Снег в конце дороги

Это было проблеском прозрачной чистоты среди туманного и сумрачного хаоса, в котором не было ничего спокойного, напротив, все дышало предательством и опасностью. Его внучка была такой маленькой и оттого такой чистой, что Кориолан ненадолго задумывался о причинах появления такого нетронутого злобой создания. Как его род мог создать такую неиспорченную душу? — Дедуль, можно мне играть на гитаре? — спросила Мисс Сноу, когда они обедали в саду. — Разве тебе больше не нравится фортепиано? — слегка вздёрнув брови, Кориолан задал ответный вопрос. — В книжках многие принцессы играют на гитаре, — она пожала плечами и намазала тонкий слой джема. «Что за дурные книжки?» подумал Президент Панема. — Я точно знаю, что благородные девушки играют на фортепиано. Но если хочешь поработать со струнными инструментами, то давай рассмотрим скрипку, — Кориолан мягко взглянул на неё и уголки его губ разошлись в тёплой улыбке. Девочка кивнула и продолжила есть. Кориолан не любит гитару. Она слишком вычурна и бедна. Его внучке, которую Президент Сноу мог позволить себе любить, не положено быть бедной. Он знал, что нарушил обещание, которое дал себе много лет назад — не любить. Но в глубокой старости Президент Панема хотел хоть кому-то подарить ласку и заботу. Его внучке, прекрасной Мисс Сноу. Кориолан часто задумывался об её будущем: как будет себя вести? Будет ли помнить о своём дедушке? Будет ли она счастлива? За кого выйдет замуж? Кориолан вздернулся. Он надеется, что она не потеряет голову от чувств и не станет верить всяким болванам. Пусть она будет жить с не самым любимым человеком на свете, но зато его прекрасная внучка будет знать, что на главном месте она сама. У него уже есть на примете достойная партия. Ей не сделают больно и не разобьют сердце. Президент улыбнулся. Каждый раз она напоминай ему Тигрис. Ту молодую и свежую кузину, которая во всем поддерживала Кориолана. «Она была так чиста». Подумал Президент и тень грусти мелькнула на его старом лице. Нет. Он не будет ворошить свои ошибки, не будет поддаваться слабостям. Хотя он всегда испытывал удовольствие от слабосилия людей перед страхом, и от жадных амбиций. Впрочем, амбиций были для него единственной слабостью на грани всевластия. Он находился в безвыходном положении так долго, что едва мог сопротивляться деньгам течь сквозь его пальцы потоком пролитой крови, тайных убийств, распорядителей и президентов, чтобы отомстить всем, кто не верил в Сноу. Часть его страстно желала этой оргии мести, пыток, смертей и мучений, более жестоких, чем смерть. Жажда была острой, как сталь на языке, и по его спине пробежали мурашки. Рядом всё ещё сидела внучка. Как бы он хотел защитить это бедное дитя от жутких вещей, которые, возможно, будут ждать её на пути. Он всегда старался обеспечить ей безопасность и заботился о ее благополучии. Возможно, некоторые решения, которые он принимал в своей политике, он принимал с учетом того, как они могут повлиять на будущее Мисс Сноу. Она была для него дороже собственных детей. Обед закончился. — Дорогая, у тебя урок по фортепиано, — сказал Президент, заметив как девочка поджала губы. «Надо будет нанять учителя по скрипке».

*** Пентхаус Сноу. Кориолану 18 лет.

Глаза парня зло сузились, когда он добрался до полки. Зашипев от отвращения, он скомкал бумагу в кулаке. Там, на самой верхней полке, лежал аккуратно сложенный мамин шарф, на нём остались маленькие дырочки после побега с девчонкой из двенадцатого. Он подарил ей одну из самых дорогих для него вещей, а она так с ним обошлась. Он по инстинкту взял в руки оранжевую ткань, на которой лишь в некоторых местах остался чуть слышимый материнский запах. Бумага полетела на пол, сопровождаемая громким стуком по столу. Кориолан был вынужден признать, что, влюбившись в эту дерзкую девчонку, он повел себя не умнее Сеяна, что своими действиями сам себя выпотрошил. — Кориолан? Всё в порядке? — Тигрис аккуратно выглянула из-за двери. Он знал, что она там, так что даже головой не повёл. — Вроде, — отрезал Сноу, выдыхая весь воздух из лёгких. Кузина скептически поджала губы и покачала головой. Тигрис грациозно обошла небольшой комод и остановилась от него на расстоянии вытянутой руки. Маленькая, хрупкая. Только глаза сверкали, как два изумруда в старых родовых перстнях Сноу, да губы плотно сжались, выдавая ее беспокойство. — Я могу зашить. — сказала Тигрис, увидев в руках кузена шарф. — Не нужно было давать его ей. Из-за неё пропал мамин запах, — тихо отозвался Кориолан. Тигрис подняла на него взгляд и подавилась ответом — в его глазах безошибочно угадывалась лютая ненависть. «Если я ещё раз тебя увижу, то твоя жизнь прервётся самым внезапным и трагическим образом». Кузина побледнела и отвела взгляд. Он меняется с каждым днём.