***
В просторной гостиной, соединявшей комнаты Чонхо и Минги, уже успели накрыть ужин. То же мягкое желтоватое освещение, что и в спальнях, создавало эффект ранних сумерек, теплого вечера в семейном кругу. Чонхо и его «глок» занимали привычное место во главе стола. — Добрый вечер… или утро… — пробормотал Минги, озираясь по сторонам. Чонхо воззрился на него с некоторым неудовольствием, но почти сразу же вернул себе обычный невозмутимый вид. Он все еще чувствовал себя не в своей тарелке — и не решился бы снова на маскировочную вечеринку с возлияниями, если бы не доверие, которое он испытывал к господину Юнхо. — Не хотел бы тебе говорить, хён, — Чонхо покачал головой и, судя по гримасе, тут же пожалел об этом, — но было в высшей степени опрометчиво прихватить с собой с вечеринки… такой сувенир. Покрываясь медленными и неприятными мурашками, Минги замер. — Ты должен понимать, что человек, который может справиться с кодом к чертежам проекта «Аврора» — не просто ценный кадр. Ты втравил его в очень неприятные дела, хён. Одинокое пробуждение начинало обретать смысл, пустота — заполняться пониманием. Ёсан наверняка просто осознал, что ему не по пути с заносчивыми отморозками, замазанными во всяких шпионских делишках… Минги сглотнул и продолжил внимательно слушать. — Нельзя вот так взять и отнять у человека его жизнь — подарив взамен то, как существуем мы… — взгляд Чонхо впивался в переносицу Минги так, словно собирался пробуравить его насквозь. Минги не пробовал возражать — что выбора у них не было, вернее, что он стоял острее бритвенного лезвия: бежать — вместе, — или попасть в руки людей в черном. Чонхо сам все видел, поскольку был там, и принял решение — остаться, полагаясь на изобретательность Юнхо и его ребят и редкую птицу удачу. Видимо, был какой-то другой способ обезопасить Ёсана — а Минги им не воспользовался? Сердце на мгновение замерло. Сжалось — в ужасе от того, насколько правдивы эти слова. — Ты не дал ему выбора, — Чонхо откинулся в кресле, и по черному шелку пижамы пробежали золотистые блики. — А я — дал.***
В отличие от уважаемых людей, господину Юнхо и команде, в которую без обиняков и лишних вопросов оказался включен Сан, пришлось работать почти весь день. После ухода с территории оперативников в черном праздник продолжился — уже с появлением двух грузовичков из «Альбедо». Скорбный обоз возглавлял печальный господин Иден, через слово стенавший о лучшем оборудовании, переломанном невежами без толики музыкального вкуса и чувства прекрасного. Еще через слово он немного оживлялся и ругал на чем свет стоит свою суперзвезду, давшую тягу в неизвестном направлении с каким-то дизайнером. Кто теперь, скажите на милость, будет собирать ему полные залы?.. Юнхо, еще не очень твердо стоявший на ногах, дал команду запустить всех на территорию и, как только металлические ворота, захрипев, закрылись, надежно отгораживая мастерскую и ее посетителей от внешнего мира, господин Иден немедленно переменился в лице, отпустил пару крепких выражений и, наравне с ребятами, Юнхо, Уёном и Саном, начал разгружать коробки, ящики и тюки с проводами. Когда надоело — немного поруководил процессом со стороны, затем удалился в офис господина Юнхо, перехватил там чистого соджу — за успех мероприятия, и наконец приступил к нелегким переговорам. Первым делом он выразил благодарность мастеру Юнхо и его людям — за блестяще проведенную операцию, затем господам Чонхо и Минги — с их стороны все было выполнено безупречно, даже свою блудную суперзвезду помянул добрым словом. Переживал немного за руководителя ячейки — которого пришлось услать временно из поля зрения всех заинтересованных. Но учитывая, что человек искусства отправился на побережье, прихватив с собой Сонхва-хёна, то ничего страшного с ним не должно было приключиться. После того, как стороны договорились о сроках «ремонта» и ударили по рукам, Юнхо еще кое о чем вспомнил и зашептал что-то Иден-ниму, указывая на Сана, занятого наведением порядка в мастерской. — Хорошо, хорошо… — господин Иден покивал Юнхо, — конечно, нашего Сонхва никто не заменит… Но можно попробовать. У нас в ближайший четверг прослушивание. Оборудование, которое, разумеется, было вовсе не музыкальным, зато напрямую относилось к проекту «Аврора», быстро сгрузили в боксы потайной мастерской мастера Юнхо, к гипотетическим авианосцам. Господина Идена, по совместительству куратора всей ячейки, проводили к его авто и долго прощались, пожимая руки и кланяясь. Потирая замерзшие на пронзительном ветру ладони, Юнхо позвал Уёна к себе, в только что прибранный офис, где уже пахло кофе и принесенными добрым Саном пончиками. Судя по лицу Юнхо, он не на шутку беспокоился. Перехваченные телефонные разговоры в этих краях встречались сплошь и рядом, поэтому выяснить напрямую у него возможности не было. — Меня интересует твой приятель, Ён-а, — потирая переносицу, медленно произнес Юнхо. — Думаю, ты знаешь, почему. Уён сжал губы и опустил взгляд к ногам, понимая, что Юнхо прав. — У тебя хватило ума показать ему код, не правда ли? — Юнхо-шши, я… — Ён-а! Парень в беде — по твоей милости. И, еще хуже, мы сами — не просто в беде, а в глубокой заднице… Знаю, что ты хотел как лучше. Но теперь надо что-то с этим делать. Слушай меня очень внимательно и не накосячь…***
— Не так давно мне позвонил Юнхо-ним, — бесстрастно продолжил Чонхо, глядя на замершего прямо перед ним в кресле Минги. — Он просил разрешения привезти мне забытый во время нашего небольшого кутежа портсигар. Думаю, ты понимаешь, о чем я? — Да, понимаю. Ты не куришь. — Верно, верно, хён. И спрашивал меня, — с нажимом в голосе Чонхо подался чуть вперед, — не прихватил ли я по случайности его шейный платок. Что только не случается по пьяной лавочке, так? Ты же понимаешь, о каком «платке» идет речь? Минги рассеянно кивнул. — У Юнхо сейчас есть работа — доставили оборудование от господина Идена, и его нужно помочь настроить. Для Ёсана-шши это возможность пересидеть всю эту муть в тепле и относительной безопасности. Но это просто соломка, которую я пытаюсь тебе подстелить. — Что ты ему сказал? — наконец обрел дар речи Минги, чувствуя, что теряет что-то… страшно важное, именно сейчас, в эту самую секунду. — Нарочный от Юнхо приехал совсем недавно. Он внизу. Привез одежду, которую вы с Ёсаном оставили в мастерской. Чонхо приподнял бровь, впрочем, не осуждающе. Минги почувствовал, как вновь краснеют уши. — Я уже знаю, что на квартире Ёсана по поручению Юнхо побывал Уён, а до этого — те, кто надо. Нет, совершенно ничего не нашли. Иначе Уён бы оттуда так просто не ушел. Постучав пальцами по столу, Чонхо нахмурился, вновь откидываясь на спинку кресла. — Я ввел Ёсана в курс дела, разъяснил в деталях почти всю ситуацию, куда его угораздило вляпаться. Рассказал о том, что, если он хочет, он может присоединиться к проекту… — А Белк… руководитель не будет против, что ты вербуешь его людей в проект без спросу? — внезапно забеспокоился Минги. — Господина Кима тут нет, а в его отсутствие ячейка принимает решение по обстоятельствам. Сейчас обстоятельства здесь я. Итак… Юнхо-шши очень заинтересовался Ёсаном, с такими способностями преподавать танцы — значит, размениваться на мелочи… — Танцует он отлично, — не согласился Минги. — Кто же спорит, хён?.. Если он решит — будет незаменим в проекте, решит по-другому — вернется к прежней жизни… По крайней мере, считаю, что стоит поддержать любое его решение. Не находишь? Вкрадчивый голос Чонхо мягко облекал жесткие мысли в слова, без нажима, но Минги чувствовал, что на плечи легло бремя чудовищной ответственности. — И? — нашел он силы попросить о продолжении. Пытка неизвестностью не могла длиться вечно. — И… Нарочный приехал от господина Юнхо не больше четверти часа назад. Если я достаточно знаю Юнхо, то это сам Чон Уён, поэтому сейчас, вероятно, они с Ёсаном заканчивают ни к чему не обязывающую беседу в баре. — О чем? — Все о том же, уважаемый хён, о свободе выбора, самовыражения и ответственности. Если Ёсан решит, то он сможет покинуть отель прямо из бара, с Уёном или в одиночку. Он будет свободен и сможет вернуться к той жизни, которую вел до вчерашнего вечера. Пакет с твоей одеждой он оставит на стойке службы приема и размещения. Ее немедленно принесут сюда. — Это будет значить, что все кончено? Чонхо прикрыл глаза. Невлюбленный и неромантик Минги отчаянно отказывался признавать, что могут быть варианты. — Да. Все кончено. У тебя не будет права как-либо контактировать с ним. Вообще. Ни разу. Ни при каких обстоятельствах. И чуть милосерднее: — Думай об этом по-другому. Ты не просто отпустишь его — ты его спасешь. Разве ты не хочешь, чтобы он жил своей нормальной повседневной жизнью, со всеми маленькими радостями и разочарованиями? Не подвергался риску похищения, например?.. Не хочешь? — Хочу, — едва слышно. — Если же… он примет решение присоединиться к нам… к проекту… То он вернется сюда сам. А нарочный отправится к Юнхо с ответом, и Ёсану начнут готовить надежное алиби. Ну и временное убежище — потому что к себе ему пока возвращаться нельзя. Утром его доставят к Юнхо… Но и здесь есть один момент. Чонхо выжидательно вглядывался в нахмуренные брови хёна. — Какой? — Тебе и в этом случае придется о нем забыть. Вскочив с места, Минги заходил по комнате, отчаянно путаясь в полах халата. — Подожди, хён, подожди. В этом случае — не навсегда. Пара месяцев, в крайнем случае — полгода. Конспирация! — Чонхо поднял палец к потолку. взывая тем самым к здравому смыслу. Смяв в ладони коробочку из-под клубничного молока, Минги уселся обратно — он терпеть не мог ситуаций, в которых от него ничего не зависело, и на которые он не мог повлиять. Никак. Вообще. То, что касалось его напрямую, решалось где-то далеко, и от бессилия он кусал губы, чтобы не выражаться в присутствии младших.***
Уён, беззаботно потягивающий из трубочки коктейль, — безалкогольный, так как был за рулем, — то и дело поглядывал на Ёсана. Рядом со стойкой ждали своей судьбы два бумажных пакета: вместе или порознь. — Ну так как? Что решил? Неопределенно пожав плечами, Ёсан отвернулся. Мысли, вихрем кружившиеся в сознании, все не утихали, не давали сосредоточиться, вычленить хоть что-нибудь, похожее на решение. Было ли оно вообще? — А ты бы как поступил? — спросил Ёсан, и тут же понял, что попал. Глаза Уёна распахнулись во всю ширь, словно только этого вопроса он и ждал. — Я бы как поступил?! Ну ты даешь, красавчик… Да я, может, такого шанса всю жизнь ждал! Легендарный прое… работодатель, условия — как на Ибице, страховка от особо несчастных случаев… Ну! Я бы и секунды не колебался. Тем более, — Уён перешел на интимный шепот, — Минги этот твой… С большим тюбиком, ты мне сам только что рассказывал… Ай! За что? Не бей меня, Сани плакать будет!..***
Дверь в номер открылась, впустив прохладный сквозняк, пахнущий дежурным кондиционером для ковров. Минги, прикованный к креслу какой-то неясной, необъяснимой силой, не шевельнулся. Он больше всего на свете страшился услышать голос коридорного. Или дежурного администратора. Или еще кого угодно. Кроме Ёсана. Закрыв глаза и упираясь ладонями в полированную столешницу — до боли, — Минги ждал. Шаги. Шелест бумаги — на стул рядом с Минги легли какие-то свертки. Смешок Чонхо — и легчайшая, но отчаянная надежда взвилась в душе Минги, вырастая за доли мгновения до урагана. Неужели?.. — Добрый вечер. Ласковый и уверенный голос, знакомый до дрожи. Минги зажмурился еще крепче, надеясь, что если это какой-то дурной сон, то он рассеется. — Добрый вечер, — церемонно поздоровался Чонхо, а, насколько Минги знал Чонхо, с иллюзиями он бы здороваться не стал. — Поужинаете с нами? На этом месте Минги уже не сдержался, вскочил, обхватив огромными ручищами своего Ёсана, наугад, но запеленговал его на местности верно, вжался лицом в невзрачную серую толстовку, испачканную кое-где пятнами краски. Ему было плевать на Чонхо и на то, насколько это вообще уместно — ему нужно было, как дышать — обнять своего Ёсана. Чонхо, поверх плеч Минги вглядываясь в покрасневшего от неожиданного проявления чувств Ёсана, спросил: — Каково будет решение? Склонив голову, Ёсан внимательно посмотрел на Чонхо, не сразу решившись произнести то, что хотел: — Я остаюсь.