Перед свадьбой не натрахаешься...

Оливер переехал из простой гостиницы в самую дешёвую. На жизнь осталась пара серебрушек. Он думал, с голоду помрёт, но пухлый улыбчивый владелец грязной пыльной забегаловки напротив его нового жилья со смехом обещал кормить его за эти деньги целый год. — Я всем своим поварятам столько не плачу, что вы, господин, печалитесь? — Как ты догадался, что я господин? — Оли, насупившись, осмотрел свой потрёпанный наряд. — Ручки белые, лицо пухлое. Вы с родителями поругались и вас выгнали? И чую, ребёночка носите, явно бастард. Оли аж вздрогнул от таких новостей. А ведь течка действительно так и не пришла. Выходит, под сердцем у него маленький граф Раймонд, только его отец о том ни сном ни духом и пропал неизвестно где. — А позволите мне работать? Я могу что-то несложное делать за питание. — Что-то несложное за еду мне любой пьяница с пристани сделает. Вот если бы у вас были особые умения... — Я пою красиво и танцевать могу! — заявил Оли, альфа в голос засмеялся. — Только балагана мне в закусочной не хватает! — А ещё я в карты хорошо играю, — вспомнил Оливер, — если позволите, поставлю стол и буду развлекать гостей. Альфа задумчиво потёр подбородок: — Что ж, ставь, только если заявятся хранители порядка, учти, я тебя сразу сдам, мне моё дело дороже. На том и порешили. У Оли других вариантов и не осталось. Так что пришлось приноровиться и начать зарабатывать. А в карты ему везло намного больше, чем в любви — Оли каждый день ходил к знакомому клубу, но графа так и не встретил. А вот с азартных игр стал зарабатывать. Первые дни на него косились с подозрением, и Оли сам побаивался, что кто-то позовёт констеблей и тогда его ждёт тюрьма. Но постепенно моряки и местные оборванцы к нему привыкли, карты Оли купил хорошие, жетоны сделал красивые и с горем пополам выровнял свои расходы и доходы за день. Запросы у богатого мальчика были большие, пусть теперь он прижимисто контролировал свои желания, но как верно заявил Кристофер — Оли избалованный ребёнок, но при этом авантюрист и кутила. Так что вписаться в новые приключения он не страшился. Уже к весне он чувствовал себя своим, выучил странный и неприличный язык местной братвы и даже сменил омежьи бриджи на бесформенные штаны. Увидь его папа в таком виде, непременно бы расплакался. Но Оли пытался скрыть быстро растущий живот и всё ещё надеялся на встречу с любимым графом. Спустя месяцы чувства тоски поутихли, Оливер понимал, что влюбился, совсем по-детски и наивно втрескался в красивого и необычного альфу, и за прошедшее время ничего не изменилось, только упорядочилось и стало острее. Оливер знал, что при встрече первым делом устроит скандал, а потом утащит в постель, одного или с компанией, и будет наслаждаться невероятными ласками, пока душа и сердце не успокоится. То есть примерно вечно. Но пока Саймона не было, Оливера то и дело одолевали печальные мысли. Что он будет делать, если не сможет его найти? Маленький ребёнок усложнит его жизнь, Оли уже не сможет хоть как-то зарабатывать и тем более не сможет ходить через весь город, в надежде на встречу. К лету живот было уже не скрыть, но Оливер как заколдованный продолжал ходить к клубу, весь день сидел под забором и смотрел на нарядные повозки богачей. Он, лишившись семьи и поддержки, сразу оказался за бортом — уже не богатый мальчик, а никому не нужный попрошайка. Ему даже подавали, и по первости он брезгливо морщился, а потом привык и брал деньги, зная, что найдёт куда их применить. После одной из таких вылазок он пешком возвращался к портовому району, чуть прихрамывая из-за неудобной стёршейся обуви и придерживая потяжелевший живот. Потому решил срезать дорогу, и в одной из подворотен, куда не заглядывал солнечный свет и здравомыслящий человек, на него напали разбойники. Оливер даже толком не успел сообразить, его толкнули к стене, вырвали из кармана мелкие монетки и какой-то злой и вонючий альфа мерзко облизнулся возле его лица, но потом, словно заметив что-то страшное, изменился в лице и отскочил. Его подельники тоже испуганно уставились на Оли и, бросив ему под ноги дневной заработок, бросились прочь. Оли, не веря такой удаче и всё ещё в ужасе от случившегося, подобрал деньги и, озираясь, побрёл дальше. И лишь когда спрятался в своей комнатушке и запер двери, подперев их заодно стулом, заметил, что из-под одежды выбился подаренный на прощание перстень. Оли носил его на крепкой бечёвке на шее, чтобы никто не украл, и заворачивал в ткань. Воры же сняли обёртку и, заметив печатку, дали дёру. Он задумчиво осмотрел перстень, продать его так и не решился, сердце не отпускало, а теперь выяснилось, что всякая подзаборная шваль знает герб графа Раймонда. Появилась даже мысль вернуться и спросить, но Оливера передёрнуло, стоило вспомнить мерзкие рожи. Уж лучше задавать вопросы в приличных местах. Расспрашивать начал тем же вечером за игровым столом. Про графа Раймонда никто ничего сказать не мог, а вот увидев перстень, все игроки вмиг испарились. Только у дрожащего хозяина удалось получить внятный ответ, что все корабли с этим гербом под защитой гильдии и даже пираты не рискуют на них нападать. — А что за гильдия? Где найти их главу? Тавернщик трясся, блеял и ничего толком сказать не мог, и скорее всего Оли так и остался бы ни с чем, но внезапный новый гость изменил его положение. — Оли? — раздалось за спиной именно в тот момент, когда отчаявшийся Оливер был готов устроить истерику. — Оливер Вокс? Омега обернулся и уставился на смутно знакомого альфу. Пришлось напрячь память, чтобы сообразить кто перед ним. — Петро Морэ? Муж брата раздобрел и оброс бородой. — Оли! — радостно воскликнул тот в ответ. — А твоя семья тебя обыскалась! Пойдём, тебя очень ждут дома! — Уверен? — Оли провёл рукой по животу, показывая своё положение, и Петро ненадолго завис, а потом продолжил с не меньшим ажиотажем: — Конечно, твой папа в печали, с постели не встаёт. Оли за полгода дворовой жизни научился, прежде чем кидаться с головой в пропасть, немного обдумывать ситуацию. Потому предложил сначала зайти в гости к Петро, повидаться и порадовать Лиама, переодеться (и помыться, а то Оли за последние полгода хорошего мыла не видел), а потом уже решить, стоит ли возвращаться в семью. Лиам, как оказалось, тоже был в положении, и встреча двух братьев сопровождалась слезами и причитаниями. Петро вокруг них скакал, пытаясь успокоить, заказал у прислуги вкусные блюда и горячую ванну, потому уже к ночи Оливер вернулся в знакомую среду — искупался, наелся и лёг на чистую мягкую перину в комнате с камином. — Как ты, где пропадал? — вернулся к беседе утром Лиам. — Отец сначала разозлился, что ты ушёл, а потом так переживал... — Я собирался уйти к альфе, который сделал мне ребёнка, но не смог его найти, — признался Оливер, — но неплохо обустроился в «Тёмном пони». — Ох, Оли, это заведение с не лучшей репутацией, говорят, там ведутся подпольные азартные игры! — всплеснул руками Петро, а Оли закатил глаза. Он-то эти игры и устроил. — Папа даже награду за любую информацию о тебе предлагал, — продолжил Лиам, — но кто мог подумать, что ты выберешь самый бедный квартал? Оливер печально вздохнул и решил не признаваться в своей глупости, как бездарно лишился почти всех денег, которые получил с продажи семейных украшений. Может, папочка только из-за колье и переживал, а Оли вернётся с голой жопой. — Меня ограбили, — коротко пояснил он. — Это ужасно, ужасно, — запричитал Лиам, — но это не важно, папочка обрадуется, что ты жив! — Ага, только продать меня богатому толстосуму уже не удастся, — мрачно напомнил Оливер, показывая на свой живот. — Ой, Оли, милый, — никто тебя не продавал, — натянул улыбку Лиам, но тут же понял, что сказал глупость, — прости. Отец где-то получил ссуду, смог расплатиться с долгами и даже сделал удачные вложения. Воксы снова встали на ноги и тебя ждут в любом виде, даже с испорченной репутацией... Тем более, — добавил он и ненадолго замолк, посмотрев на мужа, словно ища поддержки, — твоей руки просил какой-то малоизвестный граф... — Граф! — воскликнул Оливер, подскочив на ноги. — Граф Раймонд? — Да, он самый! У Оли аж голова закружилась, он Саймона по злачным местам разыскивал, а тот сам явился к ним в дом и просил руки. На лице расплылась счастливая улыбка, в сердце затрепетали ожившие бабочки. Как же приятно стало только от одной мысли, что о нём не забыли... — Только с зимы, говорят, граф Раймонд слёг с тяжёлой болезнью, — добавил Петро, заставив Оли с ужасом грохнуться на стул, — его никто уже несколько месяцев нигде не видел.