***
— Слезь с меня, — сдавленно прохрипел Ёсан, стараясь выскользнуть из лап Уёна, который вознамерился если не по-хорошему, то по-плохому узнать подробности инцидента, куда оказался впутан его лучший друг. Ужин пролетел быстро — Уён был настолько голоден, что проглотил все приготовленное Ёсаном не разбирая, кроме, разумеется, пластиковой упаковки и бумажных стаканчиков. Но сразу после, как только он немного пришел в себя, тут же вспомнил про то, чем завершился рабочий день и приступил к нелегкой миссии. — Не слезу, — со всей ответственностью заявил Уён, стараясь, однако, не трогать громадный синяк на боку Ёсана и вообще валять его понежнее. — С места не двинусь, пока ты не скажешь, как и что. Ёсан замотал головой, а Уён тяжко вздохнул. По правде говоря, он и сам не без опасений выходил на ночные улицы — теперь. Он понимал — разумом, — что господин Чонхо не может знать, как он связан с хозяином злополучной доски, но пятой точкой чувствовал, что Чонхо просто так от обидчика своего хёна не отстанет… — Потому что, — продолжил он наступление, — у меня есть основания полагать, что ты кое-что нехорошее сделал… хм, не так давно. И теперь тебе грозят неприятности. И это мягко сказано, продолжил про себя Уён, припоминая неподвижный всепроникающий взгляд — сначала на себе, а потом — на доске, украшенной слишком уж приметными граффити. — Если уж Чон Уён в курсе, то точно грозят! — Спихнув с себя наконец нахального Уёна, Ёсан сел и поправил майку и волосы. — Слушай, хён, я, конечно, тебе не советчик… Но скажу как на духу: твою доску починят, от новой не отличить, потому что мастер Юнхо… — Ты отдал мою доску Юнхо? Ты с ума сошел? Где я возьму столько денег?.. У меня первые занятия только завтра, а плату хозяин отдает лишь в конце месяца! — Не дрейфь, друг, все оплачено! — кисло улыбнулся Уён, прикидывая, как именно он будет уговаривать Ёсана переехать из квартала, а лучше — из города, а еще лучше — за океан. — Юнхо просил предупредить тебя держаться подальше от приключений. Пока скандал не уляжется. — Юнхо не нужны трупы на пороге мастерской. — А поподробнее? — Ты, дорогой друг, очень некрасиво и не по-пацански кинул предъяву хёну господина Чонхо, некоему Сон Минги. Слышал о таком?.. — Н-ну допустим, — Ёсан отлично помнил самодовольную ухмылочку на лице парня за рулем машины, которая едва не отправила его на тот свет. — Теперь тебя ищет вся королевская конница и вся королевская рать… Ты ж не думаешь, что для того, чтобы принести искренние извинения и выплатить моральную компенсацию? — А материальный ущерб? — съехидничал раздраженный Ёсан, — Ты ж видел, во что этот уёбок превратил мою доску? И меня бы размазало в фарш, если бы не… — Так вот ты в какую «стенку» въехал… — протянул Уён, глубокомысленно почесывая затылок. — Что ж ты сразу не сказал?.. — Это стенка в меня въехала, чтоб ты знал. — Я тебя как друга прошу — поосторожнее… Пока. Не высовывайся. У тебя ж куча дел — танцы твои, ученики вон тортик принесли, так что поправляйтесь, мастер Ёсан, и ведите себя хорошо. Юнхо за тебя вписался — а мне он очень важен, если ты не в курсе. Окруженный аргументами со всех сторон, Ёсан наконец согласился. — Только это… Благотворительности от твоего Юнхо я не приму. Я тебя — и его тоже, — услышал, не дурак. Но ремонт оплачу сполна. — Как скажешь, хён, — Уён был почти счастлив.***
Маленькая фигурка в дурацкой шапке скользнула тенью по самому краю освещенного фонарем круга. Ошибиться было невозможно — Чон Уён. Осторожно и скоро, как ловкий зверек, он промелькнул — и исчез во мраке бокового переулка. Если бы Чонхо не привык так к темноте, он бы и не заметил — но сидел на своем посту он уже битых два часа, поджидая именно его. Чонхо ненавидел ошибаться — правда это с ним и происходило крайне редко. А сегодня за вечер он ошибся дважды: Уён задержался почти на час после всех разумных сроков и появился из мастерской, вопреки ожиданиям, с пустыми руками. Конечно, могли быть варианты: что заказчик приехал за доской раньше, чем Чонхо вернулся к мастерской и устроился поодаль — наблюдать, что скейт еще не починен, что… Да мало ли — что. А вот что Юнхо если не в курсе происходящего, то не заинтересован в поисках виновного, было для Чонхо ясно как день — слишком уж очевидно он вмешался в беседу с этим пареньком, с Уёном. Чонхо, конечно, без возражений дал себя увести — предварительно порадовавшись, что вышел на нужный след — и так скоро. Доска. Доска была ключом, дорожкой из хлебных крошек, которые должны были бы привести его к виновнику… А вот что потом?.. Чонхо размял затекшие ноги и потянулся на водительском сидении. Он-то преследовал добычу по привычке, профессионально, в отличие от Минги, который только жаловался и грозил всеми карами неизвестному бомберу. Чонхо чувствовал себя кошкой, которая охотится на мышь, собираясь принести ее своему великовозрастному котенку — поучить охотиться. Минги, спору нет, в деле беспощаден и скор, лучший напарник, которого только можно пожелать… Но когда дело касалось его лично, оказывался далеко не так зол и крут, как хотел бы выглядеть. Как подозревал Чонхо — а он редко ошибался! — был и вовсе романтиком и пацифистом. С другой стороны… Водил Минги правда хреново — мало практики. Доска, которую видел Чонхо в мастерской, выглядела так, словно спасла кому-то жизнь. Ходовая часть никуда не годилась. Он так и сказал Юнхо в офисе, за второй чашкой кофе. Доставку заменного механизма оси организуют уже на следующий день, Юнхо же возьмет на себя ремонт — и сделает его не хуже, чем шлифовку «ламборжини». Юнхо кивнул, согласившись. Еще одна пачка банкнот легла на стол меж опустевших фарфоровых чашек. Молчаливая договоренность. Чонхо размышлял о том, что теперь можно думать забыть о том, чтобы найти этого типа… Не испортил ли он себе охоту? В конце концов, Юнхо мог предупредить… Хищная ухмылка промелькнула на лице Чонхо. Что ж. Тем интереснее.***
— Прошу прощения за вторжение… Чонхо поклонился. Мосье Ким. Лучший дизайнер города. Гостиная была сплошь завалена коробками с костюмами, картонками с обувью, а Минги был готов разрыдаться — потому что ничего в этом не понимал, и его быстро утомляло взаимодействие с материальным миром. Кроме еды, разумеется. — Мы уже закончили. Маленький господин Ким, облаченный в светлую кожу и стильные кошачьи очки, которые окончательно делали его похожим на соблазнительную секретаршу, делал пометки в блокноте. Тем временем, обрадованный тем, что его прекратили мучить примерками, Минги почел за лучшее исчезнуть. К радости Чонхо — им с господином дизайнером предстоял серьезный разговор. — Завтра я пришлю помощника. Отрадно, что господин Минги все согласовал. Чонхо приподнял бровь, устраиваясь в чудом не занятом никакой одеждой кресле: — Приятно слышать. У нас скоро мероприятие… Карандаш в пальцах Ким Хонджуна запорхал еще эффектнее. Дело пахло новым заказом. А деньги этот франкофонный пройдоха любил никак не меньше своих стильных шмоток. — Не откажетесь побеседовать со мной? Так сказать, по личному вопросу? — походя обронил Чонхо, пока мосье Ким отдавал распоряжения команде, упаковывавшей брендовые шмотки по категориям. — Конечно, Чонхо-ним, я весь внимание… — приспустил очки до середины носа именитый дизайнер, отвлекаясь от суеты. — У меня, знаете ли, есть одно фото… Сделал по случаю. Мне хотелось бы знать, кто автор этой работы… Уверен, что вы, как человек, разбирающийся в искусстве, сможете мне подсказать. Тон Чонхо, очень спокойный и уверенный, однако, не оставил места сомнениям — звучала угроза. На горизонте замаячили если не неприятности, то приключения — определенно. — Вот здесь, взгляните, пожалуйста. Чонхо десяток раз, не меньше, видел это фото в своем телефоне — он снимал самостоятельно, поэтому не отказал себе в удовольствии полюбоваться на выражение лица побледневшего как мел Хонджуна в качестве реакции на художественную роспись по новенькой «ламборджини». — Mon Dieu! Это ужасно! — распахнутыми во всю ширь глазами Хонджун впивался в синеватый экран смартфона. Покачав головой, Чонхо едва удержался от скептической улыбки. — Это настоящий вандализм, Чонхо-ним… Что вы хотите от меня услышать? — оторвался от зрелища наконец Хонджун. — Я хочу, мсье Белка, услышать от вас, кто является автором этого шедевра, не побоюсь этого слова, — Чонхо приблизился вплотную, понижая голос. Ах, значит, играть предстояло с открытыми картами. — Я своих не сдаю, Мишка-ним, — вскинул подбородок Хонджун, уже плевать хотевший на контракт, если речь шла о чести. — Погоди, ты не понял… Хонджун выразительно уставился на левую полу стильного пиджака Чонхо, за которой угадывалась наплечная кобура. — Вот поэтому и не сдаю. — Ты правда не понял. Конфликт улажен, все счета оплачены. Мне нужен этот парень. Пришла очередь Хонджуна поднимать бровь — в абсолютном неверии. — Откуда ты взял, что я вообще знаю, кто это? Что я за него отвечаю? — Подумайте, посмотрите получше, господин Ким. Это явно рука мастера. А если профи — значит, ваш. Будь прокляты эти долбанные гангстеры-ценители искусства. Хонджун закатил глаза. — Дай-ка взглянуть еще раз. Ну вот, кажется, дело пошло на лад. Чонхо любил, когда сделки все-таки заключались. — Конечно-конечно, — он вновь открыл злополучную фотографию. — Как, кстати, поживает господин Сонхва? — Не знаю, — буркнул Хонджун через плечо. Отлично. Чонхо кивнул, с пониманием. Значит, у них опять фаза развода. — Кажется, выступает в пятницу. В «Альбедо». — Вот как! Такое никак нельзя пропустить… Хонджун кивнул — опрометчиво. Он совершенно точно знал, кто именно был автором произведения под названием «Сраный педик». Знал с первого взгляда — и мучительно соображал, как выпутываться из этой дряни, в которую его, почтенного дизайнера, втравил Кан Ёсан. — Давайте так: мы вам солдаут выступления Сонхва-хёна, а вы нам — нашего инкогнито. Мы будем рады получить его автограф — и, желательно, не на борту автомобиля.