В дверь стучатся, и не сложно догадаться кто именно. Солнце слепит, так как ночью я забыла зашторить окна. Ещё перед сном я твёрдо решила забыть о Курте Уилсоне, как о человеке. В действительности, проснувшись, я не ощутила ничего, кроме безразличия.
Я буду смущена, если другие постояльцы застанут этот цирк, поэтому открываю ему дверь.
— Доброе утро, — нервно вздыхает парень, — Не хотел тебя будить.
Он осматривает мою пижаму и заспанное лицо. Сам он выглядит так, будто вообще не спал. От этого начинает болеть живот, и я прокручиваю неприятные слова в надежде, что боль ослабнет.
— Я принёс тебе еды. Здесь готовый завтрак и разные продукты, — он упирается глазами в набитый пакет.
— У тебя сохранился чек? — вздыхаю я.
— Бо, ты же знаешь, что я не возьму с тебя денег, — его перекашивает.
— Ладно, — отстраненно выдаю и подпрыгиваю от кричащего телефона.
Я поставила звук на максимум, чтобы не пропустить будильник. Не дожидаясь ухода Курта, спешу к мобильнику. Сердце сжимается при виде надписи «Мама», а руки охватывает тремор.
— Все в порядке? — обращается Курт, наблюдая за этой картиной.
— Тихо, — шикаю я и отвечаю на звонок.
О господи.
Это ошибка всех ошибок в мире.
— Где тебя носит, Беатрис?!
Женщина сразу кричит: да так громко, что ухо закладывает. Иногда мне кажется, что она начинает орать еще за минуту до звонка.
— Я с Лией.., — тараторю и парень, по видимому, понимает в чем дело.
— Не ври! Я приходила к тебе вчера, но дом был закрыт! Думала, что ты на работе. Но сегодня тебя тоже нет!
Ужас прокатывается по всему телу, а на спине выступает холодный пот. Курт садится на кровать и обеспокоено тянет руку. Я резко отстраняюсь.
— Послушай…
— Нет, это ты послушай! Где ты теперь живешь? С ним? С тем уродом? Куда он тебя увез?!
Парень напрягается, когда до него доносятся эти слова. Я ненавижу его, но мне жаль, что он услышал.
— Нет, я правда с Лией. Мы уехали в другой город, с ее курсом. Это специальная программа, где студенты ходят на разные локальные мероприятия и погружаются в профессии, — стараюсь уверенно произносить заранее придуманное оправдание, — Мы в Дервинге.
— Что за бред ты несешь? — продолжает нападать, но с меньшей агрессией.
— Она позвала меня, чтобы развеяться. Мне нравится ее университет, и я подумала, что узнаю о нем побольше в поездке. Я все еще не знаю, куда поступать, поэтому беспокоюсь об образовании.
Поворачиваюсь к Курту, который кивает мне в знак похвалы. Это выводит пуще прежнего.
— Я не поверю, пока не услышу голос Лии. Позови ее к телефону.
Это было ожидаемо. Хорошо, что вчера Лия ответила, и мы согласовали такой исход.
— Конечно, только повиси пять - десять минут. Она на нижнем этаже кампуса, в столовой, — произношу, и мама скидывает трубку.
Я судорожно поворачиваюсь к Курту. Он немного смущен.
— Дай мне свой телефон, — часто дышу, и он без раздумий соглашается.
Звоню подруге. Она запоминает что говорить и уверяет, что все пройдет здорово.
Перезваниваю женщине и подставляю динамик Курта к своему. Ставлю обеих на громкую связь.
— Доброе утро, миссис Рейчел. Извините, что заставила Вас волноваться, — невинно хихикает Лия.
— Здравствуй, ничего страшного, — наигранным голосом милуется мама, — Как у вас там дела? Бо взялась за ум?
Я кривлюсь и Курт тоже.
— Да, наконец-то, — смеется подруга, но могу поклясться, что она закатила глаза, — Дела хорошо. Погода в Дервинге теплая, еда вкусная. Нас сегодня кормили яичницей, беконом, картофелем, фасолью и тостами с красной рыбой. На тарелке места не осталось!
Она звучит так беззаботно, что я выдыхаю. Курт пытается поймать со мной контакт, но его попытки не увенчиваются успехом.
— Очень вкусно. Смотри, чтобы Бо не распухла. Приедет на два размера больше! — весело причитает мама.
Мышцы парня моментально напрягаются. Он сжимает челюсть до такой степени, что на шее выпирают жилки.
— Все в порядке, не переживайте, — Лия тоже в шоке, но держится, — Вчера мы встречались с другим потоком студентов — они учатся здесь. Их направление связано с математикой. Поначалу не хотели идти, но ни капли не пожалели! Столько интересного услышали! Я даже засомневалась в выборе специальности!
— Это очень здорово! Но сколько стоит такая поездка?
— Нисколько. Бюджетных мест было мало, но я урвала свое, благодаря отличным оценкам. Вторым местом должен был воспользоваться один мальчик, но перед отъездом ему стало плохо. Вот я и уговорила кураторов отдать его Бо.
Эта часть легенды кажется мне наименее правдоподобной, но женщина верит.
— Прекрасно. Спасибо тебе за такую возможность. Бо у нас запуталась в последнее время. Может быть, это путешествие пойдет ей на пользу, и она исправит ошибки.
— Ага, да, — коротко отвечает Лия.
— Когда вы вернетесь?
Черт.
Как мы могли упустить этот нюанс? Я прикладываю ладони к лицу и молюсь, чтобы подруга выкрутилась.
— Планировали через полторы недели, но нам предлагают задержаться, чтобы успеть рассмотреть больше блоков. Если Вы разрешите, то мы бы с радостью остались со всеми еще на двадцать дней.
Я импульсивно хватаюсь за простынь, и из Курта лезет улыбка.
Двадцать дней рядом с ним?
— Конечно! Набирайтесь знаний. Спасибо тебе еще раз. Хорошего вам дня. И, дай телефон Бо, пожалуйста.
— Не за что, до свидания! — говорит Лия, и я отключаю ее.
Еще не все потеряно. Я могу вернуться в любой момент — скажу, что мероприятия отменились, и нас отвезли обратно.
— Беатрис, ты тут? — прежний отрешенный тон вернулся.
— Да.
— Что с работами? Ты их бросила?
Я уже не вижу смысла убирать громкую связь, потому что и без нее все слышно. Скатываюсь на пол и тереблю ковровое покрытие, пока Курт упирается локтями в колени.
— Я всех предупредила о своем отсутствии. Меня подождут.
— Хорошо. Но ты поехала без моего ведома. Рассталась с Эриком. Связалась с каким-то отребьем. Я приняла решение. Когда вернешься, то переедешь жить ко мне: до дня рождения. Это ясно?
Нет, нет, нет!
— Но…
— Никаких «но». Я все сказала. До встречи, — порывисто говорит и скидывает звонок.
Я прикладываю телефон к груди и ощущаю нехватку кислорода. Одновременно рвусь извиниться перед Куртом за то, что он услышал про себя, но не могу. Потому что мама права. Я спуталась непонятно с кем и непонятно для чего.
— Как ты? — он наклоняется, и я вскакиваю.
— Никак! Никак, Курт! Что тебе от меня надо?!
Да, я срываю на нем свои нервы! Ну и плевать! Он постоянно это делает. А мне нельзя?
— Бо, успокойся, — говорит как-то аккуратно, отчего морщусь.
Он встает с постели, когда я вскидываю руками и иду в ванную. У меня не выходит закрыть дверь быстрее, чем он подопрет ее ногой.
— Выйди отсюда! — я пихаю его и осознаю, что эти же самые слова он сказал мне вчера.
Кажется, он тоже не забыл этого. Ну конечно! Как тут забудешь секс с незнакомкой!
— Бо, ничего критичного не случилось. Мы будем вместе еще 20 дней и что-нибудь придумаем, — я проигрываю борьбу и больше не предпринимаю попыток вытолкать массивное тело.
Карие глаза наполняются болью, ведь я до мельчайших деталей помню все, что между нами случилось.
— Мы? Нет никаких «мы», Курт! Ты сказал, что лучше бы Эрик изнасиловал меня, что жалеешь, что остановил его тогда! Какого черта ты сейчас радуешься, что я не могу уехать?!
Парень судорожно закапывается в волосах, наблюдая, как разгневанно пылает мое лицо.
— Я не знаю, почему так сказал! Но это неправда. Мне очень жаль! — его голос повышается и звучит отчаянно.
Эта эмоция на нем совершенно новая. Я не видела ее раньше. Но она ничего не меняет.
— Значит так? Заставить меня рыдать и блевать от слез всю ночь, а потом как ни в чем не бывало заявлять, что это не всерьез?!
Мне уже без разницы, как истошно я выгляжу. Будь я даже сильной — Курт все равно будет считать меня слабой. Какой уже смысл?!
— Прости меня, — он делает шаг навстречу и напропалую повторяет, - Пожалуйста, прости. Не плачь.
— Я не плачу, — возражаю, но, прикладывая ладони к щекам, понимаю, что они липкие и мокрые.
Да сколько можно! Почему я всегда реву?! Беру себя в руки и прекращаю.
— Бо, — нервно моргает он и опять приближается.
Я злостно трясусь, будучи загнанной в угол. Это все ложь. Наглая ложь. Он впервые извиняется, но только для того, чтобы добиться своего.
— Я никогда не прощу тебя за это, — выпаливаю от всего сердца, и парень рвано выдыхает, — Никогда в жизни!
Я не выдерживаю и опять толкаю его. Он отшатывается на миллиметр, но мне хватает, чтобы вылететь из ванны и переместиться к окну.
— Что мне сделать для тебя? — его зубы стискиваются.
Курт идет за мной, но я выставляю руки и он, почему-то, останавливается.
— Что тебе сделать? Исчезнуть! Раз и навсегда! Я смотреть на тебя не могу: настолько ты мне противен! Ты выкинул мой идиотский подарок, обидел меня в бассейне, трахнул какую-то девушку, а потом накинулся с обвинениями!
Даже не предполагала, что способна быть такой грубой, но не ощущаю стыда. Даже если бы я попыталась, то не подобрала бы другое слово. Он не занимался с ней любовью. Он вдалбливался в ее тело так, будто от этого зависела вся его жизнь. Я не знаю как теперь это развидеть.
— Я нужен тебе сейчас, — вдруг вываливает.
Я таращусь на его напряженные мышцы и горю желанием дать ему пощечину. Рядом с ним у меня два перманентных состояния: непрошеные слезы и желание избить.
— Да, — признаю и истерично смеюсь, — Придется закрыть рот и надеяться, что ты не выкинешь меня по пути в новый город! Вот до чего я докатилась!
Он закипает так страшно, что я пячусь.
— Ты встречалась с наркоманом, а сейчас сидишь в хорошем отеле с бассейном. До этого ты докатилась, Бо?! — орет парень.
Я смотрю на него, как на исчадье ада. Клянусь, он вот-вот сорвется и разобьет что-то или ударит в стену.
— Ты омерзителен, — проговариваю на одном дыхании, — Тебе известно, как так вышло, но все равно упрекаешь! Я не горжусь этим, но ровно в той же мере я не горжусь и тем, что общаюсь с тобой.
Гнев Курта спадает. Он замолкает, упираясь одной рукой в бок и протирая лицо второй. На нем читается разочарование, и я тут же хочу взять свои слова назад. Но не стану. Пускай он на себе прочувствует весь спектр горечи, которую вчера перенесла я.
— Я попросил прощения. Впервые за полтора года, — он усмехается, — Попросил прощения у девчонки, которая ни черта не ценит.
— Ты не получишь прощения! — смеюсь в недоумении и активно жестикулирую, — Ты думаешь, что если помогаешь мне, то имеешь право причинять боль! Я не заслужила этого! Ты прекрасно знаешь, что я не могу вернуть тебе деньги, а потому пользуешься этим! Сначала сочувствуешь, а затем поступаешь так, будто я игрушка для битья!
Я выучила Курта достаточно хорошо. И в данный момент он, как бомба замедленного действия. Вот-вот взорвется и наговорит новых гадостей.
— Знаешь, Бо. Я был груб в своих вчерашних высказываниях. Но наравне с тем, тебя также задело, что я трахался не с тобой, — холодно выплевывает, — Признайся себе в этом.
Я улыбаюсь, чего он никак не ожидал.
— Будь я даже влюблена, то ни за что в жизни не отдалась бы такому, как ты, — я подхожу ближе, разделяя каждую букву, — Такие черствые и непостоянные люди не заслуживают любви. Можешь спать с кем угодно, брать на столе кого угодно, но запомни, что ни одна хорошая девушка не будет иметь с тобой дела. Ты не достоин чего-то большего, чем разовый секс.
Он застывает на месте, не выдавая ни одну эмоцию. Карие глаза почти не моргают. Я сделала ему по-настоящему больно и убеждаю себя, что довольна этим. Но от уязвленного молчания и пустого взгляда на душе скребутся кошки.
— Ты права, — выдавливает он и выходит из комнаты.
И от разбитого тона мне невероятно стыдно.
***
К часу дня я собираюсь выйти на прогулку. На улице печет солнце, поэтому надеваю только джинсы и плотный свитер.
— Беатрис, верно? — окликает Тайлер у парадных дверей отеля.
— Здравствуйте, — я натягиваю улыбку, — Да. Что-то случилось?
Шатен выходит из-за стойки ресепшн, немного волнительно поправляя золотой бейджик. Я мнусь и подготавливаюсь услышать замечания про крики и ругань. Мы с Куртом, вероятно, переполошили всех соседей.
— Добрый день. Собираетесь посетить достопримечательности?
— Да, — скептически отвечаю, но сразу осознаю свою невежливость, — Не подскажите, куда лучше сходить? Как доехать?
Его кожа смуглая. Короткая прическа уложена с помощью геля, благодаря чему волосы забавно устремлены вверх.
— Посетите сначала пешеходную улицу. Там много памятников и исторических зданий, — он улыбается так искренне, что я начинаю тоже, — Ехать долго. Сначала перейдите на ту сторону, на остановке дождитесь автобус 206, потом выйдите на университете имени Клейдона Гремма, спуститесь в метро…
— Стоп, стоп, — я смеюсь, выставляя руки, — Нет более легкого пути?
Тайлер чешет затылок и прищуривается.
— К сожалению нет.
— А что-нибудь рядом?
— Только парк - прямо за зданием, но сейчас он серый и лысый, — почти оправдывается он.
Чудесно! Я надеялась отвлечься от бардака в голове. Безжизненный парк лишь поспособствует угрызениям совести и самокопанию.
— Если позволите, то я могу показать Вам самые лучшие места города, — неожиданно предлагает.
— О, нет, нет, не стоит, спасибо большое! — тороплюсь я, — Воспользуюсь картами и куда-нибудь да доберусь.
— Бросьте, мне не трудно. Тем более я заменю не только карту, но и гида, — убеждает в приятной манере, — В Дервинге все так запутано, без труда заблудитесь.
Я прикусываю губу и перекатываюсь с пятки на носок. Здесь действительно все запутано. Сплошная неразбериха с момента приезда.
— А как же работа?
— Моя смена как раз кончается через полчаса. Я сам давно нигде не гулял, так что буду рад развеяться.
Что бы сказал Курт, застав меня с Тайлером? И, когда эта мысль появляется, мне хочется стукнуться об стену со всей силы. Плевать, что он подумает. Его это не касается.
— Вы уверены? — я скорее спрашиваю саму себя.
— Да, конечно! Если переживаете за безопасность, то напишите подругам о том, что пошли гулять с работягой отеля, — произносит в волнениях.
— Что Вы, перестаньте, — отнекиваюсь и, немного помедлив, киваю, — Я подожду Вас в парке.
— Отлично! — радушно вздыхает Тайлер и идет обратно за стойку.
Заходя за здание, я сижу на скамейке и вырисовываю кедами воображаемые узоры на брусчатке. Голые деревья собирают на себя ворон и под громкие «кар-кар» я вновь и вновь прогоняю утреннюю ссору. Во всех наших разборках я всегда говорила только о своих чувствах, в то время как Курт цеплял за «живое». Я терпела это слишком долго и никогда, по-настоящему, не стремилась ранить парня в ответ. Посылала его к черту, называла мудаком и бесчувственным. Но то, какие отчаянные и сердечные слова вышли из меня сегодня — крайне жестоко. Он говорит нечто подобное постоянно, без всякого стеснения. Я не хотела быть похожей на Курта, но он не оставил выбора. И, клянусь, когда он ушел из номера, меня чуть не вырвало в раковину.
— Прости, задержался на 10 минут, — тараторит Тайлер, подлетая со всех ног.
Я смотрю в экран телефона. Прошло 40 минут.
— Я даже не заметила, — отмахиваюсь и улыбаюсь от футбольной кепки на его голове, — Вы не передумали?
— Нет, но, — он засовывает руки в карманы синих джинс, — Давай на «ты», идет?
— Идет, — охотно выдыхаю, — Куда пойдем?
Дорога до центра и вправду долгая. К счастью, Тайлер болтает без умолку. Он рассказывает так увлекательно, что у меня просто не остается места для грусти. Выясняется, что он учится на туризме, и пазл складывается. Мы доезжаем до пешеходной улицы, и я подсчитываю деньги. Их хватит и на проезд в обратную сторону. Это окончательно расслабляет. Тайлер приятный, милый и открытый. Мне не хватало чего-то такого: легкой беседы в приятной компании. Он проводит меня по значимым объектам и повествует об истории их создания: реальной и мистической. Я с упоением слушаю про злого духа, который в гневе поднялся из темного царства и раскололо камень «Человеческой веры». Смеюсь с легенды о девушке, обдурившей разбойников. Задумываюсь о предании про парня, чья злость погубила его самого.
Вечер наступает быстро. Огни Дервинга сияют, кажется, отовсюду. Я влюбляюсь в этот город и, помечтав, представляю как учусь здесь, обретаю знакомых, хожу на выставки по выходным.
— У меня есть одно предложение, — говорит Тайлер, когда мы подходим к какому-то огромному зданию.
У входа толпятся люди. Очередь шумная и длинная.
— М? — чуть настораживаюсь я.
— Ты, наверное, откажешься, но вдруг согласишься, — заходит издалека.
— О чем ты? — я наклоняюсь, чтобы поймать его взгляд.
Ветер к сумеркам усилился. Не помешала бы куртка.
— Пару дней назад я расстался с девушкой. Сегодня у нас должна была быть годовщина, — ему становится неловко от моего сочувствующего вида, — В общем, я хотел порадовать ее и купил билеты на «The Neighbourhood». У меня их два, а я один…
Я делаю шаг назад и в непонимании таращусь то на него, то на очередь. Это то, о чем я думаю?
— Тайлер, — шокировано вздыхаю.
— Тебе не нравится эта группа? — он смотрит куда угодно, только не в глаза.
— Нравится. Очень. Но это неправильно, — спохватываюсь, — Я не могу. Прости. Правда.
— Почему нет?
— Потому что. Я не знаю. Мне неудобно, — продолжаю стоять на своем и наблюдаю, как толпа сдвигается вперед.
— Я не пойду один. Билеты прогорят, — грустно протягивает он.
— Ты и так сделал очень много. У меня не хватит совести пойти еще и на концерт, — мне не хочется расстраивать его, но не знаю как реагировать иначе.
— Ну, вот и считай, что поблагодаришь меня своим согласием, — мирно улыбается парень, — Я не заставляю тебя, это твой выбор, никаких обид. Но это выступление отвлечет меня и сделает счастливым. Пожалуйста, не отказывайся.
Я молчу несколько секунд. Тревога перекатывается от горла до живота. Туда и обратно. Снова и снова. В конечном счете беру себя в руки. Не могу же я послать его куда подальше. Это невежливо.
— Хорошо.
— Спасибо, — произносит Тайлер с облегчением, — Уверен, тебе понравится.
Когда мы заходим в «Garden Soul», то все внутри меня искрится. Это невозможно. Какая-то глупая шутка. Я серьезно попала на выступление самых талантливых и прекрасных парней?
Зал забит. Я радуюсь, что наши места не на танц-площадке, у сцены, а на трибунах. Было бы здорово потанцевать и разглядеть все поближе, но мой рост не позволит увидеть что-то дальше затылков других фанатов.
— Сцена не так далеко, — как-то удивленно проговаривает Тайлер.
— Ага, — киваю в предвкушении, — Ты не особо слушаешь их, да?
Он пожимает плечами и садится рядом.
— Иногда, из радио в подсобке.
Мне становится очень обидно за него. Он купил билеты только ради любимой и вот, с ним сидит не она, а я. Меня тянет расспросить о причинах расставания, но я не позволяю себе быть такой наглой.
— Мне жаль, что вы разошлись, — мягко говорю, — Ты замечательный.
Тайлер с тяжестью пялится в черный пол и немного трясет ногой.
— Спасибо, — он выдает что-то на подобии улыбки, — Все хорошо.
Когда все готово, то выступление начинается. Сначала, на разогрев, появляются две девушки — по видимому начинающие певицы Дервинга. Их голоса прекрасны, но все, как и я, сгорают от ожидания.
Через пятнадцать минут софиты меняют цвет с красного на синий. Появляется дымка. Фанаты поочередно скандируют имена парней. На заднике загорается название группы. Все тухнет. Люди кричат. Включается фиолетовый свет, и на сцену выходят Джесси, Джереми, Зак, Майкл и Брендон. Солист машет руками и пьет воду, пока остальные берутся за инструменты. Я знаю, что выгляжу глупо, но, отчего-то, еле дышу.
— Привет, Дервинг! — говорит в микрофонную стойку Джесси, и в ответ слышится визг.
Я поворачиваюсь к Тайлеру на секунду и не вижу на нем схожего энтузиазма. Мне слишком хорошо, чтобы я зациклилась на этом. Невозможно. Я нахожусь в параллельной вселенной. Пожалуй, у меня есть всего три мечты: обрести любящую семью, попасть на выступление Джастина Бибера и сходить на концерт «The Neighborhood». Одно из желаний реализовалась, и я нахожусь на седьмом небе от счастья.
Концерт открывается одной из непопулярных песен: «How». И все 1,5 часа я пою каждый трек в унисон с залом. Ловлю эйфорию от «Pray», плачу от «Daddy issues», чувствую смятение в сердце от «Warm», «Ferrari», «Sweater Weather» и «Softcore».
«Я знал, что это неправильно,
Но все равно думал о тебе.
Если ты обидишь меня,
Если я буду жесток с тобой,
Ты все равно будешь сходить с ума по мне,
А я по тебе»
«Ты и я все реже понимаем друг друга», «Все, о чем я думаю: только мы. Осознай это», «Здесь слишком холодно для тебя», «Делюсь своим сердцем и разрываюсь на части, но я знаю, что буду скучать по тебе, малышка, если уйду прямо сейчас. Я делаю все, пытаюсь быть мужчиной».
Эти строчки въедаются в голову так, как никогда прежде. Я знала их наизусть, но, как будто что-то изменилось, и они приобрели еще больший смысл.
На прощание парни исполняют одну из песен второй раз. Фанаты кричат: «Спасибо! Мы любим вас!». И, признаться честно, я тоже кричу.
Мы выходим с Тайлером на улицу. Ледяные потоки вызывают мурашки.
— Как ты? — с толикой усталости произносит парень, пока мы идем на остановку.
— Я так тебе благодарна! Ты даже не представляешь! — передвигаюсь прыжками, — Это лучшее, что происходило со мной!
— Очень рад, — вежливо отвечает он.
Мне кажется, что я утомляю, и потому не лезу к нему всю дорогу до отеля.
— У тебя завтра выходной? — задаюсь, когда мы оказываемся в парадном холе.
— Нет, работа с утра, — он говорит тише, косясь на свою сменщицу.
Она улыбается мне, но на Тайлера поглядывает странно.
— Почему не едешь домой? — вдруг понимаю я.
— Персонал, живущий далеко, спит здесь, в свободном номере, — он в который раз чешет затылок, — День замечательный. Здорово повеселились.
Он старается быть любезным, но явно спешит распрощаться. Я еще дважды выражаю признательность и не смею задерживать его дольше. В ожидании лифта вижу, как Тайлер бегло стучит по клавиатуре мобильного. Может быть, он совсем расклеился и пишет своей бывшей?
В номере первым делом иду в душ. Внутри все до сих пор стучит. Когда плюхаюсь на кровать, то слышу вибрацию телефона.
От кого:
Курт.
«Выезжаем завтра утром. В 9.».
Сжимаюсь до крохотных размеров. Нам опять предстоит быть наедине. Как это пережить?
