Неон

К обеду Никки вышла из комнаты и принялась суетиться на кухне, пытаясь приготовить что-то на быструю руку. Она что-то тихонько напевала, нарезая мясо и овощи. Гоуст смотрел на это с подозрением. Сейчас весь её вид говорил о том, что ничего и не произошло. — Надеюсь, ты любишь жарко́е, — сказала она, быстро взглянув на него через плечо. Гоуст не ответил. Он просто не мог понять, что, чёрт возьми, происходит. Ещё недавно Никки была готова разорвать его на части, а потом, фактически, игнорировала его, а теперь готовит обед как ни в чём не бывало. Не обращая внимания на молчание Гоуста, Никки продолжала пархать между столешницей и плитой, словно в танце. Движения её были грациозными и уверенными, за ними можно было наблюдать бесконечно. И Гоуст наблюдал. Он просто не мог оторвать взгляд, удивляясь этому переходу от ярости к спокойствию. Через некоторое время накрыв на стол, она довольно сказала: — Готово. Они сели друг напротив друга, но Гоуст не торопился приступать к еде. — Отравить меня решила? — спросил он. — Проверь, — улыбнулась Никки. Гоуст изучал её лицо, пытаясь рассмотреть в глазах хоть какой-то подвох, но Никки с аппетитом уплетала свою порцию, даже не пытаясь его разубедить. Наконец она отодвинула от себя пустую тарелку и, довольно промокнув губы салфеткой, откинулась на спинку стула, наблюдая за ним с ехидной улыбкой. — Ешь, не бойся. От моей стряпни ещё никто не умирал. Наверное. Гоуст поддел вилкой кусок мяса и снова посмотрел на Никки. — Мне отвернуться? — спросила она. — Мне точно можно это есть? — он проигнорировал её вопрос. — Мистер Гоуст ещё и параноик. Неужели двухметровый абьюзер чего-то боится? — Жизнь сделала из меня параноика. И я никакой не абьюзер. Просто от вас женщин чего угодно можно ожидать. — Что ж, тебе виднее. Помыв за собой тарелку, она переместилась на диван и включила телевизор. Гоуст принялся за еду, не переставая думать о том, чем же вызвана столь резкая перемена настроения. Доев, он всё же решил спросить: — Значит, у нас всё нормально? — Конечно, почему нет, — она продолжала смотреть в экран телевизора. Гоуст сверлил взглядом её затылок. Он кивнул скорее самому себе, не настаивая на продолжении разговора, хоть во всём этом явно чувствовался какой-то подвох. Вдруг его мысли прервал звонок. Гоуст вынул телефон из кармана и увидел неизвестный номер. Ответив на вызов, он услышал: — Гоуст, я полагаю? — Кто это? — Не важно кто я, важно, что я могу с тобой сделать. — Я доберусь до тебя раньше и не думай, что сможешь спрятаться от меня. — Хоть я и мог поступить по-другому, но я звоню, чтобы договориться. — Я воин, а не дипломат. — Просто назови сумму. — Пытаешься меня купить? — Скорее откупиться. Я щедро заплачу за свой покой и покой моих людей. Мне не нрпавится, что ты беспокоишь их по пустякам. — Пустякам? Ты… — Знаю, что ты скажешь, поэтому давай обойдёмся без душещипательных речей про дружбу, честь и прочее, что меня совершенно не интересует. Что сделано, то сделано и я хочу, чтобы ты просто исчез. Уедешь из Китая и мы забудем это маленькое недоразумение. — И ты действительно думаешь, что я отступлю так легко? — Учитывая обстоятельства, тебе лучше принять моё предложение. Или ты считаешь, что у тебя достаточно сил, чтобы победить меня? — Думаешь, я боюсь твоих угроз? — Хм, а ты не так прост. — Именно, поэтому готовься к битве, потому что я не отступлю. — Ты сильно заблуждаешься, если думаешь, что сможешь победить меня. — Не важно, сколько времени на это уйдёт, но я найду тебя и закончу дело. — Ты абсолютно уверен в своих словах? — Уверен. — Ты ещё пожалеешь, что встал на моём пути. Разговор прервался, когда собеседник нажал отбой. Гоус засунул телефон обратно в карман. Никки, которая всё это время напряжённо вслушивалась в разговор, села в пол оборота. Гоуст уловил это напряжение, посмотрев ей в глаза. Он медленно выдохнул, когда она спросила: — Всё в порядке? — Да, всё отлично. — Кто звонил? Или ты опять скажешь, что это не моё дело? Гоуст молча прошёлся по комнате под её пристальным взглядом. — Прекрати быть такой задницей! — вспылила Никки, вскакивая с дивана. Её дико бесила эта бездна равнодушия. — Я здесь и я тоже имею право знать. — Я и не собирался скрывать, — спокойно ответил он. — Тогда в чём дело? — От меня пытались откупиться. — Кто? — Тот, кто звонил. Прости, он не представился. — Что нам теперь делать? — То же, что и раньше. — Я боюсь, — Никки обняла себя и сжалась. — Нас точно убьют. — Не смерти нужно бояться, а такой вот жизни. — Точно, — Никки горько усмехнулась и подошла к небольшому бару. Открыв дверцу, она увидела количество алкоголя, несовместимое с жизнью. То, что надо. Как удачно, что алкоголь притупляет любые чувства, а особенно, чувство страха. — Что ты собираешься делать? — Напиться до беспамятства. — Плохая идея. — Да ну? — Я серьёзно, поставь бутылку на место. — Знаешь что, ты можешь умирать сколько хочешь, а я вот планирую увидеть брата. — Хочешь уйти? — Да, очень хочу. Гоуст залез во внутренний карман и вытащил оттуда несколько купюр. Он положил их перед Никки и сказал: — Этого как раз хватит, чтобы вернуться домой. Даже немного останется. — Ты меня отпускаешь? — Да. Ты свободна. Никки с недоверием коснулась денег, затем снова посмотрела на него. — Почему? — Потому что… — перед глазами у него встала кровавая картина, нарисованная двумя жуткими художниками. Вся его семья, единственные люди, которые были ему дороги, стали жертвами чудовищной расправы. Кровь и запах смерти, который он помнит и чувствует по сей день. — Просто уезжай, без лишних вопросов. Никки не знала, что делать. Внутри у неё смешался странный микс чувств — благодарность за освобождение и страх за то, что могло её ждать за пределами этой квартиры. Она медленно встала со стула и взяла деньги, собираясь положить их в карман. Гоуст смотрел на неё с непроницаемым выражением лица. В его глазах промелькнуло что-то, похожее на досаду, но он быстро отвернулся и сделал шаг назад. Сердце Никки замерло. Она знала, что сейчас ей необходимо одно — убраться подальше отсюда и начать новую жизнь. Не давая себе возможности передумать, она пошла в комнату, чтобы собрать вещи. Гоуст проводил её взглядом и тяжело опустился на стул, закрыв глаза и пытаясь заглушить воспоминания, которые всё ещё охватывали его душу. Где бы он ни оказался, прошлое всегда будет мучить его. Слишком много вещей осталось несказанными, слишком много боли было пройдено. Но он всё же шёл вперёд, не смотря на все преграды, которые появлялись на его пути. Только это он и мог, чтобы окончательно не сойти с ума. Никки стояла в дверях, молча глядя на ссутулившийся силуэт Гоуста. Не смотря на то, что он не хотел поделиться с ней своими мрачными тайнами, ей стало его даже немного жаль. Не важно кто ты — хрупкая девушка или здоровенный верзила, жизнь молотит всех одинаково беспощадно. Просто некоторые умеют скрывать свои травмы особенно хорошо. От всего происходящего во рту у Никки стало как-то неприятно, появилось мерзкое послевкусие, как после лакричной конфеты, которую она однажды попробовала по неосторожности. Она поняла, что даже самый сильный и закрытый человек иногда нуждается в поддержке и понимании. Немного поколебавшись, она подошла к нему, осторожно коснувшись плеча. — Я знаю, как тяжело бороться в одиночку, — еле слышно сказала она. Гоуст медленно обернулся к ней. Никки взяла со стола стакан с виски и протянула ему. — Может, это не очень полезно для тела, но душу лечит неплохо. Гоуст молча принял стакан. — Поговорим? — спросила Никки. — О чём? — О чём хочешь. — Почему ты не ушла? Никки пожала плечами, протянув ему деньги. — Я ведь обещала. — Оставь себе, вдруг передумаешь, — не стесняясь, Гоуст поднял маску и сделал глоток. — Если тебе хочется избавиться от какого-то бремени или от теней прошлого… — Тени прошлого, — повторил Гоуст. — Уверена, что хочешь взвалить на себя ношу, которая тебе не под силу? — О чём ты? — Узнавая чужие тайны, ты невольно становишься их частью. Думаешь тебе это нужно? Никки отпила из своего стакана и сказала: — Не знаю, — она задумчиво посмотрела на свою руку, на которой блестел серебряный браслет. — Возможно, я просто хочу понять. Понять тебя и… — она снова пожала плечами. — Хочу узнать тебя лучше. — Узнать лучше? Да ты меня даже плохо не знаешь. Ты не знаешь кто я, чёрт побери, и не знаешь, на что я способен. Прежде, чем копаться у меня в душе, подумай о последствиях, — Гоуст залпом осушил стакан и отставил его в сторону. Гоуст был зол. Его злила вся эта ситуация. Злило то, что Никки собралась уйти, а теперь — что решила остаться. А ещё его просто бесило, что она, с тоном опытного психолога, лезет к нему в голову. Ему хотелось крушить всё вокруг, но он подумал, что только её присутствие сдерживает этого бездушного и беспощадного зверя, рвущегося наружу. — Знаешь, а мне насрать, — Никки встала перед ним, с вызовом заглядывая в глаза. — Даже в плохом можно найти что-то хорошее, главное смотреть под нужным углом. — Только глаза не сломай. Никки вспыхнула от обиды. Она лишь хотела помочь, потому что как никто знала, как важно порой бывает простое человеческое общение, но Гоуст фактически надругался над её искренним желанием хоть немного с ним сблизиться. Никки замахнулась, стараясь вложить в этот удар всю свою ярость, но Гоуст среагировал быстро. Он схватил её руки, заведя их ей за спину. Никки тяжело дышала, чувствуя, как его пальцы крепко сжимают её запястья. Сначала она пыталась вырваться, но поняв, что это бесполезно, замерла. Маска Гоуста так и оставалась приподнятой и Никки, поднявшись на носочки, робко поцеловала его в губы и тут же отстранилась. Но сразу же ответный поцелуй обжёг её губы. Пусть это было не безоговорочное взаимное доверие, но сейчас их соединило и объединяло другое чувство, совершенно новое, ни с чем не сравнимое. Гоуст прижал Никки сильнее и его ладони сразу же нащупали её маленький округлый задик, обтянутый джинсами. Никки простонала ему в губы, мёртвой хваткой вцепившись в его футболку. Она таяла от его прикосновений, его поцелуев и не понимала, что заставляет её безоглядно плыть за ним в неизвестность? Плевать. Сейчас она была в плену у его рук и губ, ощущая электрические разряды, которые проникали в неё через каждое его прикосновение. Это была всевыжигающая страсть, которая, если они не остановятся, превратит в пепел всё вокруг. Гоуст медленно снял футболку Никки, она вздохнула и снова прижалась к нему, не желая даже на секунду отстраняться от его тепла. Руки Гоуста начали торопливо освобождать её от джинсов, и Никки лишь закрыла глаза, теряясь в ощущениях. Дыхание стало чаще, глубже. Она чувствовала, как его кожа горит от страсти, которая становилась всё более неудержимой. Кажется сейчас они забыли обо всём, кроме друг друга, но потом они об этом пожалеют. Непременно пожалеют. Но сейчас они уже не смогут остановиться. Никки чувствовала, как сердце бешено стучит в груди, её тело горело и требовало всё больше и больше. Гоуст прижимал её к себе всё сильнее, словно пытаясь объединиться с ней в одно целое. Их поцелуи становились всё более страстными, всё более жадными. Никки слышала своё дыхание, как ритмично стучит в ушах, а его прикосновения оставляли горячие следы на её теле. Никки изнывала от жажды, желая испить его, как из родника, жадно и до дна.