Охота ценою жизни II

      Охотники возвращались с охоты со скудным результатом. В пути сломались почти одновременно две машины и благодаря этому ребятам пришлось развернуться домой. Когда въехали на территорию Источника, сразу заметили неладное: простирающееся облако чёрного дыма над общиной. У Акане от волнения на лбу выступил горячий пот, и он дал газу машине, за рулём которой сидел. Конечно и другие не остались равнодушны к увиденному. Они также, как и он «пришпорили» своих «железных коней» на сколько было возможно.       Представшая картина повергла охотников в ужас и шок. Вокруг валялись с два десятка останков мутантов. А от вида мёртвого Эндрю возле покорёженной машины, и ошмётков тел Эммы и Чака, разлетевшихся от гранаты, сердца ребят чуть не разорвались от горя. Джоанна впала в истерику. Карл прижал её к себе и тоже не смог сдержать слёз. Из общины донеслись дикие вопли. Отряд бросился на склон, на ходу проверяя патроны в огнестрелах. По пути Сэм поспевает на помощь к Борису. Парень пытался перебинтовать куском рубашки место, где десять минут назад у него ещё росла кисть. Маркус подбежал к бойцу с разодранным лицом и плечом, но тот грубо оттолкнул его и прикрикнул, чтобы он бежал спасать других, а не его.       Бен лежал на земле отчаянно рыдая под утёсом. Его одежда была испачкана грязью и кровью. Повреждений на нём не было. Парнишка находился в сильном потрясении от пережитого. Джонас подхватил его под руку и заставил встать.       – Оплакивать всех потом будем. Живым слезами не помочь. Соберись! – потряс он его за плечи и тот как-будто пришёл в себя, взглянув в глаза другу. – Патроны есть?       Бен отрицательно помахал головой. Джонас протянул ему второй резервный пистолет, затем хлопнул по спине, и они оба помчались наверх, куда уже рванули остальные.       Пока Акане со всех ног летел в общину, его молодое и смелое сердце вырывалось из груди, а в голове стучало одно: «мама, Ами, Диана.» Он тысячу раз пожалел, что поехал на охоту, которая всё равно оказалась бестолковой. Только зря потратили ресурсы, ничего не поймав.       Обстановка в общине не отличалась от кошмара внизу. На земле кругом, валялись части тел и внутренности: кишки, головы, руки, ноги. Два мутанта посреди улицы рвали на части молодую женщину, лежавшую лицом вниз, без признаков жизни. А рядом с ней ещё двое грызли, как кусок мяса малыша, по-видимому её ребенка. Кровью была залита вся земля под ними. Бойцы мигом расстреляли этих кровожадных.       Один монстр намеревался взобраться в окно дома дяди Луи, но услышав выстрелы, бросил попытки, стремясь удрать, только смерть настигла его быстрее. Маркус одной пулей размазал его мозги по стене. Другие два вертелись под окнами хижины Дианы. Тех как раз уничтожили Акане и Джонас.       В столовой в момент приезда охотников велась не менее серьёзная битва. Габриель и Дилан, отражали атаку двух мутантов, ворвавшихся внутрь. Одного мутанта им удалось укокошить почти сразу, остатками пуль. На последнего пришлось идти с голыми руками. Нож Дилана сделав несколько оборотов вонзился по самую рукоятку в шею мутанту. Но это его не убило, а только разозлило. Он накидывается на парня, снося ему полчерепа. И в то же мгновение обращает свою пасть на Габриеля. Преследуемый чудовищем, парень начинает бросаться в него стульями, и в конце концов оказывается прижатым в угол. Однако он не растерялся, схватившись за табурет, наотмашь вмазал по жуткой морде. Удар отбросил мутанта к стене, но тот встаёт, потрясает головой и бежит на парня. Габриель успел загородиться табуретом. Монстр свалил его на спину, но напоролся на одну из железных острых ножек «щита». Мутант не умирает, так как ножка не задела жизненно важные органы, и начинает пытаться разодрать парня. Габриель из последних сил сдерживает его, с ужасом глядя на клацающие клыки перед своим лицом, лишь стул не позволяет уроду подобраться к нему. Но силы заканчиваются, табурет опускается на живот, и мутант смыкает острые зубы на его левой груди, отрывая от неё кусок кожи и громко заглатывает. Дикий крик Габриеля от адской боли вонзился в уши всех, кто был в погребе. Маленькие дети, которые ревели без устали с самого начала, испугавшись, стали орать громче.       Элиза узнала голос сына и у неё случилась буйная истерика. Она начала в темноте продвигаться к выходу, но её удерживают, причём в прямом смысле этого слова. Мать принялась вырываться из рук, бить всех, кто пытался её схватить, и душераздирающе кричать.       – Там мой сын, дайте выйти! Пустите меня к нему! Габриель! Габриель, н-е-е-ет!       – Ты погубишь всех! – гневно ответила ей одна из женщин, вцепившись в неё мертвой хваткой. – Твой сын уже, наверно, мёртв, подумай о других детях.       – Н-е-е-ет!!! Габриель! – и мать обмякла, горько рыдая на её плече.       Ами крепче обняла маму, сжавшись в комок. В сотый раз её волосы встали дыбом, когда друг закричал. Она тихо плакала, лишившись всякой надежды на спасение.       Когда в Габриеля вцепился мутант, в столовую вбежал Акане. Парень хотел сделать выстрел, но патронов в магазине не оказалось. Каждая доля секунды была дорога, некогда было менять магазин, и тогда он, выбросив пистолет, вынул нож, подскочил к мутанту, который уже нацелился сожрать его друга, и применил удушающий приём сзади, тем самым повалив урода на себя. Обхватив ногами жуткое, издающее вонь, тело, чтобы сдержать его прыткие движения, Акане начал наносить множество ножевых ранений под рёбра монстру. Тот брыкался, ревел, но в итоге подох. Оттолкнув в бок мерзкую тушу, Акане подорвался к другу, стонущему от боли. Он снял с себя майку и приложил к его ране, из которой кровь лилась большим потоком. От касания парень закричал в два раза громче прежнего.       В тот же момент Джонас и Оби добили последнего мутанта. Всё было кончено. Люди начали по одному вылезать из своих убежищ. И община стала наполняться криками горя, страха, ярости и боли родственников, друзей и детей погибших.        Акане вбежал в кухню, отпинул в сторону перевернутый стол, скинул подвальную крышку и позвал Ами. Голос юноши вывел всех внутри из прострации. Они, словно очнувшись от плохого сна, вяло зашевелились, плохо соображая, что надо делать.       Только Акане отлично понимал, что время стремительно истекает и дорога каждая секунда.       – Ами, Ами, быстрее!       На девушке не было лица, когда она показалась на свет. Её губы непроизвольно судорожно дрожали.       – Скорее, Габриелю нужна помощь, – он помог ей вылезти из погреба и за руку вывел из кухни.       Запах крови и пота заполнил собой всё помещение. На глаза тут же бросились: тело Дилана лежащее у стойки, искривленное под неестественным углом, и туши двух мутантов в разных местах зала.  Габриель лежал в углу. Вся его грудь была залита кровью, как и пол под ним. Парня неимоверно трясло, каждый вздох отражался болью, но он старательно дышал, чтобы не потерять сознание.       Девушка опустилась перед ним на колени, и он ухватился похолодевшей рукой за её такую же холодную руку.       – Ами, я умру? Я не хочу умирать, Ами. Я ведь так молод! Я ещё столько хочу сделать. – вопил Габриель, проливая слёзы страдания и страха.       Пребывая в шоковом состоянии, Ами не знала, что делать и как сосредоточиться на оказании помощи друга. В голове стояли безумные крики жертв, Дилан с изуродованной головой и трупы мутантов. А когда она подняла окровавленную майку и увидела какая рана была нанесена Габриелю, начала сильно плакать. В том месте, куда укусил его мутант было обнажено мясо и совсем не было кожи. Ами впервые встретилась с такой опасной раной и её охватила паника.       К истекающему кровью сыну подбежала Элиза и увидев в каком он состоянии, злобно закричала на девушку:       – Что ты сидишь?! Помоги ему! Ты же врач! На черта ты сидишь за книгами целыми днями?!       – Эй, женщина, закрой рот! – грозный крик Сэма остановил её нападки.       Мать Габриеля быстро увели в сторонку женщины, и она в который раз ударилась в горькие слёзы на чужом плече.       – Прошу всех покинуть помещение, на улице теперь безопасно. Акане, останься нужна твоя помощь. – С такими словами Сэм пересёк столовую, с ящиком медикаментов в руке, и присев перед раненым, открыл его. Достал бутылёк с жидкостью и приподняв парню голову дал выпить её содержимое.       – Скоро уснёшь. Потерпи. – А потом ласково обратился к Ами, которая не переставая плакала, глядя на свои испачканные в крови руки, бессильно лежавшие на коленях. – Девочка моя, мне нужна твоя помощь. Я один не справлюсь.       Его ласковый тон сработал как успокоительное. Она подняла на него мокрые глаза.       – Ты мне поможешь? – повторился он.       Док смотрел на неё. Он даже сейчас, в экстремальной ситуации, оставался спокойным и собранным. И словно через взгляд Ами передались его чувства. Она вытерла глаза тыльной стороной правой руки и уверенно произнесла:       – Помогу.       Женщины с детьми оставили столовую сразу после просьбы Сэма. Мать Габриеля не легко поддалась на уговоры уйти, но всё же, спустя время, подруге удалось уговорить её. Акане помог сдвинуть столы, переложить на них полусонного друга, бормочущего что-то невнятное в бреду, и оставил двух врачей наедине с пациентом.       Он не ушёл из столовой, а вошёл в кухню, где стояла его мама, глядя на чудовищные последствия нападения за окном.       – Ма, – тихо окликнул её сын и она обернулась.       Макото была бледной, её взгляд отражал усталость и скорбь. Когда сын приблизился к ней, она упала в его объятия, и слёзы, наконец, прорвались: она глухо завыла. Акане молча прижал маму к себе. Слова тут были ни к чему. Хотя ему самому очень хотелось плакать, но он держал себя в руках. Эта охота чуть не стоила жизни его семьи. И он решил, что больше ни за что не покинет общину до приезда Эллис.       Горе, жуть и омерзение не описать словами, которые испытали люди, когда выбрались со своих убежищ. Кого-то стошнило от вида истерзанных тел. У некоторых случился нервный припадок. Одна девушка рвалась из рук отца к мертвой бабушке и кричала. Другая женщина, казалось тронулась умом: она гладила оторванную руку мертвого мужа, что-то шепча. От таких зрелищ, сердце просто не может не рваться из груди и нестерпимо болеть.       Наполовину обглоданный труп Камиллы лежал на крыльце собственной хижины. Тело её матери было разодрано на части и растаскано по всему дому. Возле жилища Акане валялся труп совсем юного мальчика, в области живота которого было кровавое месиво из органов. И ещё много и много подобных картин можно было увидеть, почти у каждого дома.       Криса и Еву нашли за домом Клайда живыми, но в плохом состоянии. Они всё время битвы прикрывали друг друга. У девушки сильно кровоточило бедро из рваной раны от клыков. Она уже находилась без сознания, когда их нашли друзья. У Криса было порвано ухо и множество ран по телу от когтей монстров. Когда мутант сжал челюсти капканом на бедре Евы, Крис рубанул ему по шее тесаком. Морда так и повисла на ноге девушки. Парень смог отволочь раненую за дом и помог освободить ногу от челюстей.       Пока Ами и Сэм штопали раненых, бойцы с жителями обладающими более-менее крепкой психикой уже собирали по всей территории трупы и их останки, чтобы не допустить распространения вони и инфекций. Только болезней сейчас не хватало для пущего счастья. Тела жертв и их оторванные части складывали на носилки, внутренности приходилось соскребать с полов и с улицы лопатами. Бурые пятна крови на земле засыпались песком или землёй. Некоторые старались не смотреть на трупы, и тащили крепко зажмурив глаза. Ну и пахло это всё конечно... После этой работы многие жители долго бы не смогли смотреть на мясо, если бы оно у них было в меню питания.       Телами мутантов занимались бойцы, так как жители боялись к ним прикасаться, допуская, что кто-нибудь из тварей может оказаться живым. Уносили мёртвых на кладбище, расположенное недалеко от подножья общины, где по обычаю и сжигались усопшие, а останки закапывались.       Один молодой не выдержал такой работы. Он начал плакать, упав на кладбище на колени, да не просто плакать, а принялся реветь во всю мощь, закрывая глаза измазанными в грязи и крови ладонями. Тело его трясло в нервной судороге, и он, повалившись прямо на труп, начал корчиться, будто его пинают в живот. Юношу быстро оттащили от мертвого тела, подали воды, но он ещё долго дрожал и всхлипывал в рыданиях, лёжа на земле.       Работу успели провести до темноты, и через три часа объятое мраком кладбище озарилось тремя погребальными кострами, в которых по отдельности горели местные, бойцы: Эндрю, Эмма, Чак, Дилан (парня причислили к отряду, так как храбро сражался), и мутанты.       Маркус смотрел на своих горевших братьев пребывая в каком-то тумане. В горле застыл горячий комок, который он никак не мог сглотнуть с момента, когда увидел их трупы. Бена уже не держали ноги от усталости, он сидел на земле и глотал слёзы. Карл поддерживал плачущую навзрыд Джоанну. Марта шмыгала носом, ей глаза застилала вода, мешая хорошо видеть…       Эта атака мутантов оказалась самой масштабной за всё время. Всем произошедшее нанесло сильный удар по психике. И эти психологические раны ещё долго будут кровоточить их душу. В памяти часто будут всплывать страшные сцены и крики жертв...       Три ночи подряд Ами спала рядом с мамой на одной кровати. Акане пока что переехал к Диане. Её дедушке совсем поплохело, и она попросила любимого ночевать с ними. Сны Ами снились тяжёлые: как-будто она открывает глаза, а в двери её спальни стоит мутант или скребётся в дверь. Однажды ночью Макото с лампой в руке прибежала в её спальню на крик. Смотрит, а дочь сидит на полу, как-будто с кровати упала, вся мокрая, как после душа, дышала так, словно марафон пробежала.       – Доченька, что такое, что случилось?       – Мне приснился страшный сон.       – Давай ложись на кроватку. Это всего лишь сон. Всё хорошо, я рядом.       Но девушка будто её не слышала.       – Такой реалистичный, страшный. Как-будто что-то напрыгнуло на меня во сне и так грудь сдавило, что дышать невозможно стало. А потом я закричала и оказалась на полу. – глотая слёзы бурчала Ами.       – Ну всё-всё, иди ко мне, – помогла ей подняться Макото и обняла. – Это только сон. Хочешь, я останусь с тобой?       – Останься мам, пожалуйста.       Естественно и для Макото набег монстров не прошёл бесследно, чтобы уснуть ей приходилось выпивать чуть ли не литраж успокоительного. Под глазами залегли тёмные круги усталости, веки набрякли, уголки губ чаще всего были скорбно опущены, резко углубились морщины на лбу. Такой вид придавал ей года. Словно одним днём миновало несколько лет.        Габриель тяжело, но на поправку шёл. Рана заживала медленно. Спустя пять дней он мог передвигаться по дому, но на улицу выходить было запрещено. Дабы избежать инфекций и осложнений. Другие получившие ранения тоже выздоравливали. Только того же нельзя сказать о дедушке Дианы. Через неделю после нападения он впал в кому, так и не оправившись. А спустя ещё два дня Акане пришёл домой с известием, что тот скончался.       Похороны сделали в тот же день. Акане с соседом аккуратно завернули его в простыню, уложили на погребальные носилки и понесли на кладбище, где уже был приготовлен для него хворост. За ними двинулась небольшая процессия провожающих: Диана, у которой с минуты смерти деда непереставая катились по щеках горькие слёзы, тётя Мари, Макото, Ами, дядя Луи, мать Габриеля, бывшая подруга Дианы Салли и ещё несколько соседей. С покойным попрощались быстро. Акане с помощниками начали обкладывать носилки хворостом. Дядя Луи присел на валун, давая отдых уставшим ногам.       Но вот зараза, начался дождь: мелкий, колючий. Все стали ёжиться, втягивая затылки в плечи. На лицах Дианы и Салли капли воды мешались со слезами. И нельзя было теперь разобрать где вода, а где слёзы.       Оставалось дождаться костра уносящего дедушку в лучший мир. Акане облил маслом тело и хворост, сосед поднёс горящий факел и в миг огонь охватил носилки и дедушку. Акане подошёл к Диане, обнял её, и она зарыдала на родном плече. Теперь он – это всё что у неё осталось.       Когда все поднялись в общину, Диану окликнула Салли, она шла за любящей парой всё время. Оба обернулись, и девушка подошла к ним. Акане не стал мешать разговору и отошёл к Джонасу и Маркусу, которые сидели на крыльце своего дома, безмятежно покуривая.       – Диана, прими мои соболезнования… – Салли запнулась и её печальные глаза снова заволокли слёзы, – мы с тобой не общались, но мне очень жаль. И Камилла… она… – девушку уж совсем задушило горе, и она разрыдалась.       Диана сделала к ней шаг и прижала к себе, обливаясь вместе с ней слезами. Та ещё больше расплакалась, говоря сквозь рыдания:       – Мне очень жалко твоего дедушку. Я знаю, как ты его любила. Я бы хотела снова дружить с тобой. Мне не хватало нашего общения.       И тут же услышала ответ:       – Я тоже этого хочу.         Салли посмотрела на неё, втянув в себя льющуюся влагу из носа:       – Правда?       – Да. Забудем старые обиды.       Несмотря на то, что дождь продолжал идти, они стояли, промокая под ним.       – Забудем. – повторила Салли. – Если тебе что-нибудь будет нужно или побоишься ночевать одна, только скажи.       – Спасибо. Но вряд ли я захочу жить теперь в дедушкином доме. Тётя Мари позвала меня к себе.       – А, это хорошо.       И затем раздался голос Акане, взывающий девушек зайти под навес. Подруги взявшись за руки пошагали к парням.       Диана переехала к Мари в этот же день. Некогда уютный дом со дня нападения и болезни деда превратился в серое и депрессивное место, с которого ей хотелось сбежать. Однако таким он казался только Диане, те кто его занял были рады просторному жилью, как и вещам старика, которые внучка оставила нетронутыми. Одежда в бедствующей общине не бывает не нужной. Никто не гнушался носить даже после покойников. Постирают, где надо перешьют или добавят, и носят, пока до дыр не протрут. А если ещё и семья большая, младшие разумеется донашивали, то что оставалось от старших братьев или сестёр, и пожитки эти имели весьма прискорбный вид. Правда мамы всё же старались дыры и потёртости заштопать или залатать.       Ами после похорон находилась дома одна. Отвлечься на книгу или науку не получалось. На неё снова нахлынула паника. И она решила выйти из дома, подышать воздухом. Но куда идти? И тогда пошла в столовую к маме. Подходя к открытой двери, она услышала напряженный разговор бойцов.       – С Эллис бы этого точно не случилось, критин! – наезжала на Маркуса Марта.       – Прекрати! – остановил её нападки Крис. – Здесь нет виновных. Мутантов было слишком много, Эллис бы тоже не сумела помочь.       – Да, но если бы он не поехал на эту грёбанную охоту…       – Не «но», Марта, не «но». Питаться нам тоже чем-то надо. Так было угодно судьбе.       Ами вошла в столовую, бросила взгляд на ребят, но те не обратили на неё внимание, и свернула в кухню.       – Толку-то от охоты, – заговорил Оби. – Мы только попусту тратим топливо и патроны. Сваливать нужно, пока нас всех не съели здесь.       –  Эй! – посмотрел на него Маркус, выставив указательный палец, – Даже думать не смей о таком. Осталось немного, продержимся.       – Да за эти три месяца от нас ничего не останется! – повысил голос боец. – Мы либо сдохнем от голода, либо сами станем едой, пока Эллис приедет. Если вообще она приедет. Может её уже давно… того.       – Лучше завали хлебало! – Крис схватил его единственной рукой за рубашку на груди. – Ты не знаешь Эллис и Шефа. Они из любого дерьма выкарабкаются.       – Стойте! Хватит! – вскочил Маркус со стула, чтобы утихомирить друзей. – Хватит, парни!       – Да, отцепись, однорукий. – Оби ударил Криса по руке и тот расцепил пальцы.       – Пока что у нас есть чем питаться. Благо, овощи ещё растут. Подтянем животы побольше. Охотиться пока не будем.       – А потом что прикажешь жрать, земляных червей или трупы умерших от голода людей? Командир, хренов! – Оби в конец психанул, он громко встал и пошёл прочь из столовой, по пути сдвинув стол, оглушивший всех скрипучим противным звуком.       Ами с мамой слышали каждое слово. И конечно им было больно слушать ругань ребят. Ситуация с каждым днём становилась напряжённей и напряжённей, настроение соответствовало сущности происходящего в общине. У бойцов сдавали нервы. Они от каждого слова могли вспыхнуть, как спички и настучать друг другу по роже. Казалось еще немного и они сломаются: бросят всё и уедут. Но так было не со всеми, например, Сэм, Карл и Джонас оставались всегда спокойными, даже когда на их глазах разгорался скандал.