Казань
21 декабря.
Рита розы не любит, но обнимая её и вдыхая её аромат я всегда чувствовал именно запах роз, которое смешивалось с её любимым кофе... но был там ещё как-то запах, который определить я не смог. И сейчас этот запах на забытом ею шарфе и счастливые воспоминания всё что мне осталось ведь я сам, собственными руками разрушил то счастье которое у нас было. Ещё больнее становится от слов Кощея, тот меня и пальцем не тронул но его тихое "Она звала тебя, звала даже будучи без сознания, ни кого-то а именно тебя. А тебя рядом не было" ранит прямо в сердце, ту боль не заглушает даже боль в руке которой я со всей дури треснул по стене... хотя эти ощущения и болью то назвать нельзя, если вспомнить что пережила Рита. Моя маленькая, смелая и сильная Маргарита. — До чего же ты упёртый, Вадим. Езжай уже к ней... — Она меня к себе не подпустит, Цыган, не после того как я предал её. — Откуда тебе знать? Она любит тебя, ты любишь её, так почему бы не рискнуть? — Только протрезвей сначала, и... ты куда? — Прогуляюсь немного. Махнув им рукой быстрым шагом вышел из кафе, я трезвый, протрезвел после того как наговорил всего Наташе... совесть теперь грызёт ещё и за этот поступок, но прощение сестры куда легче получить нежели прощение Риты чья палата находится на втором этаже, а рядом с её окном так удобно расположена пожарная лестница. Это я заметил ещё при первом приходе в больницу, в том окне несколько раз мелькали её родители а значит ошибки быть не может... По ледяной железной и противно воняющей лестнице залазить к нужной палата сложно, но возможно, особенно если учесть что палатой я не ошибся и её временная обитательница теперь смотрит на меня идеально круглыми глазами и тут же оказывается возле окна. — Желтухин, ты что совсем с головой не дружишь?! – как можно тише открыв окно шипит Каверина чьи глаза в темноте зло поблескивают. Красивая. — Рит, прости меня? — Залезь для начала в палату, сумасшедший! — Только после того как простишь. — И не подумаю, Желтухин, до тех пор пока ты не будешь твёрдо стоять на ногах. — Я твёрдо стою... О-ой. — Вадим ты меня добить решил?! Залезь уже черт побери в палату пока не упал. Как ты сюда вообще залез?! Вместе ответа протянул ей забытый маленький букет, который не помялся только благодаря тому что был в бумажном пакета, где также были конфеты... вот и плюс крышевания владельцев магазина. Осторожно забравшись в палату тут-же получил не слабый удар по затылку, мысли чуть прояснились но куда больше сейчас волновала меня Маргарита, которая привычно сжала свою переносицу и села на кровать поморщившись видимо от боли который ей предоставляли раны. — Рит, душа моя, прости меня. – присев перед ней на колени тихо прошептал, шум может привлечь ненужные нам сейчас внимание. — Я и не обижаюсь, Вадим, глупо обижаться на то что тебя важнее люди которых ты знаешь дольше чем меня. — Для меня нет никого важнее тебя, Маргарита. Эта неделя была самой худшей в моей жизни. Меня не существует без тебя. Я пойду если ты... — И снова ты пришёл будучи пьяным... да ещё и через окно. Трезвым тебе самовлюблённость извиняться не позволяет? — То есть если я завтра извинюсь будучи трезвым, то ты меня простишь? — Как говорит Скарлетт, я подумаю об этом завтра. — Кто такой Скарлетт? — Парень мой.***
М-да, с пьяными шутки плохи... то вспылить могут и уйти хлопнув дверью "это в лучшем случае" или же наоборот замереть подобно статуе. Хотя когда это ещё передо мной так долго сидели бы на коленях? За три минуты я уже успела вдоль и поперёк рассмотреть его лицо, по которому несмотря на обиду успела соскучиться... невольно подмечаю что за весь разговор он ко мне даже не притронулся, его руки расположены по обе стороны меня, но не притрагиваются. Жаль. — Желтухин отомри! Шутка это была. — Точно? – божечки а ревности в голосе сколько, словно не он хотел расстаться. — Скарлетт это персонаж из книги "Унесённые ветром". Что? — Можно поцеловать тебя? — Ты пьян... — То есть нет? Вместе ответа целую его первая, в конце-концов я не обижаюсь и он извинился так почему бы и нет? Я слишком сильно его люблю что-бы обращать внимание на гордость. Затуманенное сознание проясняется когда мы ложимся на кровать а его рука медленно скользит от колена к внутренней стороне бедра, от чего по коже приятно пробегают мурашки. — Стоп. Вадим, остановись. — Прости. Я поторопился. — Не сейчас, хорошо? Я ещё после того случая не отошла. — Конечно, я... понимаю. Поцеловав меня в уголок губ он отстраняется, но не уходит а просто ложится рядом на бок, благо кровать широкая... осторожно повернувшись на здоровый бок и оказавшись ему лицом к лицу провожу большим пальцем по нижней губе а после скулам. Бам-с! Дверь в палату резко открывается и к нам вваливается двое медбратьев у которых от данной картины глаза становятся идеально круглой формы.