Не отпускай мою руку

      Просыпаюсь в тёплой постели. Рядом со мной сопит Максим. Оглядев комнату, замечаю на тумбочке стакан воды. После пьянки он оказывается спасительным снадобьем, и я осушаю его за секунду. Вытерев губы, я поправляю ночнушку.       — Не помню, чтобы вчера переодевалась в пижаму, — обращаюсь к Максу, но он молчит.       Я пристально всматриваюсь на капельки воды, замершие на тумбочке. Отставляю в сторону всё ненужное и закрываю глаза, ощущая рядом жар чужого тела.       В памяти кружится вчерашний вечер, но что-то важное ускользает от моих мыслей. Начинает гудеть голова. Я беру таблетку аспирина и медленно иду на кухню в поисках ещё одного стакана целебной воды. Становится легче. Усевшись на стул и обхватив холодными руками колени, я по ниточкам распутываю образовавшийся в голове клубок воспоминаний.       — Алкоголикам не спится? — Максим влетает на кухню, и с наскока летит ко мне навстречу. От неожиданности я отталкиваю его, и он плюхается на кухонное кресло, которое доживает свои последние деньки.       — А я и не знал, что ты такая коварная, — посмеивается он. — Думал, мы теперь пара.       Он проводит рукой вдоль моей щеки, и задерживается пальцами на губах. Я отодвигаюсь подальше.       — Давай позже это обсудим. Как ты оказался в парке?       — Что значит позже, а как же мы, лисёнок?       Я всё ещё не верю его словам, думая, что это глупый розыгрыш. А мои вчерашние воспоминания, которые потихоньку встают на места, — наивный сон. Но кажется, он не шутит.       — Ладно, дам тебе время, чтобы прийти в себя. Надеюсь, ты вспомнишь, — со вздохом говорит он. — Ленка оказалась обычной пустышкой, желающей залезть ко мне в штаны. Может, преподша она неплохая, но в любовницы я её не рассматривал. Кто бы мог подумать, что и в парке меня будет ждать похожая угроза, — он задорно смеётся, изучая меня взглядом.       — А разве ты не этого хотел?       — Хотел, но не её.       Смотрю на кресло, и на Максима, который кажется в нём великаном. В горле пересыхает, и я наливаю третий стакан воды, чтобы утолить жгучую жажду. Воспоминания постепенно возвращаются, а вместе с ними вспыхивает новое влечение, доселе не испытываемое.       — Я знаю, сейчас неподходящий момент, — продолжает Макс, — но как насчет того, чтобы сходить в парк аттракционов на следующей неделе? Мы уже вечность там не были.       Смеюсь, наблюдая за тем, как мило он сжимает руки от легкого волнения.       — Я что-то не то сказал? — он поправляет кудряшки и меланхолично улыбается.       — Ты всё правильно сказал, — я привстаю со стула, чтобы получше его видеть, — Кажется, мы предназначены друг другу судьбой. Жаль, что я только сейчас это заметила.       С легкостью пушинки падаю в объятья возлюбленного.       — Ого, ты разрешишь себя обнять?       — Да, но только не долго, слишком много домашних дел.

***

      — И чего стоим? Ай-да развлекаться! — кричит Максим, и в будничной манере тащит меня за рукав куртки, только теперь я не робею. Смотрю ему вслед, не понимая, как раньше могла бояться сделать шаг навстречу, и плавно передвигаюсь между скоплением людей.       Я стараюсь не думать о том, чем всё закончится, наслаждаюсь настоящим. Вспоминаю вкус его губ — он по-прежнему пьянит меня и притягивает. Не могу противостоять.       — Как думаешь, нам повезет остаться в кабинке наедине? — лукаво смотрит он.       — Думаю, дважды этот трюк не сработает.       Но он срабатывает.       Мы сидим с Максимом в очаровывающем молчании. Мне стыдно смотреть ему в глаза и даже думать о том, что с нами было вчерашним вечером. Я пытаюсь отвлечься на движение машин и скрипящий звук покачивающейся кабинки.       — Прозвучит банально, — прерывает тишину Макс, — но я с самого начала знал, что мы влюбимся.       На последнем слове он ехидно улыбается. Слегка привстает, затем наклоняется ко мне, и наши губы соприкасаются в пьянящем поцелуе.       — А как же фразы? Мы умр… — звучит глупо, но я снова боюсь.       — К черту их.       Максим нежно касается моего запястья, и плавно прижимает меня к спинке сиденья.       — Ты не надела напульсник? — удивляется он, пробегая пальцами вдоль моей руки.       — Долой предрассудки, — смеюсь я.       Он расстёгивает замок на моей куртке. Я в предвкушении. Но тут раздается треск и я смотрю по сторонам, пытаясь найти источник постороннего звука.       — Ты слышал? — Максим на секунду останавливается.       — Нет. Что-то не так?       — Кажется, кабинка трещит.       — Уверена?       Он нехотя отстраняется, берет меня за руку и прижимает к себе.       — Не бойся, скоро спустимся, — я прикладываю голову ему на плечо, но отвлечься не получается. Металл по-прежнему скрежещет где-то наверху.       — Теперь и я слышу, — настораживается возлюбленный.       Щелчок. И кабинка наклоняется. Я не успеваю среагировать и приземляюсь на боковую часть ограждения, отбив себе бедро. Максим сваливается на меня, и я чуть не выпадаю за пределы кабинки. Он замирает. Я чувствую, как его пальцы стискивают моё запястье, перекрывая ток крови.       — Ты в порядке? — испуганно кричит он, не в силах посмотреть вниз. Свободной рукой он пытается схватиться за противоположный край кабины. Я стараюсь не шевелиться. Блуждаю глазами по сиденьям, чтобы понять, где могу зацепиться. Делая вдох-выдох, я пытаюсь отползти и проверить ноющий бок.       Накренившаяся кабинка открывает вид на небо, по которому плывут темно-серые тучи. Капля летит на мой нос. И я вздрагиваю.       — Надо схватиться за что-то более прочное. Кабина не может держаться вечно, — командует Максим.       — Ты прав, — боль в боку становится невыносимой. Мелкий дождь постепенно превращается в неукротимый ливень.       Ещё один тросик рвется. Я сваливаюсь на пол кабины. Куртка не спасает от ушибов, и я корчусь от боли, пытаясь сдержать слезы. Кабинка раскачивается всё больше — матая меня по полу. Я врезаюсь в хлипкую дверь и вываливаюсь за пределы основания, которое кажется хрупким, почти невесомым. В последний момент удается схватиться за боковушку. Руки царапаются о шершавую поверхность.       — Нет! — кричит Максим, протягивая мне дрожащую ладонь. Он успел зацепиться за край кабины.       Я ощущаю теплое прикосновение пальцев, но схватить их получается с трудом.       — Умница, Лис, только не отпускай мою руку! — вопит он.       Но я боюсь, что он сорвется.       — Прости, — шепчу я и разжимаю пальцы.       Его испуганные глаза тускнеют, превращаясь в два черных зрачка, наполненных отчаянием. Слезы на щеках смешиваются с дождем. Губы трясутся. Но всё, о чём я молю небеса и Веселину — чтобы он остался жив.       Надпись на моей руке стремительно исчезает, а чернила сказанных нами фраз сливаются в единое целое, растворяясь в вышине. Но мне не жаль. Сказочный ритуал заставляет поверить в родственность наших душ, а значит — всё было не зря.       

Но стоит понять значение тех редких слов

И однажды вы встретитесь с соулом вновь…