Столкновение

      Это похоже на перегрузку. Мой мозг кипит. Драки, наши неоднозначные разговоры, новая информация о Курте…я буквально переполнена неразберихой. Он сказал, что не понимает меня. А я не понимаю его. И мне хочется разгадать головоломку. Зачем он работает здесь, если всей душой кривится от боев? Почему ни с кем не встречается? Что именно он думает обо мне? Меня легко прочитать, я, как открытая книга. Неужели ему сложно разобрать что к чему?       Хаос пожирает меня последующие десять минут до прихода Курта и Мэта. Я поднимаюсь со скамейки, так как попросту не знаю, что еще делать.       Светловолосый придерживает бойца, на что тот недовольно шипит.       — Выделываешься перед Бо? — шутит он.       — Пошел ты, — отвечает Курт с усмешкой.       Я отхожу к стене, когда Мэт достает из шкафчика полотенце. Он отдает его другу. Курт совсем не смотрит на меня. Он молча отправляется в конец комнаты, где за дверью находится душевая. Его вид крайне болезненный. Возможно, он и вправду выделывается, но это ни к чему: я не подумаю, что он слабый, если увижу боль в его лице.       — Все нормально? — спрашивает парень и протягивает мне пластмассовый стакан с водой.       — Да, да, спасибо… — я делаю глоток, — С ним все хорошо?       Мэт облокачивается о стол, неоднозначно пожимая плечами. Это выглядит неутешительно.       — В целом да. Надо позвать Брэда, он точно скажет.       В душевой льется вода. Я вздыхаю с облегчением.       — Брэд?       — Да, он типа врач, — кивает Мэт.       Я решаю не докапываться до слова «типа». Хотя, полагаю, ни один нормальный специалист не пойдет работать в подпольные места.       Мэт показывает взглядом на скамейку. Я сажусь, и тогда он плюхается рядом. Пряжка его ремня скрипит. На металлической поверхности изображен какой-то скандинавский узор. Мы проходили нечто подобное в школе на уроках истории. Я снова оглядываю парня. Он явно придерживается этого стиля. К светлой бороде, голубым глазам и опущенным бровям остается разве что добавить длинные волосы. Мне хочется спросить, почему они короткие, но я сдерживаю свой интерес.       — Не стоило тебе приходить, — говорит Мэт.       Я хмурюсь, и тогда он мотает головой, продолжая.       — Я имею ввиду, что тебе не стоит такое видеть, — его взгляд падает на ладошки, которые я переодически вытираю о колени.       — Ну, я здесь последний раз, — бормочу и, поразмыслив, добавляю с заминками, — А я…действительно…похожа на ту, которая «для этого»?       Услышав мой робкий голос, Мэт тут же спешит оправдываться:       — Нет, Бо, вообще нет, не воспринимай на свой счет. Просто…чтобы выведать у Курта хоть что-то, его надо разозлить. Я не хотел оскорбить тебя, я хотел понять, что происходит, — мягко объясняет он, бегая по мне глазами.       Хорошо, отлично, с тем, что я не девушка легкого поведения, мы разобрались. И…плюс один пунктик на пути к разгадке. Злить его — получать хоть какую-то информацию. Запомню на будущее этот токсичный способ.       — И что ты понял? — поворачиваюсь, и Мэт слабо улыбается, облокачиваясь на локти.       — Ну, он тебя защищает, что уже само по себе безумие.       — Почему? — мигом вылетает из меня.       Мэт щурится в сомнениях, но все же рассказывает, за что я безмерно ему благодарна. Может, хоть он поможет мне приблизиться к истине.       — Ему начихать на людей, Бо. На всех, — усмехается мужчина.       Картина, как Курт говорил с вошедшей девушкой, восстанавливается, и я соглашаюсь с Мэтом про себя. Но, если так, зачем он дал мне свой номер в первый день знакомства?       — Ты ему небезразличен, — исправляю, как бы приободрив.       — Это да. Но теперь нас, похоже, двое, — загадочно улыбается он, — Как вы познакомились?       — На боях, — жую губу, — 11 дней назад. Там тоже был поединок с Джейком.       Мэт перебирает в голове даты и инициативно кивает.       — Ага, точно, точно. У него было еще два боя, между тем и сегодняшнем реваншем. Фиг вспомнишь, он и сам наверняка уже запутался.       Он пережил четыре боя за 11 дней? Это вообще возможно? Как Курт успевает восстановиться? Что за бред?       — И что? Как встретились то? Влюбилась и пошла знакомиться? — напрямую дразнит, и я задыхаюсь.       — Нет! Я вышла на улицу, а потом вышел он — покурить. Мы поговорили. Вот и все, — отхлестываю за секунду и встаю на ноги, а Мэт внимательно слушает, — Он сам дал мне свой номер, я ни в кого не влюблялась…       — Воу, Бо, остынь. Вот и к тебе подход нашел: смущать. Ты сразу все выкладываешь.       Я сжимаю стаканчик, восстанавливая сердцебиение, и иду к кулеру, наливая новую порцию воды. Мэт почесывает бороду, продолжая таращиться на меня, словно я — музейный экспонат посреди поля.       — Ты…манипулятор, — шепчу и делаю глоток.       Мужчина мотает головой в малых извинениях.       — Совсем нет. Мы тут…не привыкли общаться вежливо, прости. Я хоть не разучился признавать ошибки, а вот с Куртом сложнее — от него извинений не жди, — посмеивается, — Не обижайся, правда, ты хорошая. Я рад, что ты здесь. Курт рад тоже.       — Он рад? — переспрашиваю, поднимая голову.       Меня встречает светлый голубой взгляд, от которого на душе становится чуточку легче. Мэт, пусть и со своими приколами, правда милый. От него не веет негативом, как от всех остальных. С ним приятно и безопасно.       — Если бы не был рад, то выгнал бы тебя отсюда. Он ни за что не признает, но там, внутри, ему приятно, что ты пришла. Я, как друг, знаю о чем говорю, — подмигивает, заставляя улыбнуться, — Расскажи о себе, — переводит тему, — Тебе же еще нет 18-ти?       Я заправляю волосы за уши и тут же возвращаю их обратно к щекам. Очевидно, в их компании я, как и выразился Курт, котенок. Мэт явно взрослее друга, хоть и по молодым глазам можно подумать иначе.       — Мне 17.       — Ясно, — неутешительно косится вбок.       — И что означает «ясно»?       — Сказать честно? — начинает уклончиво Мэт, — Я не хочу, чтобы у Курта были какие-то проблемы. Твои родители наверняка не знают, где ты находишься, Бо.       Он опирается о край стола с тяжелых вздохом. Я тут же представляю лицо матери, которая узнает подробности этого вечера. Она бы пришла в ярость. Наверняка начала бы читать нотации по типу: «Я знала, что так будет! Ты решила не поступать в университет в этом году, а потому и нарвалась на дурные встречи!». Она все сводит к учебе, и в данном случае я бы даже не могла возразить. Если бы не дала себе время до следующего года, то сидела бы сейчас за учебниками. Впрочем, мне действительно нравится учиться.       — Бо, ты тут? — зовёт Мэт.       Я вновь возвращаюсь в потную раздевалку, отодвигая мысли о хорошем вечере за конспектами. Впервые я жалею о своем выборе. Учеба дала бы мне определённость и стабильность. Ну, выйдет сейчас Курт. И что дальше? Отвезет меня домой, распрощавшись раз и навсегда. Повторюсь: я понимала, что это наша последняя встреча, но…не знаю, все так сложно. Будто стало еще сложнее. Я не способна не испытывать к нему ничего: изначальный план обломился.       — Да, извини. Немного задумалась, — выдыхаю я, — Проблем не будет, можешь не переживать. Мы с мамой живем раздельно, так что тайком из комнаты я не сбегала.       — Звучит уже лучше, — смеется он, — И все же, ты еще школьница?       — Нет, я закончила в этом году. Меня рано отправили учиться.       — Почему не поступила в университет?       В его тоне пропадает какой-то подвох. Им руководствуется обычный человеческий интерес.       — Я просто… запуталась. Так усердно работала над экзаменами, сдала их на отлично… Но перед подачей документов поняла, что совсем ничего не видела, кроме книжек. Захотела отдохнуть до следующего поступления. Пока работаю репетитором, чтобы мозг совсем не расслабился.       Признаюсь, я намеренно упоминаю об оценках, чтобы повысить себя в его глазах. И это срабатывает. Брови парня ползут вверх. Я хихикаю, когда слышу его удивление.       — Ахренеть! Я впервые вижу на боях без правил отличницу, которая еще и педагог!       Ощущаю гордость за саму себя. Оказывается, что даже та самая пятерка по физике, которую я добивалась два месяца, все же пригодилась. Теперь я без зазрения совести могу хвастаться красным аттестатом. Не вижу в этом ничего плохого. Должны же мои пережитые мучения оправдаться.       Наш неловкий разговор вроде как подходит к концу, поэтому залезаю в телефон. Я хочу быть вежливой, но очень устала, и надеюсь, Мэт это поймет. Он поступает также, вытаскивая из синих прямых джинсов смартфон старенькой модели, отчего выдыхаю. Пол покрыт неровностями, иногда вздут участками. Он явно задумывался в белом цвете, но сейчас выглядит как обшарпанный бежевый. Стены пятнистые, серо-белые, но не потому, что у них такой принт. В любом случае эта комнатка куда лучше зала и коридора. Я прижимаюсь спиной к самому чистому участку грунтовки и слышу отдаленное неприятное гоготание.       — Старик, ты знал, что Бо отличница? — голос Мэта заставляет меня вздрогнуть.       Я отлипаю от телефона и вижу Курта, вышедшего из душевой в одном полотенце. Оно так небрежно завязано на бедрах, что вот-вот упадет. Надеюсь, под ним есть трусы. Я тут же мысленно ударяю себя по голове от этой бестолковой идеи.       — Нет, не знал, — ровно отвечает боец.       — А то, что она репетитор? — раззадоривается Мэт.       В какой-то степени я ему даже благодарна. Мне не придется подлавливать случай, дабы рассказать Курту о своих заслугах.       — Нет.       Я пытаюсь рассмотреть в нем хотя бы толику эмоций, но не выходит. Он подходит к своей сумке и достает оттуда чистые боксеры, чего мне не стоило видеть, но я слишком любопытная, чтобы оторвать взгляд.       — Брэд не придет. Я написал ему, но он слишком пьян, чтобы внятно печатать, — сообщает Мэт, и негодование внутри меня растет.       Единственный «типа» врач, который еще и пьет. Зачем он тогда нужен? Но никого из них, кажется, даже близко не удивляет происходящее. Курт коротко кивает и отправляется обратно в душевую, говоря перед этим Мэту:       — Спасибо, что задержался.       Не сложно догадаться, что он имел ввиду: «Спасибо, что посидел с ней, как я и просил». Меня огорчает, что Курт считает, будто я не в состоянии подождать его самостоятельно. Но разговор с Мэтом дал много пищи для ума, поэтому, несмотря на изначальный посыл, я рада, что так вышло.       Светловолосый поднимается со скамьи и выкидывает стаканчик в урну рядом со мной. Он улыбается и говорит, что был рад знакомству, а после уходит. Я нервничаю, когда слышу тяжелые шаги. Курт возвращается через секунду, будучи уже в боксерах. Быть топлес для него — не проблема. А вот для меня, видеть его топлес, — та еще мука. Шесть идеальных кубиков. Умереть не встать. Тем не менее здравая часть меня занята анализом повреждений. После душа его вид лучше, но мое сердце все равно сжимается до резкой боли. Я набираю воздух в легкие снова и снова. У меня как будто отнимают возможность дышать. Курт безразлично смотрит в пол. В этом есть что-то невероятно грустное. Как первый снег, который не с кем разделить. Как бессонная тревожная ночь. Как щемящая тишина после слез. В это мгновение, когда мы оба молчим, я ясно ощущаю странное чувство. Я хочу утешить его и нуждаюсь в том, чтобы именно он утешил меня.       Я делаю шаг вперед, но тут же останавливаюсь, словно боясь обжечься. Мне остается только догадываться, о чем он думает, когда не спеша натягивает черные джинсы.       — Ты не хочешь съездить в больницу? — тихо бормочу.       Курт отрицательно мотает головой и садится на скамейку. Пара капель воды с волос падают ему на грудь. Подушечки пальцев немеют. Область ребер пострадала сильнее всего, что, без сомнений, заставляет меня беспокоиться.       — Нужно съездить. Вдруг у тебя трещина? Или перелом? — вновь пробую.       Я предполагаю, что он так и не заговорит, но ошибаюсь. Глубокий приглушенный голос неожиданно закупоривает пространство.       — Иди ко мне.       Кислород окончательно утерян. Я моргаю, не поверив в услышанное, и тогда он мягко повторяет:       — Иди ко мне, Бо.       Ноги ватные и непослушные. Я подхожу к нему, не уверенная в том, какая дистанция будет подходящей. Лампочка мигает. В короткой темноте Курт притягивает меня к себе так, что я оказываюсь между широко расставленными коленями. Все внутри сжимается: он поднимает свои янтарные глаза для того, чтобы внимательно вглядеться в мои. Я не отдаю контроль своим действиям, кладя ладони на его горячие плечи. Он медленно выдыхает от соприкосновения. Голова парня без предупреждения опускается, тем самым утыкаясь в мой живот. Я начинаю перебирать темные влажные волосы и чувствую, что вот-вот заплачу. Со мной такого не случалось. Это похоже на переизбыток эмоций. Курт аккуратно придерживает меня со спины, но это длится недолго. Он окольцовывает мое запястье и убирает его в сторону. Глубоко в душе я знала, что Курт не позволит моменту продлиться дольше десяти секунд. Так или иначе, я признаюсь себе в том, что это, вероятно, самые трогательные секунды в моей жизни.       — Я отвезу тебя домой, — он встает, чтобы надеть кофту.       И больше парень не притронулся ко мне. Не сказал ни слова. Я была близка к нервному срыву, когда он изредка кивал на мои речи, но никак не пользовался своим чертовым красивым ртом.       — Ты точно в порядке? — очередной кивок.       — Тебе больно? — отрицательное покачивание подбородком.       — Ты злишься? — снова безмолвное «нет».       «Просто дыши» — кручу на повторое самой себе. Он устал. Бой прошел тяжело. К чему твои бредовые речи? Заткнись, Бо, не мешайся и не лезь.       В машине играет радио. По иронии судьбы, там звучат только грустные песни. Мне хочется использовать время в дороге, поговорить с ним, ведь мы больше не встретимся. Но от него так холодно, что я молчу большую часть пути. Не знаю, смотрит ли он на меня, ведь я предпочитаю изучать темноту за окном. Там елки, дождь, желтые фонари других машин и… Ничего интересного.       — Мэт сказал, что из-за меня могут возникнуть проблемы, — все же срываюсь и принимаю новую попытку завести беседу.       Возможно, Курт тоже так считает и именно поэтому ведет себя подобным образом. На удивление, он, черт возьми, отвечает!       — Могут, — коротко произносит в своем стиле, но это уже победа.       Я уже не ждала услышать что-либо, поэтому поворачиваю голову чересчур воодушевленно.       — Я не собираюсь рассказывать. Да и живу одна, без родителей — никто ни о чем не узнает.       Автомобиль сворачивает к магазинчику неподалеку от моего дома.       — Ты до сих пор продолжаешь оправдываться, — хрипит он, вздыхая.       — Я не оправдываюсь, — хмурюсь, — Зачем мне оправдываться перед тобой?       Курт поджимает губы, будто подавляя слабую улыбку.       — Вот и я задаюсь этим вопросом, — продолжает густой голос.       — Ты поэтому молчишь всю дорогу? Думаешь о выдуманных оправданиях?       — Нет. Мне просто нечего сказать, — он протирает оголенный участок шеи, и я закипаю.       — Курт, — предупреждающе произношу, и машина как раз останавливается.       Он вынимает ключи зажигания. Я одновременно рада и рассержена от того, что он не собирается уехать прямо сейчас. Как можно быть таким грубым?       — Тебе нечего мне сказать, но при этом ты обнимаешь меня в раздевалке? — теперь нервно моргаю уже я, — Так не делается. Это неправильно.       Парень не удосуживается оторваться от лобового стекла. Он что, издевается? Да, похоже на то! Я была так растрогана полчаса назад, но сейчас от теплых чувств не осталось и грамма.       — Ты хотела, чтобы я тебя обнял, Бо, — широкие плечи вздымаются.       У меня внутри все рушится. Кто он вообще такой? Может, я просто идеализировала его образ?       — Нет, Курт. Тебе нужно было успокоиться, в этом причина. Я оказалась рядом и очень зря, что оказалась. Потому что то, что я сейчас слышу — отвратительно. Я не за этим пришла, — я дышу чаще, в то время как парень лишь безразлично пялится в одну точку.       — Тогда зачем ты пришла? — он убирает назад черные пряди, — Только не говори, что из чистых намерений. Я в это не поверю.       Он поворачивается и задерживается взглядом на моих трясущихся руках. Чертов тремор. Я исследую глазами его лицо, но он непреклонен.       — Что ты имеешь ввиду?…       — Что я имею ввиду, Бо? — в открытую насмехается, — Тебе скучно? Хочется развеяться? Или я должен избить того придурка, чтобы добавить красок в ваши отношения? Чего тебе, а? Деньги? Защита? Секс? Давай, вываливай побыстрее.       Я хочу дать ему пощечину, но никогда не опущусь до подобного. Меня вот-вот вырвет. Я не верю своим ушам: прокручиваю его слова снова и снова, чтобы убедиться в том, что мне не послышалось. Здесь нет ошибки. Он действительно унизил меня. Курт нисколько не смущен. Он ждет, что я отвечу согласием на один из перечисленных вариантов. И я жалею, что потратила столько сил на нашу встречу.       — Я пришла, потому что искренне хотела увидеть тебя и сказать «спасибо», — сжимаю зубы и стараюсь сохранить достойный вид, — Ты привык к своим дракам и пьяным девчонкам на трибунах, но это не дает тебе право быть таким надменным и злобным.       Курт не меняется в лице. Я проклинаю себя за то, что все еще вижу в нем столько мужской красоты. Если бы не эти четкие углы челюсти, жилистые руки, пронзительные и всепоглощающие глаза, сосредоточенный, ледяной, харизматичный вид, то сердце бы не екало.       — Мне не нужна благодарность, Бо, — мы встречаемся глазами, — Ты уже написала СМС, этого было достаточно.       Его приглушенный голос спокойный, а фразы безжалостны. Я думаю о том, что он извинится, но этого не происходит. Все ломается. Замешательство и шок отражаются в каждой унции моей мимики. Почему он такой? Я не заика, но в данный момент превращаюсь в ту, у которой огромные сложности с речью.       — Ты сказал… что не понимаешь… меня… — бормочу, сжавшись, и он перебивает.       — Да, но я не сказал, что хочу понимать, Бо. Мне это не нужно.       Я закусываю губу, кивая самой себе. Идиотка. Он прав. Я идиотка.       — Прощай, Курт, — проговариваю с горечью и хватаю сумку с колен.       Прежде чем выйти из машины, я ненароком замечаю, что губы парня дрогнули. Он тут же скрывает эмоции, когда закрывает ладонью лицо, и облокачивается каменным предплечьем на дверь. Не позволяю себе обернуться. Ветер обжигает разгоряченную кожу.       — Бо, — неожиданно зовет Курт, также выходя из авто.       Я бегло захожу в дом и закрываюсь на все замки.