Неон

Никки стояла на балконе, слушая звуки города. Хоть квартира, в которую их поселила Киу, по меркам Никки была из разряда шикарных, но всё происходящее ей решительно не нравилось. Казалось бы, чем в сущности она недовольна? Сейчас она ни в чём не нуждается, ей ничего не угрожает. Но всё вокруг казалось каким-то фальшивым — и дома, и люди. Даже собственный лифт, привозивший их прямиком в квартиру. Гоуст, который приехал меньше часа назад, закрылся в комнате и изучал документы, которые забрал из камеры хранения. Её он с собой не брал по одним, только ему одному известным причинам. Вздохнув, Никки вернулась в комнату и прошла на кухню. Достав из забитого холодильника два говяжьих стейка, она принялась за готовку. Ужин, приготовленный собственноручно из превосходных продуктов, был в разы лучше, чем то, что они ели до этого. Да и приготовление ужина не было для Никки такой уж проблемой, хоть она в последнее время не особо нуждалась в том, чтобы готовить для себя самой. Времени на это зачастую было чертовски мало, и поэтому перекусы в забегаловках быстрого питания стали для неё нормой. Но готовить для кого-то помимо себя было даже немного волнительно. Она не делала этого с тех пор, как рассталась со своим китайским парнем. В пол уха слушая, что говорят по телевизору, она суетилась по кухне, и вскоре перед ней и Гоустом стояли две тарелки с исходящей паром говядиной по-бостонски и картофельным пюре. - Так что там? - спросила Никки, когда тарелка опустела. Она старалась есть быстро, чтобы не заставлять Гоуста ждать долго. - Где? - невозмутимо сказал он, с аппетитом глядя на свою порцию. - В документах, - Никки отвернулась и подошла к окну, давая мужчине возможность насладиться едой. - Большую часть из этого я уже знаю, но есть и кое-что новое. - Расскажешь? - Пока нет. - То есть мне ты теперь не доверяешь? Немыслимо. А если нас хотят подставить? - Нас? - Хотя, знаешь, мне же лучше. Копайся в этом дерьме сам. Может, мне тогда и свалить можно? - Нет. - Да что с тобой не так?! - раздражённая Никки обернулась, забыв о том, что Гоуст всё ещё ужинает, приподняв край маски до переносицы. Вопреки всем ожиданиям, он не принялся судорожно натягивать маску, он просто замер с вилкой в руке, а его карие глаза, смотрящие на неё, превратились в два провала абсолютной тьмы. - Что теперь? - спросила Никки, понимая, что извинения уже не помогут. - Выколешь мне глаза? Гоуст несколько секунд пристально смотрел на неё, а затем, совершенно невозмутимо, снова принялся за еду. Он словно потерял к этой ситуации всякий интерес, словно это было не его правило, которому Никки стараясь придерживаться, не задавая лишних вопросов. Воспользовавшись ситуацией, Никки принялась разглядывать ту часть его лица, которая теперь была ей доступна, хоть и временно. Конечно, первое, что бросалось в глаза, его в меру пухлые губы. Их симметричный контур вызвал приятное воспоминание о недавних поцелуях. Теперь Гоуст совершенно не казался ей отталкивающим. Скорее, он стал ещё более притягательным. Дальше её взгляд скользнул по линии ровного носа, затем остановился на глазах, которые снова смотрели прямо на неё. Всё-таки, это были очень красивые глаза. В их взгляде угадывалась сила и властность. И ещё было в них что-то такое… Такое, от чего её сердце вздрогнуло и, оборвавшись, глухо застучало где-то в области живота. - Долго глазеть собираешься? - Ой, - Никки словно вынырнула откуда-то из глубины. - Прости, я... Я пойду. Захлопнув дверь в свою комнату, она пару раз стукнулась о неё затылком. - Ну ты и дура, - сказала она самой себе, затем отошла от двери и повалилась на кровать, прикрыв лицо ладонями. Никки понимала, что этот мужчина совсем не из тех, кто любит или даже просто умеет шутить. Она принимала на веру все его слова и угрозы. В нём была какая-то сила. Страшная и неизбежная, как удар молнии. Ему хотелось подчиняться просто потому, что Никки понимала - другого выхода нет. Ей стало страшно. Она поняла - этот человек может сделать с ней что угодно, потому что он сам - огромная сила, которая предупреждает тебя только один раз, а потом... Нет! Ну, глупости. Она ему нужна... Пока ещё... Наверное... А может уже и нет. Поэтому он отреагировал так спокойно? Потому что ей всё равно конец? И, возможно, даже очень и очень скорый. В дверь раздался стук. Сердце Никки ухнуло в пустоту. «Ну надо же, - подумала она, - какой вежливый убийца. Решил постучаться вместо того, чтобы выбить дверь, ворваться сюда и свернуть мне шею». - Что тебе нужно? - спросила она, старательно подавляя страх. - Поговорить. - Если ты о том, что я видела... Слушай, я всё равно ничего не запомнила. - Не об этом. Протяжно выдохнув, Никки слезла с кровати и открыла дверь, перед этим несколько секунд потоптавшись на пороге. Гоуст вошёл в комнату и осмотрелся, как будто был здесь первый раз, хотя сам ещё совсем недавно проверял её на наличие возможных угроз. Остановившись посередине, он посмотрел на кровать, на которой Никки расположила не весть откуда взявшуюся мягкую игрушку. - Мило. Не видел у тебя раньше этого медведя. - Потому что я тебе его не показывала. - Думал, девочки в твоём возрасте уже не играют в игрушки. - Это мне подарил младший брат, когда я уезжала. - У тебя есть брат? А родители? - Только отец. Мать сбежала, не вынеся его тирании, оставив даже нас с братом. - А ты, значит, сбежала оставив брата? - Я обязательно заберу его, как только у меня будет достаточно денег. - Отец вас бил? - Нет, он не бил. Просто... В общем, он архитектор и считает, что это даёт ему право строить не только дома, мосты, но и чужие жизни. Наши с братом жизни были спроектированы ещё до нашего рождения, но я не могу и не хочу жить по сценарию. Жизнь, выбранная отцом, мне не подходит. Вдали от него я могу хотя бы дышать свободно. - Как же он тебя отпустил? - Он не отпускал. Я оставила брата с няней, дождалась своего парня и мы улетели. А дальше ты всё сам знаешь. - Как зовут брата? - Теодор. Отец всегда бесился, когда я сокращённо называла его Тедди, как медвежонка. Говорил, это сделает его таким же мягкотелым. - А какое у тебя полное имя? - Николь, - немного смущённо сказала Никки. - Но так меня никто не называл, кроме отца. - Красивое имя. - Спасибо. Никки не понимала, откуда такой неожиданный интерес к её жизни. Возможно, Гоуст оценивает, насколько вероятно, что её будут искать и каким-то образом выйдут на него. - Почему ты всё это спрашиваешь? - Хотел узнать, скажешь ли ты мне правду. - И как ты поймёшь, соврала я тебе или нет? - Вот, - он протянул ей папку. - Фактически, это досье, собранное на тебя. - Собранное кем? - Никки непонимающе уставилась на него. - Детективами, которых нанимала Киу. - То есть, она знает, что я... - Она знает, что ты исполнитель. Но ей, так же как и мне, нужны заказчики. Она не собирается тебе мстить. - Я должна быть ей за это благодарна? - Никки нахмурилась и сложила руки на груди. - Думаю, что да. На её месте я бы убил всех причастных к смерти родного мне человека. - В таком случае, давай покончим с этим. Прямо здесь и сейчас. Я больше не позволю себя использовать, потыкая тем, что я даже не знала о том, чем грозила доставка той чёртовой посылки! - вспылила Никки, подходя ближе к Гоусту. Гоуст посмотрел на неё сверху вниз. Вместо милой девочки перед ним оказалась прыткая, целеустремлённая кошка. Сильная, но не опасная, и совершенно не имеющая над ним никакой власти. Поэтому её выпад его нисколько не тронул. - Ты будешь жива ровно столько, сколько понадобится. Николь. Глядя в спину удаляющегося Гоуста, Никки до ужаса захотелось спрятаться в каком-нибудь пузыре, отрезанном от внешнего мира. Всё это какая-то жестокая шутка. - Для чего всё это, а? - она бросилась следом за Гоустом. - Чтобы ты помнила, если вдруг захочешь предать меня и сбежать домой, то я знаю, где живёшь ты и твои родные. - Ты сначала сам выберись из этой задницы, чтобы мне угрожать, урод! - Никки забежала обратно и хлопнула дверью. Боже правый! И этим человеком она восхищалась несколько минут назад? Да это же просто жестокий, беспринципный, хладнокровный убийца! Ну почему ей на пути встретился тот, кто привёз её именно в Гонконг, и из-за которого она теперь по уши погрязла в истории, которая точно не сулит счастливого конца. Почему она не могла сейчас быть где-нибудь в Венеции, плавать на гондоле с горячим итальянцем, и пить вино под открытым небом, утопая в любви? Хотя, зная себя, она и там нашла бы приключения на свою... Короче, о спокойной жизни оставалось только мечтать. Никки не раздеваясь улеглась на кровать. В голове играла старая, но навязчивая мелодия.

E se io muoio da partigiano (Коль суждено мне в бою погибнуть)

O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao (О, прощай красотка, прощай красотка, прощай!)

E se io muoio da partigiano (Коль суждено мне в бою погибнуть) –

Tu mi devi seppellir. (Похороните вы меня.)

***

Утром Никки молча пила кофе, даже не глядя в сторону Гоуста, сидевшего в кресле и пристально смотревшего на неё. - Я не хотел ругаться, - наконец сказал он. Никки никак не отреагировала на его слова, спокойно прихлёбывая из своей кружки. Многие причины заставляют людей делать то, что они делают, и чем сложнее причины, тем жёстче они держатся за свои цели, так что для их достижения готовы вцепиться в глотку ближнему. Но с ней такой номер не пройдёт. У неё тоже полно причин послать всё к чёрту, сдать всех за символическую сумму и свалить отсюда. Но она этого не делает. Ни разу не опустилась до хоть какого-то шантажа. У неё всё же есть честь, мать вашу! Да, работая на этих людей, она убеждала себя, что деньги не пахнут, но она не убийца! И она помогает. Помогает чем может, но этого всё равно никто не ценит. И самое главное, их совершенно не волнуют её чувства. За свои ошибки её заставляют платить слишком высокую цену. Тяжёлая рука Гоуста осторожно опустилась на её плечо. - Знаю, хреновый из меня вышел напарник, но я привык никому не доверять. Слишком много раз меня предавали. Никки поставила кружку на стол и встала, стряхнув руку Гоуста со своего плеча. Ей хотелось уйти и в то же время нестерпимо хотелось остаться. И она пока не знала, как с этим бороться. Пойти с ним было всё равно, что выйти в море с рваным парусом. Хотелось кричать от обиды, хотелось вырвать из горла застрявший там предательский ком… Она не понимала, почему в груди вдруг стало так нестерпимо тесно. - Зато своей Киу ты слепо веришь. Может возьмёшь её к себе в напарники? Никки собиралась уйти. Сейчас её презрение к этому человеку было даже сильнее ненависти. И слишком сильна была обида на него. Неужели он действительно такой? Гоуст не пытался её задержать. Он понял свою ошибку сразу же, ещё вчера. Кем нужно быть, чтобы угрожать девушке расправой над её маленьким братом, не смотря на то, что он никогда, ни при каких обстоятельствах этого бы не сделал. Идиотский был ход. Но почему-то после того, как она случайно увидела часть его лица, он не придумал ничего лучше. Когда вся твоя жизнь - долбанная пантомима, перестаёшь понимать человеческие чувства, потому что сам ничего не чувствуешь. Действуешь скорее на автомате и лишь потом думаешь. В какой-то момент - когда уже ничего нельзя поделать - тебя начинает затягивать тёмная бездна, которая говорит: «Я знаю, кто ты. И ты знаешь. Давай вместе танцевать на костях». Он решил подождать, пока Никки остынет. А сейчас, нужно обдумать, что делать с информацией, которую он получил от Киу.