Последний бывший

Очередной поганый вечер. Дождь барабанил по окну, а ты устало втыкала в экран ноутбука. Ты ничего особого не делала в течение дня, но все равно чувствовала себя измотанной. После ты ляжешь в свою неудобную постель и целую ночь будешь слышать тихую мелодию, доносящуюся из полосатой коробки. И так уже целых две недели. Ты даже подумать не могла, чем тебе обернется покупка старой музыкальной шкатулки на барахолке. Ты бросила взгляд на нее. А что, много ты видела таких шкатулок? Монохромная с деревянной ручкой, чем-то напоминающая серые улицы Лондона. Такую увидишь разве что в фильмах ужасов. Но все же она была приятная на вид. Да и почти даром. Ты безучастно тыкала по клавишам, будто это не ты работаешь и не у тебя дедлайн через три дня, а краем уха ты прислушивалась к тому самому цокоту набоек. Ты ждала Его. Все началось стандартно, как в ужастиках. Первую неделю ты слышала только музыку. Тихую, нескончаемую. Если бы ты не находилась в глубокой апатии, она свела бы тебя с ума. После присоединились шорох и шаги в соседней комнате. Ты даже вставала проверить комнаты и выглядывала из окон, надеясь найти объяснения, но быстро забила. Еще позже ты стала слышать шелест когтей по стенам. Благо обоев не было, иначе бы ты его убила. И только совсем недавно ты стала слышать: — Опять играешь во взрослую? Когтистая рука захлопнула крышку ноутбука. Вот чего ты ждала весь день. Ты устало поднимаешь голову и приклеиваешься взглядом к широкой зубастой улыбке. Огромные бесцветные глаза с интересом таращатся на тебя. Тряпичное тело изогнулось над тобой, будто сломанный зонт, который если не из последних сил, то скорее из привычки укрывал тебя от тоскливого вечера. — Такая скучная игра, — ты поморщила нос от улыбки. Теперь комната залита его смехом. Он потянул твое кресло за ножку, отвозя тебя к кровати. Какая же ты довольная. — Как же, как же мне развеселить грустную взрослую девочку? — приговаривает Смеющийся Джек, перенося твое тело с кресла на матрац. — У тебя почти нет шансов, — улыбаешься ты и видишь, как он смешно щурится, обдумывая план. — В прятки ты играть не хочешь, в догонялки тоже! — скандировал Джек, важно вышагивая по матрацу как солдат. Ты смеешься, и поддакиваешь ему. — А игра в дочки-матери вызывает у тебя блювательный синдром! Ты хохочешь, вытирая слезы на лице. Джек скручивает полотенце и смешно злится: — То же мне хозяйка называется! Ни секса, ни трусов без дырки! — Джек возмущенно завязывает полотенце на шее точно шарф. — Уйду от тебя! Здесь не дают! Ты давишься от смеха и аплодируешь. Тебе нравится смотреть как высокая тряпичная кукла пародирует твоих бывших. Джек вдруг подскакивает и приземляется возле тебя на корточки. — А в скучную взрослую ты играешь каждый день. Почему? Лицо Джека нависает над тобой. Черные волосы, чем-то напоминают искусственный мех. Он так же искрит и слегка потрескивает, когда касается твоего лица. Ты улыбаешься ему в ответ, заводишь его локон за ухо. Оттуда же достаёшь конфету с яркой оберткой. Он удивляется, а ты смеешься — это ведь его трюк. — Как прошел твой день? О, любимая часть. Когда пропадала вся его кукольность, он становился более-менее живым. Он садится справа, скрещивая ноги, и не слишком пристально смотрит на тебя. Как полагается. — Как всегда отстойно, — отвечаешь ты, разворачивая фантик, — очередной день, с очередной порцией мудаков начальников, мудаков одногруппников, — закидываешь леденец за щеку, — но сегодня без мудаков бывших. Ты потупила взгляд в пустоту. Но вовремя опомнилась: ты увидела, как механически меняется его физиономия. Как будто кто-то подкручивает винты. Вместо улыбки образовывается задумчивое и немного грустное выражение лица. Ты хихикаешь. Черт, так он похож на настоящего человека. Странного, жутковатого, но очень даже симпатичного. Ну, насколько позволительно называть симпатичным тряпичное пугало с фарфоровым лицом. Он вскинул брови и улыбнулся, поджав левый краешек губ. — Не только ты любишь играть в эту скучную игру. Как бы ее сделать повеселее? Что бы нам понравилось? Джек недовольно сморщил лицо. Невидимые винты на его лице снова крутятся, настраивая смешную задумчивую гримасу. Ты уставшая, надеешься, что он просто продолжит с тобой болтать, выдумывая на ходу странные, местами стремные истории. Ты любишь поржать над чем-то «чернушным». Лицо клоуна просветлело. — Кажется, я знаю, как играть в твою игру! Когтистая рука тянет тебя за плечо. Не успела ты опомниться, как чувствуешь на себе его губы. Ты настолько удивляешься, что инстинктивно проглатываешь леденец. Мурашки обдают кипятком спину. Ты ошарашено хватаешь воротничок его выцветшего костюма и улыбаешься ему в губы. — Правильно понял. Ты резко тянешь его на себя, падая вместе с ним на матрац. Джек хищно вцепляется в тебя, что не может не вызвать в тебе бешеный выброс дофамина, который буквально вышибает мозги от удовольствия. Ты выпускаешь свои пальцы в его волосы, придерживаешь за затылок, не желая останавливать поцелуй. Его горячие губы приятно жгут твое лицо. Ты чувствуешь, как его язык проходит по твоим деснам и зубам, вызывая в тебе дрожь. Ты открываешь рот, впуская его язык. Кажется, твои глаза сейчас полезут на лоб — его язык на вкус как карамель, настолько сладкая, что в два счета тебя отправит в сахарную кому. Черт, у него даже слюна, как какой-то дорогущий сироп! Когти рывком сдирают с тебя домашние шорты. Ты возбуждено стонешь, раззадоривая эту сущность. Ты тянешься к его одежде, но тебя грубо останавливают, прижав кисти к подушке. Смеющийся Джек отстраняется, отодвигая край твоей футболки к груди. Он смотрит на твой живот, кладет ладонь. Клоун нежно провел пальцами по телу, лизнул твои соски и довольно тихо застонал. Стон, кажется тебе странноватым, будто он кого-то пародирует, но тебя это не волнует, тебя жутко возбуждает, как он постепенно нажимает когтями, оставляя тонкие порезы на коже. Капли крови выступили на животе, и тогда Джек снова навис над твоим лицом, заставляя смотреть в его бесцветные глаза. Пальцы Джека медленно скользнули к тебе под ткань трусов. Указательный и безымянный пальцы раздвигают половые губы, а средний ложится на клитор. Ты возбуждено вздыхаешь, ощущая первые волны удовольствия от стимуляции. Клоун внимательно прислушивается к твоим стонам. То прикусывает, то зализывает твою грудь. Тебе больно, но не неприятно. Стонами ты подсказываешь ему, как тебе больше нравится и Джек считывает это на ура. Он резко оказывается снова перед твоим глазами. Его улыбка растекается по щекам, а глаза раскрываются чуть ли не на выкат. Ты уже потянулась к его губам, как вдруг его лицо снова походит на фарфор. — В такую игру играл мой старый друг Исаак. В этот момент все возбуждение спадает. Ты слышишь, как твое сердце замедлило стук. Дыхание клоуна неприятно похолодело. Ты хмуришь брови. Джек же распаляется сильнее. — Хочешь я расскажу, как он в нее играл? Ты медленно вертишь головой. И тогда Джек умиротворенно тебе подмигивает. — Зря. В это мгновение острая боль разрывает по шву твое влагалище и таз. Когти вырываются из тебя над лобком. Смех клоуна разрезает воздух и впивается в твои уши. Его когти. Они были в твоей крови и в твоей смазке. Ты кричишь от ужаса и боли, и клоун тут же накрывает твой рот своим. В твою глотку врывается рой насекомых. Ты чувствуешь, как насекомые вибрируют и жужжат во рту, кусают и жалят твою гортань изнутри, и с каждой секундой, ты теряешь голос — они грызут твои связки. Ты не можешь дышать — они душат тебя, преграждая воздух. Джек вдохнул, и все насекомые втянулись обратно в него. Ты с ужасом смотришь на монстра, а по щекам текут слезы. Даже завыть не можешь — ты лишена каких-либо звуков. Клоун сжимает твои кости таза одной рукой и дергает за них. — Обычно я люблю слушать крики и плач, но ты живешь в коммуналке! — восторженно объявил он, вздергивая тебя на пол, и звонко заливается смехом, а после тише добавляет. — Надо же как-то разнообразить такую скучную игру… Он волочет тебя по полу, а ты все пытаешься схватиться за что-нибудь, чтобы наделать больше шума, надеясь, что кто-то услышит. Клоун швыряет тебя на кухонный стол. Но делает это слишком сильно, отчего ты пролетаешь мимо и падаешь на кафель, утягивая за собой стол. Смеющийся Джек склоняется над тобой, хохоча. Он смотрит в твое опухшее лицо от слез и ужаса. — Ты чего плачешь? Не надо плакать! Улыбнись мне! — Джек растягивает пальцами свои щеки, скаля огромными острыми зубами, похожими на связку наточенных кольев. — Вот так! Посмотри! Его голос звенит так высоко, что твои уши пронзает острая боль. Ты жмуришься, но пытаешься улыбнуться. И только тогда, когда ты улыбнулась, он прекращает верещать. — Чудно! — Джек хлопнул в ладоши. — Но ты все еще не смеешься, надо тебя насмешить… Смеющийся Джек заходил туда-сюда, по-детски изображая мыслительную деятельность. Ты пытаешься схватить нож, который валяется на полу, хотя и знаешь, что тебе это не поможет. Тут же он подпрыгнул: — Придумал! Ты же любишь, когда я пародирую твоих бывших! Мне нужен шарф. Джек подскочил к тебе. Он тут же выдрал нож из твоих рук. — Ой, спасибо, но мне не нужен нож. Когти содрали с твоего живота кожу. Он раскрывает брюхо как книжку и погружает руки тебе во внутренности. Ты слышишь мерзкое хлюпанье, от которого хочется блевать. Все темнеет вокруг тебя, его голос становится дальше. Ты едва видишь, как он накидывает пару петель из твоих кишок себе на шею и скачет вокруг тебя, так точно изображая манерность твоего последнего бывшего. Смех монстра стих насовсем.