так, как привык его слышать парень. - Прошу прощения за такой поздний звонок... - Всё в порядке, госпожа Сон. Вы не побеспокоили. Как ваши дела? Как... он? - Феликс тоже начал нервничать. "Пожалуйста, пожалуйста, только бы с ним ничего не случилось!" Обычно Сон Мунбёль звонила, чтобы лично поздравить с праздниками, релизами альбомов, вручением наград и по другим приятным поводам. Она очень любила группу и гордилась её успехами, поддерживала хорошие отношения со всеми участниками и в особенности трепетно относилась к Феликсу - самому близкому человеку своего единственного сына. Феликс некоторое время прислушивался к судорожным вдохам по ту сторону телефонной линии. Женщина будто изо всех сил пыталась взять себя в руки и не разрыдаться. Получалось у неё неважно, но всё-таки госпожа Сон смогла сказать: - Феликс, Хёнджинни, он... Я не могу... Мне очень неловко просить тебя, но... Не мог бы ты, пожалуйста... Пожалуйста, заехать к нам домой? Может, не сейчас, может, завтра или как-нибудь на неделе... - женщина тихонько всхлипнула и продолжила со слезами и нотами оправдания в голосе: - Понимаю, вы очень-очень заняты, как всегда, и особенно сейчас... Этот конкурс и всё остальное... Но я, я просто уже не знаю, что мне делать... Мой бедный Хёнджинни... - голос прервался горькими рыданиями разбитой горем матери, отчего Феликс почувствовал, что его и без того расшатанные нервы натянулись до предела - он присел на корточки и низко опустил голову, сжав телефон до побелевших костяшек пальцев. - Госпожа Сон, я буду через час.***
- Эй, Ликс! Ты время вообще видел?! - недовольно воскликнул Бан Чан, снимая мониторные наушники и с недоумением глядя на припёршегося посреди ночи в его комнату и почему-то по-уличному одетого Феликса с рюкзаком наперевес. - Кхм, да, извини... Я просто хотел спросить, ты случайно не видел акварельный набор? Ну, небольшой, примерно вот такой. - он попытался на пальцах показать размер, между тем нервно скользя взглядом по окружающей обстановке. - Мне кажется, я последний раз видел его где-то здесь... - Going somewhere? - сделав очевидный вывод, Чан свернул программу для написания музыки и развернулся на вращающемся кресле к Феликсу лицом, скрещивая руки на груди и сверля пытливым взглядом. - Чан, позвонила мама Хёнджина. Что-то случилось. Я должен ехать. Сейчас же. - Феликс слишком поздно понял, что спалился перед лидером, но отступать было некуда. Взгляд Бан Чана в ответ стал озабоченным: - Что-то конкретное сказала? Впрочем... - отгоняя беспокойство, Чан со вздохом провёл ладонью по лицу. - Феликс, - продолжил он, пытаясь призвать младшего к рассудку. - нам запретили с ним видеться. Я понимаю, ты переживаешь за него, как никто другой, прекрасно понимаю. Даже если не брать это в расчёт - сейчас полпервого ночи, и ты просто не можешь покинуть общежитие. Ладно я, но если кто-то ещё узнает... - А ты никому не говори. - крылья носа начинающего злиться Феликса угрожающе затрепетали. Он сжал руки в кулаки и твёрдо продолжил: - Просто отдай мне краски и я поеду. You know you can't stop me anyway. О, Чан в этом не сомневался. Весь вид хрупкого от природы Феликса излучал озлобленную решимость, в его глазах буквально можно было прочитать: "На хую вертел я ваши правила". Бан Чан не хотел становиться у него на пути - он отлично видел, что Феликс острее всех остальных воспринял отстранение Хёнджина от участия в группе, и мог только догадываться, каковó сейчас самому Хёнджину... В иных обстоятельствах, возможно, они бы даже поехали вместе, но не теперь. Хватит и одного нарушителя правил на сегодня. Кроме того, Бан Чан не хотел быть третьим лишним. В очередной раз тяжело вздохнув, он открыл верхний ящик стола и извлёк оттуда небольшой чехол с акварельными красками и кистями. Его глаза внезапно заволокла печаль, а в носу слегла защипало. - Вот, держи... - голос стал тише, когда Чан отвернулся и сгорбился, глядя куда-то в стену за монитором. - Он в последний раз рисовал в моей комнате. Нужен был закатный свет, а у него окна на восток... Это было как раз за несколько дней до... Я... Я забыл ему вернуть... Лидер с силой прижал ладони к глазам, проморгался и шмыгнул носом. Феликс и сам сглотнул подступивший к горлу комок, затем подошёл к Бан Чану и ободряюще сжал его плечо, прежде чем уйти, сказав напоследок: - Я передам от тебя привет и наилучшие пожелания. Сам он уже, казалось, выплакал все слёзы.***
Ровно в час ночи госпожа Сон бросилась на звук аккуратного дверного стука. - Феликс, дорогой! - прошептала она с вымученной улыбкой. - Входи скорее. Блондин снял обувь и переступил порог небольшой, но уютно обставленной квартиры в спокойных светлых тонах, уважительно поклонившись элегантной худой женщине. Она тепло улыбнулась молодому человеку и жестом пригласила пройти на кухню, попутно приложив палец к губам, давая знак не шуметь. Феликс был здесь не впервые. Хёнджин всегда приглашал его в гости - в отличие от австралийца, он имел возможность видеться с родителями хотя бы раз в несколько месяцев. Оставаться в полупустом общежитии во время редких выходных Феликсу никогда не нравилось, поэтому он с радостью посещал этот небольшой уютный дом. У Хёнджина была прекрасная любящая семья, и его родители, всегда тепло принимающие друга своего сына, в какой-то мере заменили Феликсу собственных, с которыми тот был разлучен на годы. Казалось бы, обычный визит в гости - вот только время неподходящее, да и атмосфера квартиры не располагала к приятным посиделкам. Контраст с прошлыми разами был слишком сильным - по заломленным рукам и покрасневшим глазам госпожи Сон, которая с последней их встречи будто постарела лет на пять, по приглушенному свету, по тишине дома складывалось ощущение давящего, холодного отчаяния. Будто недавно здесь кто-то умер, и семья еще не успела оправиться от скорби. Сердце Феликса непроизвольно сжалось в этой гнетущей обстановке, взгляд скользнул влево - там, в темноте длинного коридора, скрывалась дверь в комнату человека, к которому он так отчаянно спешил, словно боялся не успеть... Моргнув, парень встряхнулся и тихонько пошёл следом за госпожой Сон, стараясь ступать максимально бесшумно. - Господин Хван. - вновь вежливо склонил голову Феликс. Привлекательный мужчина средних лет кивнул и легонько улыбнулся в ответ, жестом приглашая присесть напротив. - Чай, кофе? Или, может, ты голоден, Феликс? Ох, прости, я совсем забыла, вы же не едите так поздно... - Мунбёль, милая, тише. Ещё разбудишь... - мягко осадил засуетившуюся жену Хван-старший. - Он спит? - шёпотом уточнил Феликс. - Я заходила к нему несколько минут назад. Вроде бы в этот раз не притворялся, действительно уснул... Впервые за долгое время. - так же шёпотом ответила мама Хёнджина, поставив перед Феликсом стакан сока и присаживаясь рядом с мужем. Тот с лёгкой улыбкой приобнял её за плечи, успокаивающе поглаживая. По мнению Феликса, эта пара всегда смотрелась очень гармонично и во многом напоминала ему его собственных родителей. Господин Хван, твёрдый и решительный, но в то же время любящий и заботливый, был высоким и привлекательным мужчиной, из тех, кого возраст только красит - ни морщинки в уголках глаз и рта, ни посеребренные сединой виски нисколько не делали его внешность хуже. Что касается госпожи Сон - та всегда была невероятно элегантной, интеллигентной и умной женщиной, её интересовало буквально всё в этом мире, начиная от моды и заканчивая обустройством мини-сада на балконе. И характером, и внешностью Хёнджин действительно сильно походил на мать. Феликс ощутил мурашки, глядя в глаза смотрящей на него с непонятной надеждой женщины. Точь-в-точь глаза Хёнджина. Таким глазам не отказывают. По крайней мере, у меня никогда не получалось... - Спасибо, что пришёл, дорогой. Мне до сих пор неловко, что я потревожила тебя так поздно... - она потянулась через стол и сжала его ладонь своей, немного сухой и теплой. - Мы с Киджином... Очень тебе благодарны. - Никаких проблем, госпожа Сон. - отозвался Феликс, чувствуя нарастающее напряжение от неизвестности. - Не могли бы вы, пожалуйста, объяснить мне, что с Хёнджином? Родители Хёнджина переглянулись. В их глазах плескалась такая боль, будто их сын действительно находился в каком-то непоправимом положении, из которого они не видели выхода. - Хёнджинни... С тех пор, как... - мать Хёнджина судорожно выдохнула и потянулась за бумажными салфетками, чтобы промокнуть выступившие слёзы. - В общем... Он приехал неделю назад, и с тех пор почти не ест... Я всё время забираю нетронутые тарелки... И делает вид, что спит... Глупенький, я ведь по дыханию знаю, когда он на самом деле спит, это же мой малыш, - вымученно усмехнулась она, прежде чем продолжить. - Он... Отказывается покидать свою комнату... Все время просто лежит на кровати... Даже на Кками почти не реагирует, хотя так его обожает! Я и отец, мы много раз пытались поговорить с ним, как-то растормошить... Но он... Феликс, дорогой, этот ужасный скандал действительно нанёс ему слишком тяжелый удар. Он ведь ещё совсем ребёнок! - не выдержав, госпожа Сон горько разрыдалась, закрыв лицо ладонями. - Наш сын, - глухим от печали голосом заговорил Хван-старший. - Постоянно говорил о тебе, каждый раз, когда приезжал домой, с тех самых пор, как вы подружились. - Никогда и ни о ком не говорил так много. - закивала госпожа Сон. - И сейчас... Сейчас ему очень нужна твоя помощь, дорогой. Я догадываюсь, что вам запретили с ним общаться, но можно же было позвонить, написать... - Это правда. - Феликс сглотнул ком в горле. - Запретили, но я все равно писал и звонил. Как я понял, он выключил телефон, потому что абонент постоянно недоступен, а сообщения он не читает. Феликс немного прокашлялся и попытался унять дрожь. Он и помыслить не мог, в каком ужасном состоянии сейчас Хёнджин. Последний раз они виделись чуть больше недели назад, когда он съезжал из общежития, и не будет преувеличением сказать, что Хёнджин в тот день был разбит к чертям, однако Феликс всё же надеялся, что пребывание дома, в кругу семьи, пойдёт ему на пользу. Если бы он только знал, что всё обернётся так... Что бы он сделал? Всё равно ничего нельзя было поделать во всём этом пиздеце. - Завтра у меня выходной. Если вы не против, я мог бы остаться с ним до завтрашнего вечера... - в глазах супружеской пары зажёгся огонёк надежды. Госпожа Сон энергично закивала и лучезарно улыбнулась сквозь слёзы такой знакомой Феликсу улыбкой. Точной копией улыбки Хёнджина, по которой он невыносимо тосковал. - Конечно, дорогой, оставайся! Хоть навсегда. - она тихонько рассмеялась и снова сжала руку Феликса. - Нам с отцом как раз завтра нужно уехать за город с утра, будем к ужину. Я оставлю вам что-нибудь покушать, Кками мы тоже заберём, так что выгуливать не надо. Сейчас подготовлю тебе сменную одежду... И где-то тут была новая зубная щётка... - она снова засуетилась и вскочила, заглядывая в холодильник и шкафы. - Спасибо, госпожа Сон, у меня всё с собой. - Феликс впервые за вечер улыбнулся. Всё-таки Хёнджин и вправду так похож на свою маму. - Тебе спасибо, дорогой. - женщина улыбнулась в ответ, но уже через мгновение немного поникла и заломила руки. - Феликс... Мы с отцом очень надеемся, что у тебя получится... Пожалуйста, помоги ему найти дорогу назад.***
Dreams fight with machines inside my head like adversaries. Come, wrestle me free, clean from the war! Your heart fits like a key into the lock on the wall, I turn it over, I turn it over, but I can't escape, I turn it over, I turn it over... I loved and I loved and I lost you, I loved and I loved and I lost you, I loved and I loved and I lost you, And it hurts like hell...
Небольшая комната была погружена в полумрак, только свет уличных фонарей робко просачивался сквозь неплотно задёрнутые шторы. Спёртый воздух давно не проветриваемого помещения словно был наэлектролизован тоской и отчаянием. С затрудненным дыханием, Феликс застыл на пороге, глядя на прижавшийся к стене, лежащий на кровати неподвижный клубок одеял. Как всё дошло до этого? Почему именно он?! Это несправедливо... Стараясь не потревожить спящего, Феликс тихонько прикрыл за собой дверь и на носочках подошёл к окну, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Затем осторожно присел на край кровати и уставился на одеяла, из-под которых торчало несколько спутанных локонов чёрных волос. Он потянулся и легонько погладил их пальцами. В груди защемило так, что не продохнуть - столько всего хотелось сделать, столько всего нужно было сказать и услышать... Феликс очень аккуратно приподнял одеяло, ровно настолько, чтобы увидеть трепещущие ресницы закрытых глаз. Хёнджин спал с нахмуренными бровями, даже во сне будучи не в состоянии окончательно расслабиться. Длинные черные волосы беспорядочно разметались на смятой простыне. Две подушки, видимо, были спрятаны под одеялом и покрывалом, которыми Хёнджин укрылся, будто коконом, свернувшись в позе эмбриона. Его дыхание было частым и неглубоким, тревожным, как и вся его защитная поза. - Hey, honey... - тихо прошептал Феликс, сглатывая слёзы. Ему было невыносимо больно видеть Хёнджина таким, и в то же время он был счастлив, что вообще находится здесь - он и не надеялся, что ему представится возможность так скоро встретиться с Хёнджином после их разлуки. Особенно учитывая обстоятельства их последней встречи... И хотя прошло чуть больше недели, по ощущениям эти мучительные дни растянулись на год. Феликс снял тапочки и, стараясь не разбудить, плавно взобрался на кровать и устроился на боку, касаясь грудью затылка Хёнджина. Так он мог видеть половину лица спящего. Феликс полежал несколько минут, любуясь спящим Хёнджином, затем поднял руку и ласково погладил его плечо через одеяло. Весна еще не вступила в свои права, и морозный воздух проник в расправившиеся лёгкие глубоко вдохнувшего Хёнджина. - Ликси, выключи кондиционер... - послышался недовольный сонный голос из-под одеяла. Феликс чуть опустил голову, прислушиваясь. Хёнджин часто разговаривал во сне, вот и сейчас не проснулся. Феликс улыбнулся: Хёнджин, конечно, не мог знать, что он находится рядом прямо сейчас, но, видимо, почувствовал запах знакомого парфюма, и таким образом Феликс оказался в его снах. Он поднялся с кровати, чтобы закрыть окно, разделся, достал из приоткрытого шкафа плед и, укрывшись, снова примостился рядом со спящим. - Который сейчас час? - хрипло пробурчал Хёнджин, плотнее кутаясь в одеяло. Феликс на выдохе тихим низким голосом ответил: - Еще рано. Можешь хорошенько поспать. Я буду рядом. - Нужно... Не проспать... Тренировку... Разбуди меня в шесть... - сонное бормотание постепенно стихло. Густые брови Хёнджина, наконец, расслабились, а дыхание стало размеренным и глубоким. Феликс поборол вздох и сильно прикусил нижнюю губу, отгоняя хлынувшие слёзы. Почему он чувствовал и свою вину во всём этом? Ведь изменить ничего было нельзя. Но если бы он мог, он бы сделал всё, чтобы поменяться с Хёнджином местами, чтобы на его долю выпали все эти страдания, чтобы его поливали грязью и бесконечно унижали в интернете, чтобы его карьера и вся связанная с ней жизнь висела на волоске. Да, он бы с радостью принял на себя этот удар вместо Хёнджина. Но всё, что он мог сейчас - это быть рядом, разделить это бремя с самым дорогим человеком. Феликс коснулся прохладными губами нежной кожи на виске Хёнджина и прикрыл усталые глаза, уголки которых слегка покраснели от слёз. - Sleep, sugar, sleep...Sleep, sugar, let your dreams flood in, Like waves of sweet fire, you're safe within. Sleep, sweetie, let your floods come rushing in, And carry you over to a new morning...