***
— Не знал, что у нас сегодня вечеринка нудистов! — восхитился бармен, глядя на что-то за спиной Фингона. Предчувствуя неладное, тот резко обернулся. У дверей, озадаченно озираясь, стояли двое. Фингон понял, что он в одночасье перестал быть самым впечатляющим зрелищем в этом баре. Он, по крайней мере, был один, а эти явились сразу вдвоём, тогда как для фурора хватило бы даже одного. Того, что с золотыми волосами до задницы. Даже будь он одет хоть во что-нибудь. Фингон невольно задался вопросом, стало ли теперь нормой возвращаться из Чертогов в, так сказать, первозданном виде. Или Намо оставил эту приятную деталь только для постоянных посетителей? Возможно, стоило задать этот вопрос при следующей встрече. — Кого я вижу! — крикнул он. — Какими судьбами? Глорфиндель оглянулся, заметил знакомое лицо, — ну, Фингон надеялся, что всё-таки его внимание привлекло всё-таки лицо, — и тут же решительно зашагал к стойке, увлекая за собой ошарашенного Эктелиона. — Садитесь, — пригласил их Фингон. — Я угощаю. Эктелион окинул его цепким взглядом с головы до ног и выразил справедливые сомнения: — У тебя что, есть деньги? — Нет, — успокоил его Фингон, — но у меня есть долги, так что не будет вреда, если их станет чуть больше, — он повернулся к бармену и улыбнулся одной из самых обворожительных своих улыбок: — Запишите за мной, пожалуйста. Бармен понимающе кивнул. — Ты здесь не впервые? — подозрительно уточнил Глорфидель, наблюдая за этим действом. — Кстати, здесь — это где? — добавил Эктелион. Фингон развел руками. — Впервые, но меня высадили на пару часов раньше. Добро пожаловать в Торонто! Располагайтесь, — он сделал приглашающий жест. — Итак?.. — Что? — растерялся Глофиндель. Бармен поставил у него перед носом кружку пива. Он машинально взял и так же машинально, видимо, отпил половину. — Как вам удалось умереть, — пояснил Фингон. — Я сказал, что угощаю, но не обещал, что просто так. Рассказывайте. Глорфиндель с Эктелионом переглянулись. Рассказ, по всей видимости, предстоял увлекательный. — Ты что, не видел вечерних гобеленов? Фингон возвел очи горе. — Не мой тип средств массовой информации. Никогда не успеваю к их выходу. — Мог бы хоть раз остаться и полюбоваться на свои подвиги, — попенял ему Эктелион. — А я не тщеславен. И кстати, о подвигах, — Фингон подозрительно прищурился. — А что вы вообще делаете в смертных землях? Вас-то из Валинора никто не гнал, могли бы сидеть себе спокойно, как приличные эльдар, заниматься чем-нибудь мирным, без лишнего риска для своей шеи… Глорфиндель именно в этот момент был занят переливанием остатков пива из кружки в себя, поэтому сразу достойно ответить не смог. — Ну да, и лет через тысячу от скуки плавно перебраться обратно в Мандос, — пояснил за него Эктелион. — Так можно вообще оттуда не выходить. — Некоторые так и делают. Глорфиндель со стуком опустил кружку на стойку. Бармен посмотрел на него с уважением. — Повторить? — Да. Всем, — распорядился тот и добавил, обращаясь уже к Фингону: — Когда я смотрю на гобелены, то чувствую себя зрителем довольно безумного реалити-шоу, но без доступа к голосованию. Фингон понимающе кивнул. — А здесь ты ощущаешь себя его участником? — Именно. Поэтому рекомендую всем напиться до того, как начнётся драка — после уже не получится. — А хоть один раз без драки можно? — поинтересовался Эктелион. — На меня тут пялилась половина бара, — резонно заметил Фингон. — Теперь явились вы, и на нас пялится уже весь бар. Не обязательно быть провидцем, чтобы догадаться, чем всё закончится. — Здешним людям так не нравятся голые эльдар? Фингон выразительно хмыкнул. — Наоборот, мы им явно очень нравимся. И кстати, — хотя это было отнюдь не кстати, — вы ещё должны мне рассказ о своей славной кончине. Глорфиндель с сомнением посмотрел на пиво. — Тогда понадобится что-нибудь покрепче, — резюмировал он. — Вам или мне? — Нам, — он вздохнул. — Но и тебе, наверное, лишним не будет…***
Фингон позвонил снова, когда Маэдрос был уже в аэропорту, и огорошил его сразу, без предисловий: — Нельо, у нас изменение планов! Поэтому он даже не сразу определился, как реагировать — возмущаться, что опять всё пошло кувырком, или порадоваться, что не прошло и пяти эпох, как Фингон научился предупреждать об изменении планов. — Встреча в баре отменяется, — продолжал Фингон, не подозревая о буре эмоций, которую вызвал своим сообщением. — Извини. Маэдрос только вздохнул. — Где ты теперь? — Полицейский участок номер… Какой у вас тут номер? — Как ты угодил в полицию? — Драка в баре, — лаконично пояснил Фингон. — Номер участка запиши и телефон, ага? И вот ещё что… Казалось, он колебался, прежде чем продолжить. — Можешь захватить ещё пару комплектов одежды? Или хотя бы штанов. — Ты там не один, или просто хочешь, чтобы было из чего выбрать? — Не слышу радости, — Фингон выразительно хмыкнул. — Кажется, ещё недавно тебя беспокоило то, что я здесь один. — Я терпеть сомневаюсь, какой расклад хуже, — вздохнул Маэдрос. — Кто там ещё? — Эктелион с Глорфинделем. Несколько секунд Маэдрос молчал. — У вас там какая-то клубная сходка? — осторожно поинтересовался он в конце концов. — Или профессиональный праздник? — Ага, день балрогоборца в Мандосе. Я не знаю, как так вышло, но сегодня Орлы всех высаживают у этого бара. — Тогда я не удивлен, что там началась драка, — констатировал Маэдрос. — Я скорее удивлюсь, если уцелел бар.***
— Которые ваши? — спросил офицер полиции, гремя ключами от дверей камеры. — Те, которые без штанов и документов, — коротко ответил Маэдрос. Офицер покачал головой. — Простите, сэр, но это “Голубая устрица”. Под ваше описание там подходит половина бара. — …И, вероятно, с волосами до задницы, — расширил Маэдрос список особых примет. — А! — обрадовался полицейский. — Нудисты с вечеринки? Сейчас приведу. Этих пришлось посадить отдельно, во избежание, сами понимаете, продолжения инцидента. — Прекрасно понимаю, — заверил его Маэдрос. Он и в самом деле прекрасно понимал. Чего он понять не мог, так это каким чудом разборки в баре обошлись без жертв среди его завсегдатаев. Сумма залога, даже умноженная на три, явно тянула только на мелкое хулиганство, а никак не на тяжкие телесные с погромом чужого имущества. Даже бар не сгорел. Можно сказать, не посидели толком. Он уже предвкушал бубнёж Карантира, возмущённого тем, что залог пришлось платить сразу за троих, и его обещания поставить гондолинцев на счётчик. Дверь открылась, пропуская живописное трио во всей его первозданной красоте. Из всех троих только Глорфиндель, глубже прочих проникшийся человеческой культурой, хотя бы попытался прикрыться волосами — впрочем, тщетно, поскольку длины ему всё же не хватало. Маэдрос молча обнял Фингона и вопросительно посмотрел на остальных. — Спасибо, — сказал Глорфиндель. — Пожалуйста, — в тон ему ответил Маэдрос. — И я с нетерпением жду истории о том, как вам это удалось. — Удалось что? — подозрительно уточнил Эктелион. — Удалось так выразительно умереть, что на пути обратно Орёл высадил вас у порога этого бара, — пояснил он. — И со всеми подробностями, пожалуйста. Я за вас всё-таки залог внёс. Глорфиндель выразительно покосился на офицера полиции, который очень внимательно прислушивался к разговору. — Что, прямо здесь рассказывать? — По-моему, отличное место, — не смутился Маэдрос. — В другое время я бы вас ради такой истории любезно пригласил в бар, но, кажется, вы там уже были. Фингон прыснул ему в плечо. — Нельо, оставь их. Они уже мне вынуждены были пересказать. — Ну уж нет. За свои деньги имею право выслушать это из первых уст. Итак, — обратился он к гондолинцам, — почему же вместо бессмертных земель благословенного края вы опять оказались в землях смертных, зачастую ещё и внезапно смертных? Эктелион не выдержал первым. — Почему-почему… Потому что жизнь его ничему не учит! — он от души хлопнул Глорфинделя по плечу. Тот развёл руками. — В Валиноре скучно. — А когда над тобой опять весь Мандос ржёт, весело? Фингон толкнул Маэдроса локтем в бок. — Ты одежду-то привёз? — Тебе — да, — отозвался тот. — Им тоже, но видишь ли… Когда ты мне позвонил с изменением планов, я был уже в аэропорту, а там из всех магазинов, как назло, работал только секс-шоп. Ассортимент в нём сам понимаешь, какой, и с размерами туго, — он возвысил голос. — Так что выбирайте: кто будет горничной, а кто — развратной медсестрой?